Реферат: Магия в мировой культуре: история и современность

МИНИСТЕРСТВО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

ЧЕЛЯБИНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АГРОИНЖЕНЕРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

РЕФЕРАТ

ПО ТЕМЕ:

Магия в мировой культуре: история и современность

Студент:

Кузнецов Сергей Романович

План

Введение

Глава 1. История происхождения магии в контексте мировых культур

Глава 2. Попытки определения мистики

Глава 3. Мистический опыт

Глава 4. Современность мистики

Глава 4.1 Мистика как феномен

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Проблемы понимания и восприятия магии как существующей в реальности, возникли задолго, до того как человеческое существование приобрело современную форму жизни. В отдельные периоды мы могли наблюдать очень категоричное отношение к магии, например в 19 в во Франции магию и все к ней относящееся считали лженаукой, а людей занимающимися магией публично сжигали на костре. В России также можно наблюдать периоды категоричного и терпимого отношения к магии, например в «Сталинские» времена магия воспринималась как антисоветские мысли и антисоветские действия, в современности нам дано право самим делать различия между магией и действительностью. Однако возникает вопрос: а есть ли существенные различия между магией и так называемой действительностью. Тема контрольной работы называется магия история и современность, соответственно к изучению материала мы должны подходить с помощью функционального подхода. Т.е необходимо изучить историю возникновения магии и ее проявления в современном понимании мировосприятия. Актуальность темы выражается в ее наименовании, для того чтобы понять, что такое магия необходимо изучить не только ее происхождение, а также сопоставить ее с другими важными аспектами. Магия и ее существования волнует умы многих людей, в современном мире к магии прибегают, когда необходимо решить тот или иной вопрос, магия как надежда и как ее отрицание одновременно «живет» у нас в сознании. Вопрос существования магии является очень сложным и спорным.

С учетом изложенного, тема контрольной работы является актуальной и своевременной.

Исходя из темы определяется, цель и задача исследования темы.

Целью контрольной работы является рассмотрение истории магии и ее современности как возможной формы существования мистического.

Для достижения поставленной цели необходимо выполнить задачи по изучению: учебных пособий, научных статей и других источников.

С учетом цели исследования выявляется объект контрольной работы: история возникновения и развития магии и ее современное восприятие.

В ходе проводимого исследования используются различные методы изучения: анализ, синтез, метод системного и функционального подхода, используется метод перехода от общего к частному и наоборот. Основным методом является изучение с применением функционально аналитического подхода.

Глава 1. История происхождения магии в контексте мировых культур

Магия – это способ воздействия на вещи через использование не их объективных свойств, а их мистической сопричастности друг другу. В магии мистическая связь выступает как орудие человеческой воли[1]

По мнению американского культуролога Т. Роззака именно молитвенно -восторженное восприятие жизни предшествовало практицизму палеолитической эры. А именно он утверждал: что наступления палеолитической эры господствовала другая – палеотаумическая. По его мнению, еще в отсутствие орудий труда появилась магия. Мистические песнопения и танцы выражали суть человеческой природы и определяли ее предназначение до того, как первый булыжник был обтесан для топора. Т. Роззак полагал, что древний человек скорее проявил себя прежде как мечтатель, духовидец, искатель смыслов, творец видений, а уже потом – как «человек творящий». Ученый даже рисовал контуры той древней жизни: сначала мистические видения, потом орудия, мандала вместо колеса, священный огонь для жертвоприношений, кстати по его мнению сначала огонь использовался лишь только для жертвоприношений, а только потом в качестве способа приготовления на нем пиши. Поклонения звездам, а не исчисления по ним времен или ориентиров походов, золотая ветвь вместо посоха пастуха и царского скипетра.[2]

Для наиболее широкого смысла понимания возникновения и развития истории магии, ее необходимо рассмотреть в контексте осмысления многообразия и уникальности древних культур.

Одна из древнейших мировых культур - культура Месопотамии (междуречья Тигра и Ефрата), культура древних шумерийцев и аккадцев (жителей Северной Месопотамии, которые покорили города Южной Месодотамии, но ассимилировали и сохранили культуру шумеров. Как писал С.Н. Крамер. Именно там в конце IV тыс, до н.э. на смену первобытной культуре пришла письменная культура городского типа. Города древней Месопотамии - земледельческие поселения, привязанные к водным артериям - рекам и канатам, по которым обычно осуществлялась связь между городами. В городах располагались дворцы и храмы, жилища земледельцев и ремесленников.

Небольшие по числу жителей города были одновременно государствами с неограниченной властью царя и разработанной правовой регламентацией, как» например, законы Хаммурапи. Правитель города-государства нередко носил титул — «лугаль» (большой человек), так обычно называли царя. Титул этот жреческого происхождения и свидетельствует о том, что первоначально представитель государственной власти был также главой жречества.

В крупных царских и храмовых хозяйствах сосредоточивалась древняя культура: именно здесь планировалось строительство зданий и ирригационных сооружений, велись необходимые расчеты и все это на основе письменности. Письменность в форме клинописи требовала определенной многолетней подготовки, оставаясь специальным навыком узкой социальной группы - жрецов. «Грамотность в Месопотамии как и в других странах Древнего Востока, была привилегией незначительного меньшинства. Обучались только дети жрецов, управляющих, чиновников, капитанов кораблей к других высокопоставленных лиц. Письменность, соответственно, служила целям государственного а культового характера, государственные документы (на которые опирался многочисленный штат лжецов и чиновников) самым детальным образом регламентировали хозяйственную деятельность (арендные отношения, например), осуществляли правовое регулирование отношений между мужем и женой, родителями и детьми. Такой же всеобъемлющей властью обладали и боги. Бог возглавил борьбу молодого поколения богов со старым, при условии, «что в награду он получит право определять судьбы всего сущего на небесах и на земле.

Есть основания полагать, что в таком обществе преобладало магическое, сознание. Магия как способ воздействия на природу оставалась в арсенале земледельческого населения. «Магическая деятельность - попытки воздействовать на олицетворенные закономерности природы эмоциональным, ритмическим, «божественным» Словом, жертвоприношениями, обрядовыми телодвижениями -казалась столь же нужной для жизни общины, как и любой общественно полезный труд.

Культура Египта всегда вызывала огромный интерес у соседних народов. «Еще задолго до того как взошла заря античной цивилизации, в Египте были накоплены важнейшие практические знания в области математики и астрономии (0.1-ределекие площади круга, объема усеченной пирамиды, площади поверхности полушария, солнечный календарь, деление суток на 24 часа, знаки зодиака, а др.). Культурное наследие Египта продолжало жить в юлианском календаре и, быть может, в «Геометрии Герона, исследовании дробей у греческих математиков и в задаче на решение арифметической прогрессии у армянского математика VII в. н.э. Анания Ширакского». Греческие мудрецы, например Пифагор, стремились овладеть знаниями египетских жрецов и, по некоторым сообщениям, проводили много лет у них в ученичестве.

Итак, египетская религия с ее идеей загробного преображения и вечности жизни (поклонение богу Осирису, вершившему в царстве мертвых суд над умершими и определявшему их дальнейшую судьбу) открывала потаенные (сакральные) страницы культурной истории Древнего Египта. Осирис первоначально бог воскресающей и умирающей природы, его сестра и жена Исида, бог Солнца Ра символизировали мировой порядок для египтянина. Окружающий мир включал в себя мир земной и загробный, солнце (Ра) в равной мере светило живым и мертвым. Обретение вечной жизни египтяне связывали с сохранением тела (отсюда появление бальзамирования). В царстве Осириса душа умершего должна была оправдаться перед Осирисом, чтобы обрести вечную и блаженную жизнь. В жизни же земной египтянин поклонялся живому воплощению Ра - фараону. Уже в период Древнего царства, когда Египет был крупным централизованным государством, власть фараона стала неограниченной. Опираясь на разветвленный бюрократический аппарат, фараон выступал «связующим единством» в море земледельческих общин, регулируя общие хозяйственные отношения в условиях ирригационного земледелия..

И все же особое значение персона фараона имела для всего универсума, включая природу и загробный мир. Яркое представление об этом дают пирамиды (царские усыпальницы с поминальными храмами, в окружении гробниц вельмож). Они свидетельствуют об обожествлении правителя (фараона) и о важнейшей роли представлений о загробной жизни, которой египтяне отводили более важную роль, чем жизни земной. «Сооружение этих гигантских усыпальниц -яркое свидетельство того, сколь велика была в Египте вера в особую божественную силу царя, распространявшуюся на подданных и после его смерти.

Земная жизнь полна жестокости и неправды, о загробной никто из смертных ничего не знает. Сомнения, скепсис свидетельствуют о потребности в этической рефлексии, но гарантии существующего миропорядка находились не в этом мире (лишь в неудавшихся реформах Эхнатона основная миротворческая роль отводилась Солнцу -Атону), а принадлежали потусторонним силам, на которые можно было воздействовать лишь с помощью магических заклинаний.

Послеосевые культуры Древнего Востока

Культура Индии проникнута глубокими значениями и смыслами, которые свободно распознает индиец в загадочном облике своих богов и причудливой архитектуре древних храмов. Особую роль в реконструкции культуры Древней Индии играют письменные источники, прежде всего наиболее ранние тексты - «Веды» (ведение, знание). Среди них по своему значению выделяется Ригведа» - совокупность религиозных гимнов. «Человек и Бог, отношения между ними - вот что лежит в основе ранневедийской модели мира. Создатели гимнов - риши, священные поэты, — как бы осуществляли эту связь. Именно им открывалась тайна божественного, именно они, обладая особым вдохновением мудрости и интуиции, сумели разглядеть мир богов, скрытый от простых индийцев. Отсюда гимны - это и священный рассказ о небесной обители, о могуществе небожителей, и просительная молитва, сочиненная и произнесенная так, чтобы помочь жаждущему».

Главным принципом ригведийского видения мира было обожествление природы как целого (сообщество богов-небожителей) и отдельных явлений природной и социальной жизни:

• Индра — бог грозы, могущественный воин;

• Варуна — бог мирового порядка и справедливости;

• Агани — бог огня и домашнего очага;

• Сома — бог священного налитка.

Авторы ведийских гимнов, переходя от единства мира к его многообразию, «усматривают единый закон развертывания этого многообразия (одновременно космический, социальный и моральный)». Важность этого закона (именуется ритой, реже дхармой) состоит в том, что он, с одной стороны, открывает путь к микрокосмосу - где господствует закон воздаяния за доброе и злое -карма, с другой - включает социоприродный порядок в порядок космический. Идея кармы, как и идея вечного круговорота жизни, перерождения души (сансары), направляли размышления о жизненном пути в русло самосовершенствования: твое перерождение определяется суммой хорошего и плохого в жизни предыдущей.

И все же наиболее отчетливо личностный пафос религиозно-духовной культуры Древней Индии выразил буддизм (в борьбе с которым, в частности, и формировался индуизм), так же как и индуизм, сохранив основные темы ведийской культуры, но значительно преобразуя их, реформируя ведийскую религию, выделив особую роль в иерархии живых существ человеку и выдвинув в качестве основного вопрос о его жизненном пути и избавлении от страданий. Основателем буддизма признан принц Сиддхартха Гаутама (Шакьямуни- мудрец из рода Шакья), получивший впоследствии имя Будда («просветленный»). Проповеди Шакьямуни обосновывают пути достижения нирваны, т.е. того, как избежать страданий вечного перерождения (сансары) и обрести состояние покоя и блаженства.[3]

Глава 2. Попытки определения мистики

Невозможно представить себе изначальное восхождение к знанию тайноведения, античную культуру – без мистерий, средевиковье – без гностической эзотерики. Мистика – исторически давний и разноликий феномен. Она вплетена в ткань исторической культуры, не отторжима от нее.

Мистическая духовная традиция – ценнейший пласт культуры. Но эта традиция не является архаической, прошлой. Она сопровождает человеческую историю от истоков до наших дней.

Что же такое мистическая духовная традиция? Прежде всего важно отметить, что ее порождает, на чем, вообще говоря, она основана. В европейской философии укоренен взгляд, согласно которому религия и особенно мистика недоступны рациональному познанию. Вот почему в западной культуре нет признанных определений мистики, строгого анализа ее разнохарактерных Проявлений. Мистика зачастую вообще противопоставляется Науке и философии как нечто, не имеющее прочных корней и Перспективы развития в истории.

Нередко европейские исследователи проводили различие между Философией и мистикой. Если философия оценивалась как универсальное, всеохватное сознание, то мистика зачастую воспринималась как сугубо индивидуальное, хотя и распространенное переживание. Подчеркивалось, что философия, в отличие от мистики, располагает огромным интеллектуальным потенциалом, ментальной изощренностью. Мистика же вообще не апеллирует к разуму, поскольку имеет дело с явлениями чувственного мира. Мистицизм, т.е. истолкование мистики, хотя и использует рассудочную форму, отнюдь не выступает во всеоружии интеллекта.

В европейской культурной традиции от Платона до К. Поппера философия трактуется нередко как некая высшая форма сознания, в то время как мистика воспринимается в качестве партикулярного духовного феномена, имеющего крайне узкую сферу распространения.

Оговоримся, что такое противопоставление философии и мистики не всегда было свойственно европейской культуре. Средневековье было временем возрождения античной мистики, что, несомненно, сказывалось и на оценке данного феномена. Тертуллиан и Бёме были далеки от негативной оценки интуитивно-созерцательной формы постижения реальности. В период романтизма конца XVIII -начала XIX в. мистический опыт вообще оценивался как ценнейшее достояние.

Религиозные мыслители России XIX и начала XX в. признавали за мистикой высокий духовный статус. В рассуждениях православных философов мистика - отнюдь не свод наивных иллюзий, слепых верований, помутнений души. Для них это древняя и глубокая духовная традиция. Рассматривая культуру как совокупный духовный опыт человечества, они видели в этой сокровищнице достояние, восходящее к специфически человеческому. Русские философы без труда различали в культуре разных эпох просветление разума и чудо, веру и знание, прагматизм и романтику, рассудочность и интуицию, упорядоченность духа и экстаз, аскетизм и чувственность...

Несмотря на бурное развитие знания, многие люди до сих пор верят в существование иных миров. Истово собирают сведения о гуманоидах и супербогах из космических цивилизаций. В мистических трактатах они пытаются отыскать древнее утраченное знание, в мантре — возможность слиться с Духом. Кое-кто побаивается всесильного «дурного глаза». Многие надеются на внезапное и исступленное богообщение. Кому-то ужасно хочется набросить на себя желтое сари и поставить чудодейственную точку на переносице.

Слово «мистический» часто употребляется в смысле, тождественном по существу со словом «религиозный». Между мистикой и религией существует различие, которое в культурологическом смысле можно считать принципиальным. Ознать это несовпадение двух феноменов можно, судя по всему, если попытаться описать состояние человека, захваченного религиозным или мистическим опытом.

Книга известного американского философа у. Джеймса «(Многообразие религиозного опыта», написанная в самом начале нашего века, претендует на всепроникающее постижение феномена религии. По существу, это своеобразная энциклопедия мистических переживаний, свод исповеданий святых и пророков, размышление над интуитивными прозрениями, к которым автор относится с предельным вниманием и исследовательской пытливостью.

Философ отвергает бесстрастное, умозрительное, чисто интеллектуальное истолкование религии. Он видит в ней живое, трепетное чувство, невыразимые и многочисленные роптания души и вместе с тем хочет понять, как соотносится религия с самой жизнью, с ее практическими установками.

...Столетие только начинается. Философы все еще говорят о процессе секуляризации, который невозможно остановить... Едва ли не все крупные ученые предшествующего века, кроме русских философов, были убеждены, что наука вытеснит религию. Рождалось утилитарное позитивистское миропознание. Религиозный ренессанс казался немыслимым. В моду входил рационализм, высокомерно претендовавший на разгадку всех секретов бытия. На этом рассудочном фоне Джеймс пытался обмирщить философию, т.е. приблизить ее к глубинным, сокровенным переживаниям конкретного человека, святого или грешника...

Основные идеи автора кажутся подчас пророческими, по крайней мере, значительно опережающими время. Джеймс еще ничего не знал о двух мистических волнах, которые захлестнут (мир в грядущем столетии. Раскрывая психологические предпосылки религии, Джеймс упоминал психоанализ. Однако это учение к тому времени еще не выявило свой богатейший потенциал. Автор описывает огромный материк подсознательного. Но Джеймс еще был далек от того, чтобы вооружиться психоаналиическим методом. Он высказал догадку, что подсознательное, поскольку оно не проникает в сознание, предстает перед индивидом как нечто, извне олицетворенное... Это были, вообще говоря, только подходы к психоанализу.

И все же Джеймс ясно сформулировал гипотезу, согласно которой разумное сознание — лишь одна из форм освоения мира . Несомненно, существуют и другие способы мироощущения. Они отделены от интеллекта тонкой перегородкой. Сегодня мы называем эти иные «готовые и определенные формы духовной жизни» измененными типами сознания, т.е. мистикой. Без них, по мнению Джеймса, представление о мире не может быть законченным. Более того, как показал Джеймс, нельзя непогрешимо судить о других реальностях бытия только с позиций разума.

Итак, дистанция между Джеймсом и современным уровнем знания - почти столетие. Но было бы неосмотрительно, зная о новых исследовательских подходах и открытиях, полагать, будто он интересен только историкам философии. Парадокс, но за эти десятилетия никто из ученых не представил более основательной феноменологии мистики. Затрагивая интимные стороны человеческого духовного опыта, Джеймс ведет нас по лабиринтам духа.[4]

Здесь нужно отметить, что попытка определения мистики изложенной в учебнике П.С. Гуревича ни что иное как подтверждение существования той грани о которой мы говорили в введении, между разумным сознанием и мистическими представлениями. В описании трудов философа Джеймса мы видим его попытку разделения сознания и подсознания, позже это с успехом сделали многие ученые психологи в частности З.Фрейд, современники Козлов, однако существование подсознательного мышления отнюдь не доказывает отсутствие мистики или ее существование.

Еще одна важная мысль, которую хотелось бы отметить: в главе 1.1. упоминается об отождествлении понятий «мистический» и «религиозный», по мнению автора между мистикой и религией существует принципиальное различие. Мы не будем рассматривать в контрольной работе теологическую теорию (теологическая теория является одной из самых древних теорий. Ее создатели считали, что государство вечно существует в силу божественной воли) происхождения государства, однако считаю, что эти понятия тождественны в виду того, что теологическая теория очень близка к мистики.*

Глава 3 Мистический опыт

Книга Джеймса до сих пор остается непревзойденной по проникновению в тайны мистического опыта. Попытка выявить признаки мистики, к сожалению, не получила в последующей традиции столь глубокого подхода. Слово «мистика» (от греч. - «таинственный») родилось, как считают специалисты, от глагола «мыин», который означал «закрыть глаза и рот». Вероятно, первоначальный смысл был связан с обетом хранить молчание, быть посвященным в мистерии. Это были тайные культы, которые представляли собой подпольные пережитки догреческой религии поклонения Матери Земле. Они сохранялись в гомеровскую и более поздние эпохи. Во времена классической Греции сама тайна, которая скрывалась от посторонних, называлась мистикой.

Суть мистического мироощущения сводится, в общем, к представлению о двойственности мира. За привычным, каждодневным угадывается иное бытие. Стремление вступить в прямой контакт со сверхъестественным и выражает по существу психологическую основу мистики. В этом смысле мистика древнее религии. Она составляет базу почти всех без исключения религий. Все вероисповедания всегда во все времена и у всех народов, будь то сектантство, ортодоксальные религии или православие, имели и имеют в себе мистическое начало.

Однако было бы ошибкой поставить знак равенства между религией и мистикой. Последняя имеет и более узкий смысл. В толковании Джеймса под мистикой подразумевается такой тип религии, который подчеркивает непосредственное общение с Богом, интимное сознание божественного присутствия. Мистика - это религия в ее наиболее напряженной и живой стадии. Такой же точки зрения придерживался позже и немецкий социолог Макс Вебер. Он считал, что в некоторых Религиях мистика присутствует в ослабленном варианте. С другой стороны, по его мнению, религиозное мироощущение дервишей, например, проистекает из мистико-экстатических источников, а не из отношения к надмирному богу-творцу.

Ученые подчеркивают, что все корни религиозной жизни, как и центр ее, мы должны искать в мистических состояниях сознания. Джеймс выделяет четыре главных характерных признака, которые служат критерием для различения мистических переживаний. Первый из них - неизреченность. Иначе говоря, человек, прошедший через мистический опыт, будь это неожиданное обретение знания, как у средневекового мистика Якова Бёме, или исповеди людей после клинической смерти, не может изложить собственные ощущения и обретенные впечатления на обычном потустороннем языке.

Американский философ выдвигает предположение, будто мистические состояния скорее принадлежат к эмоциональной сфере, нежели к интеллектуальной. Традиционные предпосылки теории познания мало, что проясняют в содержании мистического опыта. Он трудно выразим на языке привычных образов вовсе не потому, что носит чувственную природу. Ведь, казалось бы, такого рода впечатления, если они нерациональны, вполне могут быть пересказаны с помощью символов и иных архетипических образов.

О неизреченности как признаке мистического опыта говорил и известный немецкий мистик Р. Штейнер. В работе «Христианство как мистический факт и мистерии древности» он отмечает, что преображенная личность, то есть та, которая обрела мистический опыт, «не находит достаточно высоких слов для выражения значительности своих переживаний». Не только образно, но и в высшем реальном смысле, по мнению Р. Штейнера, личность, которая соприкоснулась с трансцендентальным миром, оказывается для самой себя как бы прошедшей через смерть и пробудившейся к новой жизни. Для такой личности ясно, что никто, не переживший того же, не в состоянии правильно понять ее слов. Так было, в частности, в древних мистериях. Эта «тайная» религия избранных существовала наряду с религией народной.

Такого рода религии оказываются везде у древних народов, куда только проникает наше познание. Путь к тайнам универсума пролегал через мир ужасов.

Никто из тех, кто приобщился к эзотерическому опыту, не имел право разглашать обретенное. Известно, что древнегреческого драматурга Эсхила обвинили в том, что он перенес на сцену кое-что из того, что узнал из мистерий. Эсхил бежал к алтарю Диониса, чтобы спасти жизнь. Разбирательство показало, что он не был посвященным и, следовательно, не выдавал никаких тайн.

Р. Штейнер в своих работах подробно описывает тайный смысл мистерий как феноменов культуры. Он ссылается, в частности, на Плутарха, который сообщает о страхе, испытываемом посвященным. Древнегреческий историк сравнивает это состояние с приготовлением к смерти. Посвящению предшествовал особый образ жизни, призванный привести чувственность под власть духа. Пост, обряды очищения, уединение, душевные упражнения - - все это предназначалось для того, чтобы проработать мир своих низших ощущений. Посвящаемый вводился в жизнь духа. Ему предстояло созерцание высшего мира.

Обычно мир, который окружает человека, обладает для него статусом реальности. Человек осязает, слышит и видит процессы этого мира. То же, что возникает в душе, не является для него действительностью. Но бывает и так, что люди называют реальными именно те образы, которые возникают в их духовной жизни.

Мистический опыт невыразим. В человеке есть нечто, что вначале препятствует ему видеть духовными очами. Когда посвященные вспоминают, как они проходили через опыт мистерий, они ссылаются именно на эти трудности. Р. Штейнер ссылается на древнегреческого философа-киника, который повествует, как он отправился в Вавилон для того, чтобы последователи Зорастра провели его в ад и обратно. Он рассказывает, что в своих странствиях переплывал через великие воды, проходил через огонь и льды.

Мисты, то есть люди, прошедшие через мистический опыт, рассказывали о том, как их устрашали обнаженным мечом, с которого струилась кровь. Однако непосвященным трудно понять реальность того, про что говорится. Мистический опыт неадекватен земному. Эти рассказы понятны, когда человеку известны этапы на пути от низшего познания к высшему. Ведь посвящаемый сам испытывает, как вся твердая материя растекалась подобно воде, и он утрачивал под собой почву. Все, что прежде ощущалось им как живое, было убито. Как меч проходит через живое тело, так дух прошел через чувственную жизнь. Человек видел струившуюся кровь чувственного мира.[5]

Доктор философских наук Гуревич в корне не согласен с учеными Джеймсом и Штейнером по его мнению:* люди, пережившие клиническую смерть, с трудом приискивают слова, чтобы рассказать о встрече со Светоносным существом, об отделении души от тела, о странствиях души. Невыразимость этих ощущений обусловлена вовсе не тем, что они отгорожены от показаний рассудка. Скорее, речь идет о приобщении к неземному, потустороннему опыту. Следовательно дело не в том, что для оценки симфонии нужно иметь музыкальное ухо, как это подчеркивает Джеймс. Тот кто не обрел мистический опыт, остается невосприимчивым к нему, ибо это нечто принципиально иное.[6]

С мнением философа Джеймса о том, что все вероисповедания всегда во все времена и у всех народов, будь то сектантство, ортодоксальные религии или православие, имели и имеют в себе мистическое начало, можно согласится, исходя из 1 главы контрольной работы, где магия рассматривалась в контексте истории мировых культур видно, что почти всегда история и религия начиналась с мистического представления мироздания.

Однако вернемся к «музыкальному уху» по мнению доктора философских наук Гуревича для восприятия мистического опыта нет необходимости обладать особенным чувством, однако считаю пример автора с людьми пережившими клиническую смерть не совсем корректным. Подобрать подходящее слово – это умение оратора и философа, а умение прочувствовать и хотя- бы попытаться правильно истолковать мистическое происходящее здесь считаю необходимо обладать определенными возможностями и знаниями.*

Глава 4. Современность мистики

Подводить итоги 1 главы т.е. истории магии здесь не совсем корректно, однако надо сказать трудно сделать выводы о том, когда магия считается происходящей в истории и в современном мире.

Мы увидели, что магия по мнению большинства философов это феномен возникший задолго до проявления сознания человека в сегодняшнем его понимании. В контексте мировых культур магия легла в основополагающие компоненты мироздания. Магия и мистический опыт сопровождает нас на протяжении всей истории человечества.*

Глава 4.1. Мистика как феномен

Современный человек, зачарованный успехами науки, с подозрением относится к интуитивным формам постижения реальности. Между тем древние в определенном смысле знали гораздо больше чем мы. В этом одно из поразительных открытий науки. Физики, создающие картину мироздания, обнаруживают контуры своих космогоний в индийской и буддийской тантре. Химики высказывают предположение, что их наука - ответвление утраченной алхимической символики. Биологи констатируют известную историческую способность мельчайшей клетки воспроизводить целостность живого существа. Реаниматоры читают как некое пособие тибетскую «Книгу мертвых», написанную двенадцать веков назад. Психологи, разъясняющие природу фантомов сознания, обращаются к шаманизму. Культурологи озадачены потрясающими провозвестиями, заключенными в текстах далекой старины. Астрологи предвещают события...

Культура, судя по всему, вовсе не развивается как единый процесс, напоминающий заполнение резервуара. В ее течении бывают утраты, зоны забвения, вычерки. Но возникают и возвраты, дальние оклики, диалоги давнего и актуального. Мистический компонент культуры у нас тщательно вытравлялся. Любое произведение, выпадающее из узкотрактуемой рационалистической традиции, замалчивалось или изобличалось. Философ, опирающийся на интуицию, оценивался как иррационалист. Слово «мистик» приобретало негативный смысл. Между тем мистика обладает несомненным прогностическим потенциалом. Она является специфическим, но полноценным типом знания. В нем скрыты мощные обновленческие тенденции культуры.

Мистик полагает, что приобщиться к тайнам Вселенной можно не только путем размышления, эксперимента, анализа, но и посредством интуиции . Но мистики опирались не только на интуицию. На протяжении веков они вели тонкую и своеобразную работу с человеческой психикой. Они пытались понять тайны подсознательных, глубинных предощущений. Опыт медитации, то есть предельного духовного сосредоточения, многодневных постов, умерщвления плоти, рождал, разумеется, какие-то толчки мысли, позволял приобщаться к тайнам мироздания.

Обратимся, скажем, к христианству. Обряд крещения в нем предполагал погружение человека в воду. Как считают некоторые исследователи, этот обычай восходит к древним христианам. Расчет делался на то, что, оказавшись без дыхания, человек сможет освободить потенциал интуиции, обрести глубокий духовный опыт. Угасающее сознание прорвется к непостижимым тайнам.

Между наукой и мистикой существуют многомерные связи. Именно в мистике родилась идея всеохватности, универсальности, цельности мира. Но разве наука исходит не из тех же предпосылок? Оказывается, нет, во всяком случае не всегда... Были эпохи, когда мистика дополняла науку, но, избавившись от смутного интуитивного постижения бытия, наука кое-что утратила. Она стала теснить интуицию, дробить познание.

Великие мистики средневековья Я. Бёме, Парацельс, Майстер Экхарт обладали огромным гностическим даром. Это подчеркивает НА. Бердяев: «Ведь должно признать, что истина может открываться через искусство Данте и Достоевского или через гностическую мистику Якова Бёме в гораздо большей степени, чем через Когена или Гессерля».

По мнению философа, общеобязательность научного сознания - вовсе не единственный прорыв к истине...

Самая сильная сторона большей части оккультных учений -это представление о космичности человека. Только мистики хорошо понимали, что все происходящее в человеке имеет мировое значение и отпечатывается на космосе. Знали они также, что душевные стихии человека космичны, что в человеке можно открыть все наслоения мира. Например, гнев для мистиков -не только стихия человеческой души, но и стихия космоса. Астрология, как подметил НА. Бердяев, угадала неразрывную связь человека с космосом и тем прорвалась к истине, скрытой от науки о человеке, не знающей неба, и ют науки о небе, не знающей человека...

Проблема приобретает совсем иное освещение, если мы поставим вопрос конкретно: является ли мистический опыт чисто субъективным феноменом или за ним стоит некая реальность? Мистические учения дают развернутую картину мира. Они описывают Вселенную, ее различные ярусы, раскрывают тайны психики, предлагают способы исцеления, толкуют о строении духа. Причем многие представления о мире и человеке в различных мистических учениях совпадают.

Возникает вопрос: откуда взялось это «тайное знание»? Является ли оно плодом досужего ума, фантазии и вымысла или отражает некую реальность, остов иного бытия? Русские философы - НА. Бердяев, В.С. Соловьев, К.Н. Леонтьев -полагали, что было бы абсолютным упрощением видеть в мистике сплошную фантасмагорию. Напротив, они усматривали в этом феномене древнюю форму универсального постижения бытия.

НА. Бердяев считал, что великий русский философ Вл. Соловьев был мистически одаренным. И в самом деле, в творчестве этого мудреца мы находим множество поразительных мистических прозрений. Соловьев, в частности, был убежден в том, что первый древнейший период человеческой истории воплощал в себе слитность, необособленность всех сфер общечеловеческой жизни. Неразъемными были теология, философия и наука, мистика, изящное и техническое художество. Жрецы, философы, ученые находились в то время в непосредственном мистическом общении с высшими силами бытия. Действительно, невозможно отделить древнейшую живопись от ваяния и даже зодчества (например, на египетских памятниках). Трудно проследить различие между теологией, философией и наукой. Мистика, изящное и техническое художество рождаются единым мистическим порывом, представляют собой единое религиозное целое. Эта слитность была в корне разрушена только с появлением христианства.

По мнению В.С. Соловьева, истинная, цельная красота может находиться только в мире сверхприродном и сверхчеловеческом. Мистика, стало быть, в его истолковании - творческое отношение к этому запредельному миру. Вот почему он определяет мистику как «верховное начало жизни общечеловеческого организма» и объявляет, что в мистике жизнь находится в непосредственной, теснейшей связи с действительностью абсолютного первоначала, с жизнью божественной...

Откуда же в людях столь стойкое и трудноутолимое влечение к откровению и экстазу? Отчего, заглядывая в себя, каждый может обнаружить в душе глубинную потребность в таинстве? Мистика - это древнейший тип сознания, никогда не угасала совсем, вопреки авторитетным прогнозам и экспертизам. В истории европейского человечества, по крайней мере, отчетливо видны так называемые волны мистики. Есть эпохи, словно безразличные к тайноведению, а есть буквально зачарованные им. Средневековье, как показал Соловьев, одухотворено ренессансом древней мистики. Возрождение, напротив, тянется к античным постижениям разума. Просветители кичатся интеллектом, романтики в противовес им погружаются во всеохватный делириум (сладкое безумие)...

В XVI—XVII вв. складываются специфицические отношения между мистической духовной традицией и научным знанием. Нередко теоретические открытия совершались именно в рамках оккультного (тайного, сокровенного) постижения законов мира. Нередко «мистическое» и «научное» составляли в текстах одного и того же автора нечто нерасторжимое. Создавая астрономию, И. Кеплер находился под сильным влиянием идей о небесном совершенстве, а глава английских розенкрейцеров Р. Фладц пытался с помощью кругов, треугольников и других геометрических фигур раскрыть божественную гармонию.

Представители средневековья и Возрождения унаследовали античную идею о созвучности звездного и подлунного миров. Ученый был одновременно и магом, ибо постигал таинственное. Магия же сводилась к поиску божественных истин в сотворенной природе. Мистическая духовная традиция проникла не только в науку, но и в искусство. Нидерландский художник И. Босх создал полотна, содержание которых носит аллегорический, магический характер. Пытаясь расшифровать его картины, многие современные исследователи на Западе, в частности, М. Бергман, указывают на то, что их надлежит рассматривать как произведение герметизма.

Математика эпохи Возрождения не просто продолжала разработку геометрии и алгебры, она превратилась в оккультную науку о числе. «Во времена Ньютона, - справедливо отмечает английский физик Д. Бом, - теологи и ученые заключили союз, надеясь таким образом решить свои собственные проблемы». Действительно, до конца XVII в. мистика, теология и наука были тесно связаны между собой. И эта полифоничность вовсе не заключала в себе нечто ущербное, криминальное. Напротив, перекличка традиций позволяла соотносить каждое открытие с духовными установками, что нередко обогащало процесс тотального постижения мира.

Но затем в судьбе науки произошли существенные изменения. Увлеченная теорией эволюции, достижениями механики, она утратила пафос искания изначальной целостности, универсальности бытия. Духовные корни науки оказались отсеченными. Она во многом потеряла метафизическое, нравственное измерение. Созерцательные, интуитивные компоненты познания стали восприниматься как второстепенные.

Но так едка была его пытливость, Что разум вскрыл такие недра недр, Что самая материя иссякла, Истаяла под ощупью руки... От чувственных реальностей осталась Сомнительная вечность вещества...

Эти строки принадлежат М.А. Волошину, который предвидел последствия такого движения мысли, когда табу накладывается на все, что не сводится к механизму: «на откровенье, таинство, экстаз...» .

Выходит, есть эпохи, где мистика вытравлена? Философы и писатели отвергают такое предположение. Скажем, Просвещение кажется эпохой разума, вытеснившей мистику. Но так ли это на самом деле? С. Цвейг считал, к примеру, что эпоха Просвещения в целом лишена интуиции.

Вселенная представлялась просветителям как весьма совершенный, но требующий усовершенствования механизм. Человек же воспринимался как курьезный мыслящий аппарат. Выходит, Просвещение было эпохой разума, вытеснившей мистику? Ничего подобного.

Цвейг пишет о том, что «никогда не был Париж столь жаден до новшеств и суеверий, как в ту начальную пору века Просвещения. Перестав верить в легенды о библейских святых, стали искать для себя новых странных святых и обрели их в шарлатанах - розенкрейцерах, алхимиках и филалетах, толпами притекавших сюда; все неправдоподобное, все идущее наперекор ограниченной школьной науке встречает в скучающем и причесанном по философской моде парижском обществе восторженный прием. Страсть к тайным наукам, к белой и черной магии проникает повсюду, вплоть до высших сфер».

Человек порою и сам не ведает, что, вопреки себе и своим помышлениям, он впадает в лоно мистики. Этот парадокс подметил Николай Бердяев. Он отмечал, что глашатаи позитивной эры, отвергая религию, вовсе не являли собой идеал рассудочной непогрешимости. Очищая себя от суеверий, они взращивали поразительные иррациональные фантомы. Опост Конт, к примеру, был верующим по своей психологической природе. Но дело не только в этом. Рассуждая о крахе религии, он одновременно бессознательно сближал человечество с вечной женственностью христианской мистики. Да и само его учение напоминало культ, близкий к католичеству.

Людвиг Фейербах называл себя религиозным атеистом, но в то же время оказался страстным глашатаем новой религии человечества. Герберт Спенсер причудливо соединял в своей доктрине веру в Непознаваемое и в мировое развитие.

Итак, мистика - это Гнозис, своеобразная форма постижения мира. «Око пророческого зрения, - говорится у Джеймса, - открывает то, что сокрыто от очей разума». Мистический опыт подрывает авторитет немистического или рационалистического сознания, основанного только на рассудке и чувствах. Он. показывает, что последнее представляет собой только один из видов сознания. Мистический же опыт предельно многолик и разнообразен.

При обсуждении этой проблемы (действительно ли мистика разнохарактерна) в современной литературе просматриваются по крайней мере три возможные версии. Первая сводится к тому, что все виды мистического опыта и его описания едины. Вторая относит идентичность только к самому опыту, подчеркивая вместе с тем, что способы фиксации этих всегда тождественных друг другу переживаний обусловлены культурно-религиозной символикой. Наконец, еще одно предположение: мистический опыт разнообразен, может быть типологизирован. Однако его описание ограничено языковыми и культурными рамками.

В какой мере можно доверять мистическому опыту? Иначе говоря, раскрывает ли он некие фантомы сознания или демонстрирует феноменологически достоверную реальность. В работе У. Джеймса это формулируется так: «Является ли чувство присутствия божества доказательством существования последнего?» Окончательный ответ на этот вопрос был бы, вероятно, разгадкой всех таинств бытия.

Понятное дело, нужно проводить различие между духовным опытом и теми онтологическими достоверностями, которые, возможно, проступают в нем. По крайней мере, не следует с порога отметать допущение, что в мистическом опыте обнаруживается иное бытие. Но разве, кроме того, постоянное размышление над загадками сознания как такового не может увлечь исследователей?

Судя по всему, никаких окончательных характеристик мистического опыта нет. Любые признаки его, в том числе и те, которые выделяет У. Джеймс, относятся к различным видам опыта этическому, естественному, религиозному. Это дает основание говорить о том, что существует многообразие инсайтов, которые позволяют проникнуть в глубины истины. Но в той же мере можно говорить и о многообразии истин.

Мистический опыт, несомненно, архетипичен. Однако вряд ли есть основание говорить об универсальных общих характеристиках мистицизма для всех культур, религий и цивилизаций мира. Разумеется, многие современные исследователи пытаются представить сущностное единство мистического опыта, описанного в различных культурных и религиозных традициях. Актуальным, однако, остается вопрос: является ли мистический опыт чисто субъективным феноменом или он обладает статусом своеобразной объективной действительности и представляет собой метафизическую реальность?

Благодаря интуитивным прозрениям многих современных ученых изначальная простота может явиться в акте целостного, всеобъемлющего взгляда, как это происходило, например, в мистическом озарении древнего шамана. Вот почему рождается сегодня множество провозвестий, которые формируют научную парадигму, но являются результатом фантазийной работы ума.

Действительно ли разум присутствует во всех формах материи? Можно ли материю, жизнь и сознание рассматривать как уровни эволюционного развития? Верна ли гипотеза, что форма взаимодействует с энергией? Физики, например, все чаще склоняются к убеждению, что сама окружающая нас реальность призрачна. Бытие многолико и зыбко. Но для мистика такое откровение совсем не новость. В древнеиндийских учениях майя это магическая сила сотворения. Она же иллюзия, видимость, фантом. За внешней данностью скрывается нечто иное. Реальность изменчива, но можно привыкнуть к одному из ее образов. Эту древнюю интуицию пытается осмыслить современная физика, которая также наталкивается на обманчивость кажимости, на идею множественности фантомных миров.

Мистика -это, стало быть, вера в возможность непосредственного общения человека со сверхъестественным началом или убеждение в возможности сверхопытного и сверхчувственного познания. Речь идет о совокупности явлений и действий, которые каким-то образом связывают человека с тайным существом, с непостижимыми силами природы, независимо от условий пространства, времени и физической причинности.

Можно, следовательно, говорить о мистике как о поиске истины и реальности, которая выходит за пределы чувственной и интеллектуальной сфер. Этот поиск, не опосредственный чувством или разумом, носит характер личной страсти. Он позволяет войти в такие просторы, которые недоступны обычному познанию. Это непосредственное постижение бытия и смысла всего сущего, включая и наше сознание.

Мистика видит единство там, где обычный взор усматривает лишь многообразие и разобщенность. Мистический опыт - особый вид сознания. Оно в этом значении нечувственно и неинтеллектуально. Мистическое сознание улавливает изначальное единство всех вещей. В этом океаническом сознании устраняются различия между индивидом и миром...[7]

Мы видим для себя, что все таки нет и никогда не будет единственного мнения существует ли мистика. Однако можно согласится с мнением автора о мистическом начале всех великих мировых открытий. Естественно прямых доказательств этого феномена существовать не может, однако если вспомнить некоторые из великих открытий, например таблицу Пифагора (есть мнение, что Пифагор увидел свою таблицу во сне) вот вам и мистический опыт или например Моцарт творя свои великие произведения находился пот ту строну сознания (ему были не нужны простые жизненные радости: семья, любовь и.т.д.).

В настоящее время мистика присутствует как бы параллельно сознанию – это происходит потому что люди не хотят задумываться о происхождении жизни на земле или о вопросах религии веры в бога и веры в его существование. Однако существует множество людей, которых мистический опыт не обошел своим вниманием: человек обладающей тайнами подсознания прежде переживает мистический опыт.

Например, если мы рассмотрим биографию одного из современных автора Левшина Андрея Алексеевича мы увидим: (родился в 1957 году в Ленинграде. Имеет высшее образование. С 1988 по 1993 год предпринял ряд путешествий, в том числе за границу. Обучался в храмах Индии, Тибета, прошел спецкурс в Японии, перенимал приемы искусства исцеления у специалистов Европы и Америки.

Являясь практикующим Мастером, А.А. Левшинов доказал всему миру, что мысль и молитва оказывают реальное воздействие на земную жизнь. В декабре 1994 года А.А. Левшинов с помощью молитвы на три дня почти в двое снизил количество опасных преступлений в своем родном городе Санкт-Петербурге. В 1996 году Комитет по здравоохранению Санкт-Петербурга вручил А.А. Левшинову диплом народного целителя, официально признавая профессионализм и квалификацию этого талантливого человека. Благодаря многолетним научным изысканиям в 1998 году А.А. Левшинов получает патент РФ на изобретение способа лечения позвоночника, являющегося сегодня одним из самых эффективных в мире.

В настоящее время А.А. Левшинов, имея посвящения во многих искусствах исцеления, обладает степенью Мастера по йоге, рэйки) карате, является талантливым психоаналитиком, гипнотизером, специалистом по нейролингвистическому программированию, семейной психотерапии, детской психологии и различным видам массажа (в том числе бесконтактного). А.А. Левшинов, один из немногих людей на планете, владеет уникальным голосовым аппаратом, настраивающим людей на оздоровление всех функций организма.), человек прошел от Санкт-Питербурга до Тибета постигая магический опыт. Вопрос о том, откроется ли он (мистический опыт) нам оставим без комментарий.*

магия мистика мироощущение культура

Заключение

Из истории происхождения магии мы увидели, что по мнению большинства авторов магия, зародилась в период между появлением человека на земле и его мировосприятием его способностью к осознанным действиям. Именно магия легла в основу всех существующих религий.

Интерес к магии как культурной традиции, вполне обоснован. В современной жизни, человек пытается понять, откуда и когда зародилась жизнь на земле, что такое религия и каков будет результат современного цивилистического развития человека. Актуальность темы существует и существовала на протяжений всей человеческой истории, и надо полагать не связи со сложностью нахождения ответа, а в отсутствии единого верного и правильного мнения, об этом было сказано в введении: каждому дано право по своему усмотрению определять для себя вопросы магии. Однако надо отметить, что существовать в мире исключительно материальных ценностей есть возможность остаться на уровне рефлекторного развития.

Список используемой литературы

1. Андрей Левшинов Как менять судьбу.

2. Культурология. Учебное пособие. – М.: Знание П.С. –Гуревич. Москва 1996

3. Культурология. Учебное пособие под редакцией А.А. Радугина. 1997.

4. Культурология. Учебное пособие под редакцией А.А. Радугина. 1998.

5. Культурология. Учебное пособие. – М.: Знание П.С. –Гуревич. Москва 2001

6. Кэрол Ли (Крайон).

7. Лазарев С.Н. диагностика кармы.

8. Теория государства и права. Учебник для вузов под редакцией С.С. Алексеева, 2001.

[1] Культурология: учебное пособие/под редакцией А.А Радугина, ст. 110

[2] Культурология: Учебник. – 3-е изд., перераб. И допол.- М.: Гардарики, 2001. - ст. 48.

[3] Культурология :учебное пособие для студентов высших учебных заведений – ростов –н/Д ст.147-153.

[4] Культурология: Учебник. – 3-е изд., перераб. И допол.- М.: Гардарики, 2001. - ст. 48.

[5] Культурология. Учебное пособие.-М:Знание. П.С. –Гуревич. Ст. 263-266

[6] Культурология. Учебное пособие.-М:Знание. П.С. –Гуревич. Ст. 266

[7] Культурология. Учебное пособие.-М:Знание. П.С. –Гуревич. Ст. 271-279