| СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ .................................................................................3
Сущность и функции мировой валютной системы ...................4
Мировые финансы – история и сегодняшний день ...................5
Доллар и Россия .......................................................................10
Угрозы для доллара .................................................................14
Предполагаемы сценарии краха доллара ................................15
Эволюция Европейской валютной системы ............................20
Евро в мировой валютной системе ..........................................22
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ........................................................................26
Список использованной литературы .......................................27
ВВЕДЕНИЕ
Международная валютная система по своей сути является набором неких правил и законов, которые регулируют деятельность центральных эмиссионных банков на внешних валютных рынках. Цель этих правил состоит в облегчении процессов международной торговли таким образом, чтобы все ее участники получали максимально возможную пользу, обеспечивающую эффективность и процветание экономических систем, которые представляет международная торговля. В процессе реализации этой цели на практике международная валютная система должна обеспечить стабильный фундамент для долгосрочного планирования международных торговых отношений и всемерно способствовать искоренению разного рода валютных ограничений и протекционистских мер со стороны отдельных стран и их правительственных органов.
Большое влияние на международные торговые отношения оказывают ведущие промышленно-развитые страны (особенно «семерка»), которые выступают как партнеры-соперники. Последние десятилетия отмечены активизацией развивающихся стран в этой сфере.
В настоящее время лишь немногие страны не используют преимущества международного разделения труда, специализации и кооперации. Возрастающая интернационализация производства заставляет экономических субъектов (предприятия, банки, физических лиц и т.д.) активно выходить на мировой рынок.
Принципы работы экономического субъекта на внешнем рынке существенно отличаются от принципов работы на рынке внутреннем. Именно поэтому при выходе на международный рынок необходимо учитывать огромное количество экономических и политических обстоятельств. В частности, на международном рынке предприятие сталкивается с большим количеством валют, необходимостью платить по своим обязательствам приемлемыми платежными средствами, оценивать всевозможные виды рисков, возникающих при осуществлении внешнеэкономической деятельности, а также следовать требованиям и рекомендациям международных институтов, конвенций и договоров.
Постепенная интеграция России в мировое сообщество, вступление в Международный валютный фонд (МВФ) и группу Международного банка реконструкции и развития (МБРР) требуют знания общепринятого цивилизованного кодекса поведения на мировых рынках валют, кредитов, ценных бумаг, золота.
Сущность и функции мировой валютной системы
МЕЖДУНАРОДНАЯ ВАЛЮТНАЯ СИСТЕМА -
система обмена различных национальных валют для урегулирования требований и погашения задолженностей, возникающих в результате внешнеторговых и иных международных финансовых операций. Особенности развития национальных хозяйств и различия в национальной политике влияют на валютные (обменные) курсы, или относительные цены, по которым происходит обмен валют. Однако, по политическим и экономическим соображениям, государства обычно рассматривали сохранение стабильности валютных курсов как одну из национальных экономических целей, хотя и никогда не придавали ей первостепенного значения. В эпоху существования т.н. золотого стандарта руководящие кредитно-денежные учреждения каждой страны (центральные банки или казначейства) были обязаны обменивать выпущенные ими бумажные деньги на золото по фиксированному стабильному курсу, и для этого им требовалось иметь золотые резервы, т.е. определенное минимальное покрытие эмиссий бумажных денег. Однако эти «правила игры» переставали действовать в таких ситуациях, как гражданские или межгосударственные войны, а позднее в тех случаях, когда ограничения на выпуск бумажных денег противоречили иным целям политики государства, например полной занятости или желательным темпам экономического роста.
После Первой мировой войны курсы валют ведущих стран Запада (и зависимых от них стран и территорий) обнаружили гораздо большую неустойчивость, чем это допускалось прежде. Кроме того, даже в тех случаях, когда расхождения в национальной кредитно-денежной политике, ценах и издержках делали неизбежными изменения в курсах, по которым продавались и покупались переоцененные и недооцененные валюты, внесение этих изменений нередко откладывалось. Правительства стран, стоимость валют которых была завышена, вводили ограничения на импорт товаров и экспорт капитала либо допускали значительное падение уровня резервов и аккумулировали большой внешний долг. В таких случаях обычно широко распространяются ожидания предстоящего изменения официальных валютных курсов (повышения или понижения), что провоцирует массовый обмен относительно слабых валют на относительно более прочные (например, на западногерманскую марку в конце 1960-х годов) или на золото. В результате скорость изменения валютных курсов возрастает, так как цена (и покупательная способность) пользующейся спросом валюты увеличивается, а валюты, от которой избавляются, – падает. Изменение валютных курсов обычно принимает форму девальвации, которая имеет тенденцию распространяться с одной валюты на другую. Страна, испытывающая стойкий дефицит платежного баланса, может оказаться в ситуации, когда она будет вынуждена девальвировать национальную валюту из-за постепенного истощения ее золотовалютных резервов, однако девальвация валюты одной страны часто заставляет другие страны девальвировать свои национальные валюты. С другой стороны, страна, имеющая устойчивое активное сальдо платежного баланса, способна препятствовать повышению выраженной в золоте стоимости своей валюты, просто продавая ее за золото и увеличивая свои золотовалютные резервы.
Еще одна серьезная проблема связана с отсутствием подлинно международных валютных резервов, которые бы все суверенные государства считали приемлемыми для обмена на их национальные валюты. При существовании т.н. биметаллизма в качестве международных валютных резервов использовались золото и серебро. На практике, однако, золото уже в последней трети 19 в. полностью вытеснило серебро, и почти на 50 лет установился золотой стандарт. В начале 1920-х годов золотой стандарт фактически трансформировался в золотодевизный, или золотовалютный, стандарт. При таком стандарте большинство центральных банков определенные доли своих международных валютных резервов держали в форме остатков на счетах в нескольких ведущих национальных валютах мира – преимущественно в британских фунтах стерлингов и долларах США. Однако в любой момент они могли потребовать от стран-должников (главным образом Великобритании и США) конвертации таких остатков в золото. Использование национальных валют для этой цели помогло преодолеть нараставший дефицит золота – дефицит относительно того объема международных валютных резервов, которого требовал рост торговли и производства. Вместе с тем использование национальных валют в качестве резервных способствовало усилению нестабильности всей международной валютной системы, так как позволяло двум странам резервной валюты – Великобритании и США – легко переносить крупные и устойчивые дефициты платежных балансов. Эти дефициты финансировались путем накопления иностранными центральными банками все возраставших остатков в фунтах стерлингов и (особенно после Второй мировой войны) в долларах, в любое время конвертируемых в золото, даже несмотря на то, что золотые резервы стран резервной валюты истощались.
В конце 1960-х годов переговоры по вопросам реформирования международной валютной системы увенчались заключением соглашения о создании новой формы международного резервного актива – обладающих золотой гарантией резервных требований к Международному валютному фонду (МВФ). В 1969 страны-члены МВФ приняли решение в течение трех лет выпустить на сумму 9,5 млрд. долл. новые активы, получившие название «специальные права заимствования» (СДР), или «бумажное золото». Поскольку новые активы создавались на международном уровне, они изначально были ориентированы на потребности мировой экономики и должны были использоваться для финансирования согласованной международной политики.
Мировые финансы – история и сегодняшний день
Самое старое состояние — это эпоха золотого стандарта. В те времена объемы денег, выпускаемых (эмитируемых) правительствами и Центральными банками различных государств, с теми или иными оговорками соответствовали золотовалютным, золотым и другим резервам этих стран. В 1944-м году, после тяжелейшего мирового экономического кризиса 1929 года, который в каком-то смысле разрешился Второй мировой войной, в Бреттон-Вудсе собралась конференция ООН, где обсуждался послевоенный финансовый мировой порядок. Там было принято решение о том, что основным "якорем" мировой валютной системы будет американская валюта — доллар, обеспеченный золотом. Тогда содержание этого обеспечения было примерно 28—29 долларов за унцию золота.
Рис.1.
При этом устанавливаемые фиксированные валютные курсы других стран соотносились — с долларом и через доллар — с золотом. И очень скоро США, которые были и единственным эмитентом доллара, и почти единственным финансовым донором восстанавливающегося послевоенного мира, начали, как выражаются экономисты, "сбрасывать инфляцию" из своей экономики в другие страны (в первую очередь, в Европу, которую они финансировали по плану Маршалла) за счет эмиссии дополнительных долларов, не обеспеченных золотом.
Этот процесс шел, с теми или иными кризисными вспышками, до начала 80-х годов. Но уже в 60-х годах окрепшие после войны европейские экономики (и, соответственно, лидеры европейских государств) начали проявлять всё более жесткое и явное неудовольствие в связи с этим очевидным процессом наращивания экономической мощи США за счет "ограбления" ближайших союзников по "системе капитализма". И начали предпринимать попытки вернуть эту (как небезосновательно полагали европейские лидеры, ничем не обеспеченную) долларовую массу в США в тех или иных формах. Наиболее известная и громкая из этих попыток — история с направленным Францией в США кораблем, груженным бумажными долларами, с требованием выдать в обмен эквивалентное количество золота из Форт-Нокса, главного золотого хранилища США.
Эти демарши не увенчались успехом, а реакцией на них стали сначала снижение США размеров золотого обеспечения доллара (1962 г. и далее), а затем отмена Вашингтоном в 1971 году — просто своим волевым решением — золотого обеспечения доллара и далее введение "плавающих" валютных курсов. Доллар, таким образом, был окончательно "отвязан" от какого-либо реального физического эквивалента стоимости. А одновременно было резко ослаблено или полностью снято большинство ограничений по трансграничным перетокам капитала.
В результате почти сразу оказался форсирован отвязанный и от доллара, и от золотого эквивалента мировой эмиссионный процесс. Страны Европы (в первую очередь), а чуть позже и Япония начали сбрасывать не обеспеченные золотом и все более масштабные объемы собственной валюты в другие государства (прежде всего, в "третий мир") за счет сверхдоходной эмиссии. То есть позволять этим государствам расплачиваться за крашеную бумагу с портретами президентов или архитектурными памятниками соответствующих развитых стран реальными товарами.
70-е годы в мировой валютно-финансовой системе отмечались интернационализацией и наращиванием объемов финансовых и фондовых рынков (валюта, акции корпораций и предприятий, казначейские обязательства правительств и центробанков). В условиях, когда фактически были сняты ограничения на международные перетоки капитала, эти перетоки, их масштаб определялись темпами соответствующих финансовых проводок и интересами, осторожностью, боязливостью, решительностью, спекулятивностью, наглостью, если угодно, соответствующих инвесторов, инвестиционных групп и других хозяев капиталов.
В 80-е годы на повышение объема мировой "финансовой пирамиды", включающей необеспеченную валютную массу, наложился стремительный рост рынков вторичных и третичных ценных бумаг и деривативов (форварды, фьючерсы, опционы и т.д.). Подчеркнем, что ценные бумаги вторичного и третичного происхождения, опять-таки, не были обеспечены в большинстве своем реальными активами (жесткой привязки к этим активам уже давно не требовалось). И, по сути, их стоимость и возможность их выпуска и востребования рынками определялась только ожиданиями, позитивными или негативными, рыночных игроков.
Именно тогда и таким образом возник и существенным образом распух знаменитый (это, наверное, на слуху у большинства присутствующих) "финансовый пузырь", то есть отрыв номинальной суммы различных финансовых инструментов, первичных и вторичных, от физических объемов реальной экономики: производства товаров, услуг, технологий, ноу-хау и т.д. И уже тогда, к концу 80-х — началу 90-х годов, соотношение между номинальным объемом этого "пузыря" и совокупным стоимостным эквивалентом реальной экономики составляло, по разным оценкам, от тридцати до пятидесяти.
А в 90-е годы в трансграничные перетоки капитала и этот самый "финансовый пузырь" удалось вовлечь и государства бывшего советского блока. В результате развала "мировой системы социализма" сначала страны Восточной Европы, а затем Россия и все постсоветские страны были включены (не полностью, конечно, но уже в очень значимой мере) в описанную финансовую систему мира.
По сути, экстенсивная экспансия мировой финансовой системы во главе с долларом на этом завершилась или завершается: ей уже некуда более расширяться. Доллар в той или иной мере, иногда подавляющим образом, иногда частично, косвенно, но освоил все доступные при нынешних условиях зоны нашей планеты.
Однако одновременно возникли новые финансовые технологии, в том числе в глубокой степени связанные с информатикой, которые позволили "гонять" деньги, а также другие финансовые инструменты, включая деривативы, по финансовому пузырю со скоростью передачи сигналов. В пределе — со скоростью света, за вычетом скорости реакции тех, кто эти массы "эквивалентов стоимости" по данному "пузырю" гоняет.
А поскольку желающих и умеющих "гонять" стало много, возникла достаточно острая и болезненная проблема. Эта система рынков базируется и "работает" в огромной степени на основе факторов психологического характера — прогнозах, предчувствиях, ожиданиях. Которые, как известно, крайне неустойчивы и могут быстро меняться, подавая "импульсы" изменений в рынки. И сам факт или сама возможность того, что одновременно приходящие на финансовые и фондовые рынки из разных точек (от разных субъектов рынков) импульсы вызовут крупные изменения ожиданий, уже содержит в себе зародыши "взрывов" или "крахов" рынков такого типа.
То есть этот самый финансовый пузырь стал накапливать крайне высокую нестабильность. Несколько мощных импульсов, даже стохастических, случайных (и уж тем более импульсов целенаправленных и концентрированных), могут создать в финансовом пузыре очень мощные и разрушительные волны.
Возникла ситуация, когда мировая финансовая система в ее нынешнем качестве, с одной стороны, вошла в достаточно глубокую неустойчивость и, с другой стороны, оказалась, по сути, захвачена горизонтальной, экстенсивной экспансией. И потому перед "хозяевами мировых денег" с особой остротой встал вопрос о том, что неизбежно придется достаточно быстро создавать новую структуру хозяйственной эксплуатации "мировой периферии". Что насущно необходимо продумывать и пытаться создавать новую систему хозяйственных укладов, новую систему соотношения финансовых и реальных сегментов мирового хозяйства, новую систему инструментов управления в (на сегодняшний день уже практически единой) мир-экономике. Эта мир-экономика при всей ее несомненной динамике уже сложилась и объективно существует как нечто действительно глобальное.
Суть концепции мир-экономики по Броделю или по Валлерстайну, если охарактеризовать ее в нескольких словах, заключается в том, что существуют некие центры мир-экономического хозяйственного регулирования и господства и существуют разного рода периферийные зоны мирового хозяйства. Причем центры — потому и центры, что они владеют, контролируют и управляют наиболее прибыльными, в том или ином смысле, наиболее эффективными, современными сегментами хозяйства и технологическими укладами, а менее прибыльные (иногда просто издержечные и убыточные) укладные структуры мировой экономики "сбрасывают" во всё более дальнюю периферию — другим. Подчеркнем, что речь далеко не всегда идет о собственно географической "периферии": периферийные укладные зоны существуют во множестве высокоразвитых государств — например, в Южной Италии, Северной Норвегии, центральных штатах США и т.д.
И, таким образом, оказывается, что полупериферия эксплуатирует периферию за счет своего укладного преимущества, а центр, ядро мир-экономики, эксплуатирует и периферию, и полупериферию, то есть всех остальных, за счет различных видов отчуждаемой у них прямым или косвенным образом ренты: сырьевой, структурной, технологической и т.д. А если говорить о данной проблеме применительно к обсуждаемой теме, это означает, что укладная структура ядра мир-экономики и обслуживающий ее финансовый инструментарий сегодня уже не позволяют обеспечивать эффективную и устойчивую эксплуатацию совокупной периферии. Вот таким образом и в таком виде мировая валютно-финансовая система пришла к своему нынешнему состоянию.
Что в этой системе означает доллар? Что он делает, что он значит, каковы его функции? Обратимся к рис.2. Если вернуться к подзабытым, хотя и регулярно воспроизводящимся в мировой финансовой аналитике, идеям о возвращении мировой финансовой системы к золотому стандарту (в частности, известно, что в начале 80-х годов Рейган давал поручение разработать соответствующий проект), то нужно иметь в виду, что у США собственно золота чуть больше 8000 тонн. По нынешним биржевым ценам это всего-навсего около 60 млрд. долл.
Рис.2.
При этом США уже эмитировали около 630 млрд. долл. только в наличности, причем из них почти 500 млрд. долл. обращается вне США. Фактически это бесплатный беспроцентный кредит — подарок, который выдан американской экономике со стороны всех тех, кто пользуется наличной долларовой массой вне США. Причем эта долларовая масса нарастает: по оценкам экспертов, дополнительная эмиссия казначейства США составляет до 20—25 млрд. долл. в год. В частности, последнее крупное эмиссионное вливание было сделано по команде администрации Клинтона в период президентских выборов в США для "демпфирования" неблагоприятного воздействия на ориентации избирателей происходившего тогда повышения цен на нефть и нефтепродукты.
Кроме этого, есть еще один крупнейший фактор беспроцентного кредитования американской экономики со стороны "мир-экономической периферии": это около 3 трлн. долл., которые сосредоточены в рыночной стоимости тех мировых ценных бумаг, которые в долларах номинируются. Это косвенный, но тем не менее чрезвычайно прибыльный источник бесплатных или полубесплатных финансовых поступлений для американской экономики.
Далее, в долларах сегодня концентрируется около 60% мировых золотовалютных резервов всех национальных банков мира и около 30% резервов частно-корпоративных финансовых структур: банков, инвестиционных, пенсионных, страховых фондов и т.д. В долларах производится около 40% объема международных расчетов. В частности, только европейский рынок энергоносителей обслуживается долларовой массой порядка 105—108 млрд. долл. Опять-таки, в долларах концентрируется около 40% объема инвестиционных портфелей мирового частного капитала. И, наконец, к доллару привязаны валюты примерно 25 стран мира.
Такова ситуация с ролью доллара в сегодняшней мировой экономике. И вот почему вопрос о крахе, кризисе или даже о незначительной девальвации доллара оказывается столь важным, столь серьезным предметом обсуждения не только в США, но и во всем мире.
Доллар и Россия
Очень серьезная группа проблем, которая остро стоит перед нами в связи с описанными дефицитами в теоретической и аналитико-стратегической сфере, — это весьма поверхностное, без глубокого анализа вероятных сценариев, отношение к возможным последствиям обрушения доллара для нашей страны. Выше мы уже говорили о ближайшей, очевидной группе таких последствий. Сейчас мы вернемся к менее очевидным, но не менее важным последствиям такого рода (рис.3) и попытаемся описать причины того, почему эти последствия постоянно оказываются вне зоны внимания российской экономической элиты.
Первая из таких причин — постоянное воспроизводство в нашей нынешней российской действительности советской инерции мышления. У нас слишком многие до сих пор фантомно мыслят ситуацией, при которой Россия — это не формальный правопреемник СССР в немногочисленных международных организациях вроде ООН, а якобы самый что ни на есть настоящий СССР, со всеми его потенциалами.
Между тем крах доллара в ушедшем в прошлое биполярном мире, где второй стороной, альтернативным полюсом, являлся СССР, — это был, согласно классикам, путь к мировой революции или к мировой войне. Тот СССР был способен в случае краха доллара и катастрофического ослабления США (то есть в случае, если прочность экономической и политической системы "империалистов" резко снизилась) нести туда "пожар мировой революции". На что эти самые империалисты могли ответить только ядерной войной (которую, как известно уже с 70-х годов, начинать нельзя, потому что это будет означать полное уничтожение всего мира). И тогда было понятно, зачем России крах доллара и ослабление США: речь шла о мировой революции и перехвате СССР мирового господства.
Рис.3.
А что такое для России (уже не для СССР) крах доллара и ослабление США сейчас, сегодня? Допустим, "из цепких рук американского империализма" мировое господство уплывает. Оно уплывает — куда? Ведь не в пустоту же! К нам оно может сейчас уплыть? Ясно, что нет.
Тогда давайте перебирать основные центры геоэкономической и политической мощи на нашей планете и искать такой, чтобы нам, России, было полезно и выгодно перетекание мирового господства в этот центр.
Допустим, Китай. Рассуждаем: у нас за Уралом осталось меньше, чем 32 млн. человек населения, на гигантскую почти пустую территорию. А у Китая земли не хватает, а населения только в Северных провинциях — больше, чем во всей России. И ВВП у Китая, о чем мы уже сегодня говорили, во много раз больше, чем у России. И идеология интернационализма в Китае никогда в чести не была, а сейчас — тем более не будет приниматься во внимание. И армия у Китая уже давно — не чета нашей и по размерам, и даже во многих отношениях по вооружениям. О том, как Китай со слабыми соседями разговаривает, можно у наших казахстанских коллег поинтересоваться, которые уже свою святыню — район Хан-Тенгри — за китайскую границу были вынуждены "отпустить" и уже второй год пытаются Пекину объяснить, что его проекты по отбору воды из Черного Иртыша приведут к катастрофе на Северо-Востоке Казахстана. Так нам что, выгодно, чтобы мировое господство перетекло в Китай?
Далее — Европа. Это наш непосредственный сосед, и в России уже давно сложилось мощное лобби, которое говорит, что нужно перехватывать мировое господство у США вместе с Европой. Но сама Европа-то что отвечает? Она отвечает, что ей очень нужно российское сырье и что она готова и хочет сотрудничать с Москвой на условиях: они нам — технологии, менеджеров и капиталы, а мы им — сырье. Но капиталы — не в подарок, а для приобретения контрольных пакетов акций в корпорациях по производству и экспорту того самого сырья. Это называется вместе брать мировое господство? Это и есть "выгодно"?
Тогда чье мировое господство должно быть выгодно для России? Исламское?.. Куда оно должно перейти, чтобы России от этого стало хорошо? Кто из тех, кто готов "слопать" часть мировой власти, выпадающей из зубов "американского империализма", намерен ею "благородно поделиться" с нами? Когда был СССР и грозил "супостату" своими ракетами, одновременно показывая всему миру привлекательные образцы социальной политики, культуры, науки, образования, было понятно, что мы сами хотим и готовы пытаться "съесть" эту мировую власть целиком. Но сегодня ведь совершенно понятно другое. Понятно, что все, выпадающее из этих самых "зубов США", пойдет не нам, а в чужой рот.
Но поскольку это понятно, то опять-таки у нас, в России, возникают группы, которые ставят во главу угла не российский интерес, а ту же осточертевшую "борьбу с американским империализмом". Только теперь уже не под флагом "марксизма-ленинизма", а под флагом "континентализма" против "атлантизма" — как у Александра Дугина, например. А тезис здесь почти совсем прозрачный: пусть лучше ничего не будет вообще, и России не будет, пусть все пойдет в распыл, но рухнет американский империализм! А войну за мировое господство мы продолжим, видимо, на Сатурне...
Однако это еще не все. Мы уже показали выше, что ослабление доллара и США — это обязательно мировой кризис. И тогда нам стоит обсудить проблему "слабого звена" или проблему "кто оплачивает?". Кто в первую очередь будет оплачивать мировой кризис? Крайние. В каком смысле крайние? В смысле своего размещения в периферийных концентрах глобальной мир-экономики.
Но при этом стоит подчеркнуть, что не любые "крайние". Это будут явно не Габон, не Никарагуа и не Буркина-Фасо: они не могут оплатить мировой кризис, не тот потенциал. А оплачивать будут те страны и части мир-экономической периферии, которые настолько слабы, что от их ресурсов и потенциала можно без особого риска "откусывать", и одновременно настолько велики и ресурсно "массивны", чтобы "откушенными кусками" можно было бы покрыть издержки кризиса мирового масштаба. Понятно, что в потенциальной когорте этих самых "крайних" место России уже зарезервировано, причем одно из самых первых мест.
Значит, для нас сейчас ничего невыгоднее и опаснее, чем мировой кризис, быть не может. Да, идет очень жесткое и беспощадное наступление на Россию — американское, прямое и косвенное, в первую очередь. Да, мы заинтересованы в том, чтобы американцы наделали крупных международных политических ошибок, восстановив против себя те части мировой элиты, тех "хозяев мира", которые намерены отстаивать свое право сесть рядом с ними у терминалов мирового господства. Пусть, например, они на Тайвань что-нибудь серьезное и неприятное для Пекина поставят, из оружия, и пусть начнут выяснять отношения с Китаем, и чтобы подольше и поактивнее (хотя, разумеется, как мы уже выше показали, такое выяснение отношений в основном дальше риторики не пойдет — есть общие фундаментальные интересы).
Но мы, Россия, будучи еще способны хоть как-то использовать противоречия внутри складывающегося "клуба хозяев мира", сегодня воспользоваться результатами мирового кризиса совершенно не в состоянии. Мы ими можем воспользоваться еще в меньшей степени, чем, например, во время мирового кризиса 1930-х годов. Потому что тогда мы были очень слабы, но у нас в руках был "факел мировой революции" и мощное влияние на коммунистические движения. И нас, даже очень слабых, боялись: что если мы как раз тогда бросим на Запад этот факел и пролетариат в кризисных странах поднимется? Это же будут страшные проблемы, и как их решать — непонятно.
Например, очень бурно обсуждается грядущая климатическая инверсия мировых природных зон. Мол, очень скоро мировая температура поднимется в результате глобального потепления на полтора—два градуса, и в результате большая часть США превратится в пустыню, а большая часть России вместо многовековой зоны рискованного земледелия окажется благодатной "землей обетованной", где мы станем летом и зимой ходить в рубашках и снимать по три—четыре урожая в год.
Или другое мечтание такого же рода: произойдет логическая катастрофа в управляющих компьютерных системах той же самой Америки, и вся их инфраструктура, в том числе инфраструктура жизнеобеспечения и производства, повалится. А у нас, где на компьютерах только в крестики-нолики или тетрис играют, все останется, как было, и мы окажемся чуть не "впереди планеты всей" — с нашими просторами и немерянными запасами сырья и других природных ресурсов. Мол, не это, так другое, но что-нибудь да произойдет, и супостаты, которые наш век заедают, сами собой обрушатся и отомрут, а мы встанем во весь рост и твердым шагом пойдем дальше. Господа-товарищи, не будет ничего подобного, так не бывает!
Теперь давайте еще раз вернемся к обсуждению возможности мирового кризиса и к тому, кто и как будет его оплачивать. Мы уже показали, что оплачивать его будет весь мир и, в первую очередь, "крайние" в периферийной зоне мир-экономической иерархии. Но каким образом?
Значит, если у "хозяев мировых терминалов власти" возникают сложности — например, расплатиться по долларовой массе, — то что они делают? Они создают проекты, включающие появление крупных проблем у других. Создают проекты, где эти хозяева являются монопольными держателями ресурсов для решения проблем. А затем предлагают другим — всему миру — "скинуться" на эти проекты. Предыдущий проект назывался "Борьба с мировым коммунизмом". И все, кроме стран соцлагеря и так называемых "неприсоединившихся", платили!
Неважно, как будет называться следующий проект — "борьба за экологию", "война с международным терроризмом" или "отражение нападения летающих тарелок". Но это будут проекты, в которых те же США, как контролер главного терминала "хозяев мировой власти", будут выгодно продавать соответствующие инструменты решения проблем — свой военно-морской флот, или систему НПРО, или технологии "чистой энергетики" и "зеленой революции". По какой цене? По любой. Просто потому, что больше ни у кого равноценных инструментов для решения этих проблем нет. И это будет всегда так — до тех пор, пока не появятся другие контролеры и другие равномощные терминалы власти с равноценными инструментами.
Угрозы для доллара
Теперь попытаемся рассмотреть, из-за чего же может быть девальвирован (или, тем более, может рухнуть) доллар? Каковы факторы, которые на это влияют? Сначала мы их просто сгруппируем и перечислим (см. рис.4), а затем перейдем к более детальному рассмотрению.
Первая группа факторов — это то, что можно условно назвать "естественно-объективными" процессами. Сюда следует отнести прежде всего перегрев фондового рынка США, необеспеченность доллара реальными активами и структурные проблемы американской экономики.
То, что фондовый рынок США (и вообще экономика США) в состоянии "перегрева", то есть завышенной стоимости активов и ситуации неадекватных действий агентов рынка, ориентированных на необъективную (оптимистично-смещенную) оценку конъюнктуры, — это уже как бы общее место в современном экономическом анализе. И то, что такой перегрев не может длиться вечно, также почти никем не оспаривается. Необеспеченность (или, точнее, неполную обеспеченность) доллара реальными активами публично признают даже вполне официальные лица из высших финансовых кругов США. Наконец, о своей неудовлетворенности структурой хозяйственной системы США заявляли (впрочем, с разных позиций и с указанием на разные "болевые точки") даже кандидаты на высший государственный пост на последних президентских выборах.
Рис.4.
Вторая группа процессов — это субъектно-активные процессы. Не нейтральные, не естественные закономерности, а осмысленная игра тех крупнейших финансово-хозяйственных субъектов, которые существуют в мире и которые могут быть, по тем или иным причинам, заинтересованы в различных играх вокруг доллара и его курсовой стоимости. В том числе в его крахе, девальвации и т.д.
Первое, что достаточно широко обсуждается, — это игра альтернативных политических центров экономической мощи, к которым в первую очередь относят Евросоюз, Японию и Китай. Почему им интересно в это играть, понятно: им же обидно, что эту маржу, эту сверхприбыль с мировой экономики, включая сырьевую, технологическую, финансовую, техно-финансовую и т.д. ренту, снимают по преимуществу США, а им достается мало или не достается ничего. Они хотят перераспределения этой ренты в свою пользу.
Далее — игра крупнейших транснациональных корпораций и банков. Этот очень противоречивый, но и очень активно формирующийся "совокупный субъект" уже достаточно давно заявляет о своей позиции как о возможности альтернативы существующей мировой регулятивной хозяйственно-экономической системе в виде национальных государств и созданных ими официальных международных институтов. Такие заявления еще в начале 70-х годов были встроены в систему докладов Римскому Клубу в виде тезиса о том, что государства преследуют узконациональные интересы, плохо распоряжаются финансовой и производственной собственностью и потому не могут обеспечить эффективное устойчивое развитие в глобальном масштабе. А вот транснациональные корпорации и транснациональные банки, именно в силу своей транснациональности, имеют более широкую, планетарную систему интересов, планетарную систему ответственности. И в этом смысле могут и, более того, обязаны взять на себя ключевые рычаги мирового финансового и хозяйственного управления.
И, наконец, третья группа субъектно-активных процессов — это то, что мы называем "элитной разборкой в США", которая очень условно может быть названа конфликтом между демократами и республиканцами, между Гором и Бушем. Хотя, конечно, на деле это сложнее, это очень большая масса разных групп и людей, очень серьезные конфликты корпоративных интересов, несколько разных систем целей и острых проблем их увязки или трансформации.
Предполагаемы сценарии краха доллара
Но что же произойдет, если всё-таки доллар тем или иным путем будет обрушен (рис.5)?
Рис.5.
Во-первых, произойдет катастрофический развал фондового рынка США. По экспертным оценкам, он может потерять более 10—15 трлн. долл. Напомним, что за первые три месяца падения фондового рынка США в текущем году он потерял чуть более 2 трлн. долл., и это, конечно, была гигантская потеря для значительной части держателей акций этого рынка.
Соответственно, если при крахе доллара потери будут выше обозначенного уровня, это означает банкротство огромного количества финансовых институтов и компаний, основные активы которых находятся в акциях. Это, в первую очередь, инвестиционные и пенсионные фонды, а также страховые компании. Очень сильно пострадают и банки, и группы по управлению активами: хотя акции в их инвестиционных портфелях, как правило, не преобладают, но тем не менее акционерный капитал, то есть участие в фондовом рынке, для них один из основных или основной инструмент управления собственной ликвидностью. Потеряв который, они тоже начнут рушиться.
Тотальное недоверие к доллару, далее, приведет к бегству от него инвесторов. Куда? Видимо, прежде всего в драгоценные металлы, в раритеты, в недвижимость, во фьючерсы на ликвидные товары, то есть в контракты на покупку этих товаров в будущем. Непосредственно в товарные запасы, в ценные и ликвидные промышленные активы.
Здесь мы хотели бы отметить, что парадоксальное поведение цен на золото — их низкий уровень в нынешней ситуации неустойчивости финансовых и фондовых рынков — объясняют довольно любопытно.
Существует мнение многих крупных экономистов (оно обсуждается довольно давно) о том, что единственным спасением мировой экономики от финансовой нестабильности и угроз катастрофы может быть ее возвращение к тем или иным формам драгметаллического валютного стандарта. Не обязательно конкретно золотого, но в широком смысле драгметаллического: золото, серебро, платина и платиноиды, не исключено также — некоторые драгоценные камни и редкие природные материалы, для которых можно более или менее объективно устанавливать стоимость. И считается, что именно рассчитанные на такую возможность целенаправленные действия определенных спекулятивных групп по управлению мировым рынком золота, то есть скупкам, продажам и концентрации активов в золоторудных месторождениях, в золотодобыче, как раз и держат золотой рынок на столь низком уровне.
Но бегство от доллара в описанную зону высоколиквидных товаров и активов при тотальном недоверии к доллару, конечно же, не поглотит той финансовой массы, которая стронется с места при долларовом крахе. И эта масса начнет искать другие точки приложения в мире, не находить удачных и выгодных, и обесцениваться, обесцениваться, обесцениваться...
Что это будет означать в США для его населения и для его хозяйственной системы? Конечно же, неизбежно — резкое снижение текущего потребления, снижение налоговых поступлений в бюджет, снижение социальных расходов, которые финансируются из бюджета, политическую дестабилизацию и снижение производства из-за ограничения конечного спроса. И одновременно обязательно обрушится емкость американского рынка (самого крупного рынка в мире) и резко сузится финансовая база для кредитования производства во всех сегментах экономики. Очень многими аналитиками считается, что в таком случае единственным выходом для правительства станет эмиссионное кредитование экономики, которое не может не разогнать инфляцию или даже гиперинфляцию в США.
Поскольку "схлопнется" самый емкий американский рынок, вслед за этим (вспомним огромное положительное сальдо торгового баланса целого ряда стран с Америкой) начнется кризис сбыта у крупных экспортеров: Японии, ЕС, Китая, Кореи, Тайваня. Это будет означать неизбежность восстановления протекционистских барьеров между национальными рынками, то есть, по сути, ликвидацию самой парадигмы свободной мировой торговли. Последует крах и развал — юридический или фактический — Всемирной торговой организации ВТО (в которую Россия сейчас так старается поскорее вступить) и локальных общих рынков, и начнется острая конкуренция мировых "горячих денег" за рынок инвестиций.
Где в такой ситуации окажутся надежные и безопасные зоны инвестирования? Обнаружится, что их нет или почти нет. И, естественно, начнутся сговоры и усиление транснациональных компаний и банков, которые, не будучи ответственными за бюджеты, за социальные расходы, за инфраструктуру, за политическую стабильность, в этой ситуации окажутся самыми "отвязанными", не ограниченными почти никакими рамками, — и, значит, как правило, самыми успешными игроками. Многие из них в подобной ситуации, конечно, также окажутся одной из "страдательных сторон". Но при этом будут тем более решительно и безоглядно искать возможности "поправить дела" и вернуть и нарастить капитал, тем самым провоцируя новые витки финансово-экономической дестабилизации.
Всё это вместе будет означать затяжной мировой экономический и политический кризис. И почти очевидно, что социальная и политическая дестабилизация — и в США, и в других регионах мира — окажется несовместима с политическим и экономическим либерализмом. Государствам неизбежно придется самым прямым и непосредственным образом вмешиваться в экономику, вводить все более жесткое регулирование — как минимум, так, как это делала кризисная администрация Рузвельта в наиболее острой фазе кризиса 30-х годов.
Причем уже звучат голоса — и в США, и в других местах, — которые подчеркивают, что времена и люди изменились очень сильно. Особенно сильно изменился этнокультурный состав наций в США и Европе (который стал очень пестрым), а также представление об индивидуальных свободах (которое очень резко расширилось). И далее говорится, что все это означает, что в будущем кризисе начала XXI века для обуздания хаоса к государственным мерам экономического регулирования неизбежно придется добавлять комплекс крайне жестких военно-полицейских мер.
В подобном ракурсе, кстати, сейчас очень серьезно рассматривают события энергетического кризиса в Калифорнии, приведшие к массовым протестам и волнениям. Впервые очень громко и публично признается, что важнейший инфраструктурный сегмент государственного масштаба, будучи дерегулирован и отдан на откуп частным корпорациям, оказался под управлением, которое преследует корпоративные цели и отрицает цели государственные, что в конечном итоге привело к инфраструктурному краху. В результате сейчас штат Калифорния срочно выпускает долговые обязательства на 10—12 млрд. долл., на которые собирается выкупить у банкротящихся частных компаний энергетические активы, включая электростанции и распределительную сеть. Для нас же этот живой пример может служить неким предостережением и поводом задуматься о том, к чему может привести развал РАО ЕЭС в России.
Еще раз подчеркнем: описанные экономические кризисные явления обязательно будут приводить к форсированному, широкомасштабному вмешательству государства в экономику и ужесточению внутригосударственных политических режимов. Но одновременно конкуренция между рынками, таможенные и тарифные барьеры, таможенные и тарифные войны, попытки сбыть и невозможность сбыть товары — все это обязательно приведет к мировой политической конфронтации. То есть политическое лицо мира при таком кризисе не может не измениться вместе с экономическим.
Что может означать крах доллара для России (см. рис.6)? Рассмотрим "про" и "контра". Первое, что бросается в глаза (и уже озвучивалось СМИ) из возможных позитивных последствий, — это удешевление внешнего долга и его обслуживания. Дешевый доллар — значит, нам меньше платить по внешним долгам, которые у нас, в основном, в долларах. И, соответственно, меньше тратить на обслуживание внешнего долга.
Рис.6..
Следующий возможный позитивный результат обрушения доллара, который сейчас активно обсуждается российскими аналитиками и в кулуарах, и в прессе, — повышение инвестиционной привлекательности России для "горячих" денег. Те деньги, которым некуда будет деваться, с американского рынка побегут. Куда они побегут? Они побегут по всему миру искать ликвидные активы, которые еще можно недорого купить, вложив в них обесценивающиеся доллары. Считается, что одной из главных зон, где такие ликвидные активы еще имеются в большом количестве, является Россия и что мы в результате краха доллара якобы получим у себя беспрецедентный инвестиционный бум. Хотя шансы на это, по нашему мнению, мизерны, и ниже мы покажем почему.
И, наконец, в контексте этой темы постоянно говорится о возможности выстраивания Россией более благоприятных балансовых зависимостей от мировых финансово-экономических центров. Зависимости эти признаются всеми, и вопрос в их оценке. Сейчас наша экономика действительно чрезмерно привязана к экономической и иной политике США как через влияние США на МВФ, ВТО, Всемирный Банк, так и через ситуацию с нашими государственными и корпоративными долгами. И было бы лучше, если бы существовал некий баланс зависимостей.
Все понимают, что до реальной независимости экономической политики России далеко. Но, если существующие зависимости будут переформатированы так, чтобы ни один из внешних экономических субъектов во влиянии на Россию не доминировал, на этом можно играть, можно торговаться по тем или иным вопросам с разными партнерами, заключать тактические союзы; конечно, при таком балансе зависимостей жить легче.
Перечисленное, на наш взгляд, в основном исчерпывает перечень крупных возможных позитивных последствий краха доллара для России и для нашей экономики.
Теперь — о вероятных негативных последствиях.
Неизбежно снизится стоимость наших золотовалютных резервов, т.к. по последним данным, которые приводились экспертами, у нас в долларах примерно 17—18 млрд ЗВР. Если даже доллар падает не в три раза, как предполагалось выше в связи с анализом его необеспеченности активами, а всего в два раза, то мы потеряем около 10 млрд. долл: для нашего бюджета, для нашей экономики — гигантская потеря! Кроме того, поскольку значительная часть активов и резервов наших государственных и коммерческих банков также содержится или номинируется в долларах, наступит глубочайший кризис всей банковско-финансовой системы. То есть произойдет тяжелейшая хаотизация наших финансов, возможно, в гораздо худших вариантах, чем мы наблюдали после августа 1998-го года.
Конечно же, произойдет очень болезненный удар по долларовым накоплениям населения. Экспертами приводятся довольно разные цифры, но если говорить о наиболее вероятных, то у российского населения только "в чулках" — примерно 60 млрд. долл., и почти столько же — в банковских депозитах. Даже если речь идет о половине из них, это будет крайне болезненной потерей. Во всяком случае, в результате такой потери о социальной стабильности и устойчивой поддержке власти, о благостном, лучезарном, оптимистичном взгляде в будущее российского населения, особенно его наиболее социально активной части — высшего и, главное, якобы складывающегося "среднего" класса (у которых-то и есть в основном эти доллары) — говорить уже не придется.
Кроме того, наша экономика потеряет важнейшие мировые рынки сырья из-за их резкого схлопывания, то есть падения мирового спроса. А для нас эти рынки сырья жизненно важны. Здесь и сталь, и прокат, и алюминий, и древесина, и платина-палладий — катализаторы автомобильного выхлопа (автомобильный рынок тоже начнет схлопываться, а это основное потребление наших платины и палладия).
Но, главное, наверняка резко упадет рынок нефти, т.к. ОПЕК в ситуации с резким падением доллара просто не может не опустить цены. ОПЕК обязательно опустит цены, причем очень глубоко, можно полагать — примерно до 7—8 долл. за баррель. Именно такими цифрами эксперты оценивают среднее "ценовое дно" рентабельности для большинства стран — членов ОПЕК. А при таких ценах подавляющая часть российской нефтедобычи, с учетом повышенных накладных расходов и очень дальней транспортировки, просто убыточна. Плюс — за рынком нефти с лагом в несколько месяцев обязательно повалится вниз экспортный рынок газа. Для России это — конец, крах той части нашей экспорториентированной экономики, которую называют "экономикой трубы".
Понятно, что такой масштаб потерь явно приведет к очень резкому схлопыванию российского бюджета (который от сырьевых долларов зависит в крайне высокой степени и, кроме того, потеряет большую часть налоговых поступлений в результате сжатия конечного спроса и у предприятий, и у населения). О всяких там "бюджетах развития", о государственных программах модернизационной структурной перестройки экономики придется надолго забыть.
Но в тактическом, кратко- и среднесрочном, аспекте, гораздо важнее то, что балансировочные возможности бюджета при таком развитии ситуации, естественно, исчезнут. Возможности выплат пенсий, стипендий, социальных льгот всех уровней, возможности поддержки медицинского обслуживания, здравоохранения, образования окажутся под огромным вопросом! И социальные последствия понятны, и социальный протест неизбежен.
Но в этом случае, опять-таки, окажется неизбежна и резкая делиберализация экономики и политики, включая попытки власти заставить "олигархов" и "региональных баронов" хотя бы отчасти платить за кризис, пополняя бюджет. А "олигархи" — их главная часть, связанная с "экономикой трубы", — сами будут в достаточно тяжелом экономическом положении из-за потери части внешних рынков, не говоря уж о том, что "делиться" вовсе не в их натуре. А "региональные бароны" сами окажутся перед лицом разъяренного населения, которому они не в состоянии обеспечить даже минимально необходимую "социалку". И власть получит в дополнение к острейшим экономическим проблемам социально-протестную волну снизу плюс олигархический и региональный протест сверху. Понятно, что это будет политический кризис такого масштаба, которого мы не видели за всю постсоветскую эпоху?!
Поэтому, когда нам говорят о том, что крах доллара есть благо для России, что в результате мы, наконец, накажем "американского супостата", к этому приходится относиться как к очень несерьезным и необдуманным эмоциональным оценкам, если не как к бреду! И то, что якобы, когда доллар рухнет, другие валюты при этом выдержат и укрепятся, и всё будет замечательно, и мы будем дружить не с американцами, а с Евросоюзом, в первую очередь, с немцами, при благостном, бескризисном, выгодном для России развитии мировой и отечественной экономики, мы полагаем тоже бред!
Представляется, что корни и того, и другого бреда — в непонимании важнейших обстоятельств уже произошедшей и завершающейся стадии экономической глобализации, становления практически единой мир-экономики, в которой слабая Россия, как одна из периферийных зон, должна и будет нести издержки любых мировых кризисных процессов, что называется, "по максимуму". Но об этом подробнее — ниже.
Эволюция Европейской валютной системы
После заключения в декабре 1971 Смитсоновского соглашения курсы валют стран-участниц соглашения получили возможность колебаться в пределах от минус 2,25% до плюс 2,25% (т.е. в диапазоне 4,5%) относительно доллара. Вместе с тем курсы европейских валют могли изменяться относительно друг друга в пределах от плюс 4,5% до минус 4,5%, т.е. в диапазоне 9%. Однако европейские экономисты и крупнейшие представители деловых кругов опасались, что рост внутриевропейских торговых потоков в перспективе может затормозиться, если размах колебаний курсов европейских валют станет чрезмерно большим. Как следствие этих опасений, в марте 1972 шесть стран-членов Европейского экономического сообщества и три государства, собиравшихся к нему присоединиться, договорились ограничить колебания курсов своих валют относительно друг друга 1,125% в ту или иную сторону. Данное соглашение известно под названием «змеи в тоннеле» (официальное название – Европейское соглашение о единых пределах). Оно устанавливало, что курсы европейских валют относительно друг друга колеблются в пределах узкого диапазона, ограниченного 2,25% («змея»), при колебаниях в более широком диапазоне (4,5%) относительно других валют мира («тоннель»). В то время, как курсы европейских валют по-прежнему могли колебаться относительно доллара США и валют других неевропейских стран в довольно широком диапазоне, размах их колебаний относительно друг друга должен был уменьшаться.
Когда европейские валюты в марте 1973 пустились в совместное с долларом США плавание, «змея» не только лишилась своего «тоннеля», но и вскоре трансформировалась в нечто похожее на зону немецкой марки. Одновременно происходили частые и значительные корректировки валютных курсов и некоторые страны входили в систему Европейского соглашения и выходили из нее. К концу 1970-х годов большинство западноевропейских стран, стремясь гарантировать стабильность внутриевропейской торговли, отдали предпочтение режиму фиксированных, но корректируемых валютных курсов.
Германия испытывала сильное желание «привязать» немецкую марку к возможно большему числу раздельно плавающих ведущих европейских валют, стараясь таким способом оградить немецкую экономику от влияния возобновившегося обесценения доллара. Хотя Великобритания придерживалась более глобального подхода, возраставшая неустойчивость доллара и политические предпочтения Франции и Германии заставили европейские страны сосредоточиться на обсуждении путей разрешения проблемы нестабильности валютных курсов на региональном уровне. Найденное решение – Европейская валютная система (ЕВС) – должно было привести к созданию полноценного механизма валютных курсов, на основе которого возникнет Европейский валютный фонд (или Европейский центральный банк). В конечном счете, Европейский валютный фонд заменит Европейский фонд валютного сотрудничества и будет управлять совокупными валютными резервами стран-членов ЕВС, осуществляя интервенции на валютных рынках и формируя резервы в европейских валютных единицах (экю), которые будут выступать в роли европейских СДР. Предполагалось, что в тех случаях, когда внутренняя политика отдельных стран начнет угрожать стабильности валютных курсов, страны с сильной валютой прибегнут к кредитно-денежной экспансии, тогда как страны со слабой валютой, напротив, постараются «сжать» кредит и денежную массу в обращении. От государств, согласившихся стать членами ЕВС, требовалось ограничивать взаимные курсовые колебания 2,25% в ту или иную сторону (для стран, находящихся в сложном финансовом положении, – 6% на переходный период). Изначально членами ЕВС стали восемь из девяти стран Европейского экономического сообщества, и лишь Великобритания приняла решение не участвовать в едином курсовом механизме.
В связи с сохранявшимися на протяжении первой половины 1980-х годов различиями в темпах инфляции между странами-членами ЕВС периодически возникала необходимость в пересмотре валютных курсов. В период между 1979 и январем 1987 эти курсы пересматривались одиннадцать раз; двенадцатый пересмотр состоялся 8 января 1990, когда более широкий диапазон курсовых колебаний для итальянской лиры был заменен на стандартный для ЕВС узкий диапазон. ЕВС развивалась как сочетание закрепленных и корректируемых курсовых режимов. В периоды стабильности страны пользовались многочисленными преимуществами фиксированных курсов, а пересмотры и корректировки курсов позволяли решать проблемы поддержания конкурентоспособности. Однако периоды валютной стабильности, перемежавшиеся пересмотрами валютных курсов, могли иметь место лишь потому, что контроль за движением капитала надежно ограждал резервы центральных банков от атак валютных спекулянтов в ожидании очередного пересмотра курса. В первые десять лет существования ЕВС руководящие национальные кредитно-денежные и валютные учреждения сохраняли ограниченную политическую самостоятельность. Однако к 1 июля 1990 большинство государств-членов ЕВС отказались от валютного контроля и контроля за движением капитала, и сразу же возникла проблема «несовместимого квартета» политических целей: свободной торговли, свободы движения капитала, стабильности фиксированных (управляемых) валютных курсов и независимой кредитно-денежной политики. Так что Испания, Великобритания и Португалия вступили в курсовой механизм ЕВС как раз в тот момент, когда система в целом стала весьма уязвимой, хотя и выглядела более стабильной. Стратегия отказа от пересмотров валютных курсов и от валютного контроля, а также контроля за движением капитала какое-то время казалась успешной, но уже в августе 1993 курсовому механизму пришлось пережить тяжелейшее испытание: действия спекулянтов вынудили ЕВС расширить диапазон допустимых колебаний валютных курсов с 2,25% до 15%. В сущности, плавание европейских валют стало гораздо более свободным, чем когда-либо прежде, будь то времена Бреттон-Вудской системы, «валютной змеи» или центральных курсов ЕВС.
И все же движение в направлении создания Европейского валютного союза ускорялось. Состоявшаяся в 1995 мадридская встреча в верхах подтвердила окончательный и бесповоротный переход к системе фиксированных курсов при одновременном введении единой европейской валюты, получившей название евро. 1 июля 1998 был учрежден Европейский центральный банк; его прерогативой стало осуществление единой денежно-кредитной и валютной политики ЕС. С января 1999 одиннадцать стран Европейского Союза перешли к единой валюте. В течение 1999–2001 евро используется для безналичных расчетов и бухгалтерского учета, а с 1 января 2002 единая валюта введена в наличный оборот.
Евро в мировой валютной системе
Отныне функции мировых денег будут выполняться преимущественно двумя валютами: национальной денежной единицей США - долларом и международной региональной европейской валютой - евро.
Этапы создания евро:
1944 год - бреттонвудская система. Бреттонвудская валютная система функционировала, базируясь на трех основных принципах.
1. долларовый стандарт, который был поддержан США обязательством разменивать
доллары на золото по твердо фиксированному курсу - 35 долл. за одну тройскую унцию (31,1 г). Этот обмен распространялся только на государства - члены Международного валютного фонда в лице их центральных банков.
2. установление твердых валютных паритетов. Все капиталистические страны фиксировали в МВФ паритеты своих валют к доллару, а через него - к другим валютам. Колебания валютных курсов вокруг фиксированных паритетов допускались лишь в пределах 1%. Каждый центральный банк был обязан поддерживать курс валюты своей страны к доллару в указанных пределах.
3. внедрение доллара в международный платежный оборот и в качестве основной резервной валюты.
Бреттонвудская валютная система просуществовала до 1973 года. С 1971 по 1973 год
разрушились ее основные принципы.
1) 15 августа 1971 года США объявили о прекращении обмена долларов на золото, что подорвало устойчивость этой валюты, впервые с 1934 года произошла ее девальвация и началось «бегство от доллара».
2) Рухнули твердо фиксированные паритеты валют и узкие курсы колебания вокруг них валютных курсов. Мировая валютная система перешла к плавающим валютным курсам.
3) Исключительные полномочия доллара в качестве резервной валюты и связанные с этим претензии на выполнение Функции мировых денег. Несостоятельность претензий доллара на такую роль вытекает из того, что ни одна национальная валюта, на какую 6ы экономическую и политическую мощь государства она ни опиралась, не может стать мировыми деньгами: поступление долларов в международный платежный оборот связано с пассивом платежного баланса США, а не с реальными потребностями международных расчетов.
Начался процесс падения монопольной роли доллара. Выполнение функции мировых денег все в большей мере стали осуществлять «твердые» национальные валюты других стран, а 1 января 1970 гола были введены в практику специальные права заимствования (СДР).
Первоначально они использовались в Международном валютном фонде лишь как право на получение валют стран - членов МВФ, но в дальнейшем начали выполнять, хотя и в ограниченных размерах, денежные функции - меру стоимости, средства платежа и накопления.
С крушением бреттонвудской системы начался поиск новых принципов функционирования мировой валютной системы, которые были приняты в 1976 году на конференции, проходившей в столице Ямайки Кингстоне.
1978 год - ямайская валютная система.
1. Было объявлено, что золото больше не является мировыми деньгами и не указывается золотое содержание валют национальных государств.
2. Ямайкская валютная система предусматривала постепенное лишение доллара
монопольной роли не только в выполнении функции средства обращения и платежа на мировом рынке, но и как средства накопления валютных резервов ЦБ различных стран.
Ставка была сделана на СДР, представительная стоимость этой денежной единицы
определялась исходя из «корзины» валют вначале 16, а потом 5 стран – членов МВФ.
Поскольку удельный вес доллара в СДР составлял 42%, то, по существу, за этой новой международной денежной единицей реально стоял доллар.
3. Узаконивание практики свободно колеблющихся курсов валют. При этом принцип «плавания» не исключает вмешательства государств в рыночный механиам установления курсов с помощью валютной интервенции.
Страны ЕС приняли решение создать региональную европейскую валютную систему (ЕВС). Подготовка к ее созданию началась странами ЕС еще во время кризиса бреттонвудской валютной системы, но решение вступило в силу почти одновременно с началом действия ямайской системы План Вернера (14 декабря 1970 года) три этапа.
1. 1971 - 1973 предусматривал координацию бюджетной, кредитной и валютной политики, либерализацию движения капиталов и создание Европейского фонда валютного сотрудничества.
2. 1974 - 1979 должны были возникнуть наднациональные органы с правами в области финансовой, денежно-кредитной и валютной политики.
3. предусматривал введение в 1980 году единой валюты и создание европейской
федеральной денежной кредитной системы.
План Вернера послужил основой валютной интеграции, и, хотя не был осуществлен в указанные этапы, идеи его в значительной мере реализовались позднее.
Странам ЕС удалось создать в апреле 1973 года Европейский фонд валютного сотрудничества и европейскую расчетную единицу (ЕРЕ).
Что же представляла собой европейская валютная система?
Во-первых, была создана новая европейская валютная единица - экю, которая, заменив ЕРЕ, использовала ее метод определения представительной стоимости через «корзину» валют стран - членов ЕС.
Во-вторых, были установлены твердые центральные курсы для валют стран-участниц и пределы отклонений от них.
В-третьих, укреплена база валютных резервов и кредитного механизма. В-четвертых, предусмотрено создание европейского валютного фонда, который мог бы со временем взять на себя функции центрального европейского банка.
Но ямайская мировая валютная система не сумела до сих пор осуществить заложенные в ней принципы, прежде всего усилить роль СДР и поколебать, монопольные позиции доллара в мировой валютной системе. Европейской валютной системе и экю также не удалось серьезны
противостоять доллару. Перспективы экю полностью зависели от углубления интеграционных процессов в Западной Европе в целом, от успехов создания экономического и валютного союза (ЭВС), предусматривающего координацию экономической политики установления твердых пределов колебаний валютных курсов, создания европейской центральной банковской системы и единой европейской валюты к 2000 году.
План Делора. Три этапа.
1. Начался 1 июля 1990 года одновременно с введением либерализации движения капиталов.
И это не случайно: завершилось формирование европейского внутреннего рынка,
произошло сближение макроэкономических показателей, было достигнуто согласование финансовой и региональной политики.
2. Второй этап, начавшийся в 1994 году, предусматривал заключение специального
соглашения по экономическому сотрудничеству и созданию Европейского централизованного банка (ЕЦБ). Был создан Европейский валютный институт с целью координации валютной политики государств, укрепления роли экю и подготовки создания ЕЦБ.
3. Третий этап предусматривал передачу ряда важнейших экономических компетенций национальных органов Европейскому союзу, что связано с переходом к твердым фиксированным валютным курсам и затем к единой европейской валюте.
С введением евро 1 января 1999 года наступил третий, завершающий этап создания
экономического и валютного союза в рамках ЕС. Образовано общее экономическое
пространство со своим центральным банком, вырабатывающим единую валютно-финансовую политику, и с европейской валютой. С 1 января 1999 года евро выступает только в безналичном обороте, а наличное денежное обращение осуществляется национальными денежными единицами II стран - членов европейского валютного союза. С 2002 года евро возьмет на себя и налично-денежное обращение, а национальные валюты прекратят свое существование.
Чтобы определить роль евро в мировой валютной системе, необходимо опираться на
процессы, происходящие в сфере денежного обращения под влиянием объективных
экономических законов не только в национальных масштабах, но и в мировой экономике. С созданием бреттонвудской валютной системы в 1944 году доллар взял на себя выполнение функции мировой валюты, не являясь мировой валютой по существу в соответствии с законами денежного обращения. Это проявилось в том, что наряду с внутренним денежным оборотом, которое он обслуживал и обслуживает в США, ему приходится выполнять денежные функции в сфере международных экономических отношений. При этом удельный вес США в мировой экономике гораздо меньше удельного веса доллара в международных финансовых операциях. В
чем состоит слабость доллара? Прежде всего в том, что его эмиссия осуществляется в США и поступление в мировой оборот происходит на основе платежного баланса этой страны, а не в соответствии с потребностями мирового платежного оборота. В результате спрос и предложение на доллары не совпадают, и это отражается на его курсе по отношению к другим валютам.
Что касается евро, то европейский центральный банк наделен функцией эмиссии европейской валюты на территории стран - членов ЭВС в соответствии с требованиями законов денежного обращения, и здесь принципиальное различие между евро и долларом.
Качественно новое заключается в том, что появилась региональная европейская денежная единица, которая имеет под собой объективные экономические закономерности, и поэтому можно рассчитывать на успех евро. И чем большая экономическая база будет у евро, тем более возрастет его доля и роль в выполнении функций мировых денег, тогда как удельный вес доллара США будет падать н отражать в большей мере то положение, которое эта страна реально занимает в мировой экономике, а, следовательно, доллар в меньшей мере будет выполнять функции денег для других стран.
Наряду с долларом и евро сохраняются и другие национальные денежные единицы, которые тоже будут выполнять функции мировых денег, но в ограниченном масштабе.
Важной особенностью новой мировой валютной системы, с которой мир вступил в XXI век является то, что впервые появилась региональная международная валюта, ибо до сих пор мировая валютная система характеризовалась взаимодействием национальных валют.
Евро, являясь не национальной, а международной региональной денежной единицей,
завоевывает все большее экономическое пространство. В настоящее время в мировой валютной системе, безусловно, главное место занимает доллар. На него приходится более 80% всех операций на валютных рынках, более 60% мировых валютных резервов, более половины операций с облигациями.
Выход евро за пределы европейского экономического пространства осуществляется на тех же принципах, что и у доллара.
Таким образом, роль и место сиро и доллара в мировой валютной системе XXI века будут определяться соотношением сил ЕС и США. Тенденции развития европейской интеграции играют на пользу евро, но одновременно США стремятся расширить интеграционный процесс за пределы своей страны и Северной Америки на территорию Центральной и Южной Америки.
Не исключено возникновение азиатской валютной зоны с центром в Японии. Таким образом, в XXI веке могут существовать, по меньшей мере, три международные валютные зоны, базирующиеся на трех центрах силы мирового соперничества. И тогда не национальные валюты, а валюты трех международных валютных зон будут выполнять функции мировых денег.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
С середины XX столетия международные валютные отношения получают новый импульс развития. Интернационализация и глобализация мировой экономики способствует развитию торгово-экономического обмена, расширению валютных отношений между странами. Проблемы устойчивости валют, допустимых границ их колебаний по отношению друг к другу и резервным валютам становятся важнейшими проблемами мирового хозяйственного развития. Создание эффективного валютного механизма для бесперебойного осуществления мировых хозяйственных связей становится центральной задачей международной финансовой системы.
Современная МВС прошла три этапа, и наступил новый этап: переход мира к трехвалютной системе, где существуют три взаимозаменяемые валюты – доллар, евро и национальная валюта. Наибольшее внимание приковано к евро и именно введение евро является перспективным шагом в развитии МВС.
Со времени зарождения в ЕС идеи об интеграции денежных систем стран-участниц прошло немало времени и была проделана гигантская работа. Мы были свидетелями поэтапного, продуманного и размеренного движения Европы к намеченной цели. Особенностью этого движения была полная его открытость и разъяснение каждого шага. В европейской прессе, СМИ, всегда можно было найти массу оперативной и аналитической информации разного уровня, касающейся процесса интеграции. Для успешного функционирования ЭВС был создан ряд европейских учреждений с долевым участием в них всех членов ЕС.
Официальные лица не скрывают своей надежды на то, что новая валюта потеснит американский доллар, возьмет часть его роли на себя.
Но нельзя не обращать внимание на доллар, он до сих пор остается сильной валютой, и устойчивое положение в МВС ему обеспечены на многие годы, так как многие страны не спешат расставаться с долларом как резервной валютой.
Список использованной литературы
1. Авдокушин Е. Ф. Международные экономические отношения : учебное пособие .-М. : Маркетинг ,200.
2. Делягин М. «Заряд ЕВРОоптимизма» Эксперт, Москва, 28/02/2000. Стр. 27.
3. Кокшаров А. «Полку евро скоро прибудет»/ Журнал «Эксперт» №11-20 марта 2000 г.
4. Кокшаров А., Быков П. «Заряд еврооптимизма»/ Журнал «Эксперт» №8-28 февраля 2000 г.
5. Краткий внешнеэкономический словарь-справочник., М., «М.О.», 1996.
6. Левшин Ф.М. Мировой рынок: конъюнктура, цены и маркетинг. М., «М.О.», 1998.
7. Макаревич Л. «Евро свое возьмет» Коммерсант, Москва, №7 от 25/02/2000. Стр. 5.
8. Макконел К.Р., Брю С.Л. "Экономикс" в 2-х книгах. - М.: "Республика" ,1992
9. «Международные валютно-кредитные и финансовые отношения» под редакцией Красавиной Л.Н. г. Москва, «Финансы и статистика», 1994 г.
10. Носкова И.Я., Максимова Л.М. “Международные экономические отношения”. – М.: Экуономик-пресс, 1999.
11. «Основы международных валютно-финансовых и кредитных отношений» под редакцией Круглова В.В. г. Москва, «Инфра-М», 2001г.
12. Рушайло П. «Валюта без прошлого» Коммерсантъ-Деньги, Москва, №11 от 21/04/2001.
13. Толковый словарь экономических терминов “Это - бизнес”. - Киев, “Альтерпрес”, 2000.
|
