Недавно состоявшаяся экскурсия в музей-квартиру М.Горького оставила противоречивые впечатления: роскошный особняк в стиле модерн (реквизированный у миллионера, купца-мецената Рябушинского) — для пролетарского писателя, редкая коллекция миниатюрных фигурок из кости и нефрита. Строгие шкафы с книгами до самого потолка, дорогие картины, фотографии сына, внучек, друзей и знакомых... Известно, что Горький не любил этот дом, чувствовал себя в нем, как в золотой клетке. Побывавший у него в 1925 году Р. Роллан записал в дневнике: “Он очень одинок, хотя никогда не бывает один”, “в его душе происходит жестокая борьба, о которой никто ничего не знает”. И уж совсем красноречивый вывод — “У старого медведя на губе кольцо”.
Экскурсовод рассказал, что Горький не мог встречаться, с кем ему хочется, под видом заботы о его здоровье посетителей тщательно фильтровали. В музее я узнал разные версии гибели сына и смерти самого М. Горького. Секретарь Горького, оказывается, был агентом ГПУ... Все это требует осмысления и переоценки того, что знал раньше о Горьком. А что знал? То, что в учебнике, особенно интереса не вызывало. Из прочитанного запомнилось лишь что-то из раннего творчества...
Первые же строки молодого Горького были призывом к геройству, а не к идиллическому мещанскому покою. Романтические песни, “Старуха Изергиль” — все это, на мой взгляд, подлинное искусство: прекрасный, “цветистый” язык, сказочная метафоричность, яркость, необычайность героев, возвышенные мечты и чувства, великолепная пейзажная живопись.
Когда Горький принес Короленко рассказ “Старуха Изергиль”, тот сказал: “Странная какая-то вещь. Это — романтизм, а он давно скончался. Очень сомневаюсь, что сей Лазарь достоин воскресения. Мне кажется, вы поете не своим голосом. Реалист вы, а не романтик, реалист!” Но после рассказа “Челкаш” Короленко вынужден был признать в молодом авторе и реалиста, и романтика. Горький сам замечательно тонко определил причину двойственности своего раннего творчества. Он так и говорит, что давление “томительно бедной жизни” понуждало его украсить нищету существования сказочными вымыслами, тогда как богатство живых впечатлений бытия находило выражение в рассказах реалистического характера.
Ранние реалистические рассказы перекликаются с тем, что описано в автобиографической трилогии (“Детство”, “В людях”, “Мои университеты”). “Свинцовые мерзости русской жизни” — и в то же время “здоровое, яркое, творческое”, что есть в русском народе. Все это написано в традициях русской классики XIX века и близко мне. Драматургия Горького, по-моему, сродни чеховской, но более заострена социально. “Дачники”, “Дети солнца”, “Васса Железнова”, увиденные по телевизору, достаточно интересны. “На дне” — пьеса, заставляющая спорить, размышлять о правде и лжи, о смысле человеческого существования, о сострадании, об ответственности за свою личную судьбу.
Афоричность языка привлекает, многое запоминается надолго. Поражает мастерство речевых характеристик: ночлежники — живые человеческие типы. Спорным представляется Сатин как антипод Луки. Он гораздо менее убедителен, чем Лука, к тому же сам признает его правоту (“молодец старик”). Больше всего спорить хочется с романом “Мать”.
Многие страницы написаны с большой художественной выразительностью (описание жизни рабочей слободки, история жизни и смерти слесаря Михаила Власова, интересен Андрей Находка, волнуют переживания Ниловны, ее загадочный сон и др.), но в целом читать довольно скучно, а уж идея насильно осчастливить все человечество, оправдание революционного террора (чего стоит Николай Весовщиков, готовый “забрызгать кровью небеса” во имя идеи) — абсолютно неприемлемы для меня. Думается, что “своевременность” этой книги в прошлом и сухой, схематичный, холодный Павел никого уже увлечь не сможет. А вот материнская великая любовь Ниловны, которая, как библейская Мария, приносит своего сына в жертву людям, не может не привлечь. Послеоктябрьское творчество Горького мало знакомо мне. Изучено обзорно “Дело Артамоновых”, “Жизнь Клима Самгина”, последний роман, судя по телевизионной версии, грандиозное и, возможно, самое важное и талантливое из всего, что написано Горьким. Обязательно надо прочитать, если осилю.
Несмотря на то, что не все принимаю в Горьком, я думаю, не правы те, кто заявляет о том, что нужно отбросить его за ненадобностью. Мне интересна личность Горького, поскольку он один из тех, кто “сделал себя сам”. Как это ни банально звучит, в разное время Горький был разным (это доказывают его “Несвоевременные мысли”), и, следовательно, справедливо будет сказать, что никакой эпизод из жизни писателя не может характеризовать его полностью, что он лишь звено в цепи сложной, но исполненной глубокого смысла судьбы.
|
