"Сертификат" на независимость.
Веками "обителью" психологии считалась философия. В середине XIX века психология покидает свой "отчий дом" и начинает отстаивать право на самостоятельность в семье других позитивных наук. Свои "сертификаты" на не зависимость она черпала, во-первых, в математике, во-вторых, в эксперименте.
Что касается математики, то вопреки Канту, учившему, что психология никогда не сможет ее применить, а потому не станет истинной наукой, Гербарт разработал сложный аппарат описания "статики и динамики" представлений – первоэлементов души. Когда один видный математик решил проверить его аппарат, то к своему удивлению обнаружил, что в нем нет ни одной ошибки. Но, как известно, математика подобна мукомолке – результат, который получают "на выходе", зависит от запущенного сырья. Гербарт "запустил" фиктивный материал, и из его трудоемких расчетов наука ничего не извлекла.
Другая картина стала вырисовываться, когда физиологи, проводя эксперименты над эффектами работы органов чувств, стали обрабатывать результаты своих экспериментальных данных. Отныне они имели дело не с воображаемыми элементами бестелесной души, а с ее реальными реакциями на физические стимулы. Теперь предметом математических обобщений служили факты, доступные опытной проверке.
Первый фундаментальный круг этих фактов был объединен под именем психофизики. Ее основоположником стал немецкий ученый Густав Теодор Фехнер (1801-1887). Он обратил внимание на открытие другого исследователя органов чувств – физиолога Эрнста Вебера (1795-1878).
Эрнст Вебер: зарождение психофизики.
Вебер задался вопросом, насколько следует изменять силу раздражения, чтобы субъект уловил едва заметное в ощущении.
Таким образом, акцент сместился: предшественников Вебера занимала зависимость ощущений от нервного субстрата, его самого – зависимость между континуумом ощущений и континуумом взывающих их физических стимулов. Обнаружилось, что между первоначальным раздражителем и последующими существует вполне определенное (разное для различных органов чувств) отношение, при котором субъект начинает замечать, что ощущение стало уже другим. Для слуховой чувствительности, например, это отношение составляет 1/160, для ощущений веса – 1/30 и т.д.
Густав Теодор Фехнер: основы психофизики.
Немецкий физик, психолог, философ, профессор физики Лейпцигского университета Г.Т.Фехнер из-за болезни и частичной слепоты, вызванной изучением зрительных ощущений при наблюдениях за Солнцем, занялся философией, уделяя особое внимание проблеме отношений между материальными и духовными явлениями. С улучшением здоровья он стал изучать эти отношения экспериментально, применяя математические методы. В центре его интересов оказался давно установленный рядом наблюдателей факт различий между ощущениями в зависимости от того, какова первоначальная величина вызывающих их раздражителей. Звон колокола в дополнение к уже звучащему колоколу произведет иное впечатление, чем присоединение одного колокола к десяти. Занявшись изучением того, как изменяются ощущения различных модальностей (опыты ставились над ощущениями, которые возникают при взвешивании предметов различной тяжести, при восприятии предметов на расстоянии, при вариациях в их освещенности и т.д.), Фехнер обратил внимание на то, что сходные эксперименты проводил за четверть века до него его соотечественник Э.Вебер, который ввел понятие об "едва заметном различии между ощущениями". Причем это "едва заметное различие" не является одинаковым для всех видов ощущений. Появилось представление о порогах ощущений, т.е. о величине раздражителя, меняющего ощущение. В тех случаях, когда минимальный прирост величины раздражителя сопровождается едва заметным изменением ощущения, стали говорить о разностном пороге. Была установлена закономерность, гласящая: для того чтобы интенсивность ощущения росла в арифметической прогрессии, необходимо возрастание в геометрической прогрессии величины вызывающего его стимула. Это отношение получило имя закона Вебера-Фехнера. Общую формулу, выведенную из своих опытов, Фехнер обозначил следующим образом: интенсивность ощущения пропорциональна логарифму стимула (раздражителя). Фехнер тщательно разработал технику экспериментов для определения порогов ощущений с тем, чтобы можно было установить минимальное (едва заметное) различие между ними. Фехнеру принадлежит и ряд других методов измерения ощущений (кожных, зрительных и др.).
Данное направление исследований было названо психофизикой, поскольку его содержание определялось экспериментальным изучением и измерением зависимости психических состояний от физических воздействий.
Книга Фехнера "Основы психофизики" имела ключевое значение для разработки психологии как самостоятельной экспериментальной науки. Во всех вновь возникающих лабораториях определение порогов и проверка закона Вебера-Фехнера стали одной из главных тем, демонстрирующих возможность математически точно определять закономерные отношения между психическим и физическим.
Наряду с психофизикой Фехнер стал создателем экспериментальной эстетики. Свой общий экспериментально-математический подход он применил к сравнению объектов искусства, пытаясь найти формулу, которая позволила бы определить, какие именно объекты и благодаря каким свойствам воспринимаются как приятные, а какие не вызывают ощущения красоты. Фехнер занялся тщательным измерением книг, карт, окон, предметов домашнего обихода, а также произведений искусства (в частности, изображений Мадонны) в надежде найти те количественные отношения между линиями, которые вызывают позитивные эстетические чувства.
Работы Фехнера стали образцом и для последующих поколений исследователей, которые, не ограничиваясь изучением психофизики в узком смысле слова, распространили методические приемы Фехнера на проблемы психодиагностики, изучение критериев принятия решений, эмоциональных состояний у отдельных индивидов.
Выведенная Фехнером всеобщая форумула, согласно которой интенсивность ощущения пропорциональна логарифму интенсивности раздражителя, стала образцом введения в психологию строгих математических мер.
Развитие психофизики начиналось с представлений о, казалось бы, локальных психических феноменах. Но она имела огромный методологический и методический резонанс во всем корпусе психологического знания. В психологию внедрялись эксперимент, число, мера. Таблица логарифмов оказалась приложимой к явлениям душевной жизни, к поведению субъекта, когда ему приходится определять едва заметные различия между явлениями.
Прорыв от психофизиологии к психофизике был знаменателен и в том отношении, что разделил принципы причинности и закономерности. Ведь психофизиология была сильна выяснением причинной зависимости субъективного факта (ощущения) от строения органа (нервных волокон), как этого требовало "анатомическое начало". Психофизика же доказала, что в психологии и при отсутствии знаний о телесном субстрате могут быть строго эмпирически открыты законы, которым подвластны ее явления.
Франц Дондерс: время реакции.
Старая психофизиология с ее "анатомическим началом" расшатывалась самими физиологами еще с одной стороны. Голландский физиолог Ф.Дондерс (1818-1889) занялся экспериментами по изучению скорости протекания психических процессов. Несколько раньше Г.Гельмгольц открыл скорость прохождения импульса по нерву. Это открытие относилось к процессу в организме. Дондерс же обратился к измерению скорости реакции субъекта на воспринимаемые им объекты. Испытуемый выполнял задания, требовавшие от него возможно более быстрой реакции на один из нескольких раздражителей, выбора ответов на разные раздражители и т.п. Эти опыты доказывали, что психический процесс, подобно физиологическому, можно измерить. При этом считалось само собой разумеющимся, что психические процессы совершаются именно в нервной системе.
Позже И.М. Сеченов, ссылаясь на изучение времени реакции как процесса, требующего целостности головного мозга, подчеркивал: "Психическая деятельность как всякое земное явление происходит во времени и пространстве".
Герман Людвиг Гельмгольц: основоположник психофизиологии.
Центральной фигурой в создании основ психологии как науки, имеющей собственный предмет, был Г. Гельмгольц (1821-1894). Его разносторонний гений преобразовал многие науки о природе, в том числе науку о природе психического. Гельмгольц открыл закон сохранения энергии. Мы все дети Солнца, говорил он, ибо живой организм, с позиций физики, – это система, в которой нет ничего кроме преобразований энергии. Тем самым из науки изгонялось представление об особых витальных силах, отличающих поведение органических тел от неорганических.
Занимаясь изучением чувств, Гельмгольц принял за объяснительный принцип не энергетическое (молекулярное), а анатомическое начало. Именно на последнее он опирался в своей концепции цветного зрения. Гельмгольц исходил из гипотезы о том, что имеется три нервных волокна, возбуждение которых волнами различной длины создает ощущение основных цветов: красного, зеленого и фиолетового.
Такой способ объяснения оказался непригодным, когда Гельмгольц от ощущений перешел к анализу восприятия целостных объектов в окружающем пространстве. Это побудило его ввести два новых фактора: а) движения глазных мышц; б) подчиненность этих движений особым правилам, подобным тем, по которым строятся логические умозаключения. Поскольку эти правила действуют независимо от сознания, Гельмгольц назвал их "бессознательными умозаключениями". Таким образом, экспериментальная работа столкнула Гельмгольца с необходимостью ввести новые причинные факторы. До того он относил к ним либо превращения физической энергии, либо зависимость ощущения от устройства органа.
Теперь к этим двум причинным "сеткам", которыми наука улавливает жизненные процессы, присоединялась третья. Источником психического (зрительного) образа выступал внешний объект, в возможно более отчетливом видении которого состояла решаемая глазом задача. Выходило, что причина психического эффекта скрыта не в устройстве организма, а вне его.
В опытах Гельмгольца между глазом и объектом ставились призмы, искажавшие восприятие объекта. Однако организм посредством различных приспособительных движений мышц стремился восстановить адекватный образ этого объекта. Получалось, что движения мышц выполняют не чисто механическую, а познавательную (даже логическую) работу.
В зоне научного анализа появились феномены, свидетельствовавшие об особой форме причинности: не физической, не физиолога-анатомической, а психической. Опыты, показавшие, что образ в сознании порождается независимым от сознания механизмом, должны были привести к разделению психики и сознания.
Эдуард Пфлюгер: сенсорные функции.
Введение психического фактора как регулятора поведения организма было связано с работами немецкого физиолога Э.Пфлюгера (1829-1910). Он подверг экспериментальной критике схему рефлекса как дуги, в которой центростремительные нервы благодаря связи с центробежными производят одну и ту же стандартную мышечную реакцию.
Большие споры вызвали опыты Пфлюгера над лягушкой, лишенной переднего мозга. Ее помещали в различные условия, но она вела себя отнюдь не как рефлекторный автомат (как это следовало из тогдашнего представления о рефлекторной душе). Если ее помещали на лабораторный стол, она ползала, если бросали в воду – плыла, т.е. вела себя соответственно изменившимся условиям.
Пфлюгер объяснил это тем, что у лягушки имеется сенсорная функция, которая и позволяет различать условия среды и соответственно полученным извне сигналам менять поведение. Старые физиологи насмехались над Пфлюгером, говоря, что он является сторонником учения о "спинномозговой душе". Но впоследствии выводы Пфлюгера были поддержаны передовыми физиологами (в частности И.М.Сеченовым), подчеркивавшими, что Пфлюгер доказал своими опытами различие между примитивной психикой (сенсорной функцией) и сознанием.
Дарвин подверг анализу инстинкты как побудительные силы поведения, критикуя с фактами в руках версию об их разумности. Вместе с тем без этих слепых побуждений, корни которых уходят в историю вида, организм не может выжить.
Полагая, что инстинкты связаны с эмоциями, Дарвин подошел к исследованию последних не с точки зрения их осознания субъектом, а опираясь на объективные наблюдения за выразительными движениями (о чем уже говорилось выше). Традиционная психология считала чувства элементами сознания. Теперь же эмоции индивида выступили в качестве таких феноменов, которые, хотя и являются психическими, первичны по отношению к сознанию.
Разделение психики и сознания в исследованиях гипногогов.
Свою лепту в разграничение психики и сознания внесли исследования гипноза. Поначалу они приобрели в Европе большую популярность благодаря деятельности австрийского врача Ф. Месмера, объяснявшего свои гипнотические сеансы действием магнитных истечений (флюидов). Затем, отвергнув месмеризм, английский хирург Брэд попытался трактовать гипноз физиологически (и даже предложил термин "нейрогипноз"), однако в дальнейшем придал решающую роль психологическому фактору.
Будучи предметом интереса медиков, использующих его в своей практике, гипноз не только демонстрировал факты психически регулируемого поведения с выключенным сознанием (поддерживая тем самым представление о бессознательной психике), но требовал создания ситуации взаимодействия между врачом и пациентом ("раппорт"). Обнажаемая гипнозом бессознательная психика является социально-бессознательной, ибо она инициируется и контролируется другим человеком.
Если Дарвин вывел психику за пределы индивида к истории вида, то врачи-гипнотизеры – за пределы индивида к другому индивиду. За всем этим возвышался "Монблан фактов".
На разных направлениях экспериментальной работы (Бобер, Фехнер, Дондерс, Гельмгольц, Пфлюгер) складывались представления об особых закономерностях в факторах, отличных как от физиологических, так и от тех, которые относились к психологии в качестве ветви философии (имеющей своим предметом явления сознания, изучаемые внутренним опытом). Наряду с лабораторной работой физиологов по изучению органов чувств и движений новую психологию готовили успехи эволюционной биологии и медицинской практики, применявшей гипноз при лечении неврозов. Открывался целый мир явлений, существующих независимо от сознания субъекта, доступных такому же объективному изучению, как любые другие природные факты.
Опираясь на экспериментальные и количественные методы, исследователи установили, что в психическом мире действуют собственные законы и причины. Это создало почву для отделения психологии как от физиологии, так и от философии.
Следует различать реальную жизнь науки и ее отражение в теоретических программах. К семидесятым годам XIX века появилась потребность в том, чтобы объединить разрозненные знания о психике в отдельную, отличную от других, дисциплину.
Когда время созрело, говорил Гете, яблоки падают одновременно в разных садах. Теперь "созрело время" для определения статуса психологии как самостоятельной науки – сразу почти одновременно сложилось несколько программ ее разработки. Они по-разному определяли предмет, методы и задачи психологии, направления ее развития.
Вильгельм Вундт: "отец" экспериментальной психологии.
Немецкий психолог, физиолог, философ В. Вундт (1832-1920) после окончания медицинского факультета в Тюбингене работал в Берлине у И.Мюллера, защитил диссертацию в Гейдельберге, где занял должность преподавателя физиологии в качестве ассистента Гельмгольца. Став профессором философии в Лейпциге, Вундт создал здесь первую в мире лабораторию экспериментальной психологии (1879), преобразованную затем в институт.
Занимаясь физиологией, Вундт пришел к программе разработки психологии как самостоятельной науки, независимой от физиологии и философии (разделом которой ее было принято считать). В своей первой книге "Материалы к теории чувственного восприятия" (1862), опираясь на факты, относящиеся к деятельности органов чувств и движений, Вундт выдвинул идею создания экспериментальной психологии, план которой был изложен в его "Лекциях о душе человека и животных". План включал два направления исследований: а) анализ индивидуального сознания с помощью экспериментального контролируемого наблюдения субъекта за собственными ощущениями, чувства ми, представлениями; б) изучение "психологии народов", т.е. психологических аспектов культуры языка, мифов, нравов.
Следуя этому замыслу, Вундт первоначально сосредоточился на изучении сознания субъекта, определив психологию как науку о "непосредственном опыте". Он назвал ее физиологической психологией, поскольку испытываемые субъектом состояния изучались посредством специальных экспериментальных процедур, большинство которых было разработано физиологией (преимущественно физиологией органов). Так как продуктом деятельности этих органов являются осознаваемые субъектом психические образы, то именно они, в отличие от телесной организации, рассматривались как особый объект изучения, относимый уже не к физиологии, а к психологии. Задача усматривалась в том, чтобы эти образы тщательно анализировать, выделяя исходные, простейшие элементы, из которых они строятся. Вундт использовал также достижения двух других новых разделов знания: психофизики, изучающей на основе эксперимента и с помощью количественных методов закономерные отношения между физическими раздражителями и вызываемыми ими ощущениями, и другого направления, определяющего опытным путем время реакции субъекта на предъявляемые стимулы.
К тому времени английским ученым Гальтоном была предпринята попытка экспериментально изучить, какие ассоциации может вызвать у человека слово как особый раздражитель. Оказалось, что на одно и то же слово человек отвечает самыми различными реакциями, притом не только словесными, но и образными. Это побудило Гальтона заняться классификацией реакций, подсчетом их количества, времени, протекающего от предъявления слова до реакции на него, и т.д. И в этом случае применялись количественные методы.
Объединив все эти направления, Вундт показал, что на основе экспериментов, объектом которых служит человек (тогда как прежде эксперименты ставились только на животных), психология может разрабатываться как самостоятельная наука. Полученные результаты были им изложены в книге "Основы физиологической психологии" (1873-1874), ставшей первым главным трудом, по которому обучались не только у самого Вундта, но и в других центрах, где появились специалисты по новой дисциплине – экспериментальной психологии.
"Отцом" экспериментальной психологии стали в дальнейшем называть Вундта.
Задача психологии, как и всех других наук, состоит, по Вундту, в том, чтобы: а) выделить путем анализа исходные элементы; б) установить характер связи между ними и в) найти законы этой связи. Анализ означал расчленение непосредственного опыта субъекта. Это достигается путем интроспекции, которую не следует смешивать с обычным самонаблюдением. Интроспекция – особая процедура, требующая специальной подготовки. При обычном самонаблюдении человеку трудно отделить восприятие как психический внутренний процесс от воспринимаемого предмета, который является не психическим, но данным во внешнем опыте. Испытуемый должен уметь отвлекаться от всего внешнего, чтобы добраться до исконной "материи" сознания. Последняя состоит из элементарных, далее неразложимых "нитей составных частей". Им присущи такие качества, как модальность и интенсивность. К элементам сознания относятся также чувства (эмоциональные состояния). Согласно гипотезе Вундта, каждое чувство имеет три измерения: а) удовольствия – неудовольствия, б) напряженности – расслабленности, в) возбужденности – успокоения. Простые чувства как психические элементы варьируют по своему качеству и интенсивности, но любое из них может быть охарактеризовано во всех трех аспектах. Эта гипотеза породила множество экспериментальных работ, в которых наряду с данными интроспекции были использованы также объективные показатели изменений физиологических состояний человека при эмоциях.
Стремясь отстоять самостоятельность психологической науки, Вундт доказывал, что у нее имеются собственные законы, а изучаемые ею явления подчинены особой "психической причинности". В поддержку этого вывода он ссылался на закон сохранения энергии. Материальное движение может быть причиной только материального же. Для психических явлений существует другой источник, и они, соответственно, требуют других законов. К этим законам Вундт относил: принципы творческого синтеза, закон психических отношений (зависимость события от внутренних взаимоотношений элементов – например, мелодии от отношений, в которых находятся между собой отдельные тона), закон контраста (противоположности усиливают друг друга) и закон гетерогенности целей (при совершении поступка могут возникнуть не предусмотренные первоначальной целью действия, влияющие на его мотив).
Теоретические воззрения Вундта стали предметом критики и к концу столетия большинством психологов были отвергнуты. Его главный просчет усматривался в том, что сознание как предмет психологии трактовалось им исходя из того постулата, что только сам субъект способен сообщать о своем внутреннем мире благодаря интроспекции (внутреннему зрению). Тем самым утверждалось всесилие субъективного метода. Задача науки усматривалась Вундтом в изощрении этого метода путем использования специальных экспериментальных приборов. Попытка найти собственный предмет психологии, отличающий ее от других наук, обернулась мнением о замкнутом в себе сознании. Вундт справедливо считал, что психология не вправе была бы претендовать на самостоятельное научное значение, если бы она не изучала и не открывала особые причинные факторы, которые, определяют динамику ее процессов. Но его воззрение на психическую причинность свелось к той версии, что регулярное и законообразное течение психических процессов детерминировано ими же самими. Зависимость сознания от внешних объектов, обусловленность психики деятельностью головного мозга, включенность психической жизни индивида в мир социальных связей – все это устранялось из сферы научного анализа.
К тому же, вслед за философом А. Шопенгауэром, Вундт утверждал, что первичной абсолютной силой человеческого бытия является воля, на которую возлагалось объединение всех элементов сознания в целостность по закону "творческого синтеза". Отводя воле роль главенствующего начала в структуре сознания, Вундт стал на позиции волюнтаризма. Эта философская концепция бессильна дать причинное объяснение динамике психической жизни и поступкам человека, поскольку все, что ни происходит в этой жизни, сводит к особой произвольной силе, для действий которой нет закона.
Интроспекционизм в сочетании с волюнтаризмом, отличавшие вундтовскую систему, сделали ее объектом жесткой критики со стороны многих психологов, в том числе тех, кто осваивал экспериментальные методы в школе Вундта. Широкое применение этих методов обогатило знание о психике, укрепило научную репутацию психологической науки. Но теоретическая линия Вундта оказалась тупиковой.
В дальнейшем, оставив эксперимент, Вундт занялся философией и разработкой задуманной им еще в юности "второй ветви" психологии, посвященной психическому аспекту создания культуры различных народов. Он пишет десятитомную "Психологию народов", отличающуюся обилием материалов по этнографии, истории языка, антропологии.
Отмечая удивительную плодовитость Вундта, исследователи подсчитали, что за 68 лет он написал 53 735 страниц, т.е. писал приблизительно 2,2 страницы в день, или по одному слову каждые две минуты. Вряд ли кто-то прочитал все написанное Вундтом.
Согласно Вундту, экспериментальному изучению подлежат только элементарные психические процессы (ощущения, простейшие чувства). Что же касается более сложных форм психической жизни, то здесь эксперимент со всеми его преимуществами, доказанными-прогрессом науки, непригоден. Это убеждение Вундта было развеяно дальнейшими событиями в психологии. Уже ближайшие ученики Вундта доказали, что такие сложнейшие процессы, как мышление и воля, так же открыты для экспериментального анализа, как и элементарные.
От Вундта принято вести родословную психологии как самостоятельной дисциплины. Он создал крупнейшую в истории этой науки школу. Прошедшие эту школу молодые исследователи из разных стран, вернувшись на родину, организовали там лаборатории и центры, где культивировались идеи и принципы новой области знания, достойно преобретшей самостоятельность. Вундт сыграл важную роль в консолидации сообщества исследователей, ставших психологами-профессионалами. Дискуссии по поводу его теоретических позиций, перспектив применения экспериментальных методов, понимания предмета психологии и многих других ее проблем стимулировали появление концепций и направлений, обогативших психологию новыми научными представлениями.
Между практикой работ в области экспериментальной психологии и заявленной Вундтом теоретической программой возникло существенное рассогласование. Поэтому если научно-организаторская деятельность Вундта сыграла позитивную-роль в оформлении психологии как отдельной от других конкретных наук дисциплины, то его программно-теоретическая конструкция, неоднократно корректируемая автором, не выдержала испытания временем.
С внедрением в психологию эксперимента открывается первая глава ее летописи в качестве самостоятельной науки. Именно благодаря эксперименту поиск причинных связей и зависимостей в психологии приобрел твердую почву. Наметилась перспектива математически точной формулировки реальных (а не воображаемых, как у Гербарта) психологических закономерностей.
Опыт радикально изменил критерии научности психологического знания. К нему стали предъявляться требования воспроизводимости в условиях, которые могут быть вновь созданы любым другим исследователем. Объективность, повторяемость, проверяемость становятся критериями достоверности психологического факта и основанием для его отнесения в разряд научных.
Центрами психологической работы становятся специальные лаборатории, возникшие в различных странах. Первоначально приоритет принадлежал немецким университетам. Параллельно интенсивные исследования проводились в России и Соединенных Штатах Америки, в меньших масштабах – во Франции, Англии, Италии и скандинавских странах. В конкретной научно-исследовательской практике культивировались направления, объединение которых оснастило полную наступательного духа молодую науку экспериментальным оружием (психофизиология органов чувств, психофизика, психометрия).
Труд Г.Эббингауза "О памяти" (1885) открыл новую эпоху в развитии экспериментальной психологии.
Герман Эббингауз: метод бессмысленных слогов.
Г.Эббингауз (1850-1909) обучался в университетах Галле и Берлина сначала по специальности история и филология, затем – философия. Доцент, затем профессор университетов в Берлине, Бреслау, Галле, где он организовал небольшую лабораторию экспериментальной психологии, он создал первую профессиональную организацию немецких психологов "Немецкое общество экспериментальной психологии" и (совместно с А. Кенигом) "Журнал психологии и физиологии органов чувств" (1890), поддержанный как физиологами, так и психологами.
Эббингаузу принадлежит выдающаяся роль в развитии экспериментальной психологии. Он занялся ею, когда предметом этой науки считались процессы и акты сознания субъекта, а методом – интроспекция, контролируемая с помощью приборов. Эббингауз применил взамен субъективного метода объективный, соединив его с количественным анализом данных. В то время считалось, что экспериментально можно изучать лишь деятельность органов чувств – ведь только на них можно воздействовать различными приборами. Что же касается сложных психических процессов – таких как память и мышление, то их изучение опытными, лабораторными методами не вел никто. Заслуга Эббингауза прежде всего в том, что он отважился подвергнуть эксперименту память.
Случайно в Париже Эббингауз нашел в букинистической лавке книгу Т.Фехнера "Основы психофизики". В ней были сформулированы математические законы, касающиеся отношений между физически ми стимулами и вызываемыми ими ощущениями. Воодушевленный идеей открытия точных законов памяти, Эббингауз решил приступить к опытам. Он ставил их на самом себе.
В то время в психологии широкой популярностью пользовалось учение об ассоциации (связи) идей. С античных времен считалось, что идеи (представления, образы) соединяются друг с другом по определенным правилам. Основными причинами ассоциаций считались близость между фактами сознания в пространстве и во времени (например, предмет на поминает об его владельце), сходство и контраст между представлениями.
Эббингауз тоже руководствовался идеей о том, что люди запоминают, сохраняют в памяти и вспоминают факты, между которыми сложились ассоциации. Но обычно эти факты человек осмысливает, и поэтому весьма трудно установить, возникла ли ассоциация благодаря памяти или в дело вмешался ум. Эббингауз задался целью установить законы памяти "в чистом виде" и для этого изобрел особый материал.
Единицей такого материала стали не слова (ведь они всегда связаны с понятиями), а отдельные бессмысленные слоги. Каждый слог состоял из двух согласных и гласной между ними (например: бов, гис, лоч). По оценке американца Э. Титченера, это стало самым выдающимся изобретением психологии со времен Аристотеля. Столь высокая оценка исходила из открывшейся возможности изучать процессы памяти независимо от смысловых содержаний, с которыми неотвратимо связаны нормальные речевые реакции человека.
Составив список бессмысленных слогов (около 2300), Эббингауз экспериментировал с ними на протяжении пяти лет.
Основные итоги этого исследования Эббингауз изложил в ставшей классической книге "О памяти". Прежде всего он выяснил зависимость числа повторений, необходимых для заучивания списка бессмысленных слогов, от его длины и установил, что при одном прочтении запоминается, как правило, семь слогов. При увеличении списка требовалось значительно большее число повторений, чем количество присоединенных к первоначальному списку слогов. Число повторений принималось за коэффициент запоминания.
Особую популярность приобрела вычерченная Эббингаузом "кривая забывания". Быстро падая, эта кривая становится пологой. Оказалось, что наибольшая часть материала забывается в первые минуты после заучивания. Значительно меньше забывается в ближайшие минуты и еще меньше – в ближайшие дни. Сравнивалось также заучивание осмысленных текстов и списка бессмысленных слогов. Эббингауз выучивал текст "Дон-Жуана" Байрона и равный по объему список слогов. Осмысленный материал запоминался в девять раз быстрее. Что же касается "кривой забывания", то она в обоих случаях имела общую форму, хотя при осмысленном материале падение кривой шло медленнее.
Эббингауз подверг экспериментальному изучению и другие факторы, влияющие на память (например, сравнительную эффективность сплошного и распределенного во времени заучивания).
Хотя Эббингауз и не разработал специальной психологической теории, его исследования стали ключевыми для экспериментальной психологии. Они на деле показали, что память можно изучать объективно, не прибегая к субъективному методу, к выяснению того, что происходит в сознании испытуемого. Была также показана важность статистической обработки данных с целью установления закономерностей, которым подчинены – при всей их прихотливости – психические явления. Эббингауз разрушил стереотипы прежней экспериментальной психологии, созданной школой Вундта, где считалось, что эксперимент приложим только к процессам, вызываемым в сознании субъекта с помощью специальных приборов. Был открыт путь экспериментальному изучению, вслед за простейшими элементами сознания, сложных форм поведения – навыков. "Кривая забывания" приобрела значение образца для построения в дальнейшем графиков выработки навыков, решения проблем и т.д. Эббингауз доказал ошибочность прежнего ассоцианизма, который умозрительно решал вопрос о характере связи между психическими явлениями. Ассоциации, избранные Эббингаузом в качестве объекта заучивания, являлись столько же сенсорными, сколько и моторными. Они охватывали самый общий аспект приобретения организмом новых сочетаний сенсомоторных реакций в результате специально организованного упражнения.
Эббингаузу принадлежит также ряд других работ и методик, сохраняющих свое значение поныне. В частности, он создал носящий его имя тест на дополнение фразы пропущенным словом. Этот тест стал одним из первых в диагностике умственного развития и получил широкое применение в детской и педагогической психологии.
Эббингаузу принадлежит небольшой, блестяще написанный "Очерк психологии", а также фундаментальные двухтомные "Основы психологии". Труды Эббингауза существенно изменили общий облик психологии, подняв уровень экспериментальной культуры исследований, утвердив в ней критерии объективности и точной проверки установленных фактов и закономерностей с использованием количественных методик.
Самая высокая оценка трудов Эббингауза не может быть преувеличенной. Независимо от намерений самого Эббингауза его метод коренным образом изменил характер деятельности экспериментатора, которого начинают интересовать не столько высказывания испытуемого (отчет о составе собственного сознания), сколько его реальные действия. В интроспекционизме образовалась брешь, быстро расширявшаяся потоком новых экспериментов.
Изучение навыков.
Эббингауз открыл путь экспериментальному изучению навыков. По существу он сам уже стоял у его истоков, ибо, как мы говорили, ассоциации, избранные им в качестве объекта заучивания, являлись столько же сенсорными, сколько и моторными.
Опыты американских психологов Брайяна и Хартера по выработке навыка приема и посылки телеграмм явились второй после опытов Эббингауза важнейшей вехой на пути экспериментального исследования процесса научения. С приближением динамичного XX века реальной моделью для психологии становится деятельность человека, включенного в коммуникативные системы, в которых скорость передачи информации выступает как существенный фактор социально-экономического прогресса.
Брайян и Хартер получили кривую, которая показывала, как формируется навык телеграфиста – сколько единиц телеграфного текста он научается посылать и принимать в единицу времени. Эти опыты как бы сблизили эксперименты по измерению времени реакции (ВР) с экспериментами Эббингауза: требовались как срочные двигательные реакции на сенсорные сигналы, так и опыт работы. Но с реальной деятельностью вошли в эксперимент и новые факторы.
Испытуемые Брайана и Хартера оперировали со значимыми сигналами, процесс усвоения которых протекал своеобразно. Прогресс достигался не путем постепенного нарастания достижений, а скачкообразно. Обнаруживались периоды, когда кривая шла горизонтально (так называемое плато). Анализ этих периодов показал, что они служат для испытуемого как бы фазой подготовки к качественно иной системе операций, овладение которой и позволяло продвинуться вперед. Если, например, первоначально испытуемый оперировал отдельными буквами, то затем ступень "буквенного" навыка сменялась ступенью "словесного" навыка, когда схватывались слова как целостные единицы. Следующая ступень, ведущая от плато вверх, в свою очередь достигалась при овладении еще более сложными структурами – сочетаниями слов и т.д.
В этих экспериментах выступала и другая важная особенность осознанного поведения, которая ускользала при господствовавшем до того интроспекционизме. Оказалось, что успешность выполнения навыка зависит от умения воспринять отрезок текста, который еще не стал объектом реакции, но станет им в следующий момент. Сознание как бы забегает вперед, перекрывая сенсорное поле за пределами непосредственно вызывающего двигательную реакцию сигнала и организуя в соответствии с этим поведение.
Выводы из опытов Брайяна и Хартера сближались в ряде пунктов с тем, что было установлено затем в классических экспериментах американского психолога Д.М.Кеттелла (1860-1944), изучавшего в 90-х толах объем внимания и навык чтения.
С помощью специального прибора – тахитоскопа – Кеттелл определял время, необходимое для того, чтобы воспринять и назвать различные объекты – формы, буквы, слова. Объем внимания колебался в пределах пяти объектов. Он оставался таким же и тогда, когда этими объектами были не разрозненные буквы, а знакомые испытуемому целые слова и даже предложения, т.е. речевые или смысловые единицы, состоящие из значительно большего числа букв или знаков. При экспериментах с чтением букв и слов на вращающемся барабане Кеттелл зафиксировал, как Брайян и Хартер, феномен антиципации – "забегания" восприятия вперед. Новые результаты влияли на статус не только экспериментальной психологии, но и общей психологической теории, ибо оба направления всегда нераздельно связаны.
Мы видим, таким образом, что работы Эббингауза, Кеттелла, Брайяна, Хартера и других легли в основу направления, отличного от физиологической психологии Вундта. Новое направление открыло собственно психологические феномены и закономерные связи между ними, специфичность которых основана на объективных особенностях деятельности человека.
Экспериментальный метод утверждается в психологии на рубеже XX века повсеместно, во всех ее отраслях. Он прилагается к различным объектам и для решения различных задач. Эксперимент начинает определять характер психологической науки в целом.
Список литературы
М.Г.Ярошевский. Экспериментальная психология
|
