Токарев С.А.
Юг и восток Азии - район старых высоких цивилизаций, крупных и мощных государств со сложной классовой структурой. Здесь давно уже господствуют так называемые национально-государственные (индуизм, конфуцианство, даосизм, шинтоизм) и "мировые" (буддизм, ислам, местами христианство) религии, характерные для высокоразвитого классового общества. Но под слоем этих религиозных систем кое-где сохранился более древний пласт религиозных верований, связанных еще с племенными культами. Это прежде всего у тех малочисленных этнических групп, которые, живя в относительной изолированности, в глухих, малодоступных уголках (преимущественно в дебрях тропического леса, в горах и на уединенных островах), в силу неблагоприятных исторических условий до наших дней сохранили архаический уклад хозяйства и общественного быта. К подобным этническим группам относятся: племя кубу на Суматре, семанги на Малайском полуострове, коренное население Андаманских островов, ведда на острове Цейлон. Кроме того, местами и у более развитых народов под покровом официальных религий сохраняются более древние самобытные верования - домусульманские, добуддистские, доиндуистские.
Религия кубу
Кубу - небольшая группа племен во внутренних лесисто-болотистых районах юго-восточной части Суматры. Часть кубу находится в давних сношениях с окружающим малайским населением и под его влиянием перешла к оседлости и земледельческому хозяйству; но другая их часть - "дикие кубу", особенно та группа, которая обитает на р. Ридан, - до сих пор ведет бродячую охотничью жизнь в девственном тропическом лесу (римба), хотя и эти кубу, несомненно, испытали на себе известное влияние своих высококультурных малайских соседей; язык их - диалект малайского.
Европейцы узнали о существовании кубу только в 20-х годах прошлого столетия. В 1838 г. их посетил голландец Бурс, позже - Валетт, ван Донген, в 1905 г. кубу обстоятельно описал немец Б. Хаген. В 1929 г. появилась увлекательная книжка В. Фольца о его путешествии в римба, к диким кубу. Научный интерес к этому небольшому народцу все возрастал. Одни считали кубу выродившимся племенем, другие - реликтовой группой, остатком древнейшего, домалайского населения острова, сохранившим первобытный хозяйственный и культурный уклад. Но до сих пор еще кубу мало изучены.
Неясен до сих пор и вопрос об их религиозных верованиях.
Некоторые авторы начисто отрицают существование религиозных верований у кубу, по крайней мере у наиболее изолированной их группы по течению р. Ридан. По словам открывшего эту группу ван Донгена, у кубу нет ни веры в духов, ни каких-либо суеверных представлений об умерших (которых они просто покидают на месте смерти и уходят), нет ни колдунов, ни знахарей.
В. Фольц, разделяя эту точку зрения, приложил особые старания, чтобы проверить ее путем прямых расспросов самих кубу. Он передает запись своих разговоров с одним из них: Фольц тщетно пытался навести своего собеседника на мысль о чем-то сверхъестественном, а тот упорно либо отрицал существование чего-то страшного, непонятного в окружающей его жизни, либо говорил, что он просто ничего не знает.
Вот для иллюстрации отрывки из этого весьма любопытного разговора:
- Ходил ли ты когда-нибудь один ночью в лес?
- Да, часто.
- Слыхал ли ты там стоны и вздохи?
- Да.
- Что же ты подумал?
- Что трещит дерево.
- Не слыхал ли ты криков?
- Да.
- Что же ты подумал?
- Что кричит зверь.
- А если ты не знаешь, какой зверь кричит?
- Я знаю все звериные голоса...
- Значит, ночью в лесу ты ничего не боишься?
- Ничего.
- И ты никогда не встречал там ничего неизвестного, что могло бы тебя испугать?
- Нет, я знаю все...
В другой раз Фольц пытался таким же способом узнать, есть ли у кубу суеверные представления, касающиеся мертвецов:
- Видел ли ты мертвого человека?
- Да.
- Может ли он ходить?
- Нет...
- У него такие же члены, как и у тебя, но он не может двигать ими. Отчего же это происходит?
- Оттого что он мертв...
- Чем же отличается мертвый от живого?
- Он не дышит...
- А что такое дыхание?
- Ветер. И т. д.
Так же безуспешны были попытки Фольца нащупать какие-нибудь религиозные представления, связанные с небесными явлениями:
- Видал ли ты молнию?
- Да.
- Что это такое?
- Не знаю...
- Откуда берется молния?
- Сверху.
- Почему бывает молния?
- Не знаю.
- Можешь ли ты сделать молнию?
- Нет.
- Может ли какой-нибудь человек сделать молнию?
- Нет.
- Что же такое молния?
- Не знаю...
- Может быть, молния - животное?
- Нет.
- Может быть, гром - животное?
- Нет.
- Может быть, гром и молнию делает какое-нибудь животное?
- Нет*.
* (В. Фольц. Римба. М. - Л., 1929, стр. 98-102.)
Такие разговоры убедили Фольца в том, что у кубу нет никаких, даже самых зародышевых, религиозных представлений.
Если основываться на подобных - конечно, весьма интересных - интервью, как это делает Фольц, то действительно придется сделать вывод о полной безрелигиозности кубу. А это имело бы большое теоретическое значение. Однако подобные разговоры с туземцами мало убедительны. Далеко не всегда и не все люди с охотой раскрывают свои верования перед незнакомым приезжим человеком, а особенно такие слабые, обездоленные и робкие, как кубу.
Сообщения других наблюдателей свидетельствуют о том, что у кубу все же имеются суеверные представления.
У кубу есть шаманы (дукун или малим) - люди, которые, приходя в состояние исступления, якобы сносятся с духами. В ранних описаниях (у Бурса и Валетта) сообщается о типичных шаманских действиях малимов. В частности, рассказывают о том, что малим приводит себя в экстаз во время пляски под звуки барабана и при этом слышит голоса духов. Описан и другой способ "сверхъестественного вдохновения" малима, когда он, накрыв голову платком, через некоторое время "чувствует себя как бы опьяневшим". Таким путем малим узнает причину болезни пациента и способы ее лечения*. Трудно сказать, однако, самобытен ли этот шаманизм у кубу, не связан ли он с малайским влиянием.
* (В. Hagen. Die Orang-Kubu auf Sumatra. Frankfurt-am-Main, 1908, S. 147-148.)
Хотя обращение с умершими у племен кубу самое примитивное (они просто оставляют покойников на месте смерти), у некоторых из них, по сообщению Валетта, есть все же представление, что после смерти одни люди превращаются в духов, другие - просто умирают. Узнают они об этом будто бы по каким-то звукам, которые слышат в момент смерти человека. Если никаких звуков нет, то, значит, человек умер окончательно и никакого духа после него не осталось. Чем объясняют кубу такое различие в посмертной судьбе отдельных людей, неизвестно.
Все это говорит о том, что у кубу есть религиозные верования, хотя и в неразвитом, зародышевом состоянии. Очевидно, это объясняется примитивными условиями жизни и общим низким уровнем развития сознания.
Религия семангов
Семанги - небольшая группа кочевых племен низкорослых негроидов, живущих в дремучих лесах внутренней части Малайского полуострова. Их язык причисляют к монхмерской семье. Находясь в экономической зависимости у малайцев, семанги испытали на себе известное их влияние и почти все знают малайский язык, но в целом они сохранили самобытность своей крайне примитивной культуры.
Верования семангов описаны Воганом Стифенсом (1891-1892), Уильямом Скитом (1899-1900). В 1924-1925 гг. у семангов побывал этнограф патер Пауль Шебеста, который очень добросовестно изучил и описал многие стороны их жизни.
У семангов имеются особые знахари-шаманы (б-лиан, хала). По сообщению Скита, они пользуются приемами, похожими на шаманские. Есть поверье, что б-лиан может превращаться в тигра. П. Шебеста описывает их скорее как знахарей, лечащих при помощи трав; но и он отмечает, что хала общаются с духами - ценоями. Представление об этих духах очень своеобразно: ценой будто бы живут в цветах (как европейские эльфы) и считаются не злыми, а добрыми духами, благожелательными к человеку.
Своих умерших семанги хоронят в земле. Верят, что души умерших уходят куда-то на Запад, но могут возвращаться по ночам в виде птиц и пугать своих сородичей криками.
Встречаются следы тотемических представлений: у племени кента есть вера в то, что зародыш в теле беременной женщины образуется при участии какой-то птицы.
Суеверный страх испытывают семанги перед грозой. Они олицетворяют ее в образе грозного бога Карей (Кари), который у одних племен изображается в виде человека, у других - в виде обезьяны. Чтобы отогнать грозу, семанги приносят кровавую жертву этому Карей, производя на своем теле порезы ножом, смешивая кровь с водой и брызгая этой смесью в ту сторону, откуда идет гроза. Патер В. Шмидт, толкуя вкривь и вкось некоторые очень отрывочные сведения, пытался представить Карей верховным небесным богом-творцом. Но его единомышленник Пауль Шебеста, несмотря на свою приверженность к теории прамонотеизма, вынужден был опубликовать факты, опровергающие этот взгляд. Карей, во-первых, не добрый, а злой бог; во-вторых, он вовсе не творец: создание мира семанги приписывают другому мифологическому существу, более низкого ранга, Та Педну. П. Шебеста, правда, пытался, как он сам рассказывает, поправить семангов в этом, по его мнению, неправильном представлении: "Как же так? - говорил он им. - Ведь Карей самый главный из них (богов. - С. Т.). Как же он ничего не сотворил? Разве он не мог, или Та Педн больше и сильнее, чем Карей?" Но его собеседник - семанг весьма резонно ответил, что Карей - "великий господин, а великий господин не работает, он заставляет работать своего слугу, своего сына"*. Это лишний пример того, что мифологический образ творца, создателя отнюдь не обязательно должен совпадать с представлением о боге.
* (П. Шебеста. Среди карликов Малакки. Л., 1928, стр. 47.)
Религия андаманцев
О верованиях коренного населения Андаманских островов - ныне почти вымершего - сведений довольно много. Этим мы обязаны обстоятельным трудам служащего английской колониальной администрации Эдуарда Мэна, жившего на островах с 1869 по 1880 г., и известного английского этнографа А. Радклиффа-Брауна.
Верования андаманцев представляют большой интерес потому, что эти островитяне долгое время находились почти в полной изоляции от других народов и культура их развивалась вполне самобытно. Изолированность андаманцев сказалась и на их антропологическом типе (низкорослые негроиды - потомки древнейшего населения Южной Азии) и на полной обособленности их языка. У них сохранилось примитивное, чисто присваивающее хозяйство - охота, рыболовство, собирательство. Они не знали ни одного домашнего животного, даже собаки. Они не умели добывать огонь и потому вынуждены были сохранять вечно горящими свои очаги. Правда, у андаманцев были довольно прочные жилища, в которых они, перекочевывая по временам с места на место, жили сезонами; они употребляли лук и стрелы, изготовляли гончарную посуду. Жили небольшими родовыми общинами.
В верованиях андаманцев черты глубоко архаичные сочетаются со сравнительно развитыми формами.
От тотемизма у них остались лишь слабые следы. Браун записал ряд мифов о "предках". Эти мифы сходны с австралийскими: "предки" носят имена животных и как будто отождествляются с этими животными. В записях Мэна тоже есть упоминания о предках с именами животных. Однако о других элементах тотемизма ничего неизвестно. Были пищевые запреты, но, видимо, не тотемические.
Самые существенные пищевые запреты у андаманцев связаны с обычаем возрастных инициации, которым подвергались подростки обоего пола в возрасте 11-13 лет. Инициации состояли преимущественно в пищевых ограничениях на срок от одного до пяти лет (для девушек обычно дольше). О верованиях, связанных с инициациями, ничего не известно. Гораздо больше имеется сведений о разнообразных анимистических верованиях андаманцев. Эти верования были связаны в значительной мере с деятельностью особых специалистов - знахарей или шаманов (око-джуму или око-паияд), которым приписывались особые способности, и прежде всего умение сноситься с духами. Око-джуму общался с духами или через сновидения, или - более сильные из них - наяву, уходя куда-нибудь в лес. Судя по некоторым описаниям, самые сильные око-джуму подвержены были эпилептическим припадкам, и это считалось особо редким способом общения с духами. При помощи духов око-джуму будто бы приобретал способность насылать болезнь на врага, лечить болезнь, изгоняя духа, вызвавшего ее, воздействовать на погоду и т. п.
Духи, с которыми общались око-джуму, - это олицетворения различных сил и явлений природы и в то же время духи умерших. Андаманцы, видимо, не разграничивали эти две категории духов, называя их одинаково - чауга или лау.
Когда Браун расспрашивал андаманцев, откуда берутся духи леса и моря, они ему всегда говорили, что это духи умерших мужчин и женщин. Но когда тот же Браун ставил вопрос иначе, спрашивая, что происходит с духом умершего человека, ему давали путаные и противоречивые ответы. Видимо, у островитян возникло уже, может быть под влиянием христианских миссионеров, представление об особом мире душ где-то под землей или, напротив, на небе.
Духи рисуются преимущественно злыми, опасными для человека существами. Очень вероятно, что основу этих анимистических образов составляло олицетворение опасных и враждебных человеку сил природы. По сведениям Мэна, в числе духов, внушавших наибольший страх, были: дух леса Эрем-чаугала, ранивший или убивавший людей невидимыми стрелами в лесу; Джуру-вин, злой дух моря, поражавший людей внезапной болезнью и поедавший тела утопленников; духи Чол, ранившие людей невидимыми копьями во время дневного зноя (солнечный удар).
Олицетворялись месяц, солнце (оно считалось женой месяца) и другие небесные явления. Правда, им не придавалось большого значения в религиозных верованиях.
Важную роль играло олицетворение, то в мужском, то в женском образе, бури и сильных муссонных ветров - под именем Пулуга (или Билику). Бурные, разрушительные ветры, грозы и другие подобные явления истолковывались как гнев Пулуги. Гневается же Пулуга преимущественно из-за нарушения разных запретов, притом запретов неясного происхождения: нельзя жечь или растапливать пчелиный воск, нельзя умерщвлять цикаду (хотя личинки цикады служат излюбленной пищей). По сообщению Мэна, для того чтобы отогнать бурю или дождевую тучу, если дождь нежелателен, употреблялись магические заклинания. Андаманцы кричали тогда, обращаясь, видимо, к Пулуге: "Змея укусит, укусит, укусит!" Если дождь все же начинался, то они говорили, что Пулуга не испугался предостережения.
Несомненно, что Пулуга занимал первое место среди мифологических образов андаманцев. Миссионеры впоследствии пытались сделать из него небесного бога и даже употребляли это имя в переводах христианских текстов как имя бога. Патер Шмидт тоже изображал Пулугу как прамонотеистического бога-творца. Но это очень далеко от истины. У андаманцев не было никакого культа Пулуги. Не ясно, какую роль в создании мира они отводили ему. По одним верованиям, Пулуга создал весь мир, в том числе первого человека - Томо, от которого произошли все люди. По другим, создателем был именно Томо, а Билику (Пулуга) появился позже. Во всяком случае, именно фигура Томо, первого человека-предка, стоит в центре большинства мифов; он также и культурный герой, научивший своих потомков всем ремеслам и мастерствам.
Религия ведда
Ведда (веддахи) - маленькое охотничье племя, живущее в горах внутренней части острова Цейлона и, незначительной группой, на северо-восточном побережье острова. В течение многих столетий ведда жили в тесном соседстве с более культурными соседями - сингальцами, а на северо-востоке - с тамилами. Многие ведда попали под сильное влияние этих народов, перешли к оседлости, занимаются земледелием, - это так называемые деревенские ведда. Но и так называемые дикие ведда, которые до сих пор держатся обособленно и продолжают вести бродячую охотничью жизнь, не избежали влияния соседей. Говорят они на старинном диалекте сингальского языка. Живут небольшими материнско-родовыми общинами - варге (варуге).
О культуре ведда, и в частности об их религии, имеются очень добросовестные исследования братьев Саразин (1884-1886), а в более позднее время, в начале XX в., - Г. Паркера, супругов Зелигман и др.
Конечно, при давнем общении с буддистами-сингальцами и с индуистами-тамилами ведда не могли сохранить в чистой форме своих прежних верований. Несмотря на примитивность хозяйственного и общественного уклада, религиозные верования ведда носят на себе несомненные следы влияния более высоко развитых соседних народов. И все же у них сохранилось много архаичного.
У ведда имеются так называемые дугганава - шаманы, имеющие дело с духами. Дугганава есть в каждой общине, и эта профессия обычно наследуется. Исполняя свой обряд, дугганава пляшет, призывает духов и под конец впадает в полубессознательное состояние. Считают, что в это время он одержим духами.
Духи называются яка {яку). Их очень много, и они составляют главный предмет почитания у ведда. Но очень трудно разобраться в происхождении образов яка: что здесь свое, что заимствовано у соседей.
Из сонма духов выделяются некоторые более важные: Гале-яку, Канде-яку, Наэ-яку. Под последними разумеются собственно духи умерших, происхождение остальных спорно. Во всяком случае, все это - простые рядовые духи; образов богов в религии ведда нет, если не считать некоторые, явно заимствованные у соседей мифологические образы. Вообще, ведда сами иногда отвечают на прямые вопросы исследователей: "Религия у нас сингальская (или тамильская)".
Погребальные обычаи у ведда крайне примитивны: они просто оставляют тело умершего где-нибудь на скале, иногда прикрывая ветками; о загробной судьбе души у них нет ясного представления.
Но, какова бы ни была связь анимистических верований ведда с почитанием умерших, в религии ведда духи играют роль прежде всего в связи с охотничьим промыслом. Им молятся и приносят жертвы перед отправлением на промысел.
К. Зелигман отмечает такую характерную особенность религии ведда, как слабое развитие у них магии и всяких колдовских обрядов. Перед промыслом они чаще молятся и приносят жертвы духам, а не колдуют. Зато у ведда наблюдался своеобразный культ стрелы, видимо тоже охотничий: вокруг священной стрелы, воткнутой в землю, устраивались обрядовые пляски.
Вредоносной магии, любовной магии, магии погоды у ведда, видимо, нет совершенно. Все это несколько необычно для столь ранней стадии развития.
***
Изложенный, хотя и довольно отрывочный, фактический материал по верованиям и обрядам некоторых наиболее отсталых племен Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии подтверждает те выводы, к каким приводит изучение религии австралийцев, тасманийцев и частью папуасов: здесь сохранились, пусть в несколько видоизмененных чертах, те же весьма архаические формы религии - тотемизм, промысловый культ, ранние формы шаманизма и пр. Однако встречаются и явления, которые в австрало-океанийской области не наблюдаются: например, суеверное поклонение грозным силам природы (андаманцы, семанги). Здесь сказалось действие иных природных и исторических условий, в каких живут эти народы.
|
