Содержание

Введение…………………………………………………………….……………..4

Глава 1. Теоретические подходы к исследованиям гендерных факторов в поведении девиантных подростков………………………………………...……8

1.1 Предпосылки возникновения и развития гендерных исследований в психологии……………………………………………………………………..…8

1.2 Проблемы гендерной психологии ………………………………..………..10

1.3 Психология половых различий………………………………………….....18

1.4 Проблемы усвоения ролей мужчины и женщины………………………...30

1.5 Девиантное поведение несовершеннолетних……………………..………36

Глава 2. Исследование роли маскулинности в формировании противоправного поведения……………………………………………………48

2.1 Организация и методы исследования………………………………………48

2.2 Сравнительный анализ проявлений маскулинности, агрессивности и эмпатии в группах подростков…………………………………………….……52

2.3 Анализ и интерпретация результатов………………………………………56

Заключение……………………………………………………….………………63

Библиография………………………………………………………………….…66

Приложение

Введение

Актуальность темы исследования . Психологические исследования молодежных проблем в современных условиях реформирования социальной жизни общества постепенно преобразуются из собственно академических вопросов научного познания в неотъемлемую составляющую практического освоения социальной действительности. Важными в этих обстоятельствах представляются гендерные аспекты социализации молодого поколения, поскольку, с одной стороны, они теоретически малоисследованны, а с другой стороны приобретают все большую значимость в формировании сознания и поведения современной молодежи. Особенно это характерно для молодежи города, где на фоне утраты эффективности традиционных институтов социализации интенсивно возникают неформальные молодежные объединения, все более играющие роль таких социализирующих факторов. Общим для большинства несовершеннолетних является то обстоятельство, что на первый план в их идеологии выходят ценности маскулинности. Исходя из них, мужчина должен быть сильным, независимым, активным, агрессивным, самодостаточным, ориентированным на индивидуальные достижения и т.п. Женщина - нежной, тактичной, терпеливой, слабой, зависимой, эмоциональной, ориентированной на семью и т.п.

Сегодня жизнь приводит все больше примеров возрастания агрессивности как у мальчиков, так и у девочек подростков, и обществу становится все сложнее и сложнее бороться с этой проблемой. Традиционно агрессивность изучалась почти без учета пола - она считалась прежде всего маскулинным качеством.

Поэтому новые возможности для исследования противоправного поведения несовершеннолетних открывает гендерный подход, предполагающий такой способ познания действительности, в котором отсутствует «бесполый взгляд» на психические явления, и в то же время нет поляризации и иерархии «мужского» и «женского». Методологические основы гендерного анализа в психологии разрабатываются как зарубежными (Ш. Берн, К. Бьерквист, X. Джин, А. Игли, Д. Кандиоти, Г. Коои, К. Лагерспетц, Д. Фаррингтон., К. Уэст и Д. Зиммерман и др.), так и отечественными исследователями (Н.И. Абубакирова, О.А. Воронина, Т.А. Гурко, И.С. Клецина, Л.П. Репина, Н.А. Челышева и др.).

В отличие от половозрастного анализа, отталкивающегося от биологической разницы мужчин и женщин, гендерный анализ позволяет, не ограничиваясь традиционными представлениями о гормональных отличиях и разном физиологическом предназначении, увидеть истоки различий в агрессивности между мальчиками и девочками подростками в специфике их социализации и принятии на себя определенных гендерных ролей.

К многочисленным трудностям подросткового периода, обусловленным кризисностью фазы перехода от детства к взрослости, сегодня добавляется нечеткость требований к исполняемым гендерным ролям. Например, от девочек дома требуют послушания, скромности и заботливости, в проблемах гендерной психологии школе - достижений в умственной и физической деятельности, равных достижениям мальчиков, из средств массовой информации они узнают, что должны быть настойчивыми, честолюбивыми, ориентированными на себя.

Такое «уравнение» гендерных ролей и сближение стереотипов мужественности и женственности заставляет подростка почувствовать себя бесполым и одиноким существом во враждебном и угрожающем ему мире. В этой ситуации агрессивность является прежде всего защитным механизмом в ответ на напряжение, связанное с затрудненностью гендерной идентификации в современном мире.

Учет гендерного фактора при анализе человеческой агрессивности. представляется нам важнейшим принципом для дальнейшего совершенствования профилактической и коррекционной работы с агрессивными подростками.

В последние время состояние преступности несовершеннолетних увеличилась в несколько раз. За 2004 год во Владимире совершено 274 преступления несовершеннолетними, из них 99 тяжких преступлений; по Владимирской области 1739 преступлений из них 671 тяжких.

Цель исследования : выявление гендерных особенностей проявления маскулинных качеств у подростков, склонных к противоправному поведению.

В соответствии с целью исследования были поставлены следующие задачи:

1. Теоретический анализ литературных источников проявления гендерных стереотипов у подростков;

2. Исследование проявления маскулинности, агрессии, эмпатии у подростков, склонных к противоправному поведению.

Гипотеза исследования : уровень маскулинности определяет склонность подростков к противоправному поведению у подростков.

Объект исследования – гендерные характеристики маскулинности у подростков.

Предмет исследования – роль маскулинности подростков, склонных к противоправному поведению.

Методы исследования: теоретический анализ литературы, опросник БЕМ, экспертные оценки, методика диагностики уровня эмпатических способностей В.В. Бойко, диагностика состояния агрессии Басса – Дарки, математическая обработка результатов.

Экспериментальная база исследования:

Исследование проводилось в следственном изоляторе города Владимира, в нем принимали участие подростки 14-15 лет, находящиеся под следствием за совершение различных преступлений.

Практическое значение: полученные в ходе исследования результаты могут быть использованы в практическом применении рекомендаций по коррекции гендерной социализации подростков, склонных к противоправному поведению.

Глава 1. Теоретические подходы к исследованиям гендерных факторов в поведении девиантных подростков.

1.1 Предпосылки возникновения и развития гендерных исследований в психологии.

В развитии гендерных исследований на Западе условно можно выделить три этапа.

Первый этап (примерные временные границы — 70-е годы) — это период появления первых гендерно ориентированных научных работ, связанных с интенсивным развитием на Западе феминистского движения либеральной ориентации. Либеральный феминизм провозглашает равенство полов, которого можно достигнуть посредством реформ. Законодательные акты и политические решения должны (с либеральной точки зрения) учитывать аспект гендерной нейтральности, отражать идею сходства полов.

В теории структурного функционализма, которая доминировала в рассматриваемый период в социальных науках, отношения между полами определялись через концепцию полоролевого разделения на примере семьи (Т. Парсонс). В концепции Т. Парсонса акцентирован вопрос о соотношении частной и публичных сфер жизни. Именно публичная сфера, в которой безраздельно доминируют мужчины, включающая мир политики, юридические права и обязанности, рыночные институты, признается сферой «реальной» власти, престижа и могущества. Приватная, частная сфера жизни, где «правят» женщины, является вторичной, дополнительной, не престижной и малозначимой с позиций общественного сознания.

Гендер — это повседневный мир взаимодействия мужского и женского, воплощенный в практике; это системная характеристика социального порядка, от которой невозможно отказаться, она постоянно воспроизводится и в структурах сознания, и в структурах действия. Когда социальное производство гендера становится предметом исследования, обычно рассматривают, как гендер конструируется через институты социализации, разделение труда, через культуру (гендерные роли и стереотипы, массмедиа), а также проблемы гендерной стратификации и неравенства.

В 60—70-е годы ХХ века в социальных науках получил широкое распространение полоролевой подход, опиравшийся на структурный функционализм. Суть подхода заключается в том, что половые роли усваиваются в процессе социализации. Освоение половой роли предполагает наличие не только определенного типа поведения, но и конкретных личностных особенностей и даже всего образа жизни. Все это достигается благодаря воздействию агентов (институтов) социализации, которые формируют личность в соответствии с доминирующими культурными нормами, ценностями, образцами маскулинного и фемининного поведения, а также возможности субъекта интериоризировать предлагаемые культурные стандарты.

Рассмотрим развитие гендерной психологии в контексте направления — парадигмы половых различай. Анализ результатов многочисленных исследований, посвященных изучению различий, психологических характеристик мужчин и женщин, особенностях их поведения, показал, что психологических различий между представителями мужского и женского пола не так много, как кажется. У мужчин более развиты пространственные и математические способности, а у женщин — вербальные способности. В социальном поведении мужчины характеризуются более высоким уровнем развития таких черт, как агрессивность и доминантность, а женщины — дружелюбие и контактность. Что касается социальных ролей мужчин и женщин, то для женщин более значимыми являются семейные роли, а для мужчин — профессиональные. Женская роль в семье больше связана с заботой и уходом за членами семьи; профессиональный статус играет центральную роль в мужской самоидентификации. Однако, согласно более поздним исследованиям [15], даже к общепризнанным различиям между мужчинами и женщинами по уровню агрессивности, математическим и вербальным способностям нужно подходить с большой осторожностью, поскольку различия, выявляемые между средним мужчиной и средней женщиной, обнаруживаются далеко не всегда [35].

1.2Проблемы гендерной психологии.

В последнее время гендерная проблематика все активнее стала заявлять о себе в различных отраслях научного знания. Эта тенденция коснулась и психологии, в психологических публикациях все чаще можно встретить такие понятия, как «гендер», «гендерный», «гендерные исследования». Какая реальность стоит за использованием этих терминов: дань моде или новые тенденции в развитии отечественной психологии? Все более остро актуализируется задача теоретического осмысления феномена гендерной психологии и разработки соответствующего гендерного подхода в ней. В рамках решения этих задач рассмотрим следующие вопросы: 1) предпосылки возникновения и развития гендерных исследований в психологии; 2) специфика гендерных исследований в западной психологии; 3) гендерная проблематика в отечественной психологии.

В отечественной научной литературе понятие «гендер» впервые появилось в 1992 году в сборнике статей под названием «Женщины и социальная политика». По замыслу авторов сборника введение этого термина должно было способствовать решению ряда стратегических задач: формированию новой научной парадигмы анализа социальных отношений и социально-культурных различий в жизни мужчин и женщин; привлекая к изменению социополовых отношений в условиях социальной трансформации; стимулированию проведения научных исследований, направленных на выявление гендерной асимметрии в общественной жизни. Кроме этого, активное использование исследователями понятия «гендер» должно создавать ситуацию, «когда людям будет интересно содержание нового слова» [10. С. 20].

Само слово «гендер» не имеет однозначного перевода на русский язык, а написание его и произношение представляют собой кальку английского «gender». В Американском словаре наследия английского языка одно из значений слова «gendег» определяется как «классификация пола, пол», то есть «gender»— это категория, ссылающаяся на пол. Другое значение слова «gendег» - «представление», есть гендер понимается как представление отношений, показывающее принадлежность к классу, группе, категории. 36

Общепринятого определения термина «гендер» нет ни в зарубежной, ни в отечественной литературе, однако, попытки проанализировать и раскрыть содержание данного понятия предприняты многими исследователями [1; 3; 7; 17]. Так, например, психолог Н. И. Абубикирова пион (31). «Гендер — социальное отношение: не биологический пол, а представление (репрезентация) каждой индивидуальности в терминах специфических социальных отношений» [1. С. 124]. По мнению отечественных исследовательниц феминисток О. Ворониной и Т. Клименковой, термин «гендер» употребляется для обозначения пола «как социального понятия и явления в отличие от биологического понимания пола (sех) как определенной совокупности морфологических и физиологических особенностей. Иными словами, быть женщиной или мужчиной — вовсе не значит просто быть человеком с женской или мужской анатомией. Это значит следовать определенным содиокультурным экспектациям, предъявляемым обществом по отношению к человеку на основании принятых там правил пола» [7. С. 11]. С. Айвазова, анализируя понятие «гендер», отмечает, что поскольку в русском языке нет аналогичного термина, то это понятие можно переводить смысловой фразой «социальные отношения полов» или «социально организованное, социально закрепленное разделение ролей на мужские и женские» [3. С. 40].

Какие общие моменты можно обнаружить в приведенных вариантах раскрытия понятия «гендер»? Во-первых, всеми авторами подчеркивается отличие гендера от биологического пола, отмечается социальная природа его происхождения (гендер рассматривается как социальный конструкт). Во-вторых, социальная сущность гендера определена различными нормами для мужского и женского действия и взаимодействия, нормами, предписанными и воссоздаваемыми обществом. Однако вряд ли можно сейчас дать точное и конкретное определение этому феномену, ставшему предметом междисциплинарных исследований при отсутствии соотносимогообщего единого и дифференцированного понятийного аппарата.

Развитию гендерных исследований, рассматриваемых как «междисциплинарная исследовательская практика, реализующая эвристические возможности гендерного подхода для анализа социальных трансформаций и систем доминирования» [23. С. 180]. Таким образом, в настоящее время гендерные исследования представлены в двух аспектах: первый аспект предполагает реализацию гендерного подхода как научной теории и исследовательской практики, второй — как образовательной практики, включающей разработку и преподавание гендерно- ориентированных учебных дисциплин.

Теоритические подходы в исследовании Маскулинности

В современной отечественной психологии молодежь является наиболее широко изучаемой социальной группой российского населения, а психология молодежи вполне может быть причислена к наиболее интенсивно развивающейся сфере современной социологической теории. Активное исследование молодежных проблем предпринималось на протяжении последних десятилетий. Однако на разных этапах исторического развития социология молодежи акцентировала свое внимание на различныхкачественных доминантах развития молодого поколения нашей страны. Так, в социалистическом обществе на фоне идеолого - практического стремления к социальному единству, молодое поколение советских людей было принято рассматривать как достаточно монолитное, синкретичное явление. Социалистическая общественная система многие годы своего существования обладала достаточно высокой социальной прочностью, практически тотальной обобщенностью стандартов образа жизни, стремилась к идеологической и культурной однородности. Генеральная линия в государственной политике заключалась в уравнении социокультурных различий между классами, слоями и группами. Поэтому естественно, что в социологических исследованиях отражались эти доминирующие тенденции, при этом внимание более акцентировалось на интегрирующие социальные признаки, а в русле данной традиции ученые обращали внимание на выявление общего в развитииразличных групп советской молодежи.

Сегодняшнее российское общество объективно развивается более путем дифференциации (нежели чем интеграции) по различным социальным признакам и, естественно, те же процессы по преимуществу фиксируются исследователями молодежных проблем. С одной стороны, в работах по психологии молодежи последняя рассматривается как“стратегический ресурс” развития российского общества, отмечается, что молодежь - не только будущее, она - “живое настоящее”. С другой стороны обращается внимание на тот факт, что российская молодежь на современном историческом этапе оказалась в весьма специфическом положении, которое зафиксировал, в частности, В.Т. Лисовский. Современная молодежь оказалась в специфической исторической ситуации, в которой она переживает процесс социализации не на базе унаследованных материальных и духовных ценностей, а вынуждена участвовать в выработке этих ценностей, зачастую самостоятельно, нередко вопреки рецидивам старого мышления “отцов”, их попыткам реставрировать прошлое. Социальные преобразования не только демонтировали экономический уклад общественной жизни российского общества, но и изменили ценностные ориентиры. Соответственно, в молодежной среде произошла утеря нормативно-ценностных оснований, которые необходимы для поддержания социальной солидарности и обеспечения приемлемой социальной идентичности (в дюркгеймовском смысле -аномия) вообще, поскольку общественно значимые нормативы, традиционно поддерживавшие социальное равновесие и обеспечивавшие условия социального становления молодого поколения, девальвированы, а рационально-прагматическая мораль, адекватная современному обществу, еще не сформировалась. В этих обстоятельствах в молодежной среде возникают различные формы девиантного поведения, выражающиеся как в социальных инновациях, так и в социальном протесте. Вообще для молодежи всегда характерно нестандартное поведение. В определенном приближении некоторые отклонения можно в достаточной степени уверенно характеризовать как позитивные, которые служат средством конструктивного развития общественной системы, повышения качества и уровня ее функционирования, организованности.

В соответствии с целью работы исследовательское внимание на возникшие в последнее время тенденции акцентированного формирования молодежной маскулинности, (чего не было раньше, что можно считать отклонением от обычного и привычного) чтобы описать и объяснить изменения, происходящие в репрезентации образцов мужской роли в обществе. Для социологической концептуализации маскулинности важно отметить, что дифференциация респондентов по полу является характерной чертой многих исследований. Нередко принимается во внимание чисто биологическое различие полов. В то же время специфика современных гендерных исследований предполагает рассмотрение половой дифференциации не столько в качестве биологически определенной, сколько в качестве социально сконструированной, когда гендерная идентичность непосредственно связана с конкретными особенностями социальной адаптированности индивидов и представляет собой культурную и социальную конструкцию.

В сегодняшнем обществе социально-ролевые функции мужчин и женщин в значительной своей части претерпевают серьезные изменения, когда часть традиционных ролей одного биологического пола усваивается и демонстрируется полом противоположным. В этой связи учеными признается, что психология изучает то, каким образом культура и социальная структура опосредует физические различия между мужчинами и женщинами. В современной российской социологии гендера научный дискурс в этой сфере развивается в дихотомии понятий “маскулинность -фемининность”.

Как и другие гендерные категории, "маскулинность" не имеет однозначного определения и имеет по крайней мере три разных значения.

1.Маскулинность как дескриптивная, описательная категория обозначает совокупность поведенческих и психических черт, свойств и особенностей, объективно присущих мужчинам, в отличие от женщин.

2.Маскулинность как аскриптивная категория обозначает один из элементов символической культуры общества, совокупность социальных представлений, установок и верований о том, чем является мужчина, какие качества ему приписываются.

3.Маскулинность как прескриптивная категория это система предписаний, имеющих в виду не среднестатистического, а идеального "настоящего" мужчину, это нормативный эталон мужчинности.

Р. Бреннон сформулировал четыре основные компоненты "мужской роли": 1) необходимость отличаться от женщин; 2) необходимость быть лучше других; 3) необходимость быть независимым и самодостаточным; 4) необходимость обладать властью над другими [31].

Этимологически термин “маскулинности” восходит к латинскому masculinus, что означает “мужской”. В современном словоупотреблении “маскулинностью” обычно обозначают комплекс характерологических особенностей (в поведении, возможностях, ожиданиях), которые традиционно принято приписывать мужскому полу и которые соответствующим образом детерминируют социальную практику конкретных индивидов. Другими словами, маскулинность — это то, что добавлено к анатомии для получения мужской гендерной роли.

Концептуализация маскулинности в современной психологической теории разворачивается на фоне противостояния двух принципиально разных подходов к пониманию существа этого феномена. Так, эссенциалистский подход, который имеет более долгую по времени теоретическую традицию, основывается на том, что маскулинность является биологически обусловленным набором поведенческих, физических и психических качеств индивида мужского пола, что репрезентирует его самость и, в конечном счете, его природную сущность. Маскулинность здесь понимается как глубоко укорененный, неподвижный (в крайнем случае - очень инерционный), стабильный вариант гендерной идентичности, за что данный исследовательский подход и подвергается существенной критике с позиций получивших широкое распространение в последнее время теорий постмодернизма и социального конструктивизма, в рамках которых он снискал себе репутацию “вульгарного биологического детерминизма”. В феминистской интерпретации эссенциализм упрекается в “тоталитаризме”, в идеолого-теоретическом оправдании “существующего порядка вещей в патриархатном обществе”.

Противоположны позиции так называемых социальных конструктивистов, которые видят суть маскулинности в том, что она есть не что иное как “принятие некой объявленной позиции, формирование психического комплекса, примерка социального пола, дополнение исторической сексуальности, аппарат культурного различия” (Х. Бхабха), как “постоянно меняющийся набор значений, которые мы конструируем в общении с собой, друг с другом и окружающим нас миром” (М. Киммел), что “имеет смысл рассматривать маскулинность как гетерогенную, чувствительную к контексту и возникающую в процессе взаимодействия” (Р.Хоррокс).

В своем отрицании традиционного понимания маскулинности как глубоко укорененного и стабильного комплекса типичных свойств, присущихиндивиду мужского пола от рождения, многие современные исследователи проблем психологии гендера иногда вообще не учитывают биологический фактор в прояснении сущности данного понятия.

Таким образом, социально-конструктивистский подход представляет маскулинности в контексте гендерных ожиданий, когда маскулинности конструируются в процессе социальных практик. Подразделяясь на гегемонные, подчиненные и маргинализированные маскулинности формируются определенными социальными группами и отдельными индивидами в ходе интерактивных взаимодействий и в зависимости от конкретных социальных реалий, конкретной социокультурной ситуации.

Особенно важно, что практически все современные психологические исследования проблем маскулинности описывают и анализируют статусы и проявления “мужественности” (“мужчинности”), особенности формирования и функционирования мужского самосознания не в “общем и целом”, а в вполне конкретной привязанности к определенной социальной общности, к специфической субкультурной среде. В этом контексте маскулинность можно представить как разнокачественную совокупность социокультурных характеристик, которыми должен обладать мужчина и при помощи которых он идентифицируется другими как мужчина в данной социальной среде в определенный период времени.

В прикладном значении изучение моделей маскулинности позволяет лучше понять основные составляющие гендерной идеологии общества и принципы функционирования институтов патриархатного доминирования, а также найти пути изменения существующего гендерного порядка. Анализ современной социальной ситуации в определенной мере подтверждает тезис о необходимости таких изменений.

1.3 Психология половых различий

Общеизвестно, что половой диморфизм относится к числу фундаменталь­ных, постоянных характеристик человеческого онтогенеза, а половое разделение труда в той или иной форме существует в любом человече­ском обществе. Проблема соотношения и изменения традиционных сти­лей жизни и психических свойств мужчин и женщин вызы­вает жаркие споры, причем она имеет вполне реальное практическое значение. Однако за исключением работ Б. Г. Ананьева, проблемы психологии половых различий и половой дифференциации не нашли до­статочного отражения в отечественной психологии. Тогда как исследова­телям, занимающимся вопросами формирования личности, необходимо иметь в виду, что все или почти все онтогенетические характеристики являются не просто возрастными, но половозрастными, а самая первая категория, в которой ребенок осмысливает собственное «я», — это поло­вая принадлежность.

Психологическая наука в целом, оставляя возможность отдельному исследователю в рамках своей специальной темы абстрагироваться от половой принадлежности, образования и содержания деятельности своих испытуемых и т. п., не может полностью игнорировать такое фундамен­тальное биосоциальное свойство, как пол. Его теоретическая недооцен­ка практически оборачивается тем, что традиционно мужские свойства и образцы поведения невольно принимаются и выдаются за универсаль­ные (очень многие психологические и психиатрические опросники и схе­мы имеют откровенно маскулинные акценты, особенно когда речь идет о подростках), что мешает пониманию специфических проблем женской половины человечества и противоречит принципу равенства полов, кото­рое утверждает социалистическое общество.

Половая дифференциация и формирование половой идентичности

Вопреки житейским представлениям, что половая принадлежность индивида «дана» ему чисто биологически, половая идентичность, т. е. Осознанная принадлежность, к определенному полу, — результат слож­ного биосоциального процесса, соединяющего онтогенез, половую социлизацию и развитие самосознания [7], [9], [21].

В постнатальном онтогенезе биологические факторы половой диффе­ренциации дополняются социальными. Генитальная внешность задает определенную программу взрослым, детерминируя определение акушер­ского (или паспортного) пола новорожденного, что, в свою очередь, сиг­нализирует, в духе какой половой роли, мужской или женской, он дол­жен воспитываться (пол воспитания). Эта половая социализация, обуче­ние ребенка половой роли, всегда производна от норм и обычаев соот­ветствующего общества, культуры.

Сюда входят прежде всего система дифференциации половых ролей, т.е. половое разделение труда, специфические полоролевые предписания, права и обязанности мужчин и женщин, и связанная с ней система стереотипов маскулинности и фемининности, т. е. представления о том, какими являются или должны быть мужчины и женщины. Тем и другим определяются принятые в обществе поведения.

Первичная половая идентичность, т. е. знание своей половой при­надлежности, складывается обычно уже к 1,5 годам и является наибо­лее устойчивым, стержневым элементом самосознания. С возрастом объем и содержание этой идентичности меняются, причем это часто связано с умственным и социальным развитием ребенка. Двухлетний ребенок знает свой пол, но еще не умеет обосновать эту атрибуцию. К 3—4 годам ребенок ясно различает пол окружающих его людей (раз­ная реактивность на мужчин и женщин наблюдается уже у 7—8-месяч­ных младенцев и даже раньше [6], но часто ассоциирует его со слу­чайными внешними признаками, вроде одежды, и допускает принципи­альную обратимость, возможность изменения пола (хотя в действитель­ности изменение половой идентичности ребенка в этом возрасте уже весьма сложно). В 6—7 лет ребенок окончательно осознает необрати­мость половой принадлежности, причем это совпадает с бурным усиле­нием половой дифференциации деятельности и установок; мальчики и девочки по собственной инициативе выбирают разные игры и партнеров в них, у них проявляются разные интересы, стиль поведения и т.д.; стихийная половая сегрегация (однополые компании) способствует кристаллизации и осознанию половых различий.

Половая идентичность основывается, с одной стороны, на соматических признаках (образ тела), а с другой — на поведенческих и харак­терологических свойствах, оцениваемых по степени их соответствия или несоответствия нормативному стереотипу маскулинности или фемининности. Причем, как и все прочие самооценки, они во многом производны от оценки ребенка окружающими. Все эти характеристики многомерны зачастую неоднозначны. Уже у дошкольников часто возникает пробле­ма соотношения полоролевых ориентации ребенка, т. е. оценки им сте­пени своей маскулинности — фемининности, и его полоролевых пред­почтений, которые выясняются путем ответов на вопрос «Кем бы ты предпочел быть — мальчиком или девочкой?» и экспериментов, когда ребенок вынужден выбирать между мужским и женским образцом или ролью.

Хотя известно, что полоролевые предписания и ожидания и связан­ная с ними оценка маскулинности (фемининности) ребенка являются важным фактором его психосексуального развития, психология половой дифференциации изучена слабо. Здесь существуют три альтернативные теории.

Теория идентификации, уходящая корнями в психоанализ, подчер­кивает роль эмоций и подражания, полагая, что ребенок бессознательно имитирует поведение представителей своего пола, прежде всего — родителей, место которых он хочет занять [26]. Теория половой типизации, (sех тyping), опирающаяся на теорию социального научения [18; 19] придает решающее значение механизмам подкрепления: родители и другие люди поощряют мальчиков за поведение, которое принято счи­тать мальчишеским, и осуждают их, когда они ведут себя «женственно»; девочки же получают положительное подкрепление за фемининное поведение и отрицательное — за маскулинное. Как пишет У. Мишел, «по­ловая типизация — это процесс, посредством которого индивид приобре­тает полодиморфические образцы поведения: сначала он учится разли­чать образцы поведения, дифференцируемые по полу, затем обобщать этот частный опыт на новые ситуации и, наконец, выполнять соответст­вующие правила» [18; 57]. Теория самокатегоризации, опирающаяся на когнитивно-генетическую теорию, подчеркивает познавательную сторо­ну этого процесса: ребенок сначала усваивает половую идентичность, определяя себя в качестве «мальчика» или «девочки», а затем старает­ся сообразовать свое поведение с тем, что кажется ему соответствующим такому определению. В свете теории половой типизации ребенок мог бы сказать: «Я хочу поощрения, меня поощряют, когда я делаю «мальчи­ковые» вещи, поэтому я хочу быть мальчиком», а в свете теории само­категоризации: «Я мальчик, поэтому я хочу делать «мальчиковые» вещи, и возможность делать их меня вознаграждает» [13; 89].

Хотя каждая из этих теории содержит какую-то долю истины, ни одна не объясняет всех известных фактов [17], [23]. Главное возраже­ние против теории идентификации — неопределенность ее основного по­нятия, обозначающего и уподобление себя другому, и подражание, и отождествление с другим. Но защитная идентификация мальчика с от­цом из страха перед ним (фрейдовский эдипов комплекс) имеет мало общего с подражанием, основанным на любви; подражание свойствам конкретного индивида нередко смешивают с усвоением его социальной роли (отец как властная фигура); фактически образцом для мальчика часто служит не отец, а какой-то другой мужчина; кроме того, поведе­ние детей далеко не всегда повторяет поведение их взрослых моделей, например однополые мальчишеские группы возникают явно не от того, что мальчики видят, как их отцы избегают женского общества. Теорию половой типизации упрекают в механистичности, ребенок выступает в ней скорее как объект, чем как субъект социализации; с этих позиций трудно объяснить появление многочисленных, не зависящих от характе­ра воспитания, индивидуальных вариаций и отклонений от половых сте­реотипов; кроме того, многие стереотипные мальчишеские и девчоночьи реакции вообще складываются стихийно, независимо от обучения и по­ощрения. Теория самокатегоризации в известной мере синтезирует оба подхода, предполагая, что представления ребенка о соответствующем его полу поведении зависят как от его собственных наблюдений за пове­дением мужчин и женщин, служащих ему образцами, так и от одобре­ния или неодобрения, вызываемого такими его поступками у окружаю­щих. Однако трудность этой теории в том, что полоролевая дифферен­циация поведения у детей начинается гораздо раньше, чем складывается устойчивая половая идентичность.

Возможно, что эти теории нужно рассматривать не как альтернативные, а как взаимодополнительные, описывающие один и тот же про­цесс с разных точек зрения (теория половой, типизации — с точки зре­ния воспитателей, теория самокатегоризации — с точки зрения ребен­ка), или подчеркивающие аспекты, имеющие неодинаковое значение на разных стадиях психосексуального развития [23].

Исключительно важным универсальным агентом половой социализации является общество сверстников как своего, так и противополжного пола. Оценивая телосложение и поведение ребенка в свете своих, гораздо более жестких, чем у взрослых, критериев маскулинности — фемининности, сверстники тем самым подтверждают, укрепляют или, на­оборот, ставят под вопрос его половую идентичность и полоролевые ориентации. Особенно остро стоит эта проблема у мальчиков, у которых полоролевые нормативы и ожидания исключительно жестки и завыше­ны. Объясняется ли это тем, что маскулинные черты традиционно це­нятся выше фемининных, или же общебиологической закономерностью, согласно которой на всех уровнях половой дифференциации формиро­вание мужского начала требует больших усилий, чем женского, и что природа делает здесь больше ошибок [20], — вопрос открытый. Сверст­ники также являются главным посредником в приобщении ребенка к принятой в обществе, но скрываемой от детей систем сексуального сим­волизма. Отсутствие общения со сверстниками, особенно в предподростковом и подростковом возрасте, может существенно затормозить психосексуальное развитие ребенка, оставив его неподготовленным к слож­ным переживаниям пубертата, когда проблема половой идентичности встает снова и с особой остротой, опять-таки в результате совместного действия биологических и социальных факторов.

Половые роли и психологические различия

Анализ процесса половой дифференциации вплотную подводит нас к проблеме психологических различий между полами. Здесь возникает сразу, три круга вопросов: 1) Какие психологические различия между полами установлены строго научно, в отличие от ходячих мнений и стереотипов массового сознания? 2) Какова степень этих различий, на­сколько жестко разграничиваются мужские и женские качества? 3) Ка­кова природа этих различий, являются ли они универсально - биологисческими или отражают исторически преходящие формы полового раз­деления труда?

Наличие существенных психологических различий между мужчина­ми и женщинами само по себе ни у кого не вызывает сомнений. Однако эмпирические данные на этот счет, несмотря на огромное число иссле­дований, недостаточны и часто противоречивы.

Э. Маккоби и К. Джеклин [17] критически проанализировали и обобщили большинство американских и западноевропейских исследо­ваний о половых особенностях восприятия, обучаемости, памяти, интел­лекта, когнитивного стиля, мотивации, самосознания, темперамента, уровня активности и эмоциональности, общительности, домииантности и т. д., опубликованных до 1973 г. Достоверно установленных фактов оказалось даже меньше, чем принято было думать. По мнению Маккоби и Джеклин, твердо установлено, что девочки превосходят мальчиков в вербальных способностях; мальчики сильнее девочек в визуально-про­странственных способностях; у мальчиков выше математические спо­собности; мужчины более агрессивны.

Напротив, мнения, что девочки «социальное» и более внушаемы, чем мальчики; у девочек ниже уровень самоуважения; девочки лучше справляются с простыми, рутинными задачами, тогда как мальчики — с более сложными познавательными процессами, овладение которыми предполагает преодоление ранее усвоенных реакций, мужской когнитив­ный стиль более «аналитичен», чем женский; на девочек больше влия­ет наследственность, а на мальчиков — среда; у девочек слабо развита потребность в достижении; у девочек больше развито слуховое, а у мальчиков — зрительное восприятие,— кажутся необоснованными.

Наконец, широкий круг вопросов остается открытым, так как дан­ных мало или они противоречивы. Это касается: тактильной чувстви­тельности; страха и тревожности; общего уровня активности; соревно­вательности; доминантности; послушности и заботливости.

Возможно, что скептические выводы Маккоби и Джеклин отчасти обусловлены их чрезмерной методологической придирчивостью. Кроме того, то, что психология не подтвердила валидности того или иного суждения, еще не доказывает его ложности. Половые различия охва­тывают очень широкий круг свойств и отношений. Здесь есть опреде­ленные транскультурные, даже межвидовые филогенетические констан­ты. Такова, например, большая агрессивность мужчин и ассоциация маскулинной копулятивной позы с доминантной, а фемининной — с под­чиненной позицией.

Межкультурной валидностью, повидимому, обладает различение мужского стиля жизни как более предметного и инструментального от более эмоционально-экспрессивного женского стиля; это связано с осо­быми функциями женщины-матери и так или иначе преломляется в на­правленности интересов и деятельности, соотношении семейных и вне семейных ролей и т. д. и т. п. Но эти, так сказать, эволюционные уни­версалии существуют не сами до себе, а в исторически конкретной си­стеме общественных отношений.

Если рассматривать этот вопрос исторически, нельзя не заметить, что традиционная система дифференциации половых ролей и связан­ных с ними стереотипов маскулинности — фемининности отличалась сле­дующими характерными чертами: 1) мужские и женские виды дея­тельности и личные качества различались очень резко и казались полярными; 2) эти различия освящались религией или ссылками на при­роду и представлялись ненарушимыми; 3) мужские и женские функ­ции были не просто взаимодополнительными, но и иерархическими — женщине отводилась зависимая, подчиненная роль, так что даже иде­альный образ женщины конструировался с точки зрения мужских ин­тересов.

Идеалы маскулинности и фемининности сегодня, как никогда, про­тиворечивы. Во-первых, традиционные черты в них переплетаются с современными. Во-вторых, они значительно полнее, чем раньше, учи­тывают многообразие индивидуальных вариаций. В-третьих, и это осо­бенно важно, они отражают не только мужскую, но и женскую точку зрения. Согласно идеалу свечной женственности» буржуазной морали XIX в., женщина должна быть нежной, красивой, мягкой, ласковой, но в то же время пассивной и зависимой, позволяя мужчине чувствовать себя по отношению к ней сильным и энергичным. Эти качества и се­годня высоко ценятся, составляя ядро мужского понимания женствен­ности. Но в женском самосознании появились также новые черты: что­бы быть с мужчиной на равных, женщина должна быть умной, энер­гичной, предприимчивой, т. е. обладать некоторыми свойствами, кото­рые раньше составляли монополию мужчин (только в принципе).

Неоднозначен и образ мужчины. Раньше ему предписывалось быть сильным, смелым, агрессивным, выносливым, энергичным, но не осо­бенно чувствительным (другое дело — проявление «сильных» чувств, вроде гнева). Эти качества и сегодня очень важны. Для мальчика-под­ростка важнейшие показатели маскулинности — высокий рост и физи­ческая сила; позже на первый план выступает сила воли, а затем — ин­теллект, обеспечивающий успех в жизни. В подростковом и юношеском возрасте соответствующие нормативные представления особенно жест­ки и стереотипны; желая утвердиться в своей мужской роли, мальчик всячески подчеркивает свое отличие от женщин, стараясь преодолеть все, что может быть воспринято как проявление женственности. У взрос­лых эта поляризация ослабевает. Мужчина начинает ценить в себе и других такие тонкие качества, как терпимость, способность понять другого, эмоциональную отзывчивость, которые раньше казались ему признаками слабости. Но эти качества весьма трудно совместить с не­сдержанностью и грубостью. Иначе говоря, нормативные наборы со­циально-положительных черт мужчины и женщины перестают казаться полярными, взаимоисключающими и открывается возможность самых разнообразных индивидуальных их сочетаний. Человек, привыкший ори­ентироваться на однозначную, жесткую норму, этих условиях чувст­вует себя неуютно. Отсюда — переориентация теоретической психологии. Первона­чально понятия маскулинности и фемининности конструировались стро­го дихотомически, альтернативно, а всякое отступление от норматива воспринималось как патология или шаг в направлении к ней (ученая женщина—«синий чулок» и т. п.). Затем жесткий нормативизм усту­пил место идее континуума маскулинно - фемининных свойств. На основе этой идеи западные психологи в 1930—1970-х гг. сконструировали не­сколько специальных шкал для измерения маскулинности — фемининно­сти умственных способностей, эмоций, интересов и т. д. (тест Термана— Майлз, шкала М—Ф ММРI, шкала маскулинности Гилфорда и др.). Эти шкалы предполагают, что индивиды могут в пределах какой-то нор­мы различаться по степени М и Ф. Однако свойства М — Ф представля­лись при этом альтернативными, взаимоисключающими: высокая М должна коррелировать с низкой Ф, и обратно, причем для мужчины нормативна, желательна высокая М, а для женщины — Ф. Вскоре, од­нако, выяснилось, что далеко не все психические качества поляризуют­ся на «мужские» и «женские». Кроме того, разные шкалы (интеллекта, эмоций, интересов и т. д.) в принципе не совпадают друг с другом — индивид, имеющий высокую М по одним показателям, может быть весь­ма фемининным в других отношениях. Например, соревновательные виды спорта издавна считались мужскими. Женщины-спортсменки обычно обнаруживали низкие показатели по традиционным измерени­ям фемининности, и ученые были склонны считать их характер скорее маскулинным. В ряде случаев это подкреплялось эндокринологически. Однако недавнее исследование группы канадских теннисисток и гандболисток и сравнение их со спортсменами - мужчинами выявило лож­ность этого представления. Оказалось, что эти девушки прекрасно со­четают целый ряд маскулинных качеств (соревновательность, упорство, бескомпромиссность и т. п.) с высоким уровнем фемининности [24].

Новые, более совершенные тесты рассматривают маскулинность и феминность уже не как альтернативы, а как независимые, автономные измерения. Сравне­ние показателей одного и того же индивида по шкалам Миф позво­ляет вычислить степень его психологической андрогинии; андрогинными считаются индивиды, обладающие одновременно фемининными и маскулинными чертами, что позволяет им менее жестко придерживать­ся полоролевых норм, свободнее переходить от традиционно женских занятий к мужским и т. д. При этом выяснилось, что максимальное со­ответствие установок и реакций полоролевому стереотипу, т. е. высо­кая М у мужчин и высокая Ф у женщин, отнюдь не является гарантией психического благополучия. Высокая Ф у женщин часто коррелирует с повышенной тревожностью и пониженным самоуважением [17]; эти черты тоже входят в набор фемининности. Высоко маскулинные маль­чики-подростки чувствовали большую уверенность в себе и удовлетво­ренность своим положением среди сверстников, но после 30 лет эти мужчины оказались более тревожными, менее уверенными в себе и ме­нее способными к лидерству. Высоко фемининные женщины и высоко маскулинные мужчины хуже справляются с деятельностью, не совпадающей с традиционными нормами полоролевой дифференциации. Дети, поведение которых строже всего соответствует требовани­ям их половой роли, часто отличаются более низким интеллектом и меньшими творческими способностями. Напротив, индивиды, относи­тельно свободные от жесткой половой типизации, обладают более бо­гатым поведенческим репертуаром и психологически более благополуч­ны [14], [15], [16].

Эти данные, конечно, не следует абсолютизировать. Не говоря уже о неудачности понятия андрогинии, невольно ассоциирующегося с сексопатологией или отсутствием всякой половой дифференциации, самиполовой дифференциации, сами шкалы М/Ф неоднозначны. Одни исследователи измеряют интересы, дру­гие—эмоциональные реакции, третьи—отношение к тем или иным ас­пектам мужских или женских социальных ролей. Проблематичны и их критерии [11], [15], [27]. Любые шкалы М и ф соотносятся, с одной стороны, с индивидуальными свойствами, а с другой — с социальными определениями пола и полоролевыми предписаниями, принятыми в определенной социальной среде. Но это — совершенно разные явления. Между тем расхождения в определении набора маскулинных и феминнинных черт или в степени их желательности (нормативности) в зна­чительной мере предопределяют экспериментальные результаты. Похо­же на то, что и тест БЕМ, и «Вопросник личностных свойств» Спенса и Хельмрайха удовлетворительно измеряют и предсказывают такие ас­пекты маскулинности и фемининности, как инструментальность и экс­прессивность, но неясно, как они сочетаютсяс другими чертами маску-линного и фемининного поведения [12]. Серьезные споры возникают и при интерпретации данных. Ригидность полоролевых установок и по­ведения может быть как индивидуально-типологическим свойством (в этом случае она будет коррелировать с общей ригидностью уста­новок и поведения), так и функцией системы полоролевых предписаний, жесткость которых варьирует в зависимости от ситуации и вида дея­тельности. Как считают Спенс и Хельмрайх, поиск глобальных измере­ний маскулинности и фемининности или полоролевой идентичности — задача явно иллюзорная. «Классы психологических свойств и поведен­ческих структур, различающих мужчин и женщин в данное время и в данной культуре, не только множественны, но и могут иметь разные корни и относительно независимо варьировать у разных индивидов» [27; 1045].

Методологические трудности не уменьшают актуальности изучения психологии половых различий, но они подчеркивают, что такое изуче­ние обязательно должно быть междисциплинарным, учитывая и дина­мику социальных половых ролей, и этнокультурные особенности испы­туемых. [25]. Происходящая в нашем обществе ломка традиционной системы по­ловых ролей и стереотипов серьезно влияет на психику и поведение мужчин и женщин. Жесткая нормативность и поляризация деятельно­сти и установок постепенно уступает место принципу индивидуальной вариабельности, которая зависит от половой принадлежности индиви­да, но отнюдь не сводится к ней. В условиях, когда мужчины и жен­щины взаимодействуют друг с другом в небывало широком спектре социальных ролей, которые не организованы иерархически и принци­пиально сменяемы, такая психологическая гибкость, безусловно, явля­ется более адаптивной, нежели жесткая приверженность традиционным полодиморфическим стандартам. Однако здесь очень много спорного, проблематичного, неясного. Обращение психологов к этой тематике имело бы большое практическое значение не только для создаваемой в России службы семьи, но и для всего дела коммунистического воспи­тания молодежи.

В сегодняшнем обществе социально-ролевые функции мужчин и женщин в значительной своей части претерпевают серьезные изменения, когда часть традиционных ролей одного биологического пола усваивается и демонстрируется полом противоположным. В этой связи учеными признается, что социология изучает то, каким образом культура и социальная структура опосредует физические различия между мужчинами и женщинами. В психологической российской социологии гендера научный дискурс в этой с сфере развивается в дихотомии понятий “маскулинность - фемининность”.

1.4 Проблемы усвоения ролей мужчины и женщины

Значение категории пола для понимания психологических особенностей индивида и специфики его жизненного пути доказано многочисленными экспериментальными и теоретическими исследованиями. Однако в советской психологии проблематика пола представлена настолько слабо, что это дало основание И. С. Кону назвать ее «бесполой» [5]. Лишь в последние годы ситуация стала меняться: был опубликован ряд обзорных и эмпирических работ по проблеме половой социализации [2], [4], [5], [8]. Одним из шагов в данном направлении является научно-исследовательский проект АН «Социально-психологические проблемы социализации и усвоения половых ролей», посвященный анализу особенностей позиции мужчин и женщин, факторов успешности полоролевой социализации и функционирования.

Результаты работ, проведенных за последние 15 лет, дают еще больше доказательств в пользу социокультурной детерминации половых различий. Если до недавнего времени считалось твердо установленным наличие трех типов половых различий, не зависящих от факторов среды и воспитания (пространственное воображение, математические способности, вербальный интеллект), то последние данные, полученные уже в 80-е гг., свидетельствуют о том, что даже по этим параметрам биологически определенных различий не наблюдается [16], [19], [24], [26], [27], [35].

В то же время в повседневной жизни мы постоянно в той или иной форме сталкиваемся с различиями между полами, которые во многом являются отражением некоторого имплицитного соглашения относительно возможности проявлять те или иные качества. В максимально обобщенной форме они представлены стереотипами мужественности и женственности. Мужчина — сильный, независимый, активный, агрессивный, рациональный, ориентированный на индивидуальные достижения, инструментальный; женщина — слабая, зависимая, пассивная, мягкая, эмоциональная, ориентированная на других, экспрессивная и т. п. Существующие в обществе полоролевые стереотипы оказывают большое влияние на процесс социализации детей, во многом определяя его направленность. Исходя из своих представлений о качествах, характерных для мужчин и женщин, родители (и другие воспитатели), зачастую сами этого не осознавая, поощряют детей проявлять именно эти, полоспецифические черты [34].

Интересно, что такое поведение не является реакцией на реальные различия между детьми. Это демонстрируют, в частности, эксперименты с фиктивным полом ребенка. Так, например, вне зависимости от реальной половой принадлежности, в том случае, если младенца представляли наблюдателям как мальчика, его поведение описывалось как более активное, бесстрашное и жизнерадостное, чем тогда, когда его считали девочкой. При этом негативные эмоции у «мальчика» воспринимались как проявления гнева, а у «девочки» — страха [36]. Таким образом, социальный мир с самого начала поворачивается к мальчику и девочке разными сторонами.

Рассмотрим подробнее специфику социализационной ситуации для каждого пола. Как бы ни описывали процесс усвоения половой роли в различных психологических ориентациях, несомненным является то влияние, которое оказывают на ребенка люди, служащие ему моделью полоспецифического поведения и источником информации о половой роли [23]. В этом смысле мальчик находится в значительно менее благоприятной ситуации, чем девочка. Так, мать традиционно проводит с маленьким ребенком гораздо больше времени. Отца же ребенок видит немного реже, не в таких значимых ситуациях, поэтому обычно в глазах младенца он является менее привлекательным объектом. В связи с этим как для девочки, так и для мальчика практически в любой культуре первичной оказывается идентификация с матерью, т. е. феминная [34]. Более того, сами базовые ориентации ребенка по отношению к миру по своей природе феминны, ибо включают такие традиционно женские особенности, как зависимость, подчиненное положение, пассивность и т. п. [15].

Таким образом, в плане становления половой идентичности мальчику предстоит решить более трудную задачу: изменить первоначальную женскую идентификацию на мужскую по образцу значимых взрослых мужчин и культурных стандартов маскулинности [15], [34]. Однако решение этой задачи осложняется тем, что практически все, с кем близко сталкивается ребенок, особенно в современном русском обществе (воспитатели детского сада, врачи, учителя),—женщины. Неудивительно, что в итоге мальчики гораздо меньше знают о поведении, соответствующем мужской половой роли, чем женской.

В то же время распространенность традиционных представлений об иерархическом соотношении половых ролей приводит к тому, что по сравнению с девочками мальчики испытывают более сильное давление со стороны социума в направлении формирования поло-специфичного поведения. Этому раньше начинает уделяться внимание, больше; подчеркивается ценность соответствующей половой роли и опасность уклонения от нее, да и сами мужские стереотипы гораздо более узки и категоричны [8].

В сочетании с недостатком ролевых моделей такое давление приводит к тому, что мальчик вынужден строить свою половую идентичность преимущественно на негативном основании: не быть похожим на девочек, не участвовать в женских видах деятельности и т. п. [21]. При этом в нашей стране ребенок имеет относительно мало возможностей для собственно маскулинных проявлений (например, агрессии, самостоятельности, двигательной активности и т. п.), так как взрослые относятся к ним достаточно амбивалентно, как к источнику беспокойства. (Свидетельством распространенности подобного отношения является психотерапевтическая практика, в которого гиперактивность и агрессивность независимо от пола ребенка являются значительно более распространенными поводами для обращения родителей за помощью, чем вялость и заторможенность.) Поэтому стимуляция со стороны взрослых также является преимущественно негативной: не поощрение «мужских» проявлений, а наказание за «немужские». В качестве примера можно привести типичное родительское высказывание «как не стыдно плакать, ты же мальчик», причем мужские способы реакции на обиду или не предлагаются, или обесцениваются («нельзя драться»).

Таким образом, от ребенка требуется делать что-то, что не является для него достаточно ясным, и основано на причинах, которые он не понимает, с помощью угроз и гнева тех, кто ему близок. Такое положение вещей ведет к нарастанию тревоги, что часто проявляется в чрезмерных усилиях быть маскулинным и паническом страхе делать что-то женское. В результате мужская идентичность формируется прежде всего как результат отождествления себя с некоторой статусной позицией, или социальным мифом «каким должен быть мужчина». Неудивительно, что созданная на таком основании идентичность является диффузной, легко уязвимой и одновременно очень ригидной. Особенно усиливается социальное давление на мальчика с переходом в общественную систему воспитания — дошкольное учреждение или школу, так как, с одной стороны, учителя и воспитатели отличаются значимо более высоким традиционализмом, а с другой —сами родители, готовя ребенка к встрече с новой для него ситуацией социальной оценки, повышают жесткость своих нормативных стандартов.

Все это приводит к тому, что настает момент в социализации мальчика, когда ему необходимо «откреститься» от «женского мира», его ценностей и создать свой – мужской. Переход к этому этапу обычно начинается в 8—12 лет, когда возникают первые детские компании, формируются близкие межличностные отношения со сверстниками, на которые мальчик отныне может опираться как на источник мужских ролевых моделей и сферу реализации маскулинных качеств. Этот процесс, получивший название мужского протеста, характеризуется ярким негативизмом по отношению к девочкам и формированием особого «мужского», подчеркнуто грубого и резкого стиля общения [35].

Такое преувеличенное представление о маскулинности, ориентированное на наиболее яркие черты брутального мужского образа, несколько смягчается и становится более эгалитарным только в дальнейшем. По западным данным, это происходит к началу подросткового возраста, когда мальчику удается отстоять свою идентификацию от давления женского мира [26]. Однако характерный для нашей страны дефицит возможностей для формирования и проявления маскулинности позволяет предположить, что у нас этот процесс протекает еще более сложно и драматично и завершается значительно позже. Так, изменения быта, происшедшие за последние десятилетия, привели к тому, что «мужских дел» почти не осталось и у—мальчика нет возможности проявить себя настоящим мужчиной в семье, где прежде всего и происходит усвоение ребенком половой роли. Хотя подобные изменения в бытовой сфере произошли практически во всех развитых странах [20] и у нас выражены даже в меньшей степени, особенность ситуации состоит в том, что мальчику не менее трудно проявить себя за пределами семьи. Интенсивный запрет на негативные проявления маскулинности в нашем обществе с отрицательным отношением к активности, конкурентности и к различным формам проявления агрессии. (Следует отметить, что терпимость родителей и воспитателей к детской агрессивности сильно варьирует в различных культурах; так, по данным кросскультурных исследований [28], американские родители в 8—11 раз терпимее относятся к агрессии, чем во всех других изучавшихся обществах.) При этом социальных каналов для проявления агрессии в допустимых формах (спорт, игры) у нас явно недостаточно. Немногим лучше обстоит дело и с другими «социализированными» видами маскулинной активности детей и подростков (техническое конструирование, хобби, самостоятельное участие в профессиональной деятельности и т. п.), которые могли бы стать мощным источником формирования позитивной мужской идентичности.

Особенно печальным феноменом в плане формирования моделей маскулинности является школа. Так, исследование, проведенное А. С. Волович, продемонстрировало, что среди тех учащихся выпускных классов, которые в наибольшей степени соответствуют школьным требованиям, подавляющее большинство (85 %) составляют девушки. Да и юноши, попавшие в эту категорию, отличались от других скорее традиционно женскими качествами (примерное поведение, усидчивость, исполнительность и т. п.), в то время как качества, характеризующие интеллект или социальную активность, практически не были представлены [3].

В связи с этим интересно вспомнить выделенные Ю. Бронфенбреннером [13] особенности российской педагогической системы, отличающие ее от принятой в США: оценка деятельности и личности учащихся по вкладу, внесенному ими в общий результат; использование в качестве методов – воздействия публичной критики или похвалы; признание важнейшей обязанностью каждого помощь другим членам коллектива. Таким образом, поощряются прежде всего феминные качества: ориентация на других, аффилиативные и экспрессивные тенденции. Видимо, такое различие в возможностях проявления маскулинности изначально обусловлено различной ориентацией воспитания. Если наиболее распространенное представление о целях воспитания в США носит подчеркнуто маскулинный характер — «в американской культуре дети поощряются быть независимыми и самостоятельными» [3], то для России эта ориентация скорее феминна: «ребенок должен быть достойным членом коллектива» [13].

Какова же картина в целом? Постоянные и настойчивые требования: «будь мужчиной», «ты ведешь себя не по мужски», «ты же мальчик», сочетаются с отсутствием возможностей сформировать и проявлять мужской тип поведения в какой-либо из сфер жизни. Можно предположить, что подобная ситуация приводит прежде всего к пассивности, отказу от деятельности, которую предлагается выполнять в феминной форме и наравне с девочками. Лучше быть пассивным, чем «не мужчиной», ведь при этом остается возможность приписать себе целый набор маскулинных качеств, считая, что они могли бы проявиться в иной, более подходящей ситуации.

Существует и другой путь поиска возможностей для проявления маскулинности — на этот раз не в мечтах, а на внесоциальной основе. Прежде всего бросается в глаза, что большинство членов неформальных объединений подростков, появившихся в последнее время в большом количестве в нашей стране — мальчики, причем маскулинность подчеркивается как во внешнем виде (кожа, металл), так и в основных ценностях культа риска, силы) и способе проведения свободного времени (драки, силовые упражнения, гонка на мотоциклах и т. п.). Таким образом, отклоняющееся поведение выступает как дополнительный канал усвоения мужской половой роли, поскольку возможности, предоставляемые в этом плане социумом, невелики.

1.5 Девиантное поведение несовершеннолетних

Оценка любого поведения всегда подразумевает его сравнение с какой-то нормой, проблемное поведение часто называют девиантным, отклоняющимся. Девиантное поведение - это система поступков, отклоняющихся от общепринятойили подразумеваемой нормы,будь то нормы психического здоровья, права, культуры или морали.

Девиантное поведение подразделяется на две большие категории. Во-первых, это поведение, отклоняющееся от норм психического здоровья, подразумевающее наличие явной или скрытой психопаталогии. Во-вторых, это антисоциальное поведение, нарушающее какие-то социальные и культурные нормы, особенно правовые. Когда такие поступки сравнительно незначительны, их называют правонарушениями, а когда серьезны и наказываются в уголовном порядке – преступлениями. Соответственно говорят о делинквентном (противоправном) и криминальном (преступном) поведении. [3, стр. 39]

Подростковый возраст представляет собой группу повышенного риска. Во-первых, сказываются внутренние трудности переходного возраста, начиная с психогормональных процессов и кончая перестройкой Я-концепции. Во-вторых, пограничность и неопределенность социального положения юношества. В-третьих, противоречия, обусловленные перестройкой механизмов социального контроля: детские формы контроля, основанные на соблюдении внешних норм и послушании взрослым, уже не действуют, а взрослые способы, предполагающие сознательную дисциплину и самоконтроль, еще не сложились или не окрепли. [9, стр. 51] Психологически подростковый возраст исключительно сложен и противоречив. Неслучайно уже с XX века он привлекает пристальное внимание исследователей. К настоящему времени психологами получен большой фактический материал о психологических особенностях подростков. Проведены исследования, посвященные потребностям, идеалам, интересам подростков, особенностям воли, нравственным представлениям, мотивам деятельности подростков, многообразию факторов, влияющих на их развитие. Но наиболее актуальными являются исследования характерологических особенностей подростков, которые проявляются в различных формах поведения. Данную проблематику разрабатывали: И.С. Кон, А.Е. Личко, К.Леонгардом, Д.Б. Эльконин, Н.Я. Иванов, Б.М. Слуцкин, А.М. Яковлев, В.А. Шаповал и др. Теоретический анализ работ показывает, что девиантное, или отклоняющееся, поведение - понятие социально-психологическое, так как обозначает отклонение от принятых в данном конкретно-историческом обществе норм межличностных взаимоотношений: действий, поступков и высказываний, совершаемых в рамках психического здоровья. Девиантное поведение подразделяется на две большие категории. Во-первых, это поведение, отклоняющееся от норм психического здоровья, подразумевающее наличие явной или скрытой психопаталогии. Во-вторых, это антисоциальное поведение, нарушающее какие-то социальные и культурные нормы, особенно правовые.

Психические основы девиантного поведения

Оценка любого поведения подразумевает его сравнение с какой-то нормой. Нестандартное, отклоняющееся от нормы поведение часто называют девиантным.

Девиантное поведение подразделяется на две группы:

1. Поведение, отклоняющееся от нормы психического здоровья, т.е. наличие у человека явной или скрытой психопатологии, эту группу составляют лица: астеники, шизойды, эпилептойды и лица с акцентуированным характером.

2. Поведение, отклоняющееся от морально-нравственных норм человеческого общежития и проявляется, в разных формах социальной патологии – пьянство, наркомания, проституция и пр. Это поведение выражается в форме проступков или преступлений.

К основным субъектам девиантного поведения можно отнести лиц, страдающих определенными формами психической патологией и склонных на этой основе к аморальному поведению, попыткам членовредительства и самоубийствам.

Таким образом, психические расстройства проявляются в двух формах:

Акцентуированные характеры, т.е. крайние варианты нормы. Люди с ярко выраженными «тяжелыми» чертами характера часто являются клиентами социально-медицинских и правоохранительных служб.

Психические расстройства в виде акцентуаций возникают у молодых людей по ряду причин:

1. Часто психические расстройства обусловлены тем, что к молодому человеку общество предъявляет завышенные требования. Если на врожденные отклонения в характере накладываются болезненные отрицательные переживания, то формируется комплекс неполноценности, и возникает необходимость в искусственных компенсаторах - алкоголе, наркотиках, агрессивном поведении.

Особенно провоцирует появление ранее скрытой акцентуации или патологии, пубертатный период, т.е. период полового созревания.

2. Сказываются трудности переходного возраста, т.е. переход во «взрослую» жизнь, он сопровождается перестройкой психики. Перестраиваются такие важные процессы как: мышление, ощущения, восприятие, меняется мир иллюзий, чувствования, в полной мере проявляются черты темперамента, способности, задатки.

3. Перестройка «Я-концепции». «Я-концепция» - это устойчивая и неповторимая система представлений индивида о себе, на основе которой он строит свои отношения с окружением и самим собой. 1

Личностные расстройства

Отчуждение – проявляется в том, что человек оказавшись в конфликтной ситуации, не может самостоятельно из нее выйти. Что бы уйти от конфликта он должен разорвать связь между своим «я» и травмирующей средой. Этот разрыв создает дистанцию между человеком и окружением, а позднее она перерастает в отчуждение.

Деперсонализация – имеет место, когда отчуждается само «я», утрачивается ощущение собственного тела, теряет смысл любая деятельность, притупляются эмоции, безразличие берет верх во всем.

Депрессия – состояние аффекта с отрицательной окраской. Под депрессией понимают сильную тоску, сопровождаемую отчаянием и кризисом духа. В состоянии депрессии время как бы замедляется, наступает быстрая утомляемость, снижается работоспособность. Приходят мысли о собственной ничтожности, возможны попытки самоубийства. Депрессия может протекать в различных формах:

Локус контроль – человек приписывает себе или другим ответственность за важнейшие события или наоборот, человек считает, что его жизнь зависит от внешних сил. Отсюда чувство бессилия и безнадежности. При тяжелых формах депрессии мнимое чувство вины, стрессовые ситуации в результате потери близких людей, критика со стороны авторитетных лиц может привести к суицидальным попыткам;

Бред физического недостатка, который возникает в период полового созревания преимущественно у девочек. Эти переживания, как правило, связаны с внешностью и широко варьируются от веснушек до полноты или худобы ног, талии и пр. Иногда недовольство своим телом достигает уровня паранойи, и молодые люди становятся озлобленными и несчастными. Синдром философской интоксикации. Интерес молодых к проблемам бытия – явление вполне нормальное. Однако у части молодых людей этот интерес принимает уродливые формы: изобретаются всеобщие законы мировоздания, вынашиваются планы переустройства мира. Учебные неврозы или фобии проявляются в упорном нежелании посещать школу, колледж, институт. Невроз выражается в конфликтных отношениях с преподавателями и одноклассниками, в нежелание вникать в отдельные учебные предметы или все предметы сразу. Особенно часто неврозами страдают школьники. Беда нашей школы в том, что подчас в ней насаждаются порядки казармы, а учителя выполняют в ней функцию надзирателей.

Трудность распознания юношеских патологий заключается в их скрытом проявлении и в большинстве своем касаются нормальных молодых людей. Психология нужна всем, Особенно педагогам, социальным преподавателям и работникам социальных служб, чтобы вовремя заметить негативные черты характера и отреагировать на них педагогическими методами.

Основные причины девиантного поведения

Существуют общие причины девиантного поведения для всех групп «риска»:

1. Социальное неравенство. Это находит выражение в низком, подчас нищенском уровне жизни большей части населения, в первую очередь молодежи; в расслоении общества на богатых и бедных; безработица, инфляция, коррупция и т.д.

2. Морально-этический фактор девиантного поведения выражается в низком морально-нравственном уровне общества, бездуховности, психологии вещизма и отчуждении личности. Жизнь общества с рыночной экономикой напоминает базар, на котором все продается и все покупается, торговля рабочей силой и телом является рядовым событием. Деградация и падение нравов находят свое выражение в массовой алкоголизации, бродяжничестве, распространении наркомании, «продажной любви», взрыве насилия и правонарушениях.

3. Окружающая среда, которая нейтрально-благосклонно относится к девиантному поведению. Молодые девианты в большинстве своем выходцы из неблагополучных семей.

Неблагоприятные условия жизни и воспитания в семье, проблемы овладения знаниями и связанные с этим неудачи в учебе, неумение строить взаимоотношения с окружающими и возникающие на этой основе конфликты, различные психофизические отклонения в состоянии здоровья, как правило, ведут к кризису духа, потере смысла существования.

Девиантное поведение детей и подростков

Поведение некоторых детей и подростков обращает на себя внимание нарушением норм, несоответствием получаемым советам и рекомендациям, отличается от поведения тех, кто укладывается в нормативные требования семьи, школы и общества. Это поведение, характеризующееся отклонением от принятых нравственных, а в некоторых случаях и правовых норм называют девиантным. Оно включает антидисциплинарные, антисоциапьные, делинквентные противоправные и аутоагрессивные (суицидальные и самоповреждающие) поступки. Они по своему происхождению могут быть обусловлены различными отклонениями в развитии личности и ее реагирования. Чаще это поведение - реакции детей и подростков на трудные обстоятельства жизни. Оно находится на грани нормы и болезни и потому должно оцениваться не только педагогом, но и врачом. Возможность появления отклонений в поведении связана также с особенностями физического развития, условиями воспитания и социального окружения. Оценивая свое тело, подросток констатирует свое физическое превосходство, норму или неполноценность и делает вывод о своей социальной ценности. Понимание своего тела - это преломление в сознании собственных способностей, а также восприятия и оценок окружающих. Может возникнуть пассивное отношение к физической слабости, либо желание компенсировать свои недостатки в другой сфере, либо попытаться их исправить, быстрый рост во время полового созревания приводит к изменению скелета. Запаздывание формирования нервно-мышечного аппарата при этом может нарушить координацию движений, что проявится в неуклюжести. Намеки или упреки окружающих но поводу внешности или неловкости вызывают бурные аффекты, искажают поведение. Акселерированные рослые мальчики убеждены в своей мужественности и силе. Они могут не бороться за уважение окружающих. Их уверенности в себе способствует и то, что их воспринимают как толковых. В связи этим они держатся более естественно, послушнее и требуют к себе меньше внимания. Отстающие в развитии, худые и низкорослые мальчики окружающим представляются маленькими, незрелыми и неприспособленными. Они испытывают потребность в опеке, проявляют мятежность. Чтобы изменить неблагоприятное впечатление о себе, они вынуждены постоянно проявлять изобретательность, предприимчивость, "храбрость", находиться на виду, и своими "достижениями" доказывать свою полезность и даже незаменимость в группе, к которой принадлежат. Такая активность приводит к трудностям общения и эмоциональному напряжению, которые создают условия для девиантного поведения. Половое созревание также влияет на поведение. При преждевременном половом развитии в одних случаях возникают преимущественно эмоциональные расстройства, в других - нарушения поведения (претенциозность, вспыльчивость, агрессивность) расстройство влечений; особенно сексуального. При задержанном половом развитии появляются медлительность, несобранность, неуверенность, импульсивность и трудности приспособления.Возникновение девиантного поведения может быть обусловлено психологическими особенностями. У младших подростков отмечаются диспропорции в уровне и темпах развития личности. Появляющееся чувство взрослости приводит к завышенному уровню притязаний, Эмоциональность становится неустойчивой, отличается резкими колебаниями настроения, быстрыми переходами от экзальтации к сниженному настроению. При столкновении подростка с непониманием его стремлений к самостоятельности, а также в ответ на критику физических способностей или внешних данных возникают вспышки аффекта. Наиболее неустойчивое настроение отмечается в 11-13 лет у мальчиков ив 13-15 лет у девочек. На этот же возраст приходится наиболее выраженное упрямство. Старших подростков волнует право на самостоятельность, они ищут свое место в жизни. Происходит дифференциация способностей, интересов, вырабатывается мировоззрение, определяется психосексуальная ориентация. Однако целеустремленность и настойчивость в этом возрасте все еще уживаются с импульсивностью и неустойчивостью. Чрезмерная самоуверенность и категоричность сочетаются с чувствительностью и неуверенностью в своих силах. Стремление к широким контактам уживается с желанием быть в одиночестве, бесцеремонность со стеснительностью, романтизм с прагматизмом и цинизмом, потребность в нежности с садизмом. Развитие личности подростка происходит под влиянием культуры и общества, воспитавших его, связано с социально-экономическим положением и полом. Половое созревание у современных подростков завершается раньше наступления социальной зрелости, Имеющаяся свобода выбора жизненного пути удлиняет время приспособления. При этом социальное созревание происходит неравномерно и зависит от завершения образования, материальной независимости или наступления совершеннолетия. Подросток в некоторых сферах жизни может оказаться неприспособленным и тяжело переживать свою несостоятельность. Например, располагая авторитетом в группе спортсменов, подросток может оказаться совершенно незрелым во взаимоотношениях с лицами противоположного пола. В течение жизни подростка происходит расширение диапазона социальных ролей: ученика, участника самодеятельности, члена спортивной команды и т.д. Однако их освоение происходит с трудом, что может привести к большому эмоциональному напряжению и нарушению поведения. Среди поведенческих нарушений могут быть следующие: гиперкинетическое расстройство поведения. Оно характеризуется недостаточной настойчивостью в деятельности, требующей умственного напряжения, тенденцией переходить от одного занятия к другому, не завершая ни одного из них, наряду со слабо регулируемой и чрезмерной активностью. С этим могут сочетаться безрассудность, импульсивность, склонность попадать в несчастные случаи, получать дисциплинарные взыскания из-за необдуманного или вызывающего нарушения правил. Во взаимоотношениях со взрослыми не чувствуют дистанции, дети их не любят, отказываются с ними играть. Может быть также расстройство поведения и заниженная самооценка. Расстройство поведения, ограничивающееся семьей. Оно включает антисоциальное или агрессивное поведение (протестующее, грубое), проявляющееся только дома во взаимоотношениях с родителями и родственниками. Может иметь место воровство из дома, разрушение вещей, жестокость по отношению к ним, поджоги дома. Несоциализированное расстройство поведения. Характеризуется сочетанием упорного антисоциального или агрессивного поведения с нарушением социальных норм и со значительными нарушениями взаимоотношений с другими детьми. Оно отличается отсутствием продуктивного общения со сверстниками и проявляется в изоляции от них, отвержении ими или непопулярности, а также в отсутствии друзей или эмпатических взаимных связей с ровесниками. По отношению к взрослым проявляют несогласие, жестокость и негодование, реже взаимоотношения хорошие, но без должной доверительности. Могут быть сопутствующие эмоциональные расстройства. Обычно ребенок или подросток одинок. Типичное поведение включает драчливость, хулиганство, вымогательство или нападение с насилием и жестокостью, непослушание, грубость, индивидуализм и сопротивление авторитетам, тяжелые вспышки гнева и неконтролируемой ярости, разрушительные действия, поджоги, Социализированное расстройство поведения. Оно отличается тем, что стойкое асоциальное (воровство, лживость, прогулы школы, уходы из дома, вымогательство, грубость) или агрессивное поведение возникает у общительных детей и подростков. Часто они входят в группу асоциальных сверстников, но могут быть и в составе неделинквентной компании. С взрослыми, представляющими власть, отношения плохие. Смешанные, поведенческие и эмоциональные расстройства сочетание стойко агрессивного асоциального или вызывающего поведения с выраженными симптомами депрессии или тревоги, В одних случаях выше описанные расстройства сочетаются с постоянной депрессией, проявляющейся сильным страданием, потерей интересов, утратой удовольствия от живых, эмоциональных игр и занятий, в самообвинениях и безнадежности, В других - нарушения поведения сопровождаются тревогой, боязливостью, страхами, навязчивостями или переживаниями из-за своего здоровья. Делинквентное поведение. Подразумеваются проступки, мелкие провинности, не достигающие степени криминала, наказуемого в судебном порядке. Оно проявляется в форме прогулов классных занятий, общения с антисоциальными компаниями, хулиганства, издевательство над маленькими и слабыми, вымогания денег, угона с велосипедов и мотоциклов. Нередко встречаются мошенничество, спекуляция, домашние кражи. Причины социальные - недостатки воспитания. У 30%-80% делинквентных детей - неполная семья, 70% подростков - с серьезными нарушениями характера, 66% - акцентуанты. Среди больничных пациентов без психоза 40% с делинквентным поведением. У половины из них оно сочеталось с психопатией. Побеги из дому и бродяжничество в трети случаев сочетается с делинквентностью. Четверть госпитализированных - с побегами. Первые побеги происходят в страхе наказания или как реакция протеста, а затем превращаются в условно-рефлекторный стереотип. Побеги возникают: как следствие недостаточного надзора; в целях развлечения; как реакция протеста на чрезмерные требования в семье; как реакция на недостаточное внимание со стороны близких; как реакция тревоги и страха на наказания; вследствие фантазерства и мечтательности; чтобы избавиться от опеки родителей или воспитателей; как следствие жестокого обращения со стороны товарищей; как немотивированная тяга к перемене обстановки, которой предшествует скука, тоска. Ранняя алкоголизация и наркотизация (аддиктивное поведение). Это подростковый эквивалент бытового пьянства взрослых и начала наркомании. В половине случаев алкоголизация и наркотизация начинаются в подростковом возрасте. Среди делинквентных подростков более трети злоупотребляют алкоголем и знакомы с наркотиками. Мотивы употребления - быть своим в компании, любопытство, желание стать взрослым или изменить свое психическое состояние. В дальнейшем выпивают, принимают наркотики для веселого настроения, для большей раскованности, самоуверенности и т.п. Об аддиктивном поведении можно судить сначала по появлению психической (желанию пережить подъем, забвение) зависимости, а потом и физической зависимости (когда организм не может функционировать без алкоголя или наркотика). Появление групповой психической зависимости (стремления напиваться при каждой встрече) - угрожающий предшественник алкоголизма. Стремление подростка найти повод для выпивки или наркотизации, постоянный поиск спиртсодержащих напитков или наркотиков, уже - ранний признак алкоголизма, а в других случаях зависимости от наркотика.

Отклонения от социальных норм, несмотря на большое разнообразие, имеют некоторые общие причины, поддерживающие их существование, а подчас ведущие к их росту и распространенности. По своей сути они сводятся к объективным и субъективным противоречиям общественного развития которые нарушают взаимодействие личности с социальной средой и ведут к формам поведения индивидов не согласующимся с существующей нормативной системой. При том одно и то же противоречие «может лежать в основе как социально не желаемых форм поведения ( преступность , алкоголизм, самоубийство и т. д.), так и социально одобряемых (познавательная активность, творчество, бытовая активность и т. д.).

Глава 2. Исследование роли маскулинности в формировании противоправного поведения

2.1 Организация и методы исследования

Проводилось исследование особенностей подростков с девиантным и недевиантным поведением с целью его выявления, определения его форм и возможностью дальнейшей коррекции. В процессе проведения эксперимента была сформулирована гипотеза : уровень маскулинности определяет склонность к противоправному поведению, при этом предлагалось, что:

· чем выше уровень маскулинности, тем выше склонность к противоправному поведению;

· чем выше агрессивность, тем выше уровень маскулинности;

· чем выше эмпатия, тем меньше уровень маскулинности.

В соответствии с целью и гипотезой исследования были поставлены следующие задачи:

1. Теоретический анализ литературных источников проявления гендерных стереотипов у подростков;

2. Исследование проявления маскулинности, агрессии, эмпатии у подростков с противоправным поведением.

В исследовании принимали участие две группы подростков в возрасте 14-15 лет, проживающие в городе Владимире. Первая группа - это подростки, совершившие различные преступления и содержащиеся в следственном изоляторе города Владимира. Вторая группа – это подростки, учащиеся средней школы.

В данной работе использовались следующие методики:

1. Методика Маскулинность – Феминность Сандры Бем.

На первом этапе исследовалось поведение несовершеннолетних подростков с девиантным и недевиантным поведением. Было проведено исследование по методике Сандры Бем «Маскулинность – Феминность».Методика была предложена Сандрой Бем (1974г.) для диагностики психологического пола и определяет степень андрогенности, маскулинности и феминности личности. Опросник содержит 60 утверждений (качеств), на каждое из которых испытуемый отвечает «нет» или «да», оценивая тем самым наличие или отсутствие у себя названных качеств. Опросник можно применять и в форме экспертного рейтинга. В таком случае оценка испытуемого по представленным качествам осуществляется компетентными лицами, хорошо знающими испытуемых (муж, жена, родители и т.д.).

Ответы подсчитываются, за каждое совпадение с ключом приписывается 1 балл.

Феминность = (сумма баллов по феминности) : 20, где 20 это количество утверждений по феминности

Маскулинноть = (сумма баллов по маскулинности) : 20, где 20 это количество утверждений по маскулинности

Основной индекс:

IS = (Феминность – Маскулинность) х 2,322

Если IS от (-1) до (+1) андрогинность

IS меньше (-1) ( IS>1) маскулинность

IS больше (+1) (IS>1) феминность

Если IS < -2,025 ярко выражено маскулинность

IS >+ 2,025 ярко выраженная феминность

Методика С. Бем является одной из наиболее валидной и информативной гендерной оценки.

2. Методика состояния агрессивности Басса – Дарки.

Для измерения уровня агрессивности применялась методика Басса – Дарки. А.Басс, воспринявший ряд положений своих предшественников, разделил понятия агрессия и враждебность и определил последнюю как: «...реакцию, развивающую негативные чувства и негативные оценки людей и событий». Создавая свой опросник, дифференцирующий проявления агрессии и враждебности, А.Басс и А.Дарки выделили следующие виды реакций: 1. Физическая агрессия — использование физический силы против другого лица. 2. Косвенная — агрессия, окольным путем направленная на другое лицо или ни на кого не направленная. 3. Раздражение — готовность к проявлению негативных чувств при малейшем возбуждении (вспыльчивость, грубость). 4. Негативизм — оппозиционная манера в поведении от пассивного сопротивления до активной борьбы против установившихся обычаев и законов. 5. Обида — зависть и ненависть к окружающим за действительные и вымышленные действия. 6. Подозрительность — в диапазоне от недоверия и осторожности по отношению к людям до убеждения в том, что другие люди планируют и приносят вред 7. Вербальная агрессия — выражение негативных чувств как через форму (крик, визг), так и через содержание словесных ответов (проклятия, угрозы). 8. Чувство вины — выражает возможное убеждение субъекта в том, что он является плохим человеком, что поступает зло, а также ощущаемые им угрызения совести.

Под агрессивностью можно понимать свойство личности, характеризующееся наличием деструктивных тенденций, в основном в области субъектно-субъектных отношений. Вероятно, деструктивный компонент человеческой активности является необходимым в созидательной деятельности, так как потребности индивидуального развития с неизбежностью формируют в людях способность к устранению и разрушению препятствий, преодолению того, что противодействует этому процессу. Вопросник состоит из 75 утверждений, на которые испытуемый отвечает «да» или «нет».

Индекс враждебности включает в себя шкалы обиды и подозрительности, а индекс агрессивности (прямой или мотивационный) включает в себя шкалы физической агрессии, раздражения, вербальную агрессию.

Нормой агрессивности по тесту Басса – Дарки является величина ее индекса равная 21 + - 4, а враждебности 6,5 - 7 + - 3.

Методика Басса –Дарки ориентирована на испытуемых подросткового возраста и дает наиболее подробную информацию о видах агрессивного поведения.

3. Методика диагностики уровня эмпатических способностей В.В. Бойко.

Для измерения диагностики уровня эмпатических способностей применялась методика В.В. Бойко. Испытуемым предлагалось ответить свойственны ли им данные утверждения. Предложено было 32 вопроса, на которые нужно было дать ответ: «да» или «нет». Затем подсчитывалось число совпавших ответов по ключу по каждой шкале и определялась суммарная оценка. Методика предполагает оценки по следующим шкалам: рациональный канал эмпатии; эмоциональный канал эмпатии, интуитивный канал эмпатии, установки, способствующие эмпатии; проникающая способность к эмпатии.

Оценки по каждой шкале могут варьировать от 0 до 6 баллов и указывают на значимость конкретного параметра в структуре эмпатии.

Шкальные оценки выполняют вспомогательную роль в интерпретации основного показателя — уровня эмпатии. Суммарный показатель может изменяться от 0 до 36 баллов. Уровни оценки : 30 баллов и выше — очень высокий уровень эмпатии; 29—22 — средний уровень, 21—15— заниженный, менее 14 баллов — очень низкий.

Анализ достоверности различий имеет практическое значение при оценке статистической значимости разности выборочных средних величин в сопоставляемых распределениях.

В исследовании использовался U-критерий Манна-Уитни длясравнения результатов двух групп: девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, и недевиантных подростков. Критерий предназначен для оценки различий между двумя выборками по уровню какого-либо признака, количественно измеренного. Он позволяет выявлять различия между малыми выборками. Этот метод определяет , достаточно ли мала зона перекрещивающихся значений между двумя рядами. Чем меньше область перекрещивающихся значений, тем более вероятно, что различия достоверны. Иногда эти различия называют различиями в расположении двух выборок.

Эмпирическое значение критерия Манна-Уитни (U) отражает то, насколько велика зона совпадения между рядами. Поэтому чем меньше U_эмп. , тем более , что различия достоверны.

2.2 Сравнительный анализ проявлений маскулинности, агрессивности и эмпатии в группах подростков

1. Исследование маскулинности подростков по методике С. Бем

На первом этапе проводилось исследование маскулинности подростков по методике Феминности – Маскулинности С. Бем. В исследовании принимали участие две группы подростков в возрасте 14-15 лет, проживающие в городе Владимире. Опросник предъявлялся подросткам, находящимся в следственном изоляторе города Владимира, и подросткам обычной средней школы. После проведенного исследования полученные данные были обработаны и выделены в две основные группы.

Полученные результаты по группам приведены в приложении на диаграмме и таблице (см. приложение № 5, № 6).

По результатам были сделаны следующие выводы: уровень маскулинности девиантных подростков, содержащихся в СИЗО, составляет 17,5 баллов, в недевиантной группе подростков уровень маскулинности которой составляет 5,7 баллов. Уровень маскулинности девиантных подростков в несколько раз превышает норму.И следовательно, в их поведении проявляются такие характеристики как мужественность, агрессивность, тщеславие, властность, независимость.

Для уточнения маскулинности девиантных подростков была использована система экспертных оценок. Для определения маскулинных качеств подростков, склонных к противоправным действиям, была сформирована экспертная группа из специалистов со стажем работы не менее пяти лет, в количестве трех человек. Ими была произведена экспертная оценка значимых качеств маскулинности у двух групп подростков: группа девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, и группа недевиантных подростков.

Вышеупомянутым группам были представлены две ситуации из реальных уголовных дел, которые они должны были оценить в баллах: от 1 до 10 (см. приложение № 2). Данным группам нужно было определить, как проявляются те или иные качества маскулинности в конкретных ситуациях уголовного дела, а также оценить такие качества как: мужественность; лидерство; агрессивность; решительность; независимость.

Эксперты провели исследование группы девиантных подростков, склонных к противоправному поведению.

Данные по группе были сведены в таблицу (см. приложение № 7, № 8). В данной таблице представлены результаты экспертных оценок.

В результате экспертного опроса выделились такие качества как: мужественность; лидерство; агрессивность; решительность; независимость:

· по критерию мужественность девиантные подростки, склонные к противоправному поведению, набрали 8,4 балла, а недевиантные подростки – 4,9 балла;

· по критерию лидерство девиантные подростки, склонные к противоправному поведению, набрали 8,5 балла, а недевиантные подростки – 4,9 балла;

· по критерию агрессивность девиантные подростки, склонные к противоправному поведению, набрали 8,1 балла, а недевиантные подростки – 5,4 балла;

· по критерию решительность девиантные подростки, склонные к противоправному поведению, набрали 8,3 балла, а недевиантные подростки – 5,2 балла;

· по критерию независимость девиантные подростки, склонные к противоправному поведению, набрали 8,5 балла, а недевиантные подростки – 5,1 балла.

Таким образом, качества как мужественность, лидерство, агрессивность, решительность и независимость выше у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению.

2.Исследование агрессивности по методике Басса – Дарки

На втором этапе проводилось исследование агрессивности у подростков по методике Басса – Дарки. Опросник предлагался подросткам, находящимся в следственном изоляторе, и подросткам обычной средней школы.

После проведенного исследования полученные данные были обработаны и приведены в приложении в диаграмме и таблице (см. приложение № 9, № 10).

Исходя из полученных результатов можно утверждать, что физическая агрессия у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, выше и составляет 7,31балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых она составляет 4,61 балла ;косвенная агрессия у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, выше и составляет 7,9 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых она составляет 5,3 балла; раздражение у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, выше и составляет 8,69 балла, по сравнению с недевиантными, у которых оно составляет 5,31 балла;негативизм у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, выше и составляет 4,25 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых она составляет 2,68 балла; бида у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, выше и составляет 7,43 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых она составляет 4,75 балла; подозрительность у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, выше и составляет 9,3 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых она составляет 7,5балла; вербальная агрессия физическая агрессия у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, выше и составляет 7,31балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых она составляет 4,61балла;чувство вины у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, выше и составляет 4,43 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых она составляет 7,4 балла.

Следовательно, уровень агрессивности, раздражения, негативизма, обиды, подозрительности у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, выше, чем у недевиантных подростков, а чувство вины у недевиантных подростков выше, чем у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению.

3.Исследование эмпатических способностей В.В. Бойко

На третьем этапе проводилось исследование эмпатических способностей В.В. Бойко.

Опросник предъявлялся подросткам, находящимся в следственном изоляторе города Владимира, и подросткам обычной средней школы.

После проведенного исследования полученные данные были обработаны и приведены в приложении диаграммы и таблице (см. приложение № 11, № 12).

Результаты, полученные по методике В.В. Бойко, показывают, что рациональный канал эмпатии у девиантных подростков ниже и составляет 2,31 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых он - 4,81 бала; эмоциональный канал эмпатии у девиантных подростков ниже - 2,81 баллов, по сравнению с недевиантными подростками, у которых он - 4,5 балла; интуитивный канал эмпатии у девиантных ниже - 1,93 балла, по сравнению с недевиантными подростками у которых он - 4,62балла; установки, способствующие или препятствующие эмпатии, у девиантных подростков ниже и составляет 2,18 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых он - 4,75 балла; прикладная способность эмпатии у девиантных подростков ниже и составляет 2,31балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых он - 4,62балла; идентификация у девиантных подростков ниже и составляет 2,25 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых он - 4,37 балла.

У девиантной группы подростков, склонных к противоправному поведению, уровень эмпатии составляет 13,8 балла, у недевиантных подростков уровень эмпатии составляет 27,68 балла.

На основании предположений сделаны следующие выводы, что уровень эмпатических способностей у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, значительно ниже, чем у недевиантных подростков.

2.3 Анализ и интерпретация результатов.

Сравнительный анализ проявлений феминности – маскулинности показывает, что уровень маскулинности в группе девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, составил 28,6 баллов, а уровень маскулинности в группе недевиантных подростков – 5,7 балла. Это означает, что уровень маскулинности у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, выше на 32,34 % уровня маскулинности группы недевиантных подростков (см. приложение № 6).

Сравнительный анализ проявлений феминности – маскулинности показывает, что уровень маскулинности в группе девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, составил 28,6 баллов, а уровень маскулинности в группе недевиантных подростков – 5,7 балла. Это означает, что уровень маскулинности у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, выше на 32,34 % уровня маскулинности группы недевиантных подростков (см. приложение № 8).

Затем полученные данные подверглись математичеко – статической обработке для установления достоверных различий между двумя выборками по U - критерия Манна-Уитни (см приложение № 13, № 14). Расчет критерия показал, что различия между двумя выборками достоверны при р < 0,05.

Исследование агрессивности у подростков показывает, что такие виды поведения как агрессивность, раздражение, негативизм, обида, подозрительность у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, выше, чем у недевиантных подростков, в то же время чувство вины у недевиантных подростков выше.

После проведенного эксперимента полученные результаты были обработаны и приведены в приложении на диаграмме в таблице (см. приложение № 9, № 10).

Конкретные результаты по каждым видам распределены следующим образом:

Физическая агрессия - использование физической силы против другого лица. Данные показывают, что физическая агрессия у девиантных подростков выше и составляет 7,31 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых она составляет 4,61балла.

Косвенная агрессия - окольным путем направленная на другое лицо или ни на кого не направленная агрессия. Данные показывают, что косвенная агрессия у девиантных подростков выше и составляет 7,94 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых она составляет 5,31 балла.

Негативизм — оппозиционная манера в поведении от пассивного сопротивления до активной борьбы против установившихся обычаев и законов. Данные показывают, что негативизм у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, составляет 4,25 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых она составляет 2,69 балла.

Обида — зависть и ненависть к окружающим за действительные и вымышленные действия. Данные показывают, что обида у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, составляет 7,44 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых она составляет 4,75 балла.

Подозрительность — в диапазоне от недоверия и осторожности по отношению к людям до убеждения в том, что другие люди планируют и приносят вред. Данные показывают, что подозрительность у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, составляет 9,31 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых она составляет 7,5 балла.

Раздражение — готовность к проявлению негативных чувств при малейшем возбуждении (вспыльчивость, грубость). Данные показывают, что раздражение у девиантных подростков составляет 8,69, по сравнению с недевиантными, у которых оно составляет 5,31.

Вербальная агрессия — выражение негативных чувств как через форму (крик, визг), так и через содержание словесных ответов (проклятия, угрозы). Данные показывают, что вербальная агрессия у девиантных подростков составляет 13,69 баллов, по сравнению с недевиантными подростками, у которых она составляет 5,63 балла.

Чувство вины — выражает возможное убеждение субъекта в том, что он является плохим человеком, что поступает зло, а также ощущаемые им угрызения совести. Данные показывают, что чувство вины у девиантных подростков, склонных к противоправным правонарушениям, составляет 4,44 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых она составляет 7,44 балла.

Анализ полученных результатов показывает, проанализировав результаты теста мы пришли к выводу, что по индексу агрессии, в данном случае, по девиантным подросткам, склонных к противоправному поведению, составил 63,5 %. По индексу агрессии недевиантных подростков составил 57,4 %. Следовательно наше предположение оправдалось: уровень агрессивности у девиантных подростков выше, чем у недевиантных подростков.

Полученные данные подверглись математичеко – статической обработке для установления значимых различий между двумя выборками с помощью U - критерия Манна-Уитни (см. приложение № 15). Данные показали, что различия между двумя выборками достоверны при р < 0,05.

Следующим этапом работы было выявление уровня эмпатических способностей по методике В.В. Бойко. После проведенного эксперимента полученные результаты были обработаны и сведены в таблицу (см. приложение № 12).

Результатами тестирования являются:

Рациональный канал эмпатии характеризует направленность внимания, восприятия и мышления человека на понимание сущности любого другого человека, на его состояние, проблемы и поведение. Это спонтанный интерес к другому, открывающий шлюзы эмоционального и интуитивного отражения партнера. Данные показывают, что рациональный канал эмпатии у девиантных подростков ниже и составляет 2,31 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых он составляет 4,81 балла.

Эмоциональный канал эмпатии фиксируется способность эмпатирующего входить в эмоциональный резонанс с окружающими — сопереживать, соучаствовать. Эмоциональная отзывчивость становится средством вхождения в энергетическое поле партнера. Понять внутренний' мир другого человека, прогнозировать его поведение и эффективно воздействовать возможно только в случае, если произошла энергетическая подстройка к партнеру. Соучастие и сопереживание выполняет роль связующего звена между людьми. Данные показывают, что эмоциональный канал эмпатии у девиантных ниже и составляет 2,81 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых он составляет 4,5 балла.

Интуитивный канал эмпатии позволяет человеку предвидеть поведение партнеров, действовать в условиях дефицита исходной информации о них, опираясь на опыт, хранящийся в подсознании. На уровне интуиции замыкаются и обобщаются различные сведения о партнерах. Данные показывают, что интуитивный канал эмпатии у девиантных ниже и составляет 1,93 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых он составляет 4,62 балла.

Установки,способствующие или препятствующие эмпатии . Эффективность эмпатии снижается, если человек старается избегать личных контактов, считает неуместным проявлять любопытство к другой личности, убедил себя спокойно относиться к переживаниям и проблемам окружающих. Подобные умозрения резко ограничивают диапазон эмоциональной отзывчивости и эмиатического восприятии. Данные показывают, что у девиантных ниже и составляет 2,18 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых он составляет 4,75 балла.

Проникающая способность в эмпатии расценивается как важное коммуникативное свойство человека, позволяющее создавать атмосферу открытости, доверительности, задушевности. Расслабление партнера содействует эмпатии, а атмосфера напряженности, неестественности, подозрительности препятствует раскрытию и эмпатическому постижению. Данные показывают, что прикладная способность эмпатии у девиантных ниже и составляет 2,31 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых он составляет 4,62 балла.

Идентификация — важное условие успешной эмпатии. Это умение понять другого на основе сопереживаний, постановке себя на место партнера. В основе идентификации легкость, подвижность и гибкость эмоций, способность к подражанию. Данные показывают, что у девиантных ниже и составляет 2,25 балла, по сравнению с недевиантными подростками, у которых он составляет 4,37 балла.

Оценка уровня эмпатических способностей показывает, что имеются различия в рациональном канале эмпатии, в эмоциональном канале эмпатии, в интуитивном канале эмпатии, в установке, способствующей эмпатии, в проникающей способности к эмпатии, в идентификации к эмпатии.

Что означат, что уровень эмпатических способностей у девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, значительно ниже, чем у недевиантных подростков.

Полученные данные подверглись математичеко – статической обработке для установления значимых различий между двумя выборками с помощью U - критерия Манна-Уитни различия подтверждены, при р < 0,05 (см. приложение №16).

Выводы:

1.Установлены различия по уровню маскулинности. У девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, он на 32,34 % выше, чем у недевиантных подростков. Группы различаются по следующим качествам: мужественность, лидерство, агрессивность, решительность, независимость.

2.Установлены различия по уровню агрессивности. У девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, на 63,5 % выше, чем у недевиантных подростков. Характеристики маскулинности девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, обусловлены на агрессивное поведение подростков.

3.Установлены различия по уровню эмпатических способностей. У девиантных подростков, склонных к противоправному поведению, на 49 % ниже, чем у недевиантных подростков.

Таким образом, проведенное исследование подтверждает гипотезу , что уровень маскулинности определяет склонность к противоправному поведению подростков.

Заключение

Проблема противоправного поведения несовершеннолетних резко обострилась в период кризиса общественного развития в нашей стране. К многочисленным трудностям подросткового периода, обусловленным кризисностью фазы перехода от детства к взрослости, сегодня добавляется нечеткость требований к исполняемым гендерным ролям. В этой ситуации девиантное поведение подростков, склонных к противоправному поведению, является прежде всего защитным механизмом в ответ на напряжение, связанное с затрудненностью гендерной идентификации в современном мире.

В последнее время гендерная проблематика все активнее стала заявлять о себе в различных отраслях научного знания. Все более остро актуализируется задача теоретического осмысления феномена гендерной психологии и разработки соответствующего гендерного подхода в ней. В рамках решения этих задач мы рассмотрели в нашей работе: предпосылки возникновения, специфику гендерных исследований в психологии; проблемы психологии половых различий, в частности, маскулинности, как следствие склонности к противоправному поведению несовершеннолетних подростков.

Проблема гендерного подхода рассматривалась в рамках различных теоретических подходов: в теории структурного функционализма, отношение между полами определялось через концепцию полоролевого разделения, половые роли усваиваются в процессе социализации; противоположны позиции так называемых социальных конструктивистов, которые видят суть маскулинности в том, что она есть не что иное как “принятие некой объявленной позиции, формирование психического комплекса, примерка социального пола, дополнение исторической сексуальности, аппарат культурного различия” (Х. Бхабха), как “постоянно меняющийся набор значений, которые мы конструируем в общении с собой, друг с другом и окружающим нас миром” (М. Киммел), что «имеет смысл рассматривать маскулинность как гетерогенную, чувствительную к контексту и возникающую в процессе взаимодействия» (Р.Хоррокс).

Подростковый возраст представляет собой группу повышенного риска. Во-первых, сказываются внутренние трудности переходного возраста, начиная с психогормональных процессов и кончая перестройкой Я-концепции. Во-вторых, пограничность и неопределенность социального положения юношества. В-третьих, противоречия, обусловленные перестройкой механизмов социального контроля: детские формы контроля, основанные на соблюдении внешних норм и послушании взрослым, уже не действуют, а взрослые способы, предполагающие сознательную дисциплину и самоконтроль, еще не сложились или не окрепли.

Теоретический анализ работ показывает, что девиантное, или отклоняющееся, поведение - понятие социально-психологическое, так как обозначает отклонение от принятых в данном конкретно-историческом обществе норм межличностных взаимоотношений: действий, поступков и высказываний, совершаемых в рамках психического здоровья.

В результате проведенного эмпирического исследования были выявлены значимые гендерные различия у подростков с противоправным поведением по факторам: маскулинности, агрессии, эмпатии. Наиболее выраженным фактором масклинности, агрессии обладают девиантные подростки, склонные к противоправному поведению, а уровень эмпатии выше у недевиантных подростков. Качественный анализ исследуемых качеств выявил заметные различия между девиантными подростками, склонными к противоправному поведению, и недевиантными подростками. Девиантные подростки, склонные к противоправному поведению, по сравнению с недевиантными, показывают более высокие уровни выраженности почти всех видов агрессии.

Проведенное исследование выводит нас на ряд актуальный проблем, требующих своего разрешения, в частности, необходимо более детальное исследование гендерных особенностей подростков с девиантным и недевиантным поведением.

Библиография:

1. Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания.—Л., 1969.—339 с.

2. Агеев В.С. Влияние факторов культуры на восприятие и оценку человека человеком. Вопросы психологии. 1985. № 3. 135-140с.

3. Алешина Ю.Е., Волович А.С. Проблемы усвоения ролей мужчины и женщины. Вопросы психологии. 1991. № 4. 74-82с.

4. Андреева Г.М. Психология социального познания. М., Аспект Пресс, 1997.

5. Алёшина Ю. Е. Удовлетворенность браком и межличностное восприятие в супружеских парах с различным стажем совместной жизни: Канд. дис. М., 1985.

6. Алёшина Ю. Е., Борисов И. Ю. Полоролевая дифференциация как комплексный показатель отношений супругов // Вести. Моск. ун-та. Сер. Психология. 1989. № 2. С. 44—53.

7. Араканцева Т.А., Дубовская Е.М. Полоролевые представления современных подростков как действенный фактор их самооценки. Мир психологии. 1999. 147-155с.

8. Арутюнян М.Ю. «Кто я» Проблема самоопределения юношей и девушек-подростков. М., 1992.

9. Багрунов В.П. Половые различия в видовой и индивидуальной изменчивости психики человека. Л., 1981.

10. Белкин А. И. Биологические и социальные факторы, формирующие половую идентификацию.—В кн.: Соотношение биологического и социального в человеке / Отв. ред. В. М. Банщиков, Б.Ф. Ломов. Материалы к симпозиуму. М., 1975, 777—790 с.

11. Бендас Т.В. Гендерные исследования лидерства. Вопросы психологии.2000. № 1. 87-95с.

12. Бреслав Г.М., Хасан Б.И. Половые различия и современное школьное образование. Вопросы психологии. 1990. № 3. 64-69с.

13. Буракова М.В. Интерпретация маскулинности-фемининности внешнего облика женщины. Ростов-на-Дону. 2000.

14. Вейнингер О. Пол и характер. М. 1997.

15.Виноградова Т.В., Семенов В.В. Сравнительное исследование познавательных процессов у мужчин и женщин: роль биологических и социальных факторов. Вопросы психологии. 1993. № 2. 63-71с.

16. Волович А. С. Особенности процесса социализации выпускников средней школы: Канд. дис.М., 1990.

17. Воронина О.А. Социокультурные детерминанты развития гендерной теории в России и на Западе. Общественные науки и современность. 2000. № 4. 9-20с.

18. Вундер П.А. Эндокринология пола. М., 1980. — 253 с.

19. Геодакян В.А. Теория дифференциации полов в проблемах человека. М., Наука. 1989. 171-188с.

20. Донован Б. Т., Физиология полового разви­тия.М., 1974.

21. Иванова Е. Гендерная проблематика в психологии.

22. Иванов В.В. Чет и нечет: Асимметрия мозга знаковых систем. М., 1978. –184с.

23. Каган В.Е. Семейные и полоролевые установки у подростков. Вопросы психологии. 1987. № 3. 53-62с.

24. Каган В.Е. Стереотипы мужественности-женственности и образ Я у подростков. Вопросы психологии. 2000. № 3. 65-69с.

25. Клецина И.С. Гендерная социализация. СПб., 1998.

26. Клецина И.С. Самореализация личности и гендерные стереотипы. СПб.,1998. 188-202с.

27. Колесов Д.В.; Сальверова Н.Б. Физиолого-педарогические аспекты полового созревания. – М., 1978. – 222с.

28. Коломинский Я. Л. Полоролевое развитие ребенка в дошкольном возрасте // Генетические проблемы социальной психологии / Под ред. Я. Л. Коломинского, М. И. Лисиной. Минск, 1985. 176—190 с.

29. Кон И. С. Психология половых различий // Вопр. психол. 1981. № 2. 47—57 Кон И. С Половые различия и дифференциация социальных ролей. – в кн.: Соотношение биологического и социального в человеке. М., 1975. – 763-776с.

30. Косалс Л. Я. Перестройка и механизм социальных изменений // Экономическая социология и перестройка / Под ред. Т. И. Заславской, Р. В. Рывкиной. М., 1989. С. 189—214.

31. Кочубей Б. И., Новикова Е. В. Эмоциональная устойчивость школьника. М., 1988.

32. Собкин В.С., Абросимова З.Б., Адамчук Д.В., Баранова Е.В. Проявление девиации в подростковой субкультуре. Вопросы психологии. 2004г. № 3 – 3-18 с.

33. Собкин В.С., Писарский П.С. Социокультурный анализ образовательной ситуации в мегаполисе. М., 1992