Леонид Андреев. Тема греха и покаяния в повести "Иуда Искариот"
К Евангелию, черпая в нем вдохновения и пытаясь осмыслить то, что в нем содержится, обращались в своем творчестве многие русские писатели. Русская литература всегда была религиозной, но в ее религиозности присутствовало нечто еретическое. Каких бы сторон Священного Писания ни касались русские писатели, кажется, ни один из них не подвергал сомнению вопрос о причинах предательства Иисуса Христа Иудой из Кариота.
Напротив, имя Иуды стало нарицательным для обозначения человека, совершившего гнусное преступление. Даже при отсутствии имени легко "узнаешь по портрету" "предателя ученика", "всемирного врага", которому
…сатана, пристав, с веселием на лике
Лобзанием своим насквозь прожег уста,
В предательскую ночь лобзавшие Христа.
Одним из первых, кто затронул отношение Христа и Иуды, был Леонид Андреев, написавший в 1907 году повесть "Иуда Искариот".
Хотя сам автор охарактеризовал свое произведение как "нечто по психологии, этике и практике предательства", это не исчерпывает его содержания. Андреев предлагает усомниться в привычной трактовке поступка Иуды, которую большинство принимает не задумываясь, исходя из однозначности мотивации поступков.
Ни один человек, каким бы подлым он ни был, не может хладнокровно послать другого на смерть. Такой поступок должен быть оправдан некой благородной идеей. Но тогда почему Иуда уходит из жизни, повесившись на суку одинокого дерева? На мой взгляд, причина в поведение Христа, в его непротивлении злу насилием. Он покорно и мужественно принимает мученическую смерть, лишая всякого оправдания поступок Иуды. Обнажается ложность мотивации, пропадает героичность, возникает неудовлетворенность, тоска, которые толкают на самоубийство. А может быть, это попытка осуществится, состояться в смерти, если не удалась жизнь.
Существует иное мнение, в соответствие с которым самопожертвование Христа во искупление грехов человечества было предопределенно, поэтому кто-то должен был сыграть роковую роль предателя. Перст судьбы указал на Иуду, обрекая его нести печать предательства в веках.
Читателю, которому близка эта точка зрения, андреевский Иуда не покажется неожиданным, как, впрочем, и тем, кто знаком с некоторыми еретическими учениями христианства, рассматривающими Иуду как самого посвященного из учеников, принявшего на себя бремя заклания - предательство.
Все рассказанное может показаться слишком обширным вступлением, но приводимые соображения находятся в прямой связи с повестью Леонида Андреева: либо вызваны ею, либо подводят к ней.
Так каков андреевский Иуда? Совершенно очевидно, что он сложен и неоднозначен. Дурная слава о нем распространилась по всей Иудее. Его порицали и добрые, и злые, говоря, что Иуда корыстолюбив, коварен, наклонен к притворству и лжи. Всем он приносит одни неприятности и ссоры.
Когда Иуда появился в кругу учеников Иисуса, то поначалу вызвал жгучую неприязнь к себе не только безобразной внешностью, но и злыми, насмешливыми речами. Однако постепенно к нему привыкают, он завоевывает авторитет, становится казначеем, ему поручаются все хозяйственные заботы.
Иуда дерзок, умен, хитер. Виртуозно использует он эти свои качества, чтобы откровенно и цинично интриговать и насмехаться над учениками Христа. Но при внимательном рассмотрении понимаешь, что с полным основанием этого самовлюбленного интригана можно назвать гордым, смелым борцом с "неизбывной человеческой глупостью": такими недалекими оказываются ближайшие ученики Христа.
Неоднократно подчеркивается двойственность не только лица Иуды, но и его суждений, внутренних переживаний. Его речь афористична. В сжатой и доходчивой форме ему удается сформулировать свою точку зрения и убедить оппонентов. Не раз протестовал он против однозначности толкования поступков. Пожалуй, наиболее ярко это проявилось в эпизоде с утаиванием трех динариев из казны, когда его обвинили в воровстве. Очень ненавязчиво, перебирая монеты, он отметил, что люди жертвуют и фальшивые деньги, неожиданно признался, что утаил деньги, чтобы отдать совершенно несчастной, голодной и истощенной женщине.
На все идет Иуда, чтобы привлечь внимание и завоевать любовь Учителя. Удивительно широк диапазон эмоциональных оттенков в поведение Иуды: от самоуничтожения до гневного обличения. Пробовал вести себя вызывающе, но не нашел одобрения. Стал мягким и покладистым - и это не помогло приблизиться к Иисусу. Не один раз, "одержимый безумным страхом за Иисуса", он спасал его от преследований толпы и возможной смерти. Неоднократно демонстрировал свои организаторские и хозяйственные способности, блистал умом, однако встать рядом с Христом на земле ему не удалось. Так возникло желание быть возле Иисуса в царствии небесном.
В последние дни жизни Иуды окружил Иисуса "тихой любовью, нежным вниманием, ласкою", "он угадывал малейшие невысказанные желания Иисуса, проникая в сокровенную глубину его ощущений, мимолетных вспышек грусти, тяжелых мгновений усталости". Но роковой час близился неотвратимо. Иуда предал сына человеческого целованием. " Целованием любви предаем мы тебя на поругание, на истязания, на смерть!" Он так долго и тщетно ждал поцелуя от Иисуса, который тот дарил своим любимым ученикам и никогда - ему, что перед лицом смерти осмелел и поцеловал сам, "вытянувшись в сотню громко звенящих, рыдающих струн". До последней минуты Иуда надеялся, что Иисуса удастся спасти. Он был рядом, когда его били солдаты, он был ближе всех к нему, когда его судили и вели на казнь, с болью следил за ним, когда его распинали на кресте. И все время ждал, что вот сейчас встанут на защиту верующие и ученики. Но - молчание. Кто отрекся, кто струсил, а кто кричал "распни!" так же громко, как еще недавно "осанна". Никто не ответил на призыв Иуды идти против вооруженных солдат и служителей храма. А разве это не предательство? И Иуда обвиняет в предательстве учеников Христа: " Учитель не велел вам убивать, но разве он запретил вам и умирать?". "Осуществился ужас и мечты". Иуда победил. Наступил миг его торжества, его величества и могущества. Даже земля стала маленькой, и время подчинилось ему. Но зачем ему земля, на которой распяли Иисуса, лучшего из людей? Иуда плюет на нее. Он "во время своих одиноких прогулок наметил то место, где он убьет себя после смерти Иисуса". Он идет к нему и просит встретить его ласково, он очень устал. Иуда обращается к Иисусу: "Потом мы вместе с тобой, обнявшись, как братья, вернемся на землю. Хорошо?" Однако он не уверен, боится, что Иисус будет сердиться на Иуду из Кариота, не поверит ему, пошлет в ад. И тут же от боязни переходит к угрозам: "И на огне твоего ада я буду ковать железо и разрушу твое небо. Тогда пойдешь со мною назад на землю?"
Какую же цель преследует Иуда, а вместе с ним и автор? Помимо мотивов, указанных ранее, надо вспомнить еще и о следующем: пожалуй, ничто так не привлекает людей в вере, как ореол мученичества. Именно на это и рассчитывал Иуда, разыгрывая столь страшную трагедию. Вряд ли большую роль в его поступке сыграла судьба, потому что от начала и до конца Иуда Леонида Андреева действует осмысленно. Своим поступком он подверг учеников Христа своеобразной "проверке на прочность", поставил их в такое положение, когда они должны были точно определить свое отношение к Христу. Таким образом, получается, что Иуда намного лучше других учеников понимал Христа, и его действия были просто необходимы для утверждения учения Иисуса. Так кто же такой Иуда: предатель или верный ученик? А почему "или"? Может быть, он то и другое одновременно? Это остается загадкой для читателя. Очевидно одно: Андреев дает возможность поразмышлять над тем, что, казалось бы, не может быть подвергнуто переоценке. Подход Андреева к теме Иуды философский, а не социальный или политический, как полагали некоторые его толкователи. Другие критики считали, что концепция Андреева искажает, если не отвергает Евангелие как свидетельство о Христе и Иуде. Так ли это в самом деле? Безусловно, этот вопрос должен стать предметом серьезного исторического исследования, я позволю себе лишь несколько соображений, которые дают возможность утверждать, что это не совсем так…
Никто не знает, был ли евангельский Иуда "рыжим и безобразным иудеем", как у Андреева (придавая герою тот или иной облик, автор решает свои художественные задачи), но Иуда в повести Андреева "имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали", то есть был казначеем. Этот факт упоминается и в Евангелия от Иоанна, как и то, что Иуда был вор. Мысль положить в основу сюжета борьбу учеников за место возле Христа, возможно, возникла у Андреева именно при чтении Евангелия, но на этот раз от Луки: "Был же спор между ними, кто из них должен почитаться большим". Обратимся к Евангелие от Матфея. Интересно, что сначала Иисус в обращении к ученикам сообщает о том, что "… Сын Человеческий предан будет на распятие", и лишь потом впервые упоминается Иуда. Это наблюдение является первым шагом к пониманию того, что истоки реабилитации Иуды можно отыскать на страницах Евангелия.
"Горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается…" - это уже цитата из Евангелия от Марка. Впрочем, подобные слова можно найти и в трех других. Горе… Почему кара должна обязательно прийти извне, может быть, совершающего этот поступок ожидают муки душевные, как это происходит с героем Андреева.
Тема евангельских мотивов в русской литературе выглядит как своеобразное знамение времени. Меня побудило обратиться к ней стремление понять, в какой степени общечеловеческая проблема добра и зла, греха и раскаяния, поднимаемая русскими писателями, связана с христианством не столько как с религией, но как с философией. Меня не отталкивает, а скорее привлекает свободное обращение Андреева с текстом Евангелия. Иудин грех - предательство, совершенное ради корысти - на страницах повести Андреева выглядит почти как самопожертвование. Отыскать в каждом, даже самом дурном или скверном человеке хорошее, светлое - не в этом ли заключается смысл христианства? Во всяком случае, я думаю именно так.
|
