Сосланд Александр
Привлекательность текста
Что вообще делает привлекательным тот или иной текст? С проблемой аттрактивности художественной литературы все обстоит достаточно ясно. Беллетристика не может не быть привлекательной, в этом смысл ее существования как культурной практики.
Другое дело – философия и психология. По некоему умолчанию принято считать, что эти роды письма не должны быть привлекательными. Философ, психолог, филолог не ставят перед собой задачу привлечь читателя, подобно тому, как это делают поэт и беллетрист. Их задача – трансляция идей, в относительно ясном и адекватном виде, не более того. Ориентация на “удовольствие от текста” им как бы изначально чужда. Такой фактор, как аттрактивность, обычно не берется в расчет при анализе работ в “науках о духе”.
Именно это обстоятельство мы хотим поставить под сомнение. Для нас ясно, что главным делом философа, психолога, видимо, также искусствоведа является соблазнение читателя. Аттрактивность в их трудах вовсе не отсутствует, она как бы вытесняется. Она присутствует то в явном, то в латентном виде. Полагаем, что очень важно создать концептуальный аппарат, методологию, которая позволила бы нам осуществить содержательный анализ текста именно на предмет выявления стратегий привлечения.
Методологический аппарат, который создается под эти задачи, назван нами аттрактив-анализ . Цель его – создание возможности для понимания той стратегии, которую автор философского текста, так или иначе, выстраивает, преследуя вполне тривиальную цель. Она заключается в том, чтобы его читали, ну и, прочитав, – полюбили. Здесь мы отчасти развиваем идеи, обсуждавшиеся в известной работе Ж.Бодрийара “Соблазн” (Бодрийар, 2000).
Анализ текста на предмет его “привлекательности” построен на прочтении как явных, так и скрытых посланий автора. Эти послания обращены к читателю и содержат в себе некое повествование о самом авторе, эскиз его образа. Читатель философского текста отождествляет себя с автором этого текста, равно как и с незримым героем текста, совпадающим с образом автора. Это предположение выглядит правдоподобно уже по той простой причине, что отождествляться читателю просто больше не с кем.
…Первый концепт, из тех, что делают образ философа привлекательным, мы обозначили термином “ антиванитатизм (vanitas – лат. – прозрачность, видимость, суета, бесплодность, праздная болтовня и т.д.). Под этим термином имеется в виду существующая в рамках различных дискурсивных стратегий тенденция к диагностике, развенчанию и преодолению всего “суетного”. А позиция философа формируется именно как отстраненная от так называемой реальной жизни, полной суетных преходящих интересов.
“Суетное” в этих дискурсивных стратегиях противопоставляется “сущностному”, “неподлинное” – “подлинному”, “поверхностное” – “глубокому”, “временное” – “вечному”. Антиванитатизм является весьма распространенной в культуре идеологемой…
… Хайдеггеровский стиль – настоящая революция в философии – сам по себе являет собой пример отсутствия суеты, сосредоточенной возвышенности.
Трудно представить себе более сильный пример противосуетной позиции, чем философский дискурс М.Хайдеггера. Эта позиция явлена и на уровне стиля. С этим связано почти гипнотическое воздействие хайдеггеровского письма. Вот, например, известный отрывок:
“Это бытие-с-другими полностью растворяет свое присутствие всякий раз в способе бытия “других”, а именно так, что другие в их различительности и выраженности еще больше исчезают. В этой незаметности и неустановимости люди развертывают свою собственную диктатуру. Мы наслаждаемся и веселимся, как люди веселятся; мы читаем, смотрим и судим о литературе и искусстве, как люди смотрят и судят; но мы и отшатываемся от “толпы ”, как люди отшатываются; мы находим “возмутительным”, что люди находят возмутительным. Люди, которые не суть нечто определенное и которые суть все, хотя не как сумма, предписывают повседневности способ быть” ( Хайдеггер , 1997, с.126-127).
Суетное здесь совпадает с отчужденным. “Люди” (das Man), разменяв индивидуальное, формируют своеобразный массовый хронотоп, которым и отличается “суетное”. Подлинное экзистенциальное движение – глубокое, медленное, крупноразмашистое. Суета неизбежно обладает мелким размахом, быстра, поверхностна. Хайдеггер отчетливо дистанцируется от возможности восприятия своего текста, как оценочного.
|
