ЖИВЫЕ СВИДЕТЕЛИ ИСТОРИИ - МЕМОРИАЛЬНЫЕ ДЕРЕВЬЯ
В Крыму существует несколько мемориальных деревьев, с которыми связано какое-либо важное историческое событие, пребывание возле них известного человека, упоминание в выдающемся литературном произведении и т.д.
Классическим мемориальным деревом Крыма является "Суворовский дуб" у Белогорска, под горой Ак-кая. Под этим деревом, как гласит предание, в 1777 году великий русский полководец, генерал-поручик Александр Васильевич Суворов вел переговоры с представителями турецкого султана. Эти переговоры стали отправной точкой важных событий, результатом которых стало присоединение Крыма к Российской империи. "Суворовский дуб" - самая почитаемая святыня пророссийски настроенной части жителей Белогорска. Здесь даже бытует пословица: "Кто под Суворовским дубом не бывал, тот крымского царя лесов не видал".
С именем другого известного в Крыму человека - Федора Карловича Мильгаузена связано дерево каштана конского, произрастающего во дворе пятиэтажного дома № 30 по ул. Фрунзе в Симферополе. Ф. К. Мильгаузен (1775 - 1853) был известным русским врачом, общественным деятелем и ученым. В его доме (ул. Киевская № 24), который выходит фасадом во двор, где растет каштан, бывали многие знаменитые люди. Имена этих людей дороги сердцу каждого русского человека: А.С. Пушкин, художник И. К. Айвазовский, ботаник Х. Х. Стевен, историк П. И. Кеппен, поэты К. Н. Батюшков и В. А. Жуковский, актер театра М. С. Щепкин, литератор В. Г. Белинский и многие другие. Некоторые из них могли видеть и этот каштан, который был посажен Ф. К. Мильгаузеном в 1829 году в качестве мемориального семейного дерева: в одну лунку врач посадил семь плодов каштана - по количеству членов своей семьи. В первые же годы после посадки два ростка пропали, а остальные пять хорошо прижились и слились в единое мощное пятиствольное дерево, которое в отличном состоянии сохранилось до наших дней - каштан ежегодно обильно цветет и плодоносит. У самой земли стволы дерева срослись и здесь (на высоте 40 см) их общий обхват составляет 5,15 метров. На высоте 2 метра отдельные стволы каштана имеют обхваты: 1,85 м, 2,00 м, 2,25 м, 2,30 м и 2,25 м. В 1972 году решением Крымского Облисполкома "Пятиствольный каштан" был объявлен памятником природы. Возможно, что симферопольский каштан - единственное в мире (в Украине уж точно) дерево вековое каштана с пятью стволами.
Есть свое мемориальное дерево и на Южном берегу Крыма. Это - хорошо известный всем поклонникам творчества Александра Сергеевича Пушкина так называемый "Пушкинский кипарис", который растет в Гурзуфе у входа в дом, где три недели жил талантливый русский поэт. Для Пушкина, жителя северной России, диковинное дерево кипариса навевало приятные думы, под его пирамидальной кроной рождались замыслы новых творений, да и через много лет после крымской поездки А. С. Пушкин неоднократно вспоминал своего "южного друга", с которым он каждое утро здоровался по пути к морю. "В двух шагах от дома рос молодой кипарис; каждое утро я навещал его и к нему привязался чувством, похожим на дружество...", писал А. С. Пушкин.
Для почитателей пушкинского гения "Пушкинский кипарис" - дерево поистине святое, к нему на поклон ежегодно приезжают сотни людей с разных концов мира.
"У самой террасы стоял кипарис,
Поэт называл его другом,
Под ним заставал его часто рассвет,
Он с ним, уезжая, прощался:
":Пушкин надолго прославил его:
Туристы его навещают,
Садятся под ним и на память с него
Душистые ветки срывают:"
(Н. А. Некрасов)
О том, что кипарис "безжалостно общипан снизу экскурсантами" отмечалось и в путеводителе по Крыму за 1929 год [21]. Не изменилась ситуация и в настоящее время. В год 200-летия Пушкина две ветки этого дерева были переданы на могилу Анны Керн и в музей поэта в Санкт-Петербурге.
Там же, в Гурзуфе, возле памятника А. С. Пушкину растет громадный платан (чинар), посаженный в годовщину смерти поэта - в 1838 году владельцем гурзуфского имения И. И. Фундуклеем. Этот платан так же можно считать за мемориальное пушкинское дерево.
Мемориальным деревом можно считать еже упоминавшийся выше дуб "Богатырь Тавриды" в Симферополе. До конца ХХ века "Богатырь Тавриды" рос в составе сада известного химика Де Серра, хорошего знакомого А. С. Пушкина. Замечательный русский поэт, будучи в 1820 году в Симферополе, гостил у Де Серра и наверняка неоднократно гулял по саду. Здесь его пытливый взгляд мог остановиться и на этом дубе, возраст которого уже в то время был 400-500 лет. И кто знает, может и бессмертные слова: "У Лукоморья дуб зеленый:" родились в голове поэта как раз у этого дерева. Уже только поэтому оно заслуживает охраны и почитания. А в 1945 году в 200 метрах от дуба, в одном из домов по современной улице Шмидта останавливался на отдых, по пути на Ялтинскую конференцию, премьер-министр Англии Уинстон Черчиль. Известно, что он выходил на балкон и осматривал окрестности. Взору английского премьер-министра должен был предстать и дуб "Богатырь Тавриды".
Другое дерево дуба черешчатого, возрастом около 300 лет, которое так же можно считать мемориальным, произрастает на углу ул. Павленко и бульвара Ленина, на окраинной территории сквера им. В. И. Ленина. В 19-начале 20 века дуб рос в непосредственной близости (20-30 м) от симферопольской городской заставы - ворот города. Через эту заставу в город въезжали все люди, ехавшие сюда с севера и, соответственно видели дерево этого дуба. Экземпляр дуба черешчатого у городской заставы помнит таких гостей Симферополя, как А. С. Пушкин, А. С. Грибоедов, Л. Н. Толстой, К. Н. Батюшков, В. А. Жуковский, В. Г. Белинский и многие другие великие личности, посетившие Симферополь через его северный въезд.
Интересный тип мемориальных деревьев - это деревья, растущие у могилы известного человека. К этим деревьям устанавливается такое же почтительное отношение как и к самой могиле. Например, всем почитателям таланта художника и писателя Максимилиана Волошина хорошо известно дерево дикой маслины на его могиле на вершине холма Кучук-Янышар в Коктебеле. Дерево это самосевное, выросло почти из-под самой могильной плиты. К могиле Волошина ежегодно поднимаются тысячи людей; многие из них оставляют на надгробной плите своеобразные приношения в дар Гению - монетки, иконы, красивые камешки с собственными именами, нательные крестики. А на ветви маслины завязывают лоскутки материи, в которых оставляют часть своей души. Маслина в настоящее время находится в угнетенном, засыхающем состоянии. По словам сотрудников Дома-музея М. Волошина, многие поклонники творчества Волошина считают маслину на его могиле святым деревом, в котором живет сама душа поэта.
Совсем молодое, кем-то посаженое деревце сливы растет на могиле писателя А. Грина в Старом Крыму. Молоденькие ветки дерева полностью увешаны цветными лоскутами материи - своеобразный жертвенный дар писателю от его почитателей. К сожалению, не все относятся с почтением и трепетом к таким мемориально-могильным деревьям. Так, в 2001 году, в канун праздника Нового года, в Феодосии неизвестными вандалами была спилена сосна, росшая на могиле художника И. К. Айвазовского:
За последние полвека в Крыму появилось несколько новых мемориальных деревьев, большой толчок к популяризации и своеобразному культу которых дают работники местной экскурсионно-туристической сферы. О таких деревьях часто придумываются легенды и предания, которые могли бы заинтересовать экскурсантов. Для гидов - это лишняя возможность пополнить и разнообразить свой экскурсионный рассказ. Туристы же получают информацию о якобы чудодейственных свойствах дерева, о событиях происходивших возле него, о пребывании известного человека (чаще всего - известного современника: политика, актера и т.д.). После своего отъезда из Крыма у людей остается память об интересном древе, они рассказывают о нем у себя на родине, в свои последующие визиты в Крым хотят посетить его снова. В результате этого - дерево постепенно становится таким же известным как, например, тот же "Пушкинский кипарис". Есть такие "новые мемориальные деревья" в запасе у каждого опытного экскурсовода. Как правило, это многовековые (от 100 лет), своеобразной формы деревья, расположенные вдоль туристских троп и маршрутов. Возле них туристам предлагается сфотографироваться на память, отдохнуть. Многие экскурсоводы предлагают завязать на ветках таких деревьев кусочки материи, что должно, по их мнению, принести счастье. Надо сказать, что опытный, искренне любящий свой край экскурсовод никогда не посоветует своим клиентам оставить память о пребывании у достопримечательного дерева таким способом. Можно предложить людям просто дотронуться до ствола дерева и подержавшись за него, загадать желание. Это всегда действует очень хорошо: и экскурсантам интересно, и дерево не уродуется. Когда говоришь людям: "Дотроньтесь до ствола, загадайте желание и оно обязательно исполниться", большинство сначала недоверчиво улыбаются. Потом находится кто-то смелый, кто первым подходит к дереву, а затем уже вся группа стоит словно зачарованная, просит у дерева разрешения проблем и активно фотографируется на память. У угнетенных современной цивилизацией людей просыпается полузабытые, но хранящиеся на дне их сознания, инстинкты предков-язычников. Как много столетий назад, мужчины и женщины замирают и с трепетом прислоняются руками к коре векового дерева. Они стоят молча, но в их недавно еще недоверчивых глазах читается мольба к дереву о счастье, здоровье, любви для себя и близких.
Наиболее известным из таких деревьев в Крыму является "Почтовый дуб". Многовековой (300-400 лет) экземпляр дуба скального растет при входе в Большой каньон Крыма. Об этом дубе знают все, кто посещал Большой каньон, о нем пишут в путеводителях, считают долгом сфотографироваться возле него и оставить письмо в остатках его дупла. Дуб знаменит тем, что на протяжении нескольких десятков лет (с 50 гг. XX века) в его дупле оставляют записки с различными просьбами. Считается, что если положить в его дупло записку с изложением сокровенного желания, оно непременно должно исполниться. Люди просят у него счастья, здоровья, любви, удачи, просто оставляют приветы тем, кто идет за ними следом, делятся впечатлениями о каньоне. Ни одна туристическая группа не пройдет мимо, чтобы не оставить несколько записок. У дуба всегда можно встретить людей: одни отдыхают, другие фотографируются, третьи пишут послания. Когда точно возникла эта традиция - неизвестно. Скорее всего, в разгар туристского бума на полуострове ее придумал какой-нибудь экскурсовод-проводник, предложив своей группе оставить записку идущим следом друзьям. Добрые традиции укореняются очень быстро:
К сожалению, в 1981 году дуб погиб. Кто-то из местной молодежи с. Соколиного поджег дупло дуба с многочисленными записками. Дерево сгорело. Минутный вандализм нескольких пацанов перечеркнул надежды на чудо и веру в сказку у тысяч людей.
Позже люди придумали легенду, в которой объясняется смерть дерева. Согласно ей, некий очень злой человек положил в дупло страшное проклятие. Дерево, прочитав его, стонало всю ночь, не хотело, чтобы кто-то из хороших людей увидел это злое письмо. На рассвете началась гроза, и мощное растение протянуло ветви к небу, как будто призывая древние языческие силы. Вспыхнула молния и прожгла "Почтовый дуб" насквозь. Пожалуй, в мировой мифологии это единственный случай, когда дерево покончило жизнь самоубийством:
Сейчас люди продолжают поддерживать старую традицию: в остатки обгорелого дупла кладут записки, у него все также продолжают фотографироваться, о нем рассказывают легенды. Но ветер и дождь быстро уничтожают незащищенные телом дерева людские просьбы на клочках бумаги. Территория Большого Каньона эксплуатируется Куйбышевским лесничеством, которое собирает плату за посещение этого уникального места. Но, поглощенные сбором денег с туристов, лесники даже не пытаются как-то благоустроить один из символов каньона. А ведь можно было поставить в остатки "Почтового дуба" специальный ящик, куда бы складывались записки, во избежание их разноса ветром. Можно было бы установить табличку, оповещающую об этом дереве. Но большие деньги затмевают глаза и отбивают желание заниматься чем-то, кроме их легкой добычи. Надо надеяться, что так будет не всегда:
Еще одним "новым мемориальным" деревом можно считать многосотлетний (окружность ствола 296 см, возраст около 600 лет) грецкий орех, растущий у входа в Долину Приведений на Демерджи. Этот орех интересен туристам и дорог крымчанам тем, что около него проводились съемки любимого нашим народом фильма "Кавказская пленница". На этом дереве в фильме сидел герой Юрия Никулина и бросал с него орехи. Дерево легко узнается и люди с радостью включаются в игру: держаться за его ствол, загадывают желания, фотографируются на память. Тем самым дерево негласно охраняется самими людьми, а не законом. Хотя и возраст дерева, и его культурно-эстетическое значение могут с полным правом выступать убедительными аргументами в пользу его юридической охраны.
Чуть ниже Ангарского перевала, по направлению к Алуште, на одном из участков старого шоссе Симферополь-Ялта, растет могучее дерево лесной груши. В нижней части ствола из дерева выходит металлическая трубка, по которой течет родниковая вода. По местному преданию возле этого уникального дерева-родника во время своих поездок по Крыму любил останавливаться Иосиф Сталин. Дерево называется "Сталинская груша" и так же является мемориальным флористическим объектом.
Есть интересный тип крымских мемориальных деревьев, который можно выделить под названием "свадебные деревья". Свадьба - важное событие в жизни каждого человека, буквально пронизанное различными обрядами и отголосками древних культов. В Крыму молодожены после ЗАГСа обычно едут на природу, к какой-либо местной достопримечательности, чтобы выпить шампанского. К примеру, молодожены Симферополя своим долгом считают посетить памятник партизанам "Партизанская шапка" на трассе Симферополь-Ялта. Во многих местах возле таких достопримечательных объектов растут деревья, к которым жених и невеста привязывают тряпичные кусочки: "на счастье". Такое дерево есть возле Алушты, возле села Предущельное Бахчисарайского района и в других местах. А в окрестностях Севастополя есть целая рощица деревьев, посаженная местными молодоженами. Здесь существует новая традиция, когда сразу после ЗАГСа жених и невеста едут сажать дерево. Очень нужная и правильная традиция!
Для возникновения мемориальных деревьев, в отличие от деревьев священных, нет необходимости в долгом созревании культовых традиций. Дерево может получить в народе статус мемориального совершенно случайно и за короткий промежуток времени. Благодаря своей мемориализации, многие старые деревья могут получить важное признание со стороны местного и приезжего населения. Это не только сохранит их от уничтожения, но и привлечет некоторых туристов в регион, где растет мемориальное дерево.
Современная идея охраны дикой природы и священные природные объекты Крыма
В последнее время благодаря стараниям директора Киевского эколого-культурного центра В.Е. Борейко среди деятелей природоохраны СНГ стала активно обсуждаться идея дикой природы, начали разрабатываться вопросы охраны природных территорий с этических, эстетических, религиозных, культурологических позиций, стало вводиться понятие о религии природоохраны, о природных заповедных святынях, об идеологии заповедного дела и т. д. Сейчас у наших людей заново пробуждается духовность и порядочность, человек обращается взором к Богу и Добру – и очень важно использовать этот душевный подъем в святом деле охраны природы. По справедливому мнению В.Е. Борейко: “Религиозная мотивация может значительно укрепить экологические усилия общественности. Без лежащего в основе этих усилий чувства священного, все природоохранные попытки, основанные только на экологических факторах и теориях, не устоят перед напором мощных сил, настроенных использовать природу для своих меркантильных целей. Участки дикой природы нужно сравнивать с храмами, созданными человеком строениями, осквернению которых противилась бы широкая общественность (Борейко, 1998)”.
Я несколько лет занимаюсь изучением святых объектов Крымского полуострова, поэтому был очень рад ознакомиться с работами В.Е. Борейко по данному вопросу; многие из них помогли мне в моих изысканиях, многое заставило по другому взглянуть на Природу. Но, вместе с тем, с рядом постулатов я не могу согласиться. Так, В.Е. Борейко в своей “Современной идее дикой природы” пишет: “Дикая природа – священное место, такое же святое как церковь, то есть ее следует почитать как святыню. Но в отличие от церкви стараться не посещать. Вся же остальная территория Земли, измененная человеком является светской, несвященной, вульгарной” (Борейко, 2001).
Может это и так. Но ведь все существующие в наше время священные объекты природы наделил статусом святости человек; они для него играли роль храма, роль алтаря, роль связующего звена между земным и небесным миром. Человек просто вынужден приходить к этим природным алтарям, чтобы пообщаться с высшими силами, попутно он следит за состоянием священного объекта (поправляет каптаж источника, огораживает дерево, выносит естественный мусор из пещеры и т. д.). Если мы не будем посещать природные святыни, через несколько поколений память о них просто сотрется. Так, например, было в Крыму после депортации греков в 1778 г. и татар в 1945 г. Святыни этих народов (в основном источники воды) были просто позабыты и за несколько десятилетий пришли в негодность. Сейчас даже трудно восстановить их былое местонахождение.
Второе – нельзя, на мой взгляд, говорить, что вся измененная человеком территория планеты “является светской, несвященной, вульгарной”. Практически все природные святыни Крымского полуострова претерпели влияние человека, но во многом благодаря ему эти объекты стали почитаться местным населением. Так, в горном Крыму имеется 14 скальных массивов, в недрах которых в средние века были вырублены искусственные пещеры-крипты – это так называемые “пещерные города”. Все эти горы, благодаря наличию в них пещерных монастырей и церквей, почитались и почитаются среди местного населения как святые и защищаются ими от разрушения. В пещерном монастыре Качи-Кальен несколько столетий назад монахи посадили дерево черешни, которому искусственно придали форму молящегося человека. Дерево почитается местным населением. Важно происхождение какого-либо старого дерева, могли говорить, что оно посажено святым человеком или растет на его могиле – и дерево так же почиталось как “святое”.
Перед пришествием в Тавриду христианства местные племена использовали в своих религиозных культах поклонение рощам и отдельным деревьям. Первые христианские миссионеры, обращая в свою веру автохтонное население, попутно уничтожали объекты поклонения язычников, вырубая их священные деревья и рощи.
Известный христианский просветитель Константин-философ по пути из Хазарии в Константинополь через Крым, встретил здесь людей, поклонявшихся большому старому дереву и почитавших его как божество, что, однако, не мешало им верить так же и во Христа. Это дерево было “огромный дуб, сросшийся с черешней, у которого они приносили жертвы, называя его по имени Александр, и не позволяли женскому полу приступить к нему и жертвам его”. Константин-философ упрекнул своих единоверцев в нарушении второй божьей заповеди на что те отвечали: “Не мы начали это делать, мы это приняли от отцов наших, и у этого дерева находим исполнение прошений наших, через него сходит к нам дождь и многое другое”. В конце концов Константин убедил их в неправоте своих действий и дуб решено было срубить. “Приняв из рук философа белые свечи, с пением отправились к дереву. Константин, взяв топор, сам ударил им 33 раза и велел всем рубить его, выкорчевать и сжечь. В ту же ночь дождь, посланный Богом, напоил землю” (Коваленко, 2001а).
Преемственность некоторых языческих культов характерна и для ислама. Святые объекты природы (родники, деревья, горы) для мусульманского населения Тавриды практически всегда были связаны с деятельностью, а чаще всего – с захоронением правоверного святого человека. Такие праведники, равно как и место захоронения, назывались у татар словом “азис”. Слава об азисе разлеталась мгновенно по всей округе и к его могиле спешили жаждущие исцеления от различных недугов, как телесных, так и душевных. Место, где лежал азис, огораживалось, приводилось в порядок, а вся округа объявлялась “священной”, неприкосновенной территорией, где запрещалась всякая хозяйственная деятельность; здесь звучали лишь молитвы и просьбы Аллаху.
Чтобы азис давал силы побеждать врагов и делать добрые дела, при нем часто совершали обряд под названием “ставрос” (с греческого “крест”). Для этого нужно было прислониться спиной к святому объекту (дереву, скале, строению) и принять форму креста, сомкнув вместе ноги и расставив руки. Этот обычай встречался у греков-мусульман, православные предки которых были вынуждены принять ислам в 1778 г., чтобы избежать высылки за пределы своей родины, когда на берега Азовского моря по указу Екатерины ІІ насильно вывозилось все христианское население Крыма. Несмотря на свою новую веру, эти люди чтили и помнили многие христианские обычаи.
Так, при могиле практически каждого азиса росло старое дерево, которому поклонялись как вместилищу души праведника. Такие деревья пользовались огромным почтением и уважением, и являлись посредниками между молящимся и азисом. По старой восточной традиции, после молитвы к ветвям дерева привязывались лоскутки зеленой или красной материи от одежды просителя; считалось, что вместе с этим своеобразным жертвоприношением больного покинут все мучащие его недуги. Лоскутки материи, а также другие мелкие дары – монетки, пищу иногда оставляли прямо у могилы.
Известны случаи, когда объектом религиозного почитания у татар выступали более значительные творения природы, как, например, Мойнакское озеро у Евпатории. Еще в начале XX в. у самой воды озера существовала могила азиса, “отмеченная грудой камней и находящаяся в плохом состоянии”. Паломники получали здесь исцеление от язв и гноящихся сыпей и совершали в “чудодейственной воде Мойнака” полное омовение, после чего “творили молитву” (Коваленко, 2000).
В крымской религиозной природоохранной культуре ярко прослеживается наличие комплексности природных сакральных объектов. Структура такого комплекса включает в себя 2–3 священных объекта природы и чаще всего встречается в виде своеобразного “священного урочища” – “священная” гора (скала, пещера) – “священный” источник – “священное” дерево. Наиболее ярким примером такого комплекса в настоящее время выступает Качи-Кальен, в “Церковном гроте” которого, напротив “священного” источника св. Анастасии, растет “священное” дерево черешни.
Первичные природоохранные традиции, связанные с религиозным отношением к природе, были характерны для всех народов, населявших Крымский полуостров. Но вместе с тем, у разных этнокультурных сообществ одни объекты природы почитались больше, чем другие, что во многом было связано с особенностями их культуры и хозяйственной деятельности.
Так, у скотоводческих таврских племен основным объектом поклонения в природе выступали пещеры и гроты, расположенные по пути на горные пастбища, где отправлялись культы поклонения православным населением до сих пор. Но ведь это тоже “измененная человеком территория”! Один из самых известных святых источников Крыма – источник св. Анастасии, представляет собой искусственно вырубленный в скальном монолите колодец, вскрывший тектоническую водоносную трещину. Источник св. Анастасии также полностью антропогенизированный объект природы. Но, тем не менее, его территория не является “несвященной и вульгарной”. А разве можно говорить о “вульгарности” разбитых на безжизненных каменистых склонах крымского Южнобережья прекрасных произведениях садово-паркового искусства, в которых сохранены многие из реликтовых видов крымского субсредиземноморья ?
Не знаю как в других регионах Украины, но в Крыму создание заповедных территорий по-настоящему диких участков природы просто невозможно. Во-первых, потому что в Крыму просто нет участков природы, которые не подвергались бы антропогенному воздействию, а те святые объекты природы, которые существуют и охраняются самим народом, будут посещаться богомольцами и дальше, и никто этого им не запретит (такие прецеденты были во времена советской власти, но власть проиграла народной культуре). Во-вторых, справедливо заметил А.И. Рыжиков (2001) в прошлом номере “Гуманитарного экологического журнала”: “Создание действительно заповедных территорий было возможно только при условии полной собственности на землю, где проживали народы. Они были хозяевами природных территорий...”. Одной же из особенностей Крыма является полное отсутствие собственности на землю какого-либо этноса, так как в течение практически каждого столетия на полуострове менялись хозяева: один народ поглощал в себе другой, а тот через некоторое время растворялся в третьем. Сейчас в Крыму проживает 110 наций и народностей, из которых минимум 20 имеют свои природные святыни, причем зачастую разные народы почитают один и тот же природный объект.
Особенно ярко такое совместное почитание наблюдалось по отношению к горным источникам. Татары-мусульмане не только верили в целебную силу “святых” источников, официально признанных Таврической епархией – Козмодамиановского, Кизилташского, источника св. Параскевы, св. Анастасии, св. Андрея и многих других, но и приходили на молебны к этим источникам во время христианских церковных праздников. Нередки бывали случаи, когда татары совершали омовение или молились у “святого” источника христиан в тайне от своего муллы.
Известны случаи совместного христианско-мусульманского поклонения горам, деревьям и пещерам. На вершину Карадага, к горе Святой поднимались на молитву как православные греки и болгары, так и татары; у Козмодамиановского монастыря росли “Священные” деревья, которым одинаково поклонялись и русские, и татарские паломники; пещера Кырк-Азис у Зуи почиталась как место мученической гибели нескольких праведников как у татар, так и у русских.
Одной из важных особенностей крымской природоохранной культуры является наследование языческих культов поклонения природе более поздними религиями – христианством и исламом, с использованием этих культов в приемлемой для новой религии форме. Древние, испытанные веками традиции зачастую были чужды новой религии, появлявшейся на берегах Тавриды, но никогда не могли быть полностью уничтожены и вместе с народом – носителем этих традиций – плавно вливались в новую культуру.
Так произошло и в те времена, когда в Тавриду пришло христианство. Христианские миссионеры вырубали священные рощи и деревья тавров, разрушали их жертвенники и святилища, порой насильно крестили местных земледельцев и скотоводов. Люди принимали новую веру, но все так же по привычке, шли молиться новому Богу на места старых языческих святилищ – к сохранившимся от уничтожения “святым” дубам, камням и родникам. Постепенно с ними связывались предания о деяниях или явлении здесь какого-либо христианского святого и тогда скала или родник становились официально почитаемыми церковью природными объектами.
Более цивилизованные и высококультурные греки у горных источников и на вершинах отдельных гор возводили многочисленные храмы и монастыри. Святость культового сооружения постепенно распространялась на источник и гору, которые становились почитаемым уголком природы и получали название по имени храма.
В отличие от греков, татарское население края относилось к природе больше как к области хозяйственного использования, чем к области духовного. Поэтому и мало у татар “святых” гор (пастбищные угодья), практически нет “святых” рощ и деревьев (пища для скота, древесный уголь и т. д.) но высоко почитание пресной воды горных источников – как основы главных отраслей хозяйства.
Известный крымский краевед Е.Л. Марков в конце ХІХ в. писал: “Татары ищут ключей, как золота, и дорожат ими, как золотом... С необыкновенным искусством и терпением они сберегают воду и отводят ее на свои плантации и сады... Татарин – маэстро орошения и проведения вод” (Коваленко, 2001б).
Чаще всего каптаж источника сооружали силами какого-либо одного человека. Это объяснялось тем, что устроение придорожного фонтана на благо путника у татар являлось высшей земной добродетелью и сильно поощрялось Аллахом. Говорили, что строительство фонтана – это дело, “за которое Пророк так охотно открывает правоверному двери рая”. В связи с таким религиозным значением фонтанов на большинстве из них вырезалась строительная надпись – тарих, где приводилось какое-либо изречение из Корана, год постройки, а также имя строителя, чтобы проходящий люд, утолив жажду, мог помолиться за его здоровье.
У караимов особо выделялось почитание деревьев. Еще до наших дней сохранилась “священная” дубовая роща Балта Тиймэз у Чуфут-Кале – главная караимская святыня. На протяжении нескольких столетий исповедующие иудаизм караимы, поклоняются у священных дубов небесному божеству Тенгри, что является глубоко укоренившимся языческим пережитком, унаследованным ими от своих хазарских предков.
Ни официальная религия, ни многочисленные исторические бури не смогли уничтожить почитание священных дубов. Культ поклонения дубам существует и поныне. Но о его существовании знает очень незначительное количество людей. Культ священных дубов рощи Балта Тиймэз – глубоко табуированный, закрытый для непосвященных, доступный небольшой группе караимских старейшин обряд. Эти люди не любят, когда кто-либо со стороны проявляет излишнюю любознательность по поводу их святыни и связанных с ней традиций.
Молятся в святилище индивидуально и коллективно. По древней традиции готовят площадку, с которой видно открытое небо. Вокруг дуба выкладывают фигуру в виде солнца с расходящимися лучами. Особенности ритуала, связанные с многолетней цикличностью, известны только посвященным и сообщаются в преддверии очередного периода доверенным хранителям традиции, часто по женской линии. Паломники оставляют у дубов посохи и землю с места жительства. С собой уносят по горсти священной земли. Ее бережно хранят в семьях, в качестве талисмана берут с собой в дальние поездки, используют в похоронном обряде. Священную землю приносят на могилы предков.
В настоящее время на Балта Тиймэз насчитывается 24 “священных” дуба, которые расположены по периферии кладбища. Дубы насчитывают примерно одинаковый возраст, так как произрастают в схожих условиях обитания и имеют мало отличающуюся по размерам окружность ствола: от 190 до 220–230 см. Около полутора десятка дубов огорожены деревянной изгородью. Для входа за забор имеется небольшая калитка, а все пространство вокруг дуба вычищено от молодой древесной поросли и находится под постоянным присмотром строго смотрящих за своей святыней караимов.
Во время рубки леса на хозяйственные нужды караимы никогда не трогали фруктовые деревья и кустарники (кизил, лещину, черешню, яблоню и др.) – уничтожение плодовых пород считалось большим грехом. Необходимую рубку леса караимы компенсировали искусственными посадками: молодой человек не имел права жениться, пока он не посадил дерево и не каптировал горный источник.
У крымских армян – из-за их малочисленности и компактности проживания в прошлом (исключительно на территории юго-восточного Крыма) – встречается незначительное количество “святых” объектов природы. Это, прежде всего, гора Сурб-Хач (“Святой крест”), на склонах которого располагается духовный центр армянского народа, монастырь Сурб-Хач, а также три источника-фонтана на территории монастыря, которые почитались целебными и имели названия Источник Практичности, Источник Силы, Источник Красоты и Молодости.
Поклонение “святым” объектам природы и связанные с ними культурные традиции сыграли главную роль в формировании экологического мышления населявших Крым народов. Исключительно благодаря религиозно-мистическому почитанию некоторых природных территорий, до нашего времени дожили не только сами эти места, но и в значительной мере сохранился их биоресурсный потенциал.
В настоящее время автором статьи на территории горного Крыма выявлено более 25 святых источников, около 30 святых гор, скал и пещер, священная роща и несколько священных деревьев. Дальнейшее, более детальное изучение культово-природоохранной культуры народов Крыма, безусловно, позволит выявить еще не один десяток священных объектов природы. К сожалению, ни один из этих родников, ни одно дерево, ни одна скала не являются объектом природно-заповедного фонда Автономной Республики Крым. Лишь только несколько карстовых пещер (Красная, Ени-Сала, Змеиная, МАН) охраняются как памятники природы.
Необходима кропотливая и трудная работа по приданию заповедного статуса хотя бы некоторым из природных святых объектов Крыма. Причем, основные трудности могут быть только со стороны землепользователя (обычно это местные лесхозы), а национальные общины без каких-либо преград будут помогать заповедыванию их святынь. На эти же общины будет возложена основная охранная задача, т. к. все мы знаем, что охрана природного объекта на бумаге и охрана в действительности – это совсем разные вещи.
Автор беседовал с заместителем Всеукраинской Ассоциации крымских караимов Г.В. Катыком, который полностью поддержал идею заповедывания священной караимской дубовой рощи Балта Тиймэз, насчитывающей 24 священных дерева. Караимы согласны полностью вести санитарный уход за рощей, охранять деревья от различных посягательств (что они, собственно говоря, всегда и делали), а в то же время проводить в роще свои национальные культовые мероприятия. Согласны караимы также на объявление памятником природы священной караимской горы Бешик-Тау (предание говорит, что в ней скрыта колыбель, в которой должен воспитываться Спаситель Мира) и вытекающего из ее недр святого источника Юсуф-Чокрак.
Таким образом, на современном этапе становления идеи охраны дикой природы на территории Крымского полуострова, наиболее предпочтительным действием было бы экспедиционное изучение святых объектов природы, составление их полного кадастра и заповедывание в качестве памятников природы с привлечением к природоохранному движению местных национальных общин.
Литература
1. Борейко В.Е. (2001): Современная идея дикой природы. - Гуман. экол. ж. 3 (спецвып.): 4-37.
2. Борейко В.Е. (1998): Святилища дикой природы. Киев 1-107.
3. Коваленко И.М. (2000): Священные источники Крыма. - Природа. Симферополь. 3-4.
4. Коваленко И. (2001а): Священные деревья. - Таврические ведомости. 13 (311). 27.04.
5. Коваленко И.М. (2001б): Культура водопользования народов Крыма. - Уч. зап. ТНУ. Сер. геогр. Симферополь. 14 (1).
6. Рыжиков А.И. (2001): Священные объекты дикой природы. - Гуман. экол. журн. 3 (спецвып.): 87-92.
|
