Научная работа: Средний класс

Белорусский государственный ЭКОНОМИЧЕСКИЙ университет

Научная работа

по дисциплине

Социология

тема:

«Средний класс»

студент 1 курса

факультета

финансов и банковского дела

специальности ВЭД

дневной формы обучения

Горбанов А. И.

Минск

2009

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Основные признаки и структура среднего класса

Средний класс в развитых странах

Средний класс в США

Средний класс в России

Средний класс в Беларуси

Заключение

Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ

Данная работа призвана систематизировать знанияо людях, которые могут позволить себе как большие накопления, так и большие траты. В идеале их принято называть средним классом. В идеале они должны составлять экономический каркас общества. Но это в идеале.

Цель данной работы – рассмотреть основные признаки и структуру среднего класса, показать как живёт средний класс в развитых странах и в России, а также более подробно рассмотреть средний класс в Беларуси, а именно стиль жизни, образ потребительского поведения и структуру ценностей. В определении этого класса в нашей стране нет возможности опереться на данные статистики и социологических служб, поскольку исследований на эту тему не проводилось вообще, что говорит либо о крайней малочисленности этой категории в Беларуси, либо об её отсутствии вообще. «Нет явления, нет исследований», - сказал один из экспертов. Тем не менее, изучив различные потребительские рынки, статистику, некоторые социологические исследования известных белорусских институтов и выслушав мнения основных операторов на них, всё же можно говорить, что средний класс у нас есть. Правда, с национальными особенностями.

Средний класс (middle class) – часть общества, которая занимает по статусным позициям среднее положение между высшим и низшим классом.

Основные признаки и структура среднего класса

Впервые понятие «средние слои» применительно к обществу начал употреблять еще Аристотель. Именно он высказал идею, которая с тех пор регулярно повторяется многими учеными: чем больше будет эта средняя часть общества, тем стабильнее будет и само общество. В 20 в. понятие «среднего класса» получило очень широкое распространение, поскольку именно в это время наблюдалось его резкое численное увеличение. Анализом среднего класса занимались Макс Вебер, Норман Элиас, Л.Уорнер, Д.Голдторп и др. Даже марксисты, несмотря на абсолютизацию биполярности классовой структуры (пролетариат – буржуазия), признавали существование среднем классе, относя его к промежуточным социальным группам. Наиболее глубоко и всесторонне проблемы среднего класса рассматриваются в рамках стратификационного (функционального) подхода в социологии.

В начале 20 в. к среднему классу относили мелких собственников и независимых предпринимателей. Но по мере развития «общества массового благосостояния» в развитых странах произошло повышение жизненного уровня квалифицированных работников наемного труда, которые существенно пополнили ряды представителей среднего класса. Кроме представителей таких элитных высокооплачиваемых профессий как высшие менеджеры, адвокаты, бухгалтера, научные работники и т.д., на уровень среднего класса вышли и зарабатывающие немногим меньше торговые агенты, преподаватели школ и вузов, врачи, клерки, представители многих других массовых профессий.

Среди ученых постоянно идут дебаты по поводу критериев выделения среднего класса. Чаще всего в качестве основных объективных критериев называют уровень образования и доходов, стандарты потребления, владение материальной или интеллектуальной собственностью, а также способность к высококвалифицированному труду. Кроме этих объективных критериев большую роль играет субъективное восприятие человеком своего положения – то есть его самоидентификация как представителя «социальной середины».

Существует два подхода к характеристике структуры среднего слоя.

Одни ученые рассматривают средний класс как некое довольно однородное образование. При этом подчеркивается, что представитель среднего класса имеет более высокий доход и более выгодные условия труда, чем люди из низшего класса, но у него менее выгодные позиции по этим же параметрам, чем у людей, относящихся к высшему классу.

Более распространен второй подход, сторонники которого подчеркивают неоднородность среднего класса. Например, согласно современному британскому социологу Энтони Гидденсу, внутри его можно выделить две основные категории. Первая – «старый средний » класс – включает в себя мелких предпринимателей. Данная категория характеризуется непостоянством численности, хотя ее удельный вес в составе населения остается довольно высоким. Это является результатом того, что постоянно происходит процесс выбывания разорившихся предпринимателей, который уравновешивается притоком новых людей, желающих попробовать свои силы в собственном бизнесе. Вторая категория – «новый средний » класс – состоит из высокооплачиваемых наемных работников, как правило, занятых интеллектуальным трудом. Высший слой «нового среднего» класса включает менеджеров и специалистов, работающих в сфере крупного бизнеса. Эти люди, как правило, имеют высшее образование и являются высококлассными специалистами. К низшему слою относятся учителя, врачи, конторские служащие и т.д. Это очень разнородная группа людей, по многим параметрам схожая с рабочим классом.

Четко выраженных границ между этими категориями не существует. Более того, между ними наблюдается интенсивная диффузия. Так, численность «старого среднего» класса (класса собственников) неуклонно сокращается и, наоборот, увеличивается количество «новых средних» слоев. Сейчас большинство среднего класса – это люди, источником дохода которых служит их личный труд, профессиональные навыки, а не владение частной собственностью, как было раньше.

Средний класс в развитых странах

Если представить схематически социальную структуру развитых стран, то получится «яйцо» (рис. 1): небольшие по численности низший (бедные слои) и высший (богатые слои) классы, многочисленный средний класс. К среднему классу на данный момент относят примерно 60–70% населения развитых стран мира.

Являясь основной социальной группой, средний класс развитых стран выполняет ряд очень важных социальных функций.

Базовой среди них выступает функция социального стабилизатора : добившись определенного места в социальной структуре общества, представители среднего класса склонны поддерживать существующее государственное устройство, которое позволило им достигнуть их положения. Следует учитывать, что средний класс играет ведущую роль в процессах социальной мобильности, и это также укрепляет существующий социальный строй, предохраняя его от социальных катаклизмов: недовольство низшего класса своим положением уравновешивается представленными им вполне реальными возможностями для повышения статуса в обществе.

Кроме стабилизирующей функции средний класс играет важную роль и в других социальных процессах.

В сфере экономических отношений средние слои играют роль экономических доноров – не только как производители огромной части доходов общества, но и как крупные потребители, инвесторы и налогоплательщики.

В культурной сфере средний класс является культурным интегратором – хранителем и распространителем ценностей, норм, традиций и законов общества.

Именно средний класс поставляет кадры чиновников и управленцев разного ранга – как для государственного аппарата, так и для бизнеса. Саморегуляция гражданского общества также основана на активности представителей среднего класса. Эту его роль называют функцией административно-исполнительного регулятора .

В странах «третьего мира» фигура, адекватно отражающая социальную структуру общества – «пирамида» (рис. 1): небольшая группа людей высшего класса, несколько большая по численности группа представителей среднего класса, многочисленный низший класс. Относительная малочисленность среднего класса приводит к тому, что он не может полноценно выполнять те же функции, что в развитых странах. Это является одной из причин и, в то же время, следствием социально-экономического отставания развивающихся стран.

В каждой стране средний класс обладает той или иной спецификой. Близкими и легко сопоставимыми являются критерии образования и стиля жизни. Больше всего расхождений наблюдается по материально-имущественному критерию. Так, например, в Западной Европе принадлежность к среднему классу определяется наличием сбережений, а в Америке – широким использованием кредита. Дело в том, что европеец привык приобретать новые товары, откладывая для этого в течение длительного времени часть своего дохода, тогда как в США принято покупать товары в кредит, а затем в течение многих лет погашать его.

В развитых странах средний класс составляют в основном предприниматели, интеллигенция, служащие, представители творческих профессий, высококвалифицированные рабочие. При этом в «низший средний» класс попадают квалифицированные рабочие, к «среднему среднему» классу относятся мелкие предприниматели, служащие, чиновники и т.д., а к «высшему среднему» – управляющие, менеджеры и руководители высшего уровня, а также люди, имеющие наследственные богатства. В эпоху научно-технической революции внутри среднего класса возникает разделение на тех, кто работает в передовой сфере высоких технологий (термин «новый средний класс» все чаще используют именно по отношению к этим «постиндустриальным работникам»), и прочих, связанных с технологиями «вчерашнего дня».

Срединное положение этой группы населения приводит к ряду противоречий. Так, по мнению некоторых леворадикальных обществоведов, средний класс выступает одновременно и в качестве эксплуатируемого, и в качестве эксплуатирующего: с одной стороны, его эксплуатируют представители крупного капитала, а с другой – он сам участвует в эксплуатации наемного труда. Другие критики современного капитализма подчеркивают, что в современном мире представители среднего класса вынуждены жить в атмосфере постоянного стресса, стремясь повысить (или хотя бы сохранить) свой уровень жизни. Поскольку традиционный пролетариат постепенно отмирает, сторонники социалистических идей начинают возлагать основные надежды именно на «восстание среднего класса» (так Б.Кагарлицкий называет антиглобалистское движение, опирающееся на средние слои). Либеральные круги, напротив, считают средний класс оплотом существующего строя.

Средний класс в США

Американские семьи с ежегодным доходом от 40 до 95 тысяч долларов, которые относят себя к среднему классу, живут совершенно не так, как им хотелось бы. То есть от зарплаты до зарплаты, от кредита до кредита, экономя на зубной пасте, на мороженом для детей, на походах в кино, на междугородных звонках... В классическом понимании среднего класса в США не существует, это миф. К такому безрадостному для сверхдержавы выводу пришли эксперты Национального центра по изучению общественного мнения при университете Чикаго. И не только они.

Социологи разделяют население США на пять групп примерно равной численности (по 20 процентов). В первую занесены семьи (два взрослых и один ребенок) с ежегодным доходом до 24 тысяч долларов. Во вторую - с доходом от 24 до 40 тысяч. В третью - от 40 до 95 тысяч. В четвертую - от 95 до 165 тысяч. В пятую - с доходом свыше 165 тысяч долларов. Есть, впрочем, еще одна подкатегория - "богатейшие американцы" с доходом около 900 тысяч долларов, но сюда относится лишь один процент граждан.

Средний класс часто называют каркасом общества. Считается, что это основной производитель материальных благ. В идеале это экономически свободные люди, которые позволяют себе и большие накопления, и большие траты. Кто же в таком случае подпадает под понятие "средний класс" в Соединенных Штатах? По сути никто. Потому что американцы из первых трех групп и даже отчасти из четвертой, как свидетельствуют опросы, являются рабами семейного бюджета, а их доходы едва-едва превышают расходы. У них просто нет средств, которые они могли бы вложить в новое дело, в недвижимость, оставлять на банковских счетах.

Около 40 процентов их трат уходит на жилье, включая его покупку, аренду и страховку. 5 процентов - на отопление, снабжение газом и электроэнергией, водопровод, канализацию и уборку мусора. Еще 4,8 процента - на мебель, занавески, домашний инструмент. Еще 17,6 - на аренду, страховку и ремонт автомашин, покупку запчастей и бензина, 17 - на еду и напитки, включая алкогольные, 5 - на медицинские услуги, 6 - на отдых и домашних животных, столько же - на образование и связь, в том числе сотовую. Чуть менее 5 процентов "съедают" одежда, обувь и украшения. В итоге "на прочие расходы" остается лишь около 4 процентов.

На практике средний класс в Америке - это скорее состояние умов, самоидентификация, нежели социальный статус. Подсчитано, что на долю четырех групп граждан с уровнем заработков до 165 тысяч долларов приходится 45 процентов доходов, получаемых населением США. Богачам и сверхбогачам достается остальное, но они обеспечивают 90 процентов налоговых поступлений в федеральный бюджет.

"Я всегда буду считать себя представителем среднего класса, хотя, быть может, я и выпала из него, - говорит Ники Фальдемолаи, проживающая в городе Бетесда, в штате Мэриленд. - Но сейчас я не могу позволить себе даже элементарного отпуска, я часто опаздываю с оплатой счетов и поэтому меня регулярно штрафуют".

Раньше она, будучи сотрудником издательской фирмы, зарабатывала 115 тысяч долларов, но в июле прошлого года попала под сокращение штата. Открыла свой бизнес, который прежних денег не приносит.

Показательно, что в 2001 году (более свежих данных нет) средний годовой доход на семью составил в США 42,228 тысячи долларов, тогда как в 2000-м он был равен 43,162 тысячам долларов. "Среднестатистическая" Америка медленно, но неумолимо беднеет - таков "диагноз" социологов. Ее граждане вынуждены искать новые места проживания, где с их доходами им легче оплачивать "потребительскую корзину".

К примеру, из Вашингтона, Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Сан-Франциско и Сан-Диего люди перебираются в центральные районы страны, в штаты Юта, Колорадо, Нью-Мексико, Арканзас, Оклахома, Небраска. В "глубинке" стоимость жизни совсем не та, что в мегаполисах. Скажем, расходы на жилье здесь ниже почти в два раза, на медицинские услуги - на 27 процентов, транспорт - на 20, бытовую электронику - на 14, продукты питания - 7,5 процента.

Как раз в этой новой для себя среде обитания многие американцы и могут ощутить себя тем самым средним классом, в принадлежности к которому они не были уверены в больших городах. "Если в Вашингтоне вы обратитесь к человеку, который зарабатывает сто тысяч в год, со словами: "Приятель, да ты богач", вы его точно приведете в бешенство", - предупреждает Рик Эдельман, финансовый консультант в корпорации Fairfax, автор книги "Обычные люди, необычные капиталы". - В столице такой доход не позволяет ни оплачивать обучение детей в колледже, ни даже откладывать на собственную старость". В "глубинке" же все иначе.

В США свыше 4 миллионов семей считают себя миллионерами. Кроме того, в этой стране сконцентрировано наибольшее количество миллиардеров - 222 (всего в мире - 476). В числе 11 богатейших людей планеты, чье состояние превышает 20 миллиардов долларов, лишь два неамериканца. Свои деньги эти граждане заработали главным образом на рынке нефти, алюминия, средств массовой информации, электроники, фармацевтики, индустрии развлечений, косметики, страхования, а также в системе сетевого маркетинга. За последние десять лет доходы финансовой элиты США выросли на 160 процентов, в то время как доходы остального населения -лишь на 10 процентов. Американские богачи предпочитают покупать обувь стоимостью в среднем 140 долларов, костюм - за 400 долларов, автомобиль - за 25 тысяч долларов.

Средний класс в России

Формирование среднего класса в дореволюционной России имело свои специфические особенности. Основной массой этого класса были не частные собственники, а очень пестрая и неоднородная группа людей – чиновники и служащие, студенты и разночинцы. В Советской России уже к 1960-м сформировался довольно многочисленный слой людей со средними доходами – руководящий персонал низшего и среднего звена, представители технической и творческой интеллигенции, высоквалифицированные рабочие. По многим характеристикам (прежде всего, по уровню образования) данный слой сопоставим с западным средним классом. Специфической особенностью оставалось отсутствие у этих людей сколько-нибудь значительной частной собственности (кроме квартиры и машины). В отличие от сильно дифференцированного среднего класса на Западе, советские средние слои отличались большой степенью однородности.

В дореволюционной и в советской России единственной формой осознания социальной общности средних слоев было ощущение их принадлежности к интеллигенции. Само понятие «средний класс» стало широко употребляться в нашей стране только в ходе перестройки.

С началом рыночных реформ в нашей стране начинает формироваться группа людей, которые по своим параметрам напоминали средний класс на Западе. Существенный удар по нарождающемуся среднему классу был нанесен кризисом 1998. Это событие практически низвело огромную массу российской интеллигенции на позиции низшего класса («новые бедные») и развело общество по доходам на два полюса. Последующий экономический подъем вновь усилил консолидацию среднего класса. Однако и в настоящее время этот процесс далек от завершения.

Несмотря на то, что понятие «средний класс» прочно вошло в обиход российской науки, отечественные ученые крайне противоречиво отзываются о самом наличии этого класса в современной России.

Ряд ученых (например, Ю.Левада) вообще отрицают существование в России среднего класса. Одни из них говорят об абстрактности самого понятия «средний класс», которое соединяет слишком разнородные группы людей, имеющие мало общего друг с другом (речь идет не только о России). Другие сомневаются в возможности существовании такого класса в условиях российских реформ, которые привели к резкой поляризации общества на бедных и богатых.

Преобладает, однако, мнение тех, кто считает, что средний класс в постсоветской России все же есть. Но и в этой группе ученых нет единства мнений. Некоторые отстаивают точку зрения, что средний класс в России находится на начальной стадии своего формирования и скоро станет опорой для всей страны. Другие же придерживаются мнения, что хотя средний класс в России и существует, но он кардинально отличается от зарубежных аналогов.

Те ученые, которые признают существование в России среднего класса, выделяют следующие его основные характеристики.

Представители среднего слоя России, как и за рубежом, – это люди, как правило, имеющие высокий уровень профессионального образования. По большинству же остальных критериев (уровню доходов, образцам потребления и стилю жизни) этот слой российского общества мало отличается от низшего класса.

Очень большая часть российского среднего класса (примерно 40%) – это «старый средний» класс, то есть собственники-предприниматели. Что касается интеллектуалов, то они в значительной степени вытеснены в более низкий слой. Таким образом, «новый средний» класс в постсоветской России гораздо малочисленнее, чем в развитых странах.

Средний класс России отличается высокой неоднородностью и даже двойственностью по многим объективным и субъективным критериям. Это препятствует осознанию общности интересов представителей средних слоев.

Вместо того чтобы служить стабилизатором общества, российский средний класс демонстрирует настороженное отношение по отношению к официальным властям, хотя и не поддерживает представителей крайней оппозиции.

В отличие от «яйца» и «пирамиды», описывающих структуру общества в развитых и развивающихся странах, современная стратификация российского общества может быть представлена как «соломенная шляпа» (рис. 2): элита в России в стране очень малочисленна, подавляющее количество граждан принадлежат к низшим слоям населения, лишь сравнительно небольшое количество людей относятся к среднему классу. По социологическим исследованиям, процент населения, причисляемого к среднему классу, варьировалась в России 1990-х от 10 до 60% (в зависимости от выбранных критериев), при этом чаще называли нижнюю границу этого интервала.

Разбросанность оценок ярко характеризует несогласованность взглядов среди ученых и противоречивость самих критериев, по которым выделяют в России средний класс. Эта черта резко отличает отечественный средний класс от западного. Критерии социального положения на Западе довольно хорошо коррелируются между собой: так, более высокий уровень дохода, как правило, связан с более высоким профессиональным статусом. В России такая взаимосвязь вовсе не обязательна: например, престижное место в государственном аппарате часто не приносит такого дохода, как малопрестижная деятельность в малом бизнесе.

В отличие от советских времен, современный российский средний класс отличается ярко выраженной разнородностью состава. Разнородность среднего класса – явление вполне стандартное и на Западе, но специфически российской чертой является его двойственность (биполярность). Средние слои раскалываются на группы, некоторые признаки которых не просто различны, но диаметрально противоположны.

Чаще всего ученые выделяют два уровня (или даже два субкласса) в российском среднем классе – «старый средний» класс (советские средние слои) и «молодой средний» класс (средний класс, близкий к западным образцам). Существуют и другие подходы к пониманию дуализма российского среднего класса. Например, А.Л.Андреев выделяет в его структуре класс А (лица с высоким уровнем благосостояния) и класс Б (российская интеллигенция с высокой духовностью, но с невысокими доходами). Выделяемые субклассы имеют не только разные внешние характеристики, но и противоположные взгляды и ценностные установки. Например, материально ориентированная группа людей (те, которые относятся к среднему классу по уровню доходов и стандартам жизни) придают большое значение достигнутому материальному положению, низко ценя «уважение». Противоположная группа – так называемые идеалисты (они относятся к среднему классу по «личному достоинству») – ориентированы на социально-статусные отличия (ученая степень, знаки отличия и т.д.), не всегда связанные с заработком.

Поляризация признаков наблюдаются не только во внутренней структуре среднего класса, но и в его социальной географии. Средний класс столичных городов вовсе не совпадает со средним классом на периферии. Так, на периферии больший удельный вес в составе среднего класса имеют предприниматели, в столичных центрах – высокооплачиваемые наемные работники. Сильно различаются и потребительские стандарты: если в столицах большее внимание уделяется проведению досуга и достижению комфортных условий для проживания, то в регионах показателем положения в обществе служат расходы на продукты питания и одежду.

Несовместимость условий жизни и взглядов разных групп российского среднего класса приводит к их взаимному отторжению: интеллигенты критикуют бизнесменов, жители столицы подвергаются нападкам провинциалов, «новые бедные» неприязненно глядят на «новых богатых».

Что касается политических воззрений представителей среднего класса России, то ученые отмечают отсутствие у них каких-либо стабильных и четких политических пристрастий. Ни одна из политических доктрин не привлекает большую часть среднего слоя населения. Это означает, что представители среднего класса связывают свое благосостояние не с каким-то политическим режимом, а со своими личными качествами и собственной активностью. Нежелание активно участвовать в общественной жизни во многом сводит на нет стабилизирующую функцию этого класса.

Российские экономисты и социологи в 2008 году опровергли миф о росте благосостояния и увеличении численности среднего класса в России. По их данным, у нас к этой прослойке можно отнести не 20–25%, как считает официальная наука, а около 7% населения. При этом, несмотря на успехи экономики, численность среднего класса перестала расти. Но избранный президент Дмитрий Медведев уверен, что доля среднего класса в России к 2020году может увеличиться до 60–70%, то есть почти в 10 раз. По оценкам Института социологии РАН, к среднему классу в России сегодня можно отнести 28 млн. человек, или около 20% россиян. Однако эти данные не соответствуют действительности, заявили участники прошедшей в четверг конференции «Средний класс: проблема формирования и перспективы роста». Обыденное понимание среднего класса как промежуточного слоя между богатым и бедным населением опасно своей обманчивостью, говорит руководитель Центра социальной политики Института экономики РАН Евгений Гонтмахер. По его словам, при такой трактовке в средний класс попадают семьи, в которых на душу населения приходится 13 тыс. руб. ежемесячного дохода и 21 кв. метр общей площади, а также половина легкового автомобиля на всех. «Очевидно, что это пародийная картина на реальный средний класс в развитых странах, где для попадания в этот слой обычно необходим постоянный месячный доход на каждого члена семьи в 2–2,5 тысячи долларов, не менее 40 метров общей площади и 2–3 легковые машины на семью», – считает эксперт. Несмотря на рост доходов населения и сокращение доли бедных, настоящий средний класс в России практически не растет. Да и составляет он не более трети из тех 20–25% населения, которое обычно причисляется к среднему классу. Представители среднего класса, по мнению Гонтмахера, должны иметь качественное образование, проводить отпуск вне дома, иметь доступ к качественным платным услугам для себя и детей, обладать сбережениями и т.д. Принимая во внимание эти обстоятельства, по словам экономиста, средний класс для России – это пока не свершившийся факт, а ориентир, к которому надо двигаться, добиваясь прогресса по всем направлениям – от реструктуризации образования и рынка труда до создания многопартийной системы. «Доходы выше среднего, высокий социальный статус, квалификация и причисление себя к среднему классу еще не является гарантией вхождения в этот слой», – указывает директор Института социальной политики Татьяна Малева. В соответствии с этими критериями, средний класс в России составляет около 20%, а в городском населении – все 30%. «Однако в реальности доля среднего класса вряд ли превышает 7%, так как у большей части тех, кто туда себя записал, не хватает ресурсов, чтобы устойчиво отличаться от тех, кто находится в группе ниже среднего», – отмечает Малева. Основная часть самопровозглашенных членов среднего класса, по словам Малевой, больше похожа на бедных, и восемь лет экономического роста не стали гарантией формирования среднего класса. «Попасть в средний класс из нижних слоев общества сейчас практически невозможно, так как социальные лифты уже не работают», – считает Татьяна Малева. По словам президента Института энергетики и финансов Леонида Григорьева, верхний средний класс в России формируется прежде всего в области управления, финансовых услуг, а также в обрабатывающих и добывающих отраслях. При этом за годы реформ Россия «экспортировала» в развитые страны около 2 млн. граждан, которые там успешно влились в верхний средний слой. По мнению Григорьева, российскому правительству нужно задуматься об условиях возвращения этих людей, в том числе за счет введения института второго гражданства. По мнению экспертов, в ядре нынешнего среднего класса слишком велика доля бюрократии. Это опасно тем, что бюрократия получает излишние возможности для влияния. «В России средний класс, как и десять лет назад, – служивый, коррупционный и нефтяной», – считают ученые. Нынешний средний класс состоит как бы из двух групп: первая — постсоветские, приспособившиеся к новым условиям распорядители, сохранившие за собой выполнение административных функций (ГАИ, МВД, госслужба), позволяющих иметь дополнительный и относительно высокий доход в виде взяток и "комиссионных" или получивших в результате приватизации крупные пакеты акций предприятий, какую-то недвижимость и т.п. Вторая группа - это новый средний класс, формирующийся в результате появления новых профессий и рыночной экономики в целом. Нынешний российский средний класс малочисленнее советского среднего класса. Прежде всего — за счет перехода в категорию "бедных" огромного количества представителей бывших относительно престижных и относительно доходных профессий: учителя, преподаватели техникумов и вузов, медицинские работники, госслужащие, ученые и ИТР, военнослужащие... Всего, по оценкам аналитического агентства "Ай-Кью", из среднего класса за последние пять-шесть лет "выпало" 25-30 млн человек только на территории России. Конечно, в переходный период было создано почти столько же (до 25 млн) новых рабочих мест, однако в большинстве случаев эти места позволяют лишь выживать, но не вести образ жизни, соответствующий по основным своим показателям образу жизни представителей среднего класса. В советском обществе ключевым критерием принадлежности к среднему классу, помимо уровня доходов, был уровень выполняемых представителями данного слоя административно-распорядительных функций. В современной России к этим двум показателям добавился также показатель "размер собственности". Поскольку формальная система доходов, основанная на распределении, перестала играть значимую роль и ей на смену пришла система "абсолютного дохода", позволяющая получать в обмен на денежные ресурсы любые товары и продукты по реальной рыночной стоимости (а не из государственных закромов - по "блату", по должности или по сниженным привилегированным ценам), уровень дохода становится ключевым критерием социального самочувствия человека и его принадлежности к той или иной социальной группе. Зависимость уровня дохода от принадлежности к той или иной социальной страте очевидна. И эту зависимость можно, на наш взгляд, классифицировать следующим образом. "Богатые" (не более 1,5% населения): "высший высший слой"- совокупный средний доход свыше 50 тыс. долл. в месяц на семью из 4 человек; "средний высший слой" - доход 25-50 тыс.; "низший высший слой" - 10-25 тыс. "Средний класс" (около 25% населения): "высший средний слой" - доход 5-10 тыс.долл; "средний средний слой" - доход от 2-2,5 тыс. до 5—6 тыс.; "низший средний слой" - доход от 1 тыс. до 2-2,5 тыс. долл. "Бедные" (примерно 70% населения): "высший низший слой" - от 450-500 до 1 тыс. долл. на семью; "средний низший слой" - от 150 до 450-500 долл.; "низший низший слой" - на уровне и ниже прожиточного минимума, т.е. ниже 150 долл. на семью.

Таким образом, в современной России есть относительно небольшой «настоящий» средний класс (примерно 20–25% всего населения) и многочисленные протосредние слои (еще примерно 60%), представители которого обладают лишь частью признаков среднего класса. Эту ситуацию можно проиллюстрировать тремя пересекающимися кругами, каждый из которых символизирует тех людей, у которых есть хотя бы один из трех признаков среднего класса (рис. 3): «ядро» соответствует «настоящему» среднему классу, прочие зоны – протосредним слоям. В дальнейшем, видимо, будет происходить сближение российского среднего класса с его западным аналогом за счет диффузии представителей протосредних слоев в «ядро». В начале 21 в. в России уже осознана необходимость целенаправленной государственной политики, направленной на «выращивание» среднего класса.

Средний класс в Беларуси

Начнём наконец анализ процесса зарождения белорусского среднего класса.

Конец 80-х – начало 90-х: несбывшиеся надежды. Социальная структура советского посттоталитарного общества, несмотря на свой гомогенный и эгалитаристский характер, все же содержала в себе определенную базу для изменений в сторону новой стратификации, адекватной условиям рыночной экономики. Эта структура еще не была открытой экономически самостоятельным группам, связанным с частной собственностью. Вместе с тем она уже не являлась тотально закрытой – в рамках «второй экономики» стали формироваться многочисленные группы частных торговцев и производителей «серых» услуг.

Многие слои советского общества уже тогда потенциально были готовы стать центрами кристаллизации социальных групп, в совокупности составляющих средний класс. Это, во-первых, часть работников органов власти и управления, административно-хозяйственного персонала. В Беларуси такие группы, по данным на 1993 г., насчитывали 302,1 тыс. чел. (свыше 6% самодеятельного населения). Во-вторых, средний класс может пополняться за счет специалистов с высшим и средним специальным образованием. Тогда они составляли в нашей стране 913 тыс. чел. (19% работающих). В-третьих, к потенциальной базе среднего класса могут быть отнесены рабочие высокой квалификации, а также значительная часть работников сферы обслуживания, торговли и общественного питания. Общая численность последних составляла 567 тыс. чел. (11,8% населения страны).

Итак, социальная база для создания в Беларуси среднего класса была достаточно широка: свыше 35 % самодеятельного населения. Вышеназванные группы представляли собой накануне начала трансформационных изменений основной источник формирования наемного среднего класса. Вместе с тем в рамках теневой экономики начался процесс формирования экономически самостоятельных групп.

В «перестроечное» время гипотетически можно было представить более-менее плавный переход к социально-экономическим состояниям и структурам рыночного типа, не провоцируя «взрывные» процессы и утрату минимальной управляемости. В те годы начался процесс развития негосударственного сектора экономики – кооперативных, арендных, совместных предприятий, фермерских хозяйств и др. Появившиеся предприниматели, коммерсанты и фермеры пробили первую брешь в старых окостеневших структурах, создали нишу для образования среднего класса. Сохранялась возможность относительно безболезненной для большинства населения структурной экономической перестройки на началах постепенного разгосударствления и приватизации собственности, демонополизации экономики, либерализации цен, санации и банкротства убыточных предприятий, создания благоприятного налогового и инвестиционного климата, поощрения малого и среднего предпринимательства, создания развитой финансовой инфраструктуры, жесткой бюджетной политики и т.д.

Однако союзное и республиканское руководство не спешило с масштабными рыночными реформами. Время было упущено. После распада СССР новое российское правительство смогло предотвратить коллапс экономики и сдвинуть реформы с мертвой точки лишь ценой колоссальных социальных издержек. Белорусские же власти, прикрываясь популистскими лозунгами, продолжали топтаться на месте. Они были вынуждены вслед за Россией отпустить цены, но так и не решились на жесткую монетарную политику, структурную перестройку и модернизацию экономики. Напротив, подверженное мощному давлению отраслевых монополий белорусское правительство продолжало накачивать госсектор льготными кредитами, раздавать дотации на поддержку убыточных предприятий, постепенно скатываясь на печально известный «украинский путь».

В результате нескольких лет такой политики кабинета премьера Вячеслава Кебича Беларусь в 1994 г. оказалась в глубоком социально-экономическом кризисе. Она получила стремительный взлет цен, галопирующую инфляцию и, как естественный итог, сильный спад производства (ВВП упал до 60% по сравнению с 1989 г.) и ещебольшее падение уровня жизни основной массы населения. На фоне относительной стабилизации жизненного уровня населения России (правда, на сравнительно низкой отметке) и балтийских стран, Беларусь оказалась в удручающем положении. Период хотя и постоянного, но и относительно медленного снижения уровня жизни, сменился в 1994 г. периодом его обвального падения .Так, в России к концу 1994 г. цены на потребительские товары и услуги выросли в 2,8 раза, а среднемесячный уровень денежных доходов в 3 раза. В Беларуси за этот же период потребительские цены возросли в 23,2 раза, а среднемесячные доходы лишь в 4,5 раза.

Отсюда резко возросли масштабы бедности и обнищания людей. Если средняя заработная плата (СЗП) по Беларуси составляла в январе 1993 г. 249% официально установленного минимального потребительского бюджета (МПБ), то в декабре 1994 г. – лишь 82 %, т. е. СЗП снизилась более чем в 3 раза.Соотношение минимальной зарплаты (МЗП) к МПБ снизилось с 57% в январе 1993 г. до 7.6 % в декабре 1994 г., т.е. более чем в 7 раз, от чего МЗП на длительное время утратила назначение социального норматива.

В результате характерной особенностью белорусского общества середины 90-х годов стал необычайно большой удельный вес образующегося низшего класса. В условиях, когда заработная плата является основным источником дохода для подавляющего большинства трудоспособного населения, низший класс стал стремительно расширяться за счет категорий, потенциально составляющих в своей совокупности наемный средний класс: инженеров, учителей, врачей, преподавателей, научных работников и т.д. В итоге: к концу 1994 г. за чертой бедности проживало только по официальным данным около 60% жителей Беларуси (против 5% в 1991 г.).

Однако реальный процент населения, находящегося по уровню легальных доходов за чертой бедности, был значительно выше. Во-первых, следует учитывать, что в Беларуси официально установленный МПБ всегда в три-четыре раза ниже реального МПБ. Во-вторых, в качестве критерия отнесения граждан к разряду малоимущих принято считать так называемый бюджет прожиточного минимума , т.е. доход, не превышающий 60% заниженного официального МПБ. Поэтому более реальными представляются оценки, согласно которым порядка 80% семей к середине 90-х гг. опустились на уровень низшего (по величине легальных доходов) класса. Среди них 25–30% имели учтенные доходы в два раза ниже даже официально установленного прожиточного минимума. Они оказались за гранью нищеты .

Середина 90-х: «новый курс» президента А.Лукашенко

На пике экономического спада и снижения уровня жизни в 1994 г. в Беларуси произошла «электоральная популистская революция», которая на деле явилась не столько революцией, сколько негативной реакцией ностальгирующих по советскому прошлому белорусов на квазирыночные реформы предыдущего правительства . В условиях относительно свободных президентских выборов ставленник советской номенклатуры, глава правительства В. Кебич проиграл «человеку из народа» А.Лукашенко. Успех был ошеломляющим. Молодая команда, которую привел во власть президент, начала энергично реанимировать государство и, прежде всего, «вертикаль власти». Но, в отличие от своей предшественницы, новая «вертикаль» выстраивалась не на партийном фундаменте, а исключительно на личной преданности чиновников главе государства. И результат не заставил себя долго ждать (см. табл. 1).

Таблица. 1. Изменение ВВП в Беларуси в процентах к предыдущему году

Источник: Беларусь в цифрах,2007. Статистический справочник / http://www.belstat.gov.by

Для рожденного на волне перестройки независимого экспертного сообщества такой результат оказался неожиданным. Быстро разглядев популистскую суть нового курса, они предсказывали ему недолгую жизнь. Действительность же опрокинула все прогнозы. Крах не состоялся, а президент А.Лукашенко не только не отказался от выбранного им первоначально курса на усиление роли государства в экономике, но чем дальше, тем увереннее дрейфовал в направлении реставрации советской политической системы. Спустя 12 лет в докладе на третьем Всебелорусском собрании он объяснил экономический рост в Беларуси «сохранением всего лучшего, что ранее мы имели в нашей экономике и наших традициях». Однако на самом деле основной причиной успеха стала рента от дешевых российских энергоносителей, благодаря которой в последние годы формировалась половина доходной части белорусского государственного бюджета.

Рассмотрим теперь некоторые стратификационные последствия этой экономической политики государства и их влияние на процесс формирования среднего класса.

Уровень доходов

Как уже отмечалось, уровень доходов является одним из важнейших показателей среднего класса. Рост ВВП позволил обеспечить устойчивый рост денежных доходов населения (табл. 2). Учитывая социал-популистскую природу политического режима, данный макроэкономический показатель является, пожалуй, основным для власти. При этом следует обратить внимание на скачкообразное увеличение реальных денежных доходов в годы президентских выборов (2001, 2006) и в год референдума о снятии ограничений по количеству сроков, которые может занимать одно лицо на посту президента (2004).

Таблица 2. Индекс основных социально-экономических показателей(в сопоставимых ценах, в процентах к 1990 г.)

Источник: Беларусь в цифрах,2007. Статистический справочник / http://www.belstat.gov.by

В 2001 г. экономическое положение страны было еще крайне сложным, и власти пришлось пойти на сокращение инвестиций в основной капитал и снизить темпы жилищного строительства для обеспечения роста доходов. Параллельный рост товарооборота подтверждает, что с этой задачей она справилась. В 2004 и 2006 гг. подобных жертв уже не потребовалось: рост доходов от экспорта нефтепродуктов, получаемых из дешевой российской нефти, обеспечил необходимую финансовую базу для электоральной поддержки президента А. Лукашенко.

За годы победного шествия «белорусской экономической модели» существенно изменилась структура доходов и расходов населения (табл. 3). Заметно сократилась доля оплаты труда (-13,9 п.п.), увеличились социальные трансферты, в первую очередь за счет пенсий (+4,8 п.п.). Но главные изменения произошли по статье «доходы от неучтенной предпринимательской деятельности». Слово «неучтенные» не следует понимать как исключительно теневые. Это исключительно результат несовершенства статистики, неспособной подсчитать доходы предпринимателей, в том числе и легальные.

Таблица 3. Структура денежных доходов и расходов населения

Источник: Беларусь в цифрах,2007. Статистический справочник / http://www.belstat.gov.by/

Следует обратить внимание на скачкообразный рост доходов по данной статье за период с 1995 по 2000 гг., а затем плавное снижение после пика в 2001 г. Перед нами иллюстрация процесса ослабления государства в переходный период, а затем постепенная регенерация его способности концентрировать ресурсы. Тем не менее, именно данная статья в структуре доходов позволяет сделать вывод, что в современных условиях вновь возникла определенная экономическая база для формирования среднего класса. Преувеличивать данный показатель, однако, не следует. Яркое подтверждение тому статья «доходы от собственности», которая явно деградирует. При этом необходимо помнить, что основной вклад в данную статью вносит сдача гражданами в аренду приватизированного жилья.

Достойна внимания и расходная часть. Расходы населения на товары и услуги в процентном выражении не изменилась. Зато в последние годы наметилась четкая тенденция роста доли обязательных платежей и взносов, что еще раз говорит об усилении вмешательства государства в экономическую жизнь. А вот снижение доли сбережений в общих расходах говорит о потребительском буме, порожденном ростом доходов от нефтяной ренты.

Еще в начале 2000-х гг., как показывали опросы Лаборатории «НОВАК», качественная, разнообразная еда и хорошая одежда в Беларуси была по карману только 25% населения, а любая одежда и еда – всего 6%. Далеко не каждый белорус (30%) мог позволить себе приобретение или обновление базовой бытовой техники (холодильник, телевизор, аудиомагнитофон). Современная аппаратура и бытовая техника (музыкальный центр, DVD-проигрыватель, кухонный комбайн, домашний кинотеатр, компьютер, ноутбук) были по средствам 10% населения, в то время как аппаратуру и бытовую технику последнего поколения могли позволить себе только 3% населения.

Однако в 2005 г. в стране начался потребительский бум, который достиг своего пика в конце 2006 – начале 2007 гг. Если сравнить современное товарное изобилие и структуру спроса с советскими периодом, когда в разряд дефицита периодически попадал даже хлеб, то трудно поверить, что по таким товарным группам как мясные и молочные продукты в Беларуси еще не достигнут «доперестроечный» уровень (табл. 4). Чем же тогда обеспечивается рост товарооборота? В первую очередь за счет предметов длительного пользования (бытовой техники, автомобилей и т.п.). Не следует забывать, что после приватизации квартир, возник рынок жилья, который также отвлекает значительные финансовые ресурсы.

Таблица 4. Потребление основных продуктов питания (на душу населения; килограммов)

Источник: Беларусь в цифрах,2007. Статистический справочник / http://www.belstat.gov.by/

Одним из самых главных факторов потребительского бума стало беспрецедентное расширение института кредитования физических лиц. По данным Национального Банка Беларуси, в 2006 г. по сравнению с 2004 г. объем кредитования физических лиц увеличился более чем в 64 раза. Кредиты стали широко выдаваться и на строительство жилья, так как из-за явного несоответствия стоимости жилья и уровня доходов произошло резкое сокращение предложений на рынке жилья – почти до нулевой отметки. Это привело в условиях белорусской экономики к противоречивым последствиям. С одной стороны, значительное число граждан взяли кредиты для улучшения жилищных условий. Многие из них переехали в новые квартиры, выплатив 50% стоимости жилья. С другой же стороны, рост объема кредитования для улучшения жилищных условий вызвал рост цен на жилье. В Минске и областных центрах за три года (март 2004 г. – март 2007 г.) стоимость квадратного метра на вторичном рынке жилья выросла более чем в три раза. Если средняя двухкомнатная квартира (площадь 50 кв.м) в многоэтажном доме в Минске в марте 2004 г. стоила в среднем 25 тысяч USD, то в марте 2007 г. – 75 тысяч USD.

Сегодня многие экономисты констатируют переход домашних хозяйств на новую потребительскую модель, характерную для среднего класса (квартиры, дома, автомобили). Однако этот тренд будет, по-видимому, иметь кратковременный характер. Так, по данным экономиста Л. Заико, норма сбережений от уровня 17% сегодня упала до показателя в 4%. Резко вырос государственный и корпоративный патернализм. В стране нарушена мера труда и мера потребления. Прирост расходов домашних хозяйств в 2006 – начале 2007 гг. в два раза превысил прирост ВВП. Основным источником быстрого роста доходов населения стала рента, извлекаемая из российских природных ресурсов. Поскольку этап дотирования в белорусско-российских отношениях завершился, то это может привести к значительному снижению темпов роста материального благосостояния.

Несмотря на новые тенденции в динамике структуры денежных доходов жителей Беларуси, основным источником их формирования остаются заработная плата и социальные трансферты (пенсии, стипендии, пособия). Они занимают свыше 80% в структуре легальных доходов. Широко распространены работа в нескольких местах и разного рода подработки, которые чаще всего становятся источником неучтенных доходов. Однако предпринимательство еще не слишком популярно в нашей стране. Это объясняется тем, что государство, с одной стороны, ограничивает свободное развитие малого и среднего бизнеса, а с другой, гарантирует гражданам, работающим в госсекторе, относительно стабильную занятость и минимальный доход.

В 2006 г. СЗП по экономике составила 275.5 USD или 230.2 % МПБ. Среднемесячная пенсия – 120.8 USD, или 101.0% МПБ [12]. Однако за последние годы население настолько привыкло к быстрому росту своих доходов, что заработная плата в 300 USD сейчас не представляется высокой. Нередко столичные предприятия не могут найти высококвалифицированных рабочих даже на 500 USD. Чем же объясняется такой высокий, казалось бы, уровень притязаний?

Дело в том, что сегодня, на наш взгляд, самая нижняя граница среднего достатка взрослого белоруса определятся доходом, равным примерно четыремофициальным МПБ, или свыше 480 USD, и этот показатель будет, безусловно, только расти. Реальный же уровень СЗП лишь слегка превышает два МПБ на взрослого человека (240 USD). Но что может себе позволить себе такой «средний» белорус? Оказывается, почти ничего, поскольку, согласно данным Минстата за 1 квартал 2007 г., свыше 50% его доходов уходит на питание и коммунальные платежи. Если к этому добавить транспортные расходы, а также расходы на другие товары и услуги первой необходимости, то для воплощения потребительской мечты среднего класса (приобретение собственной квартиры или дома, относительно нестарой, а лучше новой машины, оплата образования детей, ежегодное проведение отпуска на хороших курортах) почти ничего и не остается. Более дифференцированную картину по этому вопросу дают опросы Лаборатории «НОВАК» (табл. 5). Как видим, свыше 55% респондентов тратят на питание и коммунальные услуги от 50 до 80 и более процентов своего семейного дохода.

Таблица 5. Распределение ответов на вопрос: «Какой процент дохода своей семьи Вы тратите на еду и оплату коммунальных услуг?»

Источник: Опрос Лаборатории «НОВАК» (ноябрь 2005 г.)

Многие люди в Беларуси имеют ежемесячный доход в 500-600 USD. Много это или мало для современного белоруса? Если он живет один, то такой доход является, по местным меркам, более-менее нормальным – ведь это примерно от четырех до пяти официальных МПБ. Можно даже позволить себе сделать некоторые сбережения. Поэтому такой человек вполне может тянуть (по уровню дохода) на низший слой среднего класса. Но он моментально превращается в бедняка, если у него на иждивении другие члены семьи, например, неработающая жена и ребенок. А ведь подобных семей очень много. Еще больше семей, где и жена работает, но зарабатывает крайне мало, чтобы вместе с мужем выйти на хотя бы нижнюю границу среднего уровня достатка. Если учитывать, что подлинной границей бедности является не бюджет прожиточного минимума и даже не один, а как минимум четыре официальных МПБ в расчете на одного взрослого человека, то такая семья явно не тянет на то, чтобы ее отнести к представителям среднего слоя.

Согласно данным Минстата на начало 2007 г., за чертой бедности, официально определенной в 0,6 МПБ, находилось лишь 8,4 % населения [13]. Но тот же Минстат в 1 квартале 2007 г. провел выборочные исследования доходов домашних хозяйств, результаты которых неутешительны [14]. Согласно этому исследованию только 20,3% населения располагают среднедушевыми доходами («ресурсами») в размере более 500 тыс. бел. руб. (235 USD). Если еще учесть теневые доходы, которые по экспертным оценкам составляют примерно 50% от всех доходов домашних хозяйств, то именно эта часть населения может претендовать на статус относительно среднеобеспеченных . Еще 36,6 % располагают доходом в размере от 300,1 до 500,0 тыс. бел. руб. (от 140 до 235 USD). Эту категорию населения можно обозначить как «обыкновенных бедных» , хотя, если принимать в расчет теневые доходы, какая-то часть из них (примерно 10%) ближе к нижнему среднему слою. Среднедушевой доход еще 37,9% населения колеблется в пределах 150,1–300,0 тыс. бел. руб. (70-140 USD), что ставит их в положение «очень бедных» . И, наконец, 5,2 % населения с доходом менее 150 тыс. бел. руб. (70 USD) оказываются в категории «нищих» .

Таким образом, бедных в Беларуси насчитывается не 8,4% населения, как утверждает Минстат [15], а около 70%, хотя надо признать, что уровень жизни бедных и беднейших слоев значительно повысился по сравнению с 1994 г. К этой категории относится, прежде всего, абсолютное большинство пенсионеров, совокупный доход которых (пенсия плюс возможный заработок) находится в лучшем случае в пределах 2 МПБ. Во-вторых, это 90% работников сельского хозяйства, СЗП которых составляет по данным за прошлый год всего лишь 382 тыс. бел. руб. (около 180 USD), что на 38% ниже, чем в среднем по стране. В-третьих, это большинство работников малорентабельных отраслей промышленности (швейной, текстильной, деревообрабатывающей, кожевенной, меховой, обувной). Их СЗП составляет от 393 до 543 тыс. бел. руб. (185–255 USD). В-третьих, это большинство работников системы среднего образования, в том числе учителя, чья СЗП насчитывает 486 и 596 тыс. бел. руб. соответственно (228 и 280 USD). В-четвертых, это работники культуры и искусства – 472 тыс. бел. руб. (222 USD).

Факторы ухудшения материального положения или замедления ставших уже привычными темпов роста доходов начинают действовать все заметнее. Если, по данным НИСЭПИ, в ноябре 2006 г. 12,8 % респондентов отметили ухудшение своего материального положения за последние три месяца, то в мае 2007 г. их количество достигло 17,7%. Примерно такая же динамика отмечена и в опросах Лаборатории «НОВАК». В декабре 2006 г. ухудшение материального положения своей семьи за последний месяц отметили 15,9% опрошенных, а марте 2007 г. – 18,8%. Постоянно растут тарифы на жилищно-коммунальные услуги. В скором времени предстоит отмена социальных льгот. Усиливается фискальный характер экстрактивной политики. Если к тому же еще учесть растущее влияние в Беларуси корпоративных бизнес-групп, как международных, так и местных неономенклатурных, то все эти социальные последствия движения Беларуси к мировым ценам на энергоносители будут только способствовать очередному размыванию средних слоев и усилению социального неравенства.

До настоящего времени динамика изменения соотношения доходов 10% самой обеспеченной группы населения относительно 10% самой бедной (децильный коэффициент) являлась незначительной. За последние 15 лет данное соотношение колебалось, по данным Минстата, в пределах 1:5,1–1:5,3 [16]. Насколько такая статистика соответствует истине – вопрос открытый, но ясно, что стабильность данного показателя может быть использована в качестве важного аргумента для оправдания правильности выбранного курса, поскольку он свидетельствует о мягком социальном расслоении («как в Швеции»). Однако надо отметить, что имущественные различия между самыми богатыми и самыми бедными все равно очень сильны. Просто богатых людей в Беларуси еще очень мало (по разным оценкам у нас всего лишь 0,2 – 0,4% населения обладают состоянием в 1 и более млн. USD) , а бедных (менее трех МПБ в расчете на одного члена семьи) очень много – около 70%.

Среднеобеспеченные слои составляют, таким образом, порядка 30% населения [17]. К ним относятся представители власти, малого и среднего бизнеса, директорат, преуспевающая часть лиц интеллектуального труда, например, ученые, программисты, высокооплачиваемые рабочие и служащие, фермеры и др. Врачи, вузовские преподаватели, школьные учителя в своем большинстве в эту категорию пока, к сожалению, не входят.

Однако было бы преждевременно среднеобеспеченные группы полностью отождествлять со средним классом. «Средний класс», как уже отмечалось, является интегративным понятием, которое включает в себя целый комплекс параметров: наличие собственности, уровень дохода, уровень образования, престиж профессии, определенный тип самоидентичности, образа жизни, системы ценностей и менталитета. С этой точки зрения белорусский зарождающийся средний класс представляет собой довольно неустойчивое, разнородное и маргинальное образование. Так, представители средних слоев выделяются более высокими, но весьма нестабильными и непредсказуемыми доходами. Большая часть заработанных средств порой тратится не на накопление или инвестирование будущего, а на удовлетворение повседневных потребностей. В свою очередь, приобретение собственности, особенно на средства производства, еще не свидетельствуют о материальном достатке ее владельца. Относительно высокий уровень благосостояния не всегда сочетаются с соответствующим уровнем образования и квалификации. Значительной части представителей этих групп населения свойственен общий стереотип постсоветского массового сознания, согласно которому можно разбогатеть и «красиво» жить, не затрачивая на это долгих лет кропотливого труда.

Таким образом, в Беларуси среднеобеспеченные и близкие к ним социальные группы представляют сегодня основные (реальные или потенциальные) центры формирования среднего класса, но не еще сам средний класс. Другими словами, они выступают как средний протокласс, или находятся на «периферии» среднего класса. Для того чтобы полнее идентифицировать белорусский средний класс и особенности его формирования, необходимо учитывать весь комплекс факторов, отражающих специфику белорусской экономической, социокультурной и политической среды, и прежде всего уровень образования и квалификации тех групп, которые, составляя потенциальную базу среднего класса, по уровню доходов оказались в положении класса низшего.

Уровень образования и престиж профессии

Беларусь относится к странам с высоким уровнем образованности населения: около 39% жителей этой страны в возрасте старше 25 лет имеют образование III степени (высшее или среднее специальное образование). Если в 1989 г. на 1000 человек населения приходилось 108 чел. с высшим образованием, то в 1999 г. их уже было 140 чел.

Вместе с тем высокий уровень образования в Беларуси далеко не всегда связан с высоким уровнем материального благополучия. Данные январского (2007 г.) опроса НИСЭПИ свидетельствуют, что в целом зависимость величины доходов от уровня образования все еще довольно слабая (табл. 6). Как можно увидеть, свыше 80%граждан с высшим образованием и свыше 84% со средним специальным образованием располагают заявленными доходами, не превышающими 560 тыс. руб. (262 USD). Это значительно ниже границы среднего достатка взрослого белоруса, который, напомним, должен был на начало 2007 г. составлять в расчете на одного человека не менее четырех минимальных потребительских бюджетов (480 USD) при наличии собственной квартиры (или дома) и автомобиля. При этом доходы 43,4% граждан с высшим образованием и 41,6% со средним специальным образованием позволяют их отнести, согласно нашей классификации, к «обыкновенным бедным», а доходы остальных образованных белорусов ставят их в положение «очень бедных» (29,1% и 28,3% соответственно) и просто «нищих» (7,2% и 14,3%).

Таблица 6. Распределение граждан по уровню образования в зависимости от доходов, %(таблица читается по горизонтали)*

Источник: Национальные опросы НИСЭПИ / http://iiseps.org/poll.html

* Сумма по строке может быть меньше 100% из-за отказов от ответов

Таким образом, на основе элементарных подсчетов мы можем сделать вывод, что свыше 30% населения имеют высшее или среднее специальное образование и при этом обладают заявленными доходами, уровень которых значительно ниже доходов даже нижнего слоя среднего протокласса в Беларуси. Следовательно, только около 10% граждан, обладающих образованием III степени, могут располагать доходами, позволяющими им претендовать на место в среднем классе.

В Европе и США к среднему классу относятся не только представители малого и среднего бизнеса, менеджеры, инженеры или высокооплачиваемые квалифицированные рабочие, но и врачи, преподаватели вузов, школьные учителя, т.е. все те, кто обладает относительно высоким образованием. К примеру, выигравшего в лотерею несколько сотен тысяч долларов разнорабочего общественное мнение все равно оставит «за бортом» среднего класса. И лишь его дети, на чье образование он потратит значительные средства, смогут перейти на более высокий общественный статус. С белорусскими медиками и учителями ситуация с точностью до наоборот: их доходы, несмотря на высокий уровень образования, не тянут даже на уровень низшего слоя среднего класса. Поэтому их профессии сегодня не относятся к числу престижных, от чего они оказались на «периферии» формирующегося среднего класса, которая в большей степени, чем его основная часть, рискует профессионально деградировать.

Как уже отмечалось, высокие доходы в Беларуси можно получать, работая на крупных госпредприятиях, находясь на чиновничьей должности или занимаясь бизнесом. Неудивительно, что профессии, соответствующие именно этим сегментам социальной структуры белорусского общества, относятся к разряду наиболее престижных.

Доступ к власти и уровень самоорганизации

Согласно немецкому социологу Ральфу Дарендорфу, средний класс выполняет функцию «социальной плазмы», локализующей и смягчающей социальные конфликты. Но подобное «смягчение» возможно лишь при условии публичного признания конфликтов и поиска компромиссных решений через диалог.

Белорусская политическая модель основывается на руссоистской (коллективистской) концепции демократии, которая отказывает общественным конфликтам в легитимности. Согласно господствующей идеологической доктрине, белорусский народ един и выразителем его интересов является Глава государства. Однако конфликты от этого не исчезают. Они загоняются вглубь, постепенно накапливая энергию для социального взрыва. Когда повод для взрыва находится, неожиданно выясняется, что в обществе и государстве отсутствуют политические институты, способные вести диалог и разрешать конфликты, что делает социальные взрывы особенно разрушительными.

Как показывает европейский опыт, средний класс в целом поддерживает демократизацию, соглашаясь с перераспределением власти и ресурсов в пользу низших слоев. Однако в странах Латинской Америки, где разрыв в доходах между средними и низшими слоями всегда был крайне высок, средний класс, стремясь сохранить свой статус, обычно выступает против дистрибутивного равенства, а потому в прошлом часто служил социальной базой правоавторитарных режимов. В Беларуси значительного расслоения по доходам пока не произошло, но устойчивое повышение личного материального благополучия возможно лишь при условии лояльности к моносубъектной власти. Поэтому ожидать, что рост доходов автоматически будет вести к расширению социальной базы демократии, не приходится.

Местную специфику наглядно иллюстрирует следующие показатели: основную часть контролируемых налоговой службой поступлений в бюджет (96%) обеспечивают в Беларуси юридические лица. За счет индивидуальных предпринимателей и физических лиц сформировано соответственно 3,1 и 0,9% налоговых поступлений. Современную демократию не случайно называют «демократией налогоплательщиков». Именно из их рядов формируется средний класс. В рамках же белорусской модели место налогоплательщиков занимают государственно-зависимые служащие, и чем выше уровень их доходов, тем более они зависимы от государства.

Если говорить о степени доступа бизнеса к власти, то среди институциональныхгрупп интересовсамыми влиятельными являются корпорации государственного и неконкурентного частного бизнеса, в том числе компании, замешанные на российском и другом зарубежном капитале. Они, как правило, действуют под патронажем представителей центральной бюрократии, от чего многие из них имеют прямой доступ к лицам, непосредственно влияющих на определение внутри- и внешнеполитического курса. Традиционную активность в сфере дистрибутивной политики, в «выбивании» субсидий и кредитов проявляют три основных белорусских государственных «субсидарха»: жилищно-коммунальное хозяйство, аграрно-промышленный комплекс и строительная отрасль.

Достаточно активны в артикуляции своих интересов разнообразные региональные группировки чиновников и приближенных к ним неассоциированных предпринимателей, представляющих в основном неконкурентный бизнес. Они также могут оказывать существенное влияние на дистрибутивную политику и, в частности, на распределение государственных заказов. В создании таких групп огромную роль играют земляческие установки и личные знакомства – использование родственных, школьных соседских и иных межличностных связей. Поэтому региональные группировки власти и бизнеса нередко приобретают характер «местечковых» патрон-клиентельных групп, стремящихся контролировать в своих регионах наиболее доходные отрасли, поступающие из центра финансовые потоки, кадровую политику и т. д.

Что же касается частного конкурентного бизнеса, то его место в сложившейся в Беларуси властной модели хорошо фиксирует общественное мнение. Так, на вопрос «На Ваш взгляд, на кого, прежде всего, опирается президент А. Лукашенко?» в тройке лидеров оказались: силовые структуры – 48,6%, пенсионеры – 41,4% и президентская «вертикаль» – 37,0%. Последнее три места заняли специалисты – 9,9%, культурная и научная элита – 8,3% и предприниматели – 4,5%. Подобное распределение «точек опоры» вполне отвечает определению белорусского государства как социально ориентированного и авторитарного.

Однако проведение долговременной активной социальной политики возможно лишь на основе эффективной экономики. В свою очередь, такая экономика требует опоры на экономически активных граждан (бизнесменов, специалистов, культурную и научную элиту), словом на тех, кто обладает личностными ресурсами. На этом причинно-следственная цепочка не заканчивается, так как для эффективной работы таких граждан требуется современная институциональная среда, в том числе ее политическая составляющая, и это говорит о необходимости постепенных политико-институциональных реформ.

Если ответы на вопрос о социальных группах, на которые опирается власть, проанализировать в разрезе доверяющих и не доверяющих главе государства, то мы получим любопытную дополнительную информацию. Так, среди не доверяющих (а это как раз люди с личностными ресурсами) распределение ответов по трем последним профессиональным группам выглядит следующим образом: специалисты – 2,9%, культурная и научная элита – 1,0% и бизнесмены – 0,0%. Трудно подыскать более яркую иллюстрацию политической модели, которая пытается осуществить экономическую модернизацию, слабо учитывая интересы профессиональных групп, являющихся ее главными проводниками.

В целом политическая активность и уровень общественной самоорганизации белорусских граждан остаются довольно низкими. К ним очень медленно приходит понимание того, что, только объединившись в разнообразные ассоциации, можно кардинально изменить свою жизнь к лучшему. В СССР политическая активность общества ограничивалась участием в выборах, целью которых была демонстрация монолитного единства «партии и народа». Советская привычка голосовать сохранилась, поэтому так высоки проценты принимающих участие в голосовании граждан, но дальше ритуала голосования дело не идет (табл. 7). Занимаются агитацией, собирают подписи и наблюдают за голосованием всего несколько процентов граждан, причем складывать эти проценты нельзя, так как это практически одни и те же люди. Процент же принявших участие в работе избирательных комиссиях также не отражает реальный уровень автономного политического участия, поскольку они не формируются политическими партии и движениями.

Таблица 7. Распределение ответов на вопрос «В чем выразилось Ваше участие в президентских выборах?», %(возможно более одного ответа)

Источник: Национальные опросы НИСЭПИ / http://iiseps.org/poll.html

Низкая политическая активность связана и со слабостью гражданского общества в Беларуси. Общество атомизировано и напоминает, по меткому замечанию российского социолога Ю.Левады, мешок с горохом. Роль мешка при этом выполняет государство, и если мешок развязать, то общество рассыплется, что ни раз уже наблюдалось. Достаточно вспомнить горбачевскую перестройку.

Наибольшей политической пассивностью и неорганизованностью отличаются неассоциированныегруппы, хотя подавляющее большинство из них недовольно своим положением. Они смутно представляют свои общие интересы, плохо осведомлены о происходящих событиях и ждут, когда кто-то за них разрешит их собственные проблемы, будь-то президент, оппозиция или Россия. Ряд наиболее левоконсервативных из них, например, пенсионеры, жители сел и малых городов, являются главным объектом популистских и мобилизационных кампаний, периодически проводимых государственной машиной. В тоже время многие из неассоциированных групп (частные предприниматели, особенно, индивидуальный бизнес, часть рабочих, интеллигенции и студентов, католики, протестанты) иногда оказываются вовлеченными в коллективные формы артикуляции своих интересов.

Беларусь, как и ряд других стран бывшего СССР, отличается невысокой численностью ассоциированных групп интересов. Всего по состоянию на 1 января 2005 г. в Беларуси было зарегистрировано 2223 общественных объединений. Если сравнить эти данные со среднеевропейскими показателями, то мы увидим, что Беларуси предстоит преодолеть довольно большое расстояние на пути к формированию массового гражданского общества. Так, в Европе на 1000 жителей приходится в среднем четыре неправительственные организации (НПО), тогда как в Беларуси – чуть более 0,2 НПО. По данным Всемирного банка, на начало 2004 г. в Беларуси насчитывалась 1 НПО на 4500 чел., тогда как в Украине – 1/1500, в Польше – 1/900, в США – 1/240 и во Франции – 1/80 чел. Количественная слабость ассоциаций значительно уменьшает возможности влияния гражданского общества на развитие публичной сферы.

Конституция Республики Беларусь (ст. 36) гарантирует каждому право на свободу объединений. Однако на практике в последние годы стало очень сложно зарегистрировать как политическую партию, так и общественную организацию, деятельность которой может быть расценена как политическая. Аналогичные ограничения распространяются и на право граждан регистрировать СМИ. Существующие формальные и неформальные ограничения затрудняют формирование структур гражданского и политического обществ, а ведь именно через их структуры средний класс формулирует и защищает свои экономические и политические интересы.

Существенно ограничив каналы политического доступа для бизнес-структур, власть, с одной стороны, блокировала возможность появления в политической системе Беларуси разрушительных конкурентных олигархий (подобных украинским финансово-промышленным группам), а, с другой, не препятствует деятельности ассоциированных групп предпринимателей, но при условии их отстраненности от реального политического процесса.

Так, руководители крупных государственных и полугосударственных предприятий объединены в Белорусскую Конфедерацию промышленников и предпринимателей (нанимателей). Эта организация занимается в основном лоббированием корпоративных интересов членов конфедерации. Она была создана в 1993 г. с участием на первом этапе трех ведущих объединений: промышленников, предпринимателей и нанимателей (Белорусская научно-промышленная ассоциация, Белорусский союз предпринимателей и Белорусский союз предпринимателей и арендаторов). В настоящее время членами конфедерации являются 17 союзов и ассоциаций, из них 6 – некоммерческие организации (общереспубликанские союзы и ассоциации) с членством в них юридических лиц и 11 – республиканские общественные объединения.

Заметную роль в борьбе за интересы частного бизнеса играет Белорусский совет предпринимателей (БСП). В состав БСП входит около 800 действительных членов, среди которых более 20 лидеров республиканских организаций, более 300 руководителей корпораций, индивидуальные предприниматели, а также в качестве экспертов экономисты, юристы, журналисты, активно участвующие в программах поддержки предпринимательства. В системе БСП более 17 тыс. ассоциированных членов. Представители (координаторы) Союза осуществляют свою деятельность в городе Минске и всех областях Беларуси, всего в более чем 60-ти регионах республики.

Следует отметить и Минский столичный союз предпринимателей и работодателей – неправительственную, некоммерческую организацию, основанную в 1997 г. В настоящее время союз объединяет учредителей, руководителей и ведущих специалистов предприятий малого, среднего и крупного бизнеса. В союзе эффективно взаимодействуют белорусские, совместные и иностранные предприятия из 26 стран мира. Информационная сеть составляет более 7000 партнеров.

Существует еще и ряд организаций, объединяющих индивидуальных предпринимателей, работающих в основном на городских рынках или владеющих коммерческими киосками. Самой влиятельной из них является, на наш взгляд, незарегистрированное общественное объединение «За свободное развитие предпринимательства». По данным руководителя объединения В.Горбачева, в его состав входит 3800 человек, под влиянием которых находится еще 15–20 тыс. человек из 200.4 тыс. индивидуальных предпринимателей, зарегистрированных в Беларуси

Основной целью общественных организаций, объединяющих представителей частного бизнеса, являются артикуляция своих групповых интересов и содействие созданию современной рыночной институциональной среды. Однако уровень коллективной самоорганизации частного конкурентного бизнеса остается довольно низким. Белорусский бизнес-класс является слишком разобщенным и социально незрелым для того, чтобы быть в состоянии сознавать и защищать свои групповые интересы. Так, по данным проведенного в 2007 г. исследования «Факторы успеха малого и среднего бизнеса», ассоциированной деятельностью охвачено лишь 9,9% частных бизнесменов (индивидуальные предприниматели в данном случае не в счет). Это говорит о полном отсутствии динамики в самоорганизации белорусского малого и среднего бизнеса, поскольку в 1994 г. в бизнес-ассоциации также входило не более 10% бизнесменов. Впрочем, о существовании бизнес-союзов, отраслевых ассоциаций и центров поддержки знают 50-60% бизнесменов, но степень влияния этих структур на их поведение пока незначительна.

Ценностные ориентации и образ жизни

Средний класс является главным хранителем и выразителем индивидуалистской духовно-нравственной традиции при положительном отношении к ценностям добровольного коллективизма. Без среднего класса невозможно культурно осознанное восприятие идей индивидуальной свободы и автономии в массовом сознании общества.

Мы не располагаем достоверными данными о ценностных ориентациях белорусского среднего класса и близких нему социальных групп, поскольку в Беларуси, в отличие от соседних стран, такие социологические исследования до сих пор не проводились. Вместе с тем мы можем получить некоторые представления по этому вопросу, опираясь на экспертные мнения и используя данные опросов тех категорий респондентов, которых представляют среднеобеспеченные слои и обладают высшим или средним специальным образованием.

Различные опросы показывают, что свобода не является главной ценностью даже для белорусов с высшим образованием. Чаще ей предпочитают материальное благополучие . Эта ценность обычно занимает, наряду со здоровьем и семьей , первые позиции в иерархии ценностных ориентаций большинства белорусов. При этом, в отличие от «среднего» европейца, для которого свобода – это прежде всего возможность реализовать свои гражданские права и обязанности, в местных представлениях она трактуется как «возможность быть самому себе хозяином». Так же высоко ценятся справедливость и порядок .

Почти все понимают, что отстаивать свои интересы можно, только активно вступая за них в борьбу. Однако политику они для этого подходящим способом не считают – у подавляющего большинства белорусов господствует стойкое убеждение, что на процесс принятия решений они повлиять не смогут. Отсюда – низкая политическая активность и высокая степень индивидуального приспособления к существующей общественной системе.

Из приведенной таблицы 8 следует, что за последние 14 лет в системе ценностей белорусских средних слоев произошли заметные изменения: повысилась роль труда и образования и сократилась роль личных связей и нечестности. Однако следует помнить, что на 1993 г. пришелся пик системного кризиса, когда в условиях стремительной инфляции обесценивались не только деньги, но и образование и труд.

Сегодня, в отличие от бедных слоев общества, средние слои меньше верят, что успех приносит простое везение, и готовы упорно трудиться ради улучшения своей жизни. Труд они в два раза чаще называют в качестве источника богатства, чем везение, и в четыре раза чаще, чем нечестность. Однако все еще высоко в этих социальных группах ценятся личные связи, а везение называется несколько чаще, чем образование и талант.

Таблица 8. Распределение ответов на вопрос: «Что чаще всего, по Вашему мнению, ведет к богатству?», * (не более трех ответов)

Источник: Национальные опросы НИСЭПИ / http://iiseps.org/poll.html

В иерархии самых важных человеческих качеств белорусский средний протокласс не оригинален: на первых позициях стоят профессионализм , честность , ответственность за себя и близких , а далее идут трудолюбие , предприимчивость , чувство собственного достоинства , чувство долга . В прочих массовых слоях профессионализм не находится в числе приоритетных ценностей, а лидируют честность, трудолюбие и ответственность.

Убеждения людей прямо влияют на их поведение и весь образ жизни. Представители среднего протокласса не склонны опускать руки, если им надо улучшить свою жизнь. Они активны и предприимчивы. При этом они скорее найдут сверхурочную работу, постараются получить доход с вложенного куда-то капитала или возьмут кредит, чем просто одолжат у знакомых деньги, займутся натуральным хозяйством или пойдут торговать на рынок.

Вместе с тем по нашим и другим экспертным оценкам, образ жизни, более-менее соответствующий восточноевропейским стандартам среднего класса, ведут только 4-6% белорусского населения. По местным меркам их можно отнести к высшему среднему слою , и именно он составляет ядро формирующегося в Беларуси среднего класса. Они живут в коттеджах или комфортабельных квартирах, часто позволяют себе дорогие покупки, меняют машины примерно раз в три года и тратят в отпуске не менее 1500 USD на человека.

Белорусский средний класс предпочитает вкладывать деньги в недвижимость, а потому кредиты на жилье являются среди этой категории населения достаточно популярными. Средние слои стараются строить или покупать в основном двухкомнатные квартиры, гораздо активнее прочих граждан пользуется платными медицинскими или другими социальными услугами, активно вкладывает средства в образование детей.

По наблюдениям специалистов в сфере автобизнеса, средний класс в основном ездит на машинах стоимостью 5-7 тыс. USD. Чаще всего это машины, «бывшие в употреблении» (возраст 8-10 лет). Поэтому в них не хотят вкладывать деньги, покатаются пару-тройку лет, а потом меняют. Свои квартиры и машины средний класс белорусов предпочитает страховать. Это говорит о том, что у многих людей есть не только деньги, но и развитая страховая культура, доверие страховым институтам и определенная уверенность в будущем. Популярны среди этих людей и вклады. Как правило, это суммы от 5 млн. бел. руб. и выше. Они являются более грамотным и в банковских вопросах: интересуются колебаниями курсов, сопоставляют политическую и экономическую ситуацию в стране и валютный рынок.

Уровень самоидентификации

Официальные социологи неоднократно заявляли, что более двух третей населения Беларуси относит себя к среднему классу. Этот вывод подтверждают данные, приведенные в табл. 9.

Таблица 9. Распределение ответов на вопрос: «Как Вам кажется, каков Ваш уровень дохода по сравнению с окружающими?»

Источник: Опрос Лаборатории «НОВАК» (ноябрь 2005 г.)

Феномен Беларуси в том и состоит, что основная масса населения относит себя к среднему классу, зарабатывая при этом не более 300 USD. Однако в данном случае на лицо подмена понятий – средний класс и человек, получающий среднюю заработную плату по стране, это вовсе не одно и тоже. Причем сколько бы белорусы ни зарабатывали (300, 500 или 1000 USD), большинство их них все равно будет считать это средним доходом, видимо сравнивая себя не с гипотетическим стандартом, а с неким средним уровнем дохода, характерным для его окружения. Согласно статистике, уровень доходов, например, в сельской местности в 3-5 раз ниже, чем, в Минске, однако белорусское население не чувствует подобных различий. «Средними» себя считают бедные и богатые, наемные работники и бизнесмены, сельские и городские жители, люди с начальным и высшим образованием.

Процесс самоидентификации среднего класса предполагает формирование у людей потребности в распространении лояльности и идентификации с ближайших групп (семья, коллектив, профессиональная группа) на более широкое социальное образование как единый класс и осознание самих себя в качестве этого класса и своих интересов и притязаний в отношении других групп и классов. Рост группового самосознания, в свою очередь, ведет к повышению уровня сплоченности, организованности, активности и становится фундаментом для появления разнообразных ассоциаций, ведущих к формированию гражданского общества.

Однако в Беларуси при отнесении себя к среднему классу граждане принимают во внимание лишь один критерий – уровень доходов, по которому, как уже было показано, объективные данные чаще всего расходятся с субъективными самооценками. Остальные показатели, позволяющие объединять различные социальные группы в средний класс (уровень образования и квалификации, престиж профессии, доступ к власти, система общих ценностей и образ жизни) не влияют на процесс их самоидентификации.

В позициях так называемого «среднего» белоруса можно обнаружить множество логических противоречий: тоска по советскому прошлому и поддержка экономических реформ, потребность в «сильной руке» и уважение к демократическим свободам, признание открытости страны и ориентации на «особый путь». Белорусским социологам неоднократно приходилось отмечать, что видимая парадоксальность одновременного принятия одними и теми же людьми противоположных позиций – не исключение, а правило массового поведения. Отсюда чрезвычайно широкая, чуть ли не безграничная, адаптивность «среднемассового» человека к различным социальным и политическим условиям, что всегда было важнейшей предпосылкой его выживания.

Как мы видели, в белорусском обществе реально существует многочисленная «середина», которая себя таковой осознает. Но она не составляет среднего класса и в лучшем случае может быть его «периферией». При всех возможных социальных и экономических преобразованиях, средний класс общества составят прежде всего высококвалифицированные специалисты, носители культурного капитала и предприниматели . Вопрос в том, каково положение этих людей – не только в смысле уровня их жизни, но в смысле качества этой жизни, ценностных ориентаций, осознания своих прав, интересов и умения цивилизованно защищать эти права и интересы.

Хрупкость белорусской социальной стабильности не только в том, что в обществе мало по-настоящему «средних», но и потому, что в нем нет или почти нет автономных структур , или институтов . Институтов, которые связывают в одно общественное целое людей разных профессий и слоев, задают правовые и моральные рамки социального действия, короче говоря, превращают общество в сообщество , а стабильную инертность «середины» – в динамическую устойчивость мобильной развивающейся структуры.

ПОРТРЕТ СРЕДНЕГО КЛАССА БЕЛАРУСИ

«Нижний» средний класс - $100-150 на человека в семье.

«Средний» средний класс - $250-300 на человека в семье.

«Высший» средний класс - $500 на человека в семье.

1.Уровень доходов - от $100 до $500 на человека в семье;

2. Занятость - мелкий, средний бизнес;

3. Основные статьи расходов - улучшение жилищных условий у большинства стоит на первом месте, многостороннее образование детей, отдых за границей;

4. Средство передвижения - подержанный немецкий или японский автомобиль стоимостью от $3 тыс. до $8 тыс;

5. Одежда - покупают либо на выставках-ярмарках, либо в Польше и Литве;

6. Мебель - отдают предпочтение отечественным частным компаниям;

7. Туризм - 1-2 раза в год, преимущественно - Турция и Болгария;

8. Отдых, развлечения - один раз в месяц посещение спектаклей с участием российских театральных или поп-звезд, белорусские спектакли посещаются чаще. Не меньше двух раз в месяц - семейный ужин или обед в ресторане;

9. Основные ценности - работа, семья, здоровье. Свобода в праве выбора, возможность самостоятельно строить свою жизнь и улучшать благосостояние своей семьи, стабильность в бизнесе и жизни - в числе основных ценностей;

10. Основная проблема - отсутствие среды для формирования среднего класса и, как следствие, отсутствие общественного признания.

Заключение

Проанализировав средний класс в развитых странах и в России, можно сказать: как экономическое развитие и политическая обстановка, идеология влияют на ментальные ценности народа, на формирование классов общества, отношения между ними. Приведенные данные показывают: какие большие различия между средним классом развитых стран и бывших социалистических. Данная тема ещё мало изучена, поэтому сказать какие именно нужны меры для создания среднего класса тяжело. Развернутое и детальное представление об особенностях формирования среднего класса в Беларуси, его количественных и качественных характеристиках можно получить только в результате проведения масштабного социологического исследования. Этот же анализ позволяет сделать следующие общие выводы.

1 . Белорусский средний класс находится в зародышевом состоянии. Относительно среднеобеспеченные слои составляют примерно 30% населения. Но только порядка 10% белорусов по объективным признакам (доходы, образование, престиж профессии) можно отнести к среднему классу, хотя субъективно к среднему классу себя относит более двух третей населения. При этом образ жизни, более или менее соответствующий восточно-европейским стандартам среднего класса, ведут лишь от 4 до 6% населения (в основном высший слой белорусского среднего класса).

2 . В целом свыше 50% населения составляют так называемый средний протокласс, или «периферию» формирующегося среднего класса. Для вступления в его состав людям не хватает либо доходов и престижности профессии (свыше 30% населения), либо образования и высокого профессионального уровня (20%). Вместе с тем малообеспеченные, но с относительно высоким уровнем образования профессиональные группы можно рассматривать в качестве потенциальных центров кристаллизации будущего многочисленного и сильного среднего класса.

3 . Белорусский средний класс и, в особенности, его «периферия», представляет собой аморфное и политически инертное образование. Он отличается неразвитым самосознанием, не вполне адекватной системой ценностей, слабой организованностью и не принимает активного участия в политической жизни страны. Его основная поведенческая модель – индивидуальная адаптация к общественной системе.

4 . На этом фоне относительно активную в социально-политическом отношении силу представляют собой индивидуальные предприниматели, организованные в независимые ассоциации предпринимателей. Несмотря на невысокую численность ассоциированных индивидуальных предпринимателей, их организации способны оказывать ощутимое влияние на сознание и политическое поведение значительной части остального индивидуального бизнеса.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. См.: Народное хозяйство Республики Беларусь в 1993 г. – Мн., 1994. – С. 72

2. Там же. – С. 73

3. Там же. – С. 78

4. Украина 1992–1994 гг. была на постсоветском пространстве наиболее ярким примером того, к чему может привести смелая либерализация цен без последовательного проведения жесткой денежной политики, контроля доходов и структурной перестройки экономики. В рамках СНГ Украина превзошла всех по уровню инфляции. За 1993 г. она достигла в этой стране 10255% (!), тогда как в России (второй результат по СНГ) наивысший уровень годовой инфляции, который пришелся на 1992 г., составил лишь 2600%. Сверхвысокий уровень инфляции привел полному обесценению всех вкладов, и Украина была ввергнута в долларизацию. Такая ситуация стала следствием прежде всего политики безудержной денежной эмиссии и чрезмерно широкого предоставления кредитов госпредприятиям и местным администрациям. Но это, однако, не спасло Украину от более сильного, чем в ряде других государств СНГ, падения ВВП, составившего в 1994 г. 49% от уровня 1989 г. [См. подробнее: Рывок в рыночную экономику. Реформы в Украине: взгляд изнутри. – Киев, 1997.]

5. Для сравнения: в начале 1992 г. средняя заработная плата (СЗП) в Беларуси составляла примерно 87% от СЗП в России (соответственно 6 и 7 USD). Всего за три года различия возросли в 4 раза. На конец 1994 г. СЗП в Беларуси составляла около 25% от российской (соответственно 21 и 85 USD). Расчеты проведены по статистическим данным, опубликованным в периодической печати [Аргументы и факты. – 1993. – № 37; там же. – 1994, № 52].

6. См.: Аргументы и факты. – 1994. – № 52; Белорусский рынок. – 1995. – № I; Знамя юности, 28 января 1995 г.

7. Расчеты проведены по данным, опубликованным в периодической печати [Коммерсант Беларуси. – 1994. – № 25; Белорусский рынок. – 1995. – № 1; Советская Белоруссия, 22 декабря 1994 г.].

8. Звязда, 20 января 1995 г.

9. См. подробнее: Чернов В.Ю. Трансформация социальной структуры и перспективы гражданского общества в Беларуси / Гражданское общество. Сб. ст.: В 2-х вып. Вып. 2. – Минск, 1996. – С.11–14.

10. См. подробнее: Карбалевич В.И, Ровдо В.В., Чернов В.Ю. Проблемы формирования гражданского общества в Беларуси. – Минск, 1996.

11. http://president.gov.by/press24121.html#doc

12. См.: http://www.belstat.gov.by/

13. См.: Выборочное обследование домашних хозяйств / Там же.

14. См. там же.

15. См.: там же.

16. См. там же.

17. Для сравнения: в середине 1990-х гг. среднеобеспеченные слои составляли, по нашей оценке, около 20% населения Беларуси, что говорит о положительной (хотя и медленной) динамике материального благосостояния граждан. (См.: Чернов В.Ю. Указ. соч. – С.25.)

18. Прокофьева Н.Г. О неэкономических факторах экономического роста / Проблемы развития транзитивной экономики: инновационность, устойчивость, глобализация. – Минск, 2007. – С.228.

19. См.: Итоги переписи населения Республики Беларусь 1999 года. – Минск, 2000.

20. См.: http://nalog.by/

21. См: опрос НИСЭПИ (август.2006 г.).

22. См. там же.

23. http://www.minjust.by

24. См.: Пазняк В. Куда ведет «Лента Мебиуса» белорусской политики? // Беларусь: молодежь, политика, европейская перспектива. Сборник аналитических материалов. – Мн., 2005. – С. 67.

25. См.: Белгазета, 24 сентября 2007 г.

26. См.: Звязда, 21 апреля 1994 г.

27. См.: Белгазета, 24 сентября 2007 г

28. См.: Как живет в Беларуси средний класс / http://21.by

29. Умов В.И. Российский средний класс: Социальная реальность и политический фантом. – Политические исследования. 1993, № 4

30. Голенкова З.Т., Игитханян Е.Д. Средние слои в современной России . – Социологические исследования, 1998, № 7

31. Заславская Т.И., Громова Р.Г. К вопросу о «среднем классе» российского общества. – Мир России. 1998, № 4

32. Есть ли в России средний класс? – Россия на рубеже веков. М., 2000

33. Средний класс в России: количественные и качественные оценки . М.: ТЕИС, 2000

34. Григорьев Л., Малева Т. Средний класс в России на рубеже этапов трансформации. – Вопросы экономики, 2001, № 1