Обзор творчества
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ! Но я вижу — ты смеешься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача! Н. Гумилев Николай Степанович Гумилев — замечательный русский поэт, стоящий у истоков акмеизма. Это течение возникло на отрицании мистических устремлений символистов, когда символическая школа была на излете. Но своим происхождением акмеизм был обязан символистам. Акмеисты провозглашали высокую ценность земного здешнего мира, его красок и форм, звали “возлюбить землю” и как можно меньше говорить о вечности; своей задачей они ставили вернуть слову изначальный, простой смысл, освободив его от символистских толкований. Организаторами группы поэтов были Городецкий и Гумилев. Мандельштам, входящий в группу “Цех поэтов”, утверждал, что акмеизм не столько заботится о теории, сколько утверждает вкус.
Гумилев считал себя учеником Брюсова. Ранние сборники стихов Гумилева не были отмечены самобытностью и оригинальностью.
Приближается к Каиру судно С длинными знаменами Пророка.
По матросам угадать нетрудно.
Что они с Востока.
Капитан кричит и суетится.
Слышен голос, гортанный и резкий, Меж снастей видны смуглые лица И мелькают красные фески.
Но начиная со сборников “Чужое небо”, “Колчан”, “Костер” перед нами открывается поэт одаренный и самобытный, с мужественными и сильными интонациями, яркими и контрастными красками, с чеканным стихом.
Гумилев был увлекающимся и смелым человеком, он несколько раз путешествовал по Африке, добровольцем сражался на фронтах первой мировой войны. Он ввел в русскую поэзию африканскую экзотическую тему.
На таинственном озере Чад Посреди вековых баобабов Вырезные фелуки стремят На заре величавых арабов.
По лесистым его берегам И в горах, у зеленых подножий.
Поклоняются странным богам Девы-жрицы с эбеновой кожей.
Позднее в его лирике слышатся философские раздумья о несовершенстве мира, о месте человека в нем, о неизбежности страданий. Трагичность мироощущения Гумилева сочетается у него с любовью к Земле. Его стихи совершенны по форме.
Только усталый достоин молиться богам, Только влюбленный — ступать по весенним яугал! На небе звезды, и тихая грусть на земле.
Тихое “пусть” прозвучало и тает во мгле.
Это — покорность! Приди и склонись надо мной.
Бледная дева под траурной черной фатой!
Гумилев считал преданное служение искусству превыше всего. В этом сказалась его романтичность, умение подняться над обыденным и увидеть истинную красоту мира.
Страна живительной прохлады.
Лесов и гор гудящих, где
Всклокоченные водопады
Ревут, как будто быть беде;
Для нас священная навеки
Страна, ты помнишь ли, скажи,
Тот день, как из Варягов в Греки
Пошли суровые мужи?
Он чужаком пришел в этот мир. И он всячески,— так, по крайней мере, казалось,— еще и культивировал свою чужеродность миру, свою несовместимость с “толпой”, ее интересами, нуждами, идеалами и с “пошлой”, по его оценке, реальностью — вне зависимости от того, шла речь о предреволюционной рутине или о послереволюционной смуте.
Вероятно, в жизни предыдущей Я зарезал и отца и мать, Если в этой — Боже присносущий! — Так жестоко осужден страдать...
Пусть приходит смертное томленье, Мне оно не помешает ждать, Что в моем грядущем воплощенье Сделаюсь, я воином опять.
Богатые жизненные впечатления от путешествий, войны, страданий трансформировались и складывались в “сны”. Вся действительность казалась дурным сном. А в поэзии он преображался, представляя себя то конквистадором, то попугаем с Антильских островов... У Гумилева нет политических стихов. Он уклонялся от прямого диалога с современниками. Поэт молчал о том, что творилось со страной и народом в огненное пятилетие 1917-1921. Но и молчание воспринималось как определенная гражданская позиция. Гумилев, не написавший ни одной “антисоветской” строки, был обречен. А ведь он предвидел свою гибель:
И умру я не в постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели.
Утонувшей в густом плюще.
Но он остался в истории поэзии великим мастером слова.
|
