С.В. Перевезенцев
Старообрядчество (староверие) — это общее название русского духовенства и мирян, сохраняющих церковные традиции древнерусской Православной Церкви и отказавшихся принять церковную реформу. Самыми яркими представителями движения в защиту “древлего благочестия” в XVII веке были протопоп Аввакум Петров, Иван Неронов, Федор Иванов, Никита Добрынин (Пустосвят) и другие.
Защитники “древлего благочестия” выступали сторонниками сохранения самобытности России и Русской Православной Церкви. Ведь Русь, по их мнению, уже сподобилась Божией благодати. Так, Никита Пустосвят утверждал, что “в Российском государстве-царстве истари самая истинная православная вера” и что он уже давно “благодати Божия сподоблена бысть”. А в Челобитной царям Ивану и Петру Алексеевичам инока Сергия (1682 г.) утверждается: “Великое же Российское царство, Третий Рим, благочестием всех превзыде и все благочестие в него воедино собрася. И един российский под небесем христианский царь именуется во всей вселенной”. Свою правоту старообрядцы обосновывали, в том числе, и решениями Стоглавого Собора 1551 года, закрепившими самобытные правила Русской Православной Церкви (например, двуперстное сложение при крестном знамении было запрещено менять под страхом анафемы). Формой выражения борьбы с изменением общего духовно-политического курса страны стала борьба за сохранение древней обрядности.
Но, как уже говорилось, причины раскола были намного глубже. Религиозно-философским основанием движения в защиту “древлего благочестия” в середине XVII века стало учение о России, как “Третьем Риме”. По мнению Н.В. Синицыной “старообрядческие авторы знали все тексты “Филофеева цикла”, изложение идеи “Третьего Рима” в “Повести о белом клобуке” и даже ссылались на авторитет Кормчей книги 1653 г., признавая его, по-видимому, потому, что она была подготовлена и издана до начала церковных реформ патриарха Никона”. Н.В. Синицына подробно проанализировала восприятие идеи “Третьего Рима” в старообрядческой литературе и пришла к выводу, что “Третий Рим” имел “в старообрядческой эсхатологии принципиальное значение, это был и символ величия, благочестия дониконовской Руси, и “антихристово вместительство” современности”.
Церковная реформа, по мнению старообрядцев, меняла не только обряды, она изменяла тем важнейшим религиозно-философским установкам, которым служила Россия последние полтора века. Никоновские реформы, их поддержка и западные симпатии царя Алексея Михайловича показались защитникам “древлего благочестия” крахом, катастрофой, полной погибелью “Третьего Рима”, уже воссиявшего на просторах Московского государства. И самое страшное для них было даже не в том, что “древлему благочестию” изменил патриарх. Самое страшное было в том, что измена исходила от царя — единственного истинного православного царя во всей Вселенной. А это значит, что Божий мир, которым правил русский царь, рушился на глазах.
А ведь “Четвертого Рима” не будет. Следовательно, человеческая история подошла к своему концу — Божия Благодать оставила этот мир, а богоизбранное Русского государство оборачивается царством антихриста. “Антихрист есть тема и тайна русского раскола”, — писал о. Г. Флоровский. Еще раньше эту же мысль проводил П.С. Смирнов, который отмечал, что в эсхатологической доктрине раннего старообрядчества центральным был вопрос о том, “как смотреть на переживаемое время”, и он “сводился к учению о времени пришествия в мир Антихриста”. Н.В. Синицына считает, что в среде старообрядцев преобладающими были толкования идеи “Третьего Рима”, согласно которым Римская империя, Рим были “последним царством”, местом воцарения Антихриста или появлением признаков его приближения и “формула “Третьего Рима” оказалась удобной для распространения этого тезиса на современную Россию”.
Открытый спор об антихристе шел в среде староверов с самого начала. Еще до реформы, в 1648 году в Москве появилась “Книга о вере”, которая пророчила наступление “последних времен”: предтеча антихриста — папа римский, а явление самого антихриста связывали с 1666 годом (напомним, что “666” — это “число зверя” в Откровении Иоанна Богослова). Апокалиптические настроения еще более усилились, когда именно в 1666–1667 годах на церковном соборе были осуждены и лишены духовного звания протопоп Аввакум и его сторонники.
В этой сложной и грозовой духовной атмосфере в старообрядческой среде рождаются несколько толкований учения об антихристе. Некоторые считают, что антихрист уже явился в мир, и угадывают его в патриархе Никоне и даже в самом царе. Другие были более осторожны, и называли патриарха и царя лишь его предтечами. И к концу века утверждается учение о “мысленном” или духовном антихристе — уже пришедший антихрист властвует на земле, но невидимо, в образе самой “никонианской” Церкви. В 1694 году учение о приходе мысленного Антихриста было провозглашено в качестве догмата на старообрядческом соборе в Новгороде.
Признание прихода антихриста, ожидание скорого конца света и стали главными причинами “убегания” старообрядцев в далекие края. Они “убегали” не просто от власти, а от “антихристовой” власти, не из Московского государства, а из царства антихриста.
Как можно заметить, в методологическом отношении, старообрядцы оставались приверженцами уже привычного на Руси религиозно-мистического мировосприятия, что в значительной степени отличало их от “грекофилов” и “латинствующих”. Однако к концу XVII века и в старообрядческую среду стали проникать элементы светского миросозерцания.
|
