Дипломная работа: Психологические особенности личности инвалидов

Введение

Особенности психики у лиц с физическими дефектами привлекали внимание как психиатров, так и других специалистов с давних пор. Еще в 1625 году Платтер отмечал наличие у детей с физическими недостатками психопатологических особенностей в виде упрямства, непослушания. Позже были описаны бред преследования тугоухих, обусловленный чувством недоверчивости, одиночества, склонностью к ошибочным толкованиям у людей с дефектами слуха; тип «слепого» с труднопреодолимой замкнутостью, сосредоточенностью на внутренней жизни.

Проблема неврозов и их лечения приобретает всё большее значение в качестве специфических проблем ХХ века, привлекающей к себе внимание медицинских и социальных наук.

Это объясняется, прежде всего, значительной распространённостью психогенных заболеваний в населении (20–30%) [29]. Невротические реакции, представляющие собой основу для возможного возникновения неврозов, наблюдаются у 70% практически здоровых людей. И хотя эти цифры являются ориентировочными, они убедительно свидетельствуют о значении проблемы неврозов не только для медицинской, но и в целом социальной практики человека.

Актуальность темы данной дипломной работы обусловлена ростом в последнее время инвалидизации населения, вызванной ростом числа врождённых и приобретённых заболеваний, а также ростом числа психогений, связанных не только с заболеванием, но и с инвалидностью.

Число инвалидов в России, к сожалению не снижается, а растёт с каждым годом. Только в Новосибирской области их сегодня более 100 тысяч человек. [29]

В настоящее время статус инвалида в России изменился. Период 90-х годов государство проводит антидискриминационную политику по отношению к людям с отклонениями в развитии. Закладываются основы формирования новой культурной нормы – уважения к различиям между людьми. Происходит переход от жесткого противопоставления общества и инвалида к интеграции инвалида в обществе.

Лица, длительно страдающие каким-либо заболеванием (врождённым или приобретённым), могут быть отнесены к группе «риска» в плане развития у них психопатологических проявлений, невротического уровня вследствие ослабления барьера психической адаптации.

Значительная роль для объяснения выявляемых у инвалидов тех или иных пограничных психопатологических проявлений, принадлежит оценка общесоматического и неврологического статуса, а также личностно-типологических особенностей человека, которые за время болезни претерпевают «естественные», психологически понятные изменения.

Целью данной дипломной работы является изучение психологических особенностей личности инвалидов, влияющих на их адаптационные способности.

Поставленная цель определила необходимость решения следующих конкретных задач:

─ рассмотреть понятие и сущность посттравматического стрессового расстройства;

─ выявить психологические особенности личности инвалидов;

─ дать определение адаптации;

─ раскрыть сущность адаптации инвалидов;

─ проанализировать влияние психологических особенностей личности инвалидов на их адаптацию;

─ провести исследование психологических особенностей личности инвалидов, влияющих на их адаптационные способности.

Объектом исследования является психология инвалидов.

Предметом исследования – психологические особенности личности инвалидов.

Гипотеза: психологические особенности личности инвалидов оказывают влияние на их адаптационные способности.

Для подтверждения гипотезы были выбраны следующие методы:

1) анализ литературы, посвящённой теме данной дипломной работы;

2) диагностика пациентов по следующим методикам: проективной телесно-ориентированной методикой У. Касселя (тест SIS-I), опросником Басса и Дерки, опросником психоэмоционального состояния (СУПОС-8), опросником основных юношеских проблем А. Хромова.

Проблемы патопсихологии нашли своё отражение в работах Полякова Ю.Ф., Зейгарника Б.В., Рубинштейна С.Я. и др.

В отечественной литературе теме посттравматического стресса посвящены работы Тарабрина Н.В., Питмана Р., Шалева А., Орра С., Брусиловского Л.Я., Бруханского Н.П., Сегалова Т.Е., Кулки Р.А., Шленгера В.Е. и др.

Разработкой темы психологических особенностей инвалидов занимались: Добровольская Т.А., Шабалина Н.Б., Молчанов Л.В., Стрижаков В.Н., Чекмарёв Н.Д., Демидова Л.И., Пивоварова Н.И., Линова Н.Р., Беляева В.П. Молоканов М.В., Вайзман Н.П. и др.

Проблеме реабилитации посвящены работы Пинеля Ф., Конолли Д., Симона Г., Гиляровского В.А., Ильона Я.Г., Бугайского Я.П., Консторума С.И., Мелехова Д.Е., Кабанова М.М. и др.

Методологической основой для дипломной работы послужили работы Хромова А.Б., Басса, Дерки, Касселя У.

Данная дипломная работа состоит из введения, трёх глав, заключения и списка литературы, результаты исследования представлены в виде 3 таблиц.

В первой главе освещено понятие посттравматического стрессового расстройства, его клинические симптомы и предрасполагающие факторы.

Вторая глава посвящена адаптации. В первой части рассмотрены понятие и стадии адаптации, описаны виды критических ситуаций и способы их преодоления. Во второй части главы проводится обзор психологических особенностей личности, влияющих на адаптацию. В третьей части освещена специфика поэтапной адаптации инвалидов.

Практическая часть составляет третью главу данной работы.

В заключении сделаны вводы по результатам исследования.

1. Психологические особенности личности инвалидов

1.1 Посттравматическое стрессовое расстройство в результате инвалидности

посттравматический стрессовый инвалид расстройство

Человек умеет приспосабливаться к различным обстоятельствам; с изменением нашей жизни меняемся и мы сами. Происходящие в нас перемены помогают выжить, в какие бы условия мы ни попали. У людей, живущих высоко в горах, увеличивается объем легких, что дает им возможность получать достаточно кислорода из разреженного горного воздуха. В теле каждого человека вырабатываются особые защитные механизмы, чтобы противостоять воздействию микробов, проникающих внутрь нас с водой, пищей и воздухом.

По каким же признакам можно распознать присутствие посттравматического стрессового расстройства (ПТСР)? Если мы говорим, что тот или иной человек «болен» посттравматическим стрессом, – что именно мы подразумеваем? Прежде всего то, что этот человек пережил травмирующее событие, т.е. испытал нечто ужасное, что нечасто случается с людьми. По определению психиатров, «травмирующим называют событие, выходящее за пределы нормального человеческого опыта».

Но посттравматический стресс – это не только наличие травмирующего события в прошлом. Такое событие – только часть общей картины, внешнее обстоятельство, которое сыграло свою роль в болезненном процессе.

Другая сторона посттравматического стресса относится к внутреннему миру личности и связана с реакцией человека на пережитые события. Все мы реагируем по-разному: трагическое происшествие может нанести тяжелую травму одному и почти не затронет психику другого. Очень важно также, в какой момент происходит событие: один и тот же человек в разное время может реагировать по-разному. Итак, говоря о посттравматическом стрессе, мы имеем в виду, что человек пережил одно или несколько травмирующих событий, которые глубоко затронули его психику. Эти события так резко отличаются от всего предыдущего опыта или причиняли настолько сильные страдания, что человек ответил на них бурной отрицательной реакцией. Нормальная психика в такой ситуации естественно стремится смягчить дискомфорт: человек, переживший подобную реакцию, коренным образом меняет свое отношение к окружающему миру, чтобы жить стало хоть немного легче.

Чтобы убедиться, насколько это естественно и насколько важно для душевного комфорта, обратимся еще раз к психиатрическому определению: врачи считают, что событие, которое обладает всеми признаками травмирующего, окажет свое действие практически на любого человека. А это значит, что потеря душевного равновесия, бурные психические проявления в этом случае совершенно нормальны.

Если травма была сравнительно небольшой, то повышенная тревожность и другие симптомы стресса постепенно пройдут в течение нескольких часов, дней или недель. Если же травма была сильной или травмирующие события повторялись многократно, болезненная реакция может сохраниться на многие годы. Например, у современных участников боевых действий гул низколетящего вертолета или звук, напоминающий взрыв, может вызвать острую стрессовую реакцию, «как на войне». В то же время человек стремиться думать, чувствовать и действовать так, чтобы избежать тяжелых воспоминаний.

Подобно тому, как мы приобретаем иммунитет к определенной болезни, наша психика вырабатывает особый механизм для защиты от болезненных переживаний. Например, человек, переживший трагическую потерю близких, в дальнейшем подсознательно избегает устанавливать с кем-либо тесный эмоциональный контакт.

Когда у человека нет возможности разрядить внутреннее напряжение, его тело и психика находят способ как-то примениться к этому напряжению. В этом, в принципе, и состоит механизм посттравматического стресса. Его симптомы – которые в комплексе выглядят как психическое отклонение – на самом деле не что иное, как глубоко укоренившиеся способы поведения, связанные с экстремальными событиями в прошлом. [28]

1.1.1 Клинические симптомы ПТСР

1. Немотивированная бдительность.

Человек пристально следит за всем, что происходит вокруг, словно ему постоянно угрожает опасность.

2. «Взрывная» реакция.

При малейшей неожиданности человек делает стремительные движения (нагибается при звуке низко пролетающего вертолета, резко оборачивается и принимает боевую позу, когда кто-то приближается к нему из-за спины).

3. Притупленность эмоций.

Бывает, что человек полностью или частично утратил способность к эмоциональным проявлениям. Ему трудно устанавливать близкие и дружеские связи с окружающими, ему недоступны радость, любовь, творческий подъем, игривость и спонтанность. Многие клиенты жалуются, что со времени поразивших их тяжелых событий им стало намного труднее испытывать эти чувства.

4. Агрессивность.

Стремление решать проблемы с помощью грубой силы. Хотя, как правило, это касается физического силового воздействия, но встречается также психическая, эмоциональная и вербальная агрессивность. Попросту говоря, человек склонен применять силовое давление на окружающих всякий раз, когда хочет добиться своего, даже если цель не является жизненно важной.

5. Нарушения памяти и концентрации внимания.

Человек испытывает трудности, когда требуется сосредоточиться или что-то вспомнить, по крайней мере, такие трудности возникают при определенных обстоятельствах. В некоторые моменты концентрация может быть великолепной, но стоит появиться какому-либо стрессовому фактору, как человек уже не в силах сосредоточиться.

6. Депрессия.

В состоянии посттравматического стресса депрессия достигает самых темных и беспросветных глубин человеческого отчаяния, когда кажется, что все бессмысленно и бесполезно. Этому чувству депрессии сопутствуют нервное истощение, апатия и отрицательное отношение к жизни.

7. Общая тревожность.

Проявляется на физиологическом уровне (ломота в спине, спазмы желудка, головные боли), в психической сфере (постоянное беспокойство и озабоченность, «параноидальные» явления – например, необоснованная боязнь преследования), в эмоциональных переживаниях (постоянное чувство страха, неуверенность в себе, комплекс вины).

8. Приступы ярости.

Не приливы умеренного гнева, а именно взрывы ярости, по силе подобные извержению вулкана. Многие клиенты сообщают, что такие приступы чаще возникают под действием наркотических веществ, особенно алкоголя. Однако бывают и в отсутствие алкоголя или наркотиков, так что было бы неверно считать опьянение главной причиной этих явлений.

9. Злоупотребление наркотическими и лекарственными веществами.

В попытке снизить интенсивность посттравматических симптомов многие клиенты, особенно участники боевых действий, употребляют алкоголь и (в меньшей степени) наркотические вещества.

10. Непрошеные воспоминания.

Пожалуй, это наиболее важный симптом, дающий право говорить о присутствии ПТСР. В памяти клиента внезапно всплывают жуткие, безобразные сцены, связанные с травмирующим событием. Эти воспоминания могут возникать как во сне, так и во время бодрствования.

Наяву они появляются в тех случаях, когда окружающая обстановка чем-то напоминает случившееся «в то время», то есть во время травмирующего события: запах, зрелище, звук, словно бы пришедшие из той поры. Яркие образы прошлого обрушиваются на психику и вызывают сильный стресс. Главное отличие от обычных воспоминаний состоит в том, что посттравматические «непрошеные воспоминания» сопровождаются сильными чувствами тревоги и страха.

Непрошеные воспоминания, приходящие во сне, называют ночными кошмарами. Сны такого рода бывают, как правило, двух типов: первые, с точностью видеозаписи, передают травмирующее событие так, как оно запечатлелось в памяти пережившего его человека; в снах второго типа обстановка и персонажи могут быть совершенно иными, но по крайней мере некоторые из элементов (лицо, ситуация, ощущение) подобны тем, которые имели место в травмирующем событии. Человек пробуждается от такого сна совершенно разбитым; его мышцы напряжены, он весь в поту.

В медицинской литературе ночное потение иногда рассматривают как самостоятельный симптом, на том основании, что многие пациенты просыпаются мокрыми от пота, но не помнят, что им снилось. Тем не менее, очевидно, потение проявляется именно как реакция на сновидение, независимо от того, запечатлелось оно или нет. Во время сна человек мечется в постели и просыпается со сжатыми кулаками, словно готов к драке. Такие сновидения являются, пожалуй, самым пугающим аспектом ПТСР для клиента, и люди редко соглашаются говорить об этом.

11. Галлюцинаторные переживания.

Это особая разновидность непрошеных воспоминаний о травмирующих событиях с той разницей, что при галлюцинаторном переживании память о случившемся выступает настолько ярко, что события текущего момента как бы отходят на второй план и кажутся менее реальными, чем воспоминания. В этом «галлюцинаторном», отрешенном состоянии человек ведет себя так, словно он снова переживает прошлое травмирующее событие; он действует, думает и чувствует так же, как в тот момент, когда ему пришлось спасать свою жизнь.

Галлюцинаторные переживания свойственны не всем клиентам: это всего лишь разновидность непрошеных воспоминаний, для которых характерна особая яркость и болезненность. Они чаще возникают под влиянием наркотических веществ, в частности алкоголя, однако галлюцинаторные переживания могут появиться у человека и в трезвом состоянии, а также у того, кто никогда не употребляет наркотических веществ.

Феномен «галлюцинаторных переживаний» нередко используется в кинофильмах но, к сожалению, его трактуют неточно. Психотерапия и работа над собой помогают взять эти явления под контроль.

12. Бессонница (трудности с засыпанием и прерывистый сон).

Когда человека посещают ночные кошмары, есть основания считать, что он сам невольно противится засыпанию, и именно в этом причина его бессонницы: человек боится заснуть и вновь увидеть это. Регулярное недосыпание, приводящее к крайнему нервному истощению, дополняет картину симптомов посттравматического стресса. Бессонница также бывает вызвана высоким уровнем тревожности, неспособностью расслабиться, а также не проходящим чувством физической или душевной боли.

13. Мысли о самоубийстве.

Клиент постоянно думает о самоубийстве или планирует какие-либо действия, которые в конечном итоге должны привести его к смерти. Когда жизнь представляется более пугающей и болезненной, чем смерть, мысль покончить со всеми страданиями может показаться заманчивой. Когда человек доходит до той грани отчаяния, где не видно никаких способов поправить свое положение, он начинает размышлять о самоубийстве.

Многие посттравматические клиенты сообщают, что в какой-то момент достигали этой грани. Все те, кто нашел в себе силы жить, пришли к выводу: нужно желание и упорство – и со временем появляются более светлые перспективы.

14. «Вина выжившего».

Чувство вины из-за того, что выжил в тяжелых испытаниях, стоивших жизни другим, нередко присуще тем, кто страдает от «эмоциональной глухоты» (неспособности пережить радость, любовь, сострадание и т.д.) со времени травмирующих событий. Многие жертвы ПТСР готовы на что угодно, лишь бы избежать напоминания о трагедии, о гибели товарищей. Сильное чувство вины иногда провоцирует приступы самоуничижительного поведения, когда, по образному выражению одного из участников боевых действий, «пытаешься отлупить сам себя». [16]

Посттравматическое стрессовое расстройство способно привести к прогрессированию имеющихся патологических процессов, к снижению эффективности применения всех видов реабилитации.

1.2 Предрасположенность к ПТСР

Помимо тяжести стрессорного фактора важную роль играет уязвимость индивидуума к ПТСР, о которой свидетельствуют не только особенности преморбида (незрелость, астенические черты, гиперсенситивность, зависимость, склонность к чрезмерному контролю, направленному на подавление нежелательной эмоции), но также склонность к виктимизации (тенденции оказываться в роли жертвы при аналогичных ситуациях) или черты травматофилии (удерживание травматического опыта). К особенностям преморбида следует отнести наличие в структуре личности потенциально дезадаптирующих комплексов типа «болезненной зависимости с патологическим страхом сепарации», «пограничной страстной эротомании» и др. Базисными чертами в этих случаях являются повышенная тревожность, связанная с ощущением незащищенности и «пустоты» за пределами взаимоотношений с объектом привязанности; склонность к его идеализации. Нарушения в близких отношениях, с одной стороны, характеризуются чрезмерной зависимостью и ригидностью, с другой, ненадежностью и амбивалентностью. [6]

В последнее время все большее значение придается психологическим аспектам стресса, в частности жизненной значимости события, включая отношение личности к угрожающей ситуации с учетом моральных ценностей, религиозного и идеологического мировоззрения. Предрасполагающим фактором может стать физиологическое состояние в момент получения травмы, особенно соматическое истощение на фоне нарушения стереотипа сна и приема пищи.

Стрессовая устойчивость – это набор личностных черт, определяющих устойчивость к различным видам стрессов.

Стрессоустойчивость состоит из трех связанных между собой компонентов:

· Ощущение важности своего существования;

· Чувство независимости и способности влиять на собственную жизнь;

· Открытость и интерес к изменениям, отношение к ним не как к угрозе, а как к возможности развития.

Эмоциональная сфера человека в результате травмы подвергается глубокому воздействию. Травмированный человек предпринимает все возможное, чтобы избежать эмоций, связанных с травматическим событием. У людей появляются ощущения, что они не могут контролировать свои эмоции – это выше их сил и возможностей. Чувства слишком сильны, чтобы быть подконтрольными, кроме того, как акт психологической защиты, эти эмоции как бы отторгаются сознанием и становятся диссоциированными.

В результате процессов диссоциации эмоциональные состояния не развиваются, оставаясь фиксированными на травме. [4]

Другой результат заключается в том, что эти эмоции (страх, ужас, беспомощность) более не подлежат сознательному контролю и в дальнейшем начинают как бы свою собственную жизнь. Однажды вызванные, простимулированные схожей травмой, эмоции испытывают сильнейшее подавление со стороны травматизированного человека. Если защита эффективна, то видимой реакции на все эти стимулы не будет. Если защита окажется неэффективной, то неконтролируемый эмоциональный ответ неизбежен. Такой эмоциональный ответ будет идти по принципу все или ничего. Травматический опыт становится как бы ведущим в жизни человека.

До тех пор, пока защиты держатся, травмированный человек может демонстрировать хорошую социальную адаптацию, хорошо работать, иметь хорошие отношения в семье. Поэтому иногда бывает достаточно сложно распознавать и диагностировать у человека ПТСР.

Самое, важное, что следует знать о посттравматическом стрессе: даже после долгих лет смятения, страха и депрессии, можно вновь обрести жизненное равновесие, если поставить перед собой такую цель и настойчиво идти к ней. Это доказано на примере многих людей, переживших травму и долго страдавших от посттравматических болезненных явлений. Научившись распознавать последствия пережитых экстремальных обстоятельств, люди понимают, что они вполне нормальны, что болезненные явления – естественный результат тяжелых событий в прошлом. Такое понимание приводит к внутреннему принятию того, что произошло в жизни, и к примирению с самим собой. [4]

Исцеление именно и состоит в том, чтобы примириться с самим собой, увидеть себя таким, как есть на самом деле и, внося изменения в свою жизнь, действовать не вопреки своей индивидуальности, а в союзе с ней. Это и есть истинная задача исцеления.

2. Адаптация

2.1 Понятие адаптации

Людей отличают друг от друга не только врожденные индивидуальные черты, но также и разница в развитии, связанная с течением их жизни. Поведение человека зависит от того, в какой семье он вырос, в какой школе учился, кто он по профессии, в каком кругу вращается. Два человека с натурами первоначально сходными, могут впоследствии иметь весьма мало общего между собой, а с другой стороны, сходство жизненных обстоятельств может выработать сходные черты, реакции у людей в корне различных.

Люди отличаются друг от друга независимо от того, каким путем такое отличие возникает. Точно так же как по внешности один человек отличается от другого, так и психика каждого человека отлична от психики других людей.

Не всегда легко провести четкую грань между чертами, формирующими акцентуированную личность и чертами, определяющими вариации индивидуальности человека.

В работах К. Леонгарда используется как сочетание «акцентуированная личность», так и «акцентуированные черты характера» К. Леонгард заменил термин «психопат» на термин «акцентуированная личность». Акцентуация характера, по Леонгарду, это нечто промежуточное между психопатией и нормой. По его мнению акцентуированные личности – это не больные люди, это здоровые индивиды со своими индивидуальными особенностями. На вопрос, где же границы, отделяющие акцентуантов, с одной стороны, от психопатов, а с другой – от неакцентуантов, К. Леонгард не дает четкого ответа. [19]

Акцентуация всегда в общем предполагает усиление степени определенной черты. Эта черта личности, таким образом, становится акцентуированной. Акцентуированные черты далеко не так многочисленны, как варьирующие индивидуальные. Акцентуация – это, в сущности, те же индивидуальные черты, но обладающие тенденцией к переходу в патологическое состояние. При большей выраженности они накладывают отпечаток на личность как таковую и, наконец, могут приобретать патологический характер, разрушая структуру личности.

В нашей стране получила распространение иная классификация акцентуаций, которая была предложена известным детским психиатром профессором А.Е. Личко. Он полагает, что акцентуации характера имеют сходство с психопатиями. Главное их отличие от психопатий заключается в отсутствии признака социальной дезадаптации. Они не являются основными причинами патологического формирования личности, но могут стать одним из факторов в развитии пограничных состояний. [20]

По мнению А.Е. Личко акцентуацию можно определить как дисгармоничность развития характера, гипертрофированную выраженность отдельных его черт, что обуславливает повышенную уязвимость личности в отношении определенного рода воздействий и затрудняет её адаптацию в некоторых специфичных ситуациях. [20]

При этом важно отметить, что избирательная уязвимость в отношении определенного рода воздействий, имеющая место при той или иной акцентуации, может сочетаться с хорошей или даже повышенной устойчивостью к другим воздействиям. Точно так же, затруднения с адаптацией личности в некоторых специфичных ситуациях (сопряженных с данной акцентуацией) может сочетаться с хорошими или даже повышенными способностями к социальной адаптации в других ситуациях. При этом эти «другие» ситуации сами по себе могут быть объективно и более сложными, но не сопряженными с данной акцентуацией, не референтны ей.

Все акцентуации Личко рассматриваются как временные изменения характера, сглаживающиеся при повзрослении. В то же время многие из них переходят в психические заболевания или же сохраняются на всю жизнь.

По исследованиям А.Е. Личко патохарактерологические реакции, выступающие на фоне акцентуаций, как правило, почти 80% из них с возрастом сглаживаются, смягчаются и можно наблюдать удовлетворительную социальную адаптацию. Будет прогноз хороший или плохой зависит от степени и вида акцентуаций – скрытая она или явная, а также от социальных условий. [20]

Явная акцентуация – эта степень относится к крайним вариантам нормы. Однако выраженность черт определенного типа обычно не препятствует социальной адаптации. Занимаемое положение, как правило, соответствует способностям и возможностям. С возрастом особенности характера либо остаются достаточно выраженными, но компенсируются и не мешают адаптации, либо настолько сглаживаются, что явная акцентуация переходит в скрытую.

Скрытая акцентуация – эта степень относится не к крайним, а к обычным вариантам нормы. В обыденных, привычных условиях черты какого-либо типа характера выражены слабо или не проявляются совсем. Даже при продолжительном наблюдении, при разносторонних контактах и детальном знакомстве трудно бывает составить представление об определенном типе. Однако, черты этого типа могут неожиданно и ярко проявиться под влиянием тех ситуаций и психических травм, которые адресованы к месту наименьшего сопротивления.

Одной из распространенных практических ошибок является трактовка акцентуации как установленной патологии. Однако это не так. В работах К. Леонгарда специально подчеркивалось, что акцентуированные люди не являются ненормальными. В противном случае нормой следовало бы считать только среднюю посредственность, а любое отклонение от неё рассматривать как патологию. К. Леонгард даже полагал, что человек без намека на акцентуацию, конечно, не склонен развиваться в неблагоприятную сторону, но столь же маловероятно, что он как-нибудь отличается в положительную сторону. Акцентуированным личностям, напротив, присуща готовность к особенному, т.е. как к социально положительному, так и социально отрицательному развитию. Обобщая всё сказанное, очевидно, можно заключить, что акцентуация является не патологией, а крайним вариантом нормы. [19]

Сочетание различных типов акцентуаций и психопатических и невротических тенденций может приводить к различным исходам. Например, сочетание акцентуированных и психопатических личностных черт, в том или ином человеке не усиливает акцентуацию или психопатию, напротив оно ведет к выравниванию характера, т.е. к норме.

Психопатии характеризуются как тотальность и относительная стабильность патологических черт характера и их выраженность до степени, нарушающей социальную адаптацию.

Людям, имеющим невротические тенденции свойственны выраженная эмоциональная возбудимость, негативные переживания, тревожность, напряженность, раздражительность. Эти же черты характерны для лиц с циклотимическим, экзальтированным, тревожным и дистимическим типами акцентуаций характера.

Высокая психопатизация, в свою очередь, характеризуется беспечностью, легкомыслием, холодным отношением к людям, упрямстве. Такие люди легко выходят за рамки общепринятых норм, непредсказуемы в конфликтных ситуациях. Это сочетается с гипертимическими, возбудимыми и демонстративными чертами характера.

Гуманизация современного Российского государства предполагает все большее внимание вопросу включения в число полноценных членов общества такой категории населения, как инвалиды. Решение этого вопроса может быть более быстрым и эффективным при рациональном использовании реабилитации инвалидов.

«Социальная адаптация – сложный и многоуровневый процесс, который осуществляется в различных сферах деятельности человека и общества. Различают профессиональный, социально-организационный, социально-ролевой, социально-психологический уровни адаптации. Характер взаимодействия среды и личности (пассивное приспособление или взаимная встречная активность индивида) определяется различными факторами. Важнейший из них – личностное начало, способность субъекта к деятельностной самооценке и оценке объективных условий (социальной среды). По этому критерию выделяются типы личности: высокоадаптированный, среднеадаптированный, низкоадаптированный, дезадаптированный.

По своим результатам социальная адаптация подразделяется на нормальную и девиантную (отклоняющуюся)…». [30]

Следует различать адаптацию как процесс и адаптированность как результат, итог процесса адаптации. Принято выделять 4 степени адаптированности личности в новой социальной среде:

1) начальная стадия – когда индивид знает, как он должен вести себя в новой среде, но в своем сознании не признает ценностей новой среды и где может их отвергает, придерживаясь прежней системы ценностей;

2) стадия терпимости – индивид и новая среда проявляют взаимную терпимость к системам ценностей и образцам поведения друг друга;

3) аккомодация – признание и принятие индивидом основных ценностей новой среды при одновременном признании некоторых ценностей индивида новой средой;

4) ассимиляция – полное совпадение систем ценностей индивида и среды.

Существуют объективные и субъективные критерии адаптированности. Объективные – степень реализации индивидом норм и правил жизнедеятельности, принятых в данной социальной среде. Субъективные – удовлетворенность членством в данной социальной группе, предоставляемыми условиями для удовлетворения и развития основных социальных потребностей. [31]

Критические ситуации в самом общем виде можно охарактеризовать как ситуации, порождающие дефицит смысла в дальнейшей жизни человека.

Условия современной России способствуют тому, что большое количество людей постоянно оказывается в такого рода ситуациях. В связи с этим принципиально важной является проблема адаптации к критическим ситуациям.

Современная психологическая наука предлагает четыре ключевых понятия, которыми можно описать критические ситуации: стресс, фрустрация, конфликт, кризис.

Стресс можно определить как неспецифическую реакцию организма на ситуацию, которая требует большей или меньшей функциональной перестройки организма, соответствующей адаптации к данной ситуации. Важно иметь в виду, что любая новая жизненная ситуация вызывает стресс, но далеко не каждая из них бывает критической. Критические ситуации вызывает дистресс, который переживается как горе, несчастье, истощение сил и сопровождается нарушением адаптации, контроля, препятствует самоактуализации личности.

Фрустрация (лат. – frustratio – обман, тщетное ожидание, расстройство) определяется как состояние, вызванное двумя моментами: наличием сильной мотивированности достичь цель (удовлетворить потребность) и преграды, препятствующей этому достижению.

Преградами на пути к достижению цели могут оказаться внешние и внутренние причины различного характера: физические (лишение свободы), биологические (болезнь, старение), психологические (страх, интеллектуальная недостаточность), социокультурные (нормы, правила, запреты), материальные (деньги).

Степень выраженности состояния фрустрации может быть различной и зависит от многих факторов (пол, возраст, характер цели, структура личности, разного рода обстоятельства).

Имея в виду отдельного человека, можно говорить о различных степенях перехода ситуации затруднения деятельности в ситуацию, когда трудность оказывается непреодолимой.

Результатом фрустрации является изменение поведения личности. Прежде всего может наблюдаться потеря волевого контроля поведения и, как следствие, его деградация (от странностей в поведении до ярко выраженного девиантного). Не исключается снижение мотивации достижения цели, отказ от нее в результате переключения на другую или потеря ее актуальности. Это же может произойти в результате изменения физического состояния человека. Например, человек сильно заболевает и ему ничего не надо.

Конфликт как критическая психологическая ситуация предполагает наличие у человека довольно сложного внутреннего мира и актуализацию этой сложности в соответствии с требованиями жизни, то есть извлечение этой сложности с целью последующего использования.

Обычно причины, порождающие конфликт не являются такими самоочевидными, ясными для самого человека. Они не представляют безусловного запрета, «табу» и всегда сплетены с условиями проблемной задачи.

В случае конфликта именно сознание должно соизмерить ценность мотивов, сделать между ними выбор, найти компромиссное решение. С критической же ситуацией мы имеем дело тогда, когда субъективно невозможно ни выйти из данной конфликтной ситуации, ни найти приемлемого решения, в результате чего сознание капитулирует перед неразрешимой задачей.

Кризис (греч. – crisis – решение, поворотный пункт) характеризует состояние, порождаемое вставшей перед индивидом проблемой, от которой он не может уйти и которую не может разрешить в короткое время и привычным способом. В качестве примера такой проблемы можно привести тяжелое заболевание, изменение внешности, резкое изменение социального статуса, смерть близкого человека и тому подобное.

Обычно выделяют два типа кризисных ситуаций. Основа их выделения – возможность, которую они оставляют для человека в реализации последующей жизни.

Кризис первого типа – это серьезное потрясение, сохраняющее определенный шанс выхода на прежний уровень жизни. Например, человек, оставшийся в силу определенных причин без работы, имеет шанс ее найти снова.

Ситуация второго типа – собственно кризис – бесповоротно перечеркивает имеющиеся жизненные замыслы, оставляя в виде единственного выхода из положения модификацию самой личности и ее смысла жизни. [26]

Можно сказать, что вся человеческая жизнь в основном есть история преодоления критических ситуаций, обстоятельств и содержит множество примеров их успешного преодоления. Его характер зависит прежде всего от уровня интеллектуального развития личности и ее отношения к окружающему миру.

При действии на человека экстремальных факторов, отчетливее и полнее проявляются общие, неспецифические симптомы адаптации, на изучение которых направлено исследование стресса. Стрессовые реакции и последующие стрессовые состояния, вызванные физически и психологически значимыми воздействиями, являются мощным фактором, обеспечивающим адаптивное поведение человека. Психическая адаптация является наиболее совершенным и сложным приспособительным процессом.

Восприятие угрозы (прямой, реальной, непосредственной опасности для жизни и здоровья, и опосредованной, связанной с ожиданием ее реализации) порождает состояние тревоги.

Термин «тревога» используется для описания неприятных по своей окраске эмоциональных состояний или внутренних условий, которые характеризуются субъективно ощущением напряжения, беспокойства, мрачного предчувствия, а с физиологической стороны – активацией автономной нервной системы. Состояние тревоги возникает, когда индивид воспринимает определенный раздражитель или ситуацию как несущие в себе актуально или потенциально элементы опасности, угрозы, вреда. Фактор тревожности оказывает сильное влияние на регуляцию устойчивости организма в стрессовых ситуациях, заметно снижая его работоспособность. Тревожность может быть отнесена к числу факторов риска, оказывающих негативное влияние на адаптационные возможности организма в условиях психического стресса. Однако, хотя тревога и переживается как неприятная эмоция, некоторые люди могут искать таких переживаний (например, соревнуясь в опасных видах спорта или косвенно переживая трудности, которые испытывают).

Тревога, беспокойство, чрезмерное волнение являются предшественниками и предвестниками страха.

Чувство страха – это защитная реакция организма, закрепленная в процессе эволюции, сигнал о необходимости включиться в активную деятельность, сигнал, мобилизующий организм. Определяющей характеристикой страха является то, что интенсивность эмоциональной реакции пропорциональна величине опасности, вызывающей ее.

Страх – это один из основных видов эмоций. Причиной страха может быть событие, условие или ситуация, являющиеся сигналом опасности. Угроза, так же как и потенциальный ущерб, может быть как физической, так и психологической. Причиной страха может быть либо присутствие чего-то угрожающего, либо отсутствие чего-то, что обеспечивает безопасность. Однако, при занятиях экстремальными видами спорта, страх возникает как нормальная реакция, поскольку имеет место реальная угроза жизни, здоровью, благополучию самого субъекта.

Чувство страха небезразлично для организма. Оно вредно, так как связано с боязнью, сомнением, чувством неуверенности, которые ведут к ослаблению защитных сил организма. При страхе появляется чувство недостаточной надежности, чувство опасности и надвигающегося несчастья. Человек ощущает угрозу своему телу, своему психологическому Я или тому и другому вместе.

Клинические проявления страха зависят от его глубины и выражаются в объективных проявлениях и субъективных переживаниях.

При простой реакции страха наблюдается умеренное проявление активности: движения становятся четкими, экономичными, увеличивается мышечная сила. Нарушение речи ограничивается ускорением её темпа, запинками, голос становится громким, звонким. Мобилизуются воля, внимание идеаторные процессы. Мнестические нарушения в этот период представляют снижение фиксации окружающего, нечеткими воспоминаниями происходящего вокруг, однако в полном объеме запоминаются собственные действия и переживания. Характерным является изменение ощущения времени, течение которого замедляется, и длительность острого периода представляется увеличенной в несколько раз.

С другой стороны, человек под влиянием страха может потерять работоспособность, не может сосредоточиться, теряет способность действовать логично и упорядоченно, повышается количество ошибочных действий, ухудшается память, внимание, сообразительность.

Чрезмерно выраженный страх является уже срывом высшей нервной деятельности.

Подверженность реакции страха зависит от пола, возраста, индивидуальных особенностей, социально приобретенной устойчивости и социальной установки личности, исходного соматического и нервно-психического состояния, а также индивидуальной значимости и степени угрозы биологическому и социальному благополучию.

Порог возникновения страха, так же, как и порог возникновения других фундаментальных эмоций, находится под влиянием индивидуальных различий, имеющих биологическую основу, индивидуального опыта и от социокультурного контекста происходящего.

Преодоление страха (умение целенаправленно действовать в ситуации страха) не означает избавление от него. Задача состоит в том, чтобы научиться реагировать на опасную ситуацию, не испытывая страха, а лишь реально осознавая степень опасности, вырабатывая диференцированный подход к самому явлению страха. Тренированность нивелирует патогенное влияние фактора риска. Некоторые люди, которым часто приходится находиться в экстремальных ситуациях, способны вырабатывать навыки наиболее адекватных реакций, наиболее правильно мобилизовать свои функции. Вследствие этого, страх может становиться менее выраженным, происходит адаптация к ситуации. Значительная роль положительного опыта, чувства удовлетворения в связи с выполненной задачей. Все это приводит к росту доверия к себе, что способствует лучшей адаптации к трудной ситуации.

Психологическая адаптация в экстремальных условиях зависит во многом от характера и выраженности мотивации – регуляторного процесса, который обеспечивает управление действиями для достижения определенной цели, то есть результата, смысл которого понятен человеку, осознается им.

Мотивированное поведение является результатом действия двух факторов: личностного и ситуационного. Под личностным понимаются мотивационные диспозиции личности (потребности, мотивы, установки, ценности), а под ситуационным – внешние, окружающие, человека условия.

Мотивация способствует повышению умственной и физической работоспособности. Мотивация зависит от прошлого опыта и научения, от социальных, характерологических и культурных факторов. Уровень мотивации определяется выбором цели, уровнем притязаний, успехом и неуспехом.

С усилением мотивации повышается эффективность действий, но лишь до определенного предела. Чрезмерно значимая мотивация, зависимость от результата выступления на соревнованиях, категорическая недопустимость малейшей неудачи, могут вызвать чрезмерное возбуждение, волнение, беспокойство, тревогу, а подчас и страх, и являются отрицательным стимулом. [16, 21]

Важно учитывать отношение между интенсивностью мотивации и реальными возможностями человека в конкретной ситуации.

На основе существования гипотезы о положительной и отрицательной системе мотиваций, В.А. Файвишевский отмечает, что «потребность в биологически и психологически отрицательных ситуациях проявляется столь широко, что эта тенденция, будучи абсолютизированной без учета ее подчиненной роли по отношению к потребности в положительной мотивации, может вызвать иллюзию существования у живого существа стремления к опасности как к самоцели. Если сенсорное голодание системы положительной мотивации создает вечную неутолимую неудовлетворенность человека достигнутым, то сенсорное голодание системы отрицательной мотивации, обеспечивает эту неудовлетворенность мужеством, способностью к дерзанию и риску». [36]

Среди факторов, определяющих влияние психического стресса выделяют различные индивидуально-психологические и личностные особенности, и прежде всего – эмоциональную устойчивость (способность спортсмена сохранять высокую психическую и физическую работоспособность при действии сильных эмоциональных факторов), обеспечивая эффективную деятельность и целенаправленное поведение в экстремальных условиях. Устойчивость к стрессу связана с особенностями нейропсиходинамики не сама по себе, не прямо и непосредственно, а в зависимости от целого ряда индивидуальных и личностных особенностей – мотивов, отношений личности, особенности психических процессов.

Степень эмоционального стресса следует оценивать на основе комплексного и одновременного изучения психических и физиологических компонентов.

На фоне длительного психоэмоционального напряжения происходит нарушение нормального взаимодействия различных функциональных систем и процессов саморегуляции организма человека, что может приводить к развитию различных заболеваний.

Нарушение сложнейших механизмов адаптации человека к меняющимся условиям внешней среды, обусловливает возникновение отрицательного эмоционального напряжения и связанных с ним различных функциональных сдвигов в организме.

Синдром эмоционального перенапряжения сопровождается дезинтеграцией корково-подкорковых отношений, активацией симпатико-адреналовой системы, вазоактивных стресс-индуцированных и стресс-протективных пептидергических систем и играет сначала адаптивную роль, а затем последовательно переходит в свою противоположность, становясь инициальным звеном в патогенезе многих психосоматических заболеваний. [9, 16]

Наблюдаемая в разной степени выраженность биохимических изменений в стрессовой ситуации, отражает индивидуальный стиль адаптации, обусловленной генетически детерминированным статусом единой нейроэндокринной системы регуляции поведения человека.

Особенностями экстремальной ситуации определяется единый процесс, динамика и структура психогенных расстройств. В этом процессе имеется соотношение между качеством психогении и формами психической дезадаптации.

Срывы высшей нервной деятельности могут проявляться в виде различных нарушений и закрепляться условно-рефлекторно, становясь привычной формой реагирования в однотипных ситуациях.

Угроза жизни и здоровью в экстремальных условиях, являясь мощным психогенным фактором, способствует возникновению психических нарушений различной глубины и продолжительности, как изолированных, так и в сочетании с соматическими поражениями. Многообразие психосоматической и спровоцированной эмоциональным стрессом соматической патологии, объясняется целостностью реакций ЦНС на все виды психического и физического воздействия на человека. Стрессор становится патогенным в том случае, если его сила превышает унаследованную и приобретенную реактивность (возможность адаптационных, защитно-приспособительных механизмов) соответствующей системы и организма в целом. Один и тот же эмоциональный стрессор может у различных людей, в зависимости от преморбидных особенностей, оказывать различное влияние – с одной стороны – в рамках психологической и физиологической нормы – мобилизующее и дезорганизующее психическую деятельность и поведение; с другой стороны – в рамках патологических реакций. [7]

В связи с этим возникает необходимость нормализации психического состояния, смягчения отрицательных влияний чрезмерной психической напряженности и активации восстановительных процессов. В подобной ситуации выявляется важность психической подготовки, умения управлять собой, что повышает эмоциональную устойчивость и резистентность организма к неблагоприятным факторам.

Антистрессовая устойчивость понимается как результат развития адаптации, вследствие которой организм приобретает новое качество, а именно адаптацию в виде резистентности, устойчивости к стрессорному влиянию, тренированность, новые навыки. Это новое качество проявляется в дальнейшем в том, что организм не может быть поврежден теми факторами, к которым приобрел адаптацию и, следовательно, в широком биологическом аспекте адаптационные реакции являются реакциями, предупреждающими повреждение организма, составляя основу естественной профилактики.

Повышение устойчивости к какому-либо одному фактору риска (вызвавшему первоначальную адаптацию), одновременно повышает устойчивость и к другим повреждающим факторам риска.

Многочисленные данные науки и практики убедительно свидетельствуют о возможностях тренировки эмоций, которые повышают стрессоустойчивость, препятствуют развитию чрезмерных по силе и продолжительности эмоциональных реакций, предупреждают нарушения нервно-психической сферы у здоровых людей в специфических областях деятельности, где нередко возникают стрессовые ситуации, способные травмировать психику, а через нее и многие другие системы организма. [6]

В изучении проблемы эмоционального стресса и при разработке профилактических антистрессовых мероприятий следует исходить из того, что не всякое эмоциональное напряжение причиняет вред здоровью. Определенный уровень умеренного эмоционального напряжения формирует необходимую психологическую основу для успешной деятельности, для преодоления естественных трудностей в различных жизненных обстоятельствах.

Учитывая эти факты, можно говорить о наиболее успешных, уже апробированных жизнью, техниках адаптации к критическим ситуациям. Некоторые авторы в основу своих систем адаптации кладут сочетание аутогенной тренировки и контроля поведения. Так, например, Ю.Б. Темплер [34] разработал аутотренинг, состоящий из упражнений по формированию определенного ритма жизни (ритма движений, чтения, разговора, мышления); активное использование природы и искусства; мобилизации веры, воли и воображения, а также овладение приемами психологической защиты.

Надо отметить, что приемы психологической защиты играют особую роль в профилактике и преодолении дезорганизации и дезадаптации психики, повышают ее устойчивость к критическим ситуациям, служат важным техническим способом выхода из них.

Психологическая защита может быть более или менее осознанной и выражаться в различных формах. Именно она лежит в основе многих рекомендаций, направленных на улучшение общения с людьми и предотвращения эмоционального стресса. В этом плане несомненный интерес представляют рекомендации Дейла Карнеги. [12]

Конкретными приемами психологической защиты являются: перенос, переключение, сравнение, изменение масштабов событий, накопление радости, мобилизация юмора, отчуждение, интеллектуальная переработка, «клин клином», разумный эгоизм, разрядка, использование интуиции, создание мысленного барьера, разного рода релаксации, самовнушение.

Среди техник самовнушения можно отметить метод СОЭВУС, разработанный академиком Г.Н. Сытиным и получившим достаточно широкое распространение в России. [33] СОЭВУС – это метод словесно-образного эмоционально-волевого управления состоянием человека. В его состав входят: исцеляющие настрои (тексты), принципы построения настроев, методика их усвоения и приемы самовнушения, а также пути использования данного метода в разных условиях и с разными целями.

Таким образом, в эмоционально стрессовых нагрузках следует видеть факторы, заключающие в себе двойственное влияние: с одной стороны – биологические, витальные моменты, затрагивающие эмоциональность в глобальном смысле; с другой стороны – психические реакции, направленность которых может заключать в себе, в зависимости от переработки, как патогенный, так и саногенный характер. Суммация этих двух сторон дает возможность рассматривать эмоциональные стрессовые нагрузки как фактор исключительного значения и полагать, что им, в наивысшей мере, присущи способность тотального влияния на организм и личность во всей совокупности его соматопсихических и психосоматических отношений. [35]

Учитывая, что в современной России число критических ситуаций достаточно велико, характер их весьма разнообразен, то одним из практических выходов помощи людям по их преодолению является создание рода центров (психологической помощи, психокоррекции, социальной адаптации и т.д.), где не только может быть оказана экстренная психосоциальная помощь, но и будут организованы курсы по обучению конкретным техникам адаптации к такого рода ситуациям.

2.2 Влияние психологических особенностей личности на адаптацию

Различают четыре типа деятельности по преодолению критических ситуаций. Так, в гедонистическом типе игнорируется совершившийся факт. Человек внутренне искажает и отрицает его; он говорит: «Ничего страшного не случилось». Далее человек формирует и поддерживает иллюзию благополучия и сохранности нарушенного содержания жизни. По сути, это – защитная реакция инфантильного сознания.

Реалистическое переживание или реалистический тип преодоления критических ситуаций базируется на принципе реальности. В его основе лежит механизм терпения, трезвого отношения к тому, что происходит. Человек в конечном итоге принимает реальность случившегося, приспосабливает свои потребности и интересы к новому смыслу жизни.

При этом бывшее содержание жизни, ставшее теперь невозможным, бесповоротно отбрасывается. Человек в данном случае имеет прошлое, но теряет историю. Примером такого типа преодоления критических ситуаций может служить чеховская Душечка, проживавшая на страницах небольшого рассказа несколько жизней.

Ценностный тип преодоления критических ситуаций признает наличие критической ситуации, повреждающий смысл жизни, но отвергает пассивное принятие удара судьбы. По сути строится новое содержание жизни в связи с понесенной утратой. Например, потерявшая мужа жена стремится полностью заменить детям отца или же завершить начатое им дело.

Ценностный тип может достичь. и более высокого постижения смысла жизни, если он ориентирован на самоуглубление и самопознание. Человек при этом осмысливает жизнь в большом плане и распознает то, что в ней истинно значимо, приобретает житейскую мудрость. Именно она позволяет человеку сохранить верность ценности вопреки очевидной абсурдности и безнадежности такой позиции. Примером ценностного типа преодоления критических ситуаций может служить нравственное поведение, законом для которого являются собственные моральные принципы, а не внешние обстоятельства, какими бы жестокими они не были.

Другим типом преодоления данных ситуаций является творческий, или поведение сложившейся волевой личности, которая в критических ситуациях сохраняет способность сознательно и самостоятельно искать выход из критического поведения, благодаря имеющемуся социальному опыту.

Результатами такого поведения могут быть или восстановление прерванной кризисом жизни, ее возрождение, или перерождение ее в другую, по существу, иную жизнь. В любом случае это порождение собственной, обязательно деятельной жизни, самосозидание, самостроительство, то есть творчество, именно оно является предпосылкой подвига.

Все описанные типы преодоления критических ситуаций по сути являются идеальными и в обычной жизни в чистом виде встречаются редко.

Реальный процесс преодоления чаще всего включает в себя несколько типов или их вариантов. При этом степень сохранности личности зависит от того, какой из них доминирует. Гедонистический тип даже в случае успеха может привести к регрессу личности, реалистический удерживает ее от деградации; ценностный и творческий являются исходными для духовного роста и совершенствования личности. [9, 39]

2.3 Адаптация инвалидов

В связи с травмирующим переживанием получения инвалидности у данной категории людей возникла критическая ситуация жизнедеятельности. Это привело к низкому уровню развития интерсубъективности, что в свою очередь приводит к снижению адаптивных ресурсов инвалидов и в отдельных случаях к кризису личности в целом.

В таких случаях независимо от сознания личности процесс культурного развития психики сворачивается, и разворачивается процесс декультурации.

Декультурация личности означает реальное её существование в обществе только благодаря физиологическим механизмам регуляции и полный распад социоадаптивного, смыслового и экзистенционального уровней регуляции. Распад социоадаптивного, смыслового и экзистенционального уровней регуляции личности привёл к распаду её интерактивных связей с культурой, социальными группами и другими значимыми личностями. [9]

В случаях, когда деятельность реадаптации длительное время (несколько и более лет) не может быть реализована, организация ее не может быть эффективным психореабилитационным средством. Это обусловлено рядом причин:

1. К этому времени у людей массированно проявляются различные психосоматические расстройства (в том число и синдром посттравматических стрессовых расстройств). Это приводит к смещению внимания в сторону состояния своего здоровья. При этом формируется установка на то, что только медицина способна и обязана оказать действенную помощь. Экстремальная личность как бы делегирует активность медицинскому персоналу, сама же принимает позицию пассивного приятия действий врачей. В данном случае такая позиция помогает экстремальной личности сохранить чувство собственного достоинства, ведь в случае неудачи лечебных мероприятий, вся вина в ее глазах ложится на медицинский персонал. Но, с другой стороны, эта позиция ведет к снижению эффективности усилий врачей.

В этот период психологу очень трудно наладить контакт, особенно по своей инициативе с экстремальной личностью. Попытки убеждения ее в необходимости психологической реабилитации, как правило, терпят неудачу. Чаще всего контакт происходит после того, как длительный и безуспешный поиск «именно того» врача или медицинского учреждения, которое, наконец, сможет ему помочь, заканчивались очередной неудачей. Тогда, как к последнему средству, экстремальная личность обращается к психологу. Не последнюю роль здесь играют слухи о феноменальных неординарных способностях психолога.

2. Часто применяемые формы защитно-адаптивного поведения переходят в постоянно употребляемый навык такого поведения. Причем процесс не зависит от результативности защитно-адаптивного введения. Многократно повторяющийся отрицательный результат приводит к формированию установки, что иначе вести себя просто нельзя, особенно при таком (отрицательном) отношении к тебе других людей.

Если на начальных этапах вторичной дезадаптации поведение наполняется «слепой» энергией эмоций, то в дальнейшем эти эмоции получают совершенно конкретную, осознанную привязку. Поэтому в данном случае необходимо говорить о соответствующих изменениях свойств экстремальной личности.

3. Неосознанность истинных причин перемен в экстремальной личности приводит к тому, что вина за неудачи своей деятельности перекладывается на плечи социального окружения. Используя защитный механизм рационализации, находится объяснение постоянным отрицательным оценкам со стороны окружения: виновато само окружение. Это приводит к снижению уровня самокритики и постоянным попыткам в общении найти изъян в собеседнике. Таким образом, формируется негативная позиция по отношению к социуму. Это противоречит основной цели деятельности реадаптации – возврат в не экстремальный социум. Поэтому попытки убедить экстремальную личность в необходимости «стать таким, как все» вызывают упорное сопротивление с ее стороны. [17]

Все эти причины вызывают необходимость особого подхода к психологической реабилитации при длительной вторичной дезадаптации.

Ориентирами при поисках такого подхода могут служить защитные механизмы психической адаптации, играющие главную роль в деятельности реадаптации: психическая регрессия и адаптивная активность воображения.

Первый из них определяет тенденцию личности к возврату к не экстремальным свойствам. Но этот возврат ассоциируется с переживавшимся состоянием дезадаптированности, которое с точки зрения регрессии идентифицируется с психотравмой. Регрессия, наталкиваясь на психотравму, прекращает своей действие. Таким образом, препятствием на пути психической регрессии оказывается начальный этап действия экстремальности, а точнее, состояние первичной дезадаптации личности.

Второй защитный механизм – адаптивная активность воображения тоже не может полностью реализоваться, так как его сдерживает груз нерешенных проблем, связанных с вторичной дезадаптацией личности. Таким образом, воображение как бы «вязнет» во вторичной дезадаптации. Поле его распространения ограничивается вопросами разрешения проблем, вызванных дезадаптацией.

Оба механизма, вследствие этих причин, тесно взаимосвязаны друг с другом, и реализация первого обеспечивает возможность реализации второго.

Очевидно, что сама экстремальная личность не может разрешить эту проблему и именно здесь она нуждается в помощи.

Таким образом, вырисовываются две основные задачи психологической реабилитации при длительной вторичной дезадаптации:

1. Создание условий для очищения психики от следов первичной дезадаптации.

2. Создание условий для самораскрытия жизненных перспектив личности (не экстремальное планирование жизни).

Эти две цели связывает промежуточная цепь – формирование навыков не экстремального поведения (точнее актуализация и совершенствование старых навыков).

Учитывая все вышеизложенное, полный цикл (курс) психологической реабилитации будет иметь следующие этапы:

1. вводный,

2. подготовительный,

3. катарсический,

4. осознания экстремального поведения,

5. формирования новых навыков поведения,

6. определения жизненных перспектив (инсайта),

7. поддерживающих мероприятий.

На вводном этапе необходимо поставить задачу (определить путь) совместной работы психолога и пациента и добиться четкого осознания ее последним. Будет неверным ставить цели типа: «Пройти курс психологической реабилитации», «Адаптироваться к нормальным условиям жизни» или «Стать таким, как все». Смысл адаптации не дознается личностью, и поэтому подобные цели не могут быть приняты ею.

Кроме того, работа с экстремальными личностями зачастую проявляет факты неосознаваемой заинтересованности в сохранении экстремальных качеств. дело в том, что сформировавшийся образ жизни соответствует психологическому самочувствию. Избавление от всех проблем равносильно смене образа жизни, что требует от личности новых психических затрат и потери положительных сторон прежней жизнедеятельности. Поэтому она проявляет сопротивление резкому изменению своего самочувствия.

Лучше всего нацеливать пациента на избавление от того симптома, который больше всего мешает ему в жизни. Это может быть ухудшение качества сна при бессоннице, избавление от навязчивых воспоминаний, коррекция семейных и сексуальных отношений и т.п.

Благоприятный эффект обычно оказывает такая фраза: «Сейчас нас трое: я, вы и ваши проблемы. Если мы с вами объединимся, то победа наверняка будет за нами. Если же вы будете заодно со своими проблемами или займете нейтральную позицию, то, скорее всего ваши проблемы победят».

Подобные утверждения побуждают пациента активно включиться в процесс психологической реабилитации.

Подготовительный этап является непосредственной подготовкой к катарсическому этапу и заключается в обучении пациента тому состоянию, в котором планируется достижение катарсиса. Так, например, если планируется достижение катарсиса в гипнозе (Фрейд), то проводится исследование пациента на внушаемость, а затем тренировочные сеансы гипноза с целью достижения его необходимой глубины.

Катарсический этап является одним из ключевых во всем процессе реабилитации. Целью его является достижение эмоционального отреагирования на состояние первичной дезадаптации и очищения от него – катарсиса. Пациентам объясняется, что главная их задача – установить такие взаимоотношения между сознанием и подсознанием, при которых сознание отдает команду подсознанию и, полностью доверяясь ему, не вмешивается в процесс ее выполнения. Подсознание же четко выполняет эту команду.

Этап осознания экстремального поведения. Этот этап не требует специальной подготовки со стороны психолога, но обеспечивает достижение конечной цели всего процесса психологической реабилитации.

К моменту наступления этого этапа между психологом и пациентом возникают достаточно доверительные отношения, и поэтому появится возможность обсудить конкретные примеры поведения пациента конкретных ситуациях. Ситуации для этого отбираются из тех, которые произошли после катарсиса. Цель этапа – убеждение пациента в необходимости коррекции его поведения. Теперь сделать это достаточно несложно, так как пациент и сам осознает несоответствие своего поведения и внутреннего состояния.

Лучше всего на этом этапе «раскрыть глаза» пациента на истинные причины его поведения. для этого необходимо провести совместный анализ главных событий после возникновения экстремальности.

Этап формирования новых навыков поведения. Это этап, на котором коллективная деятельность психолога и пациента преобразуется в коллективную деятельность группы пациентов под руководством психолога.

Достижения практической психологии подсказывают, что наилучшим методом освоения новых навыков поведения и общения является социально-психологический тренинг (СПТ). В основе СПТ лежат идеи Е. Гальперина о формировании ориентировочных основ умственных воздействий, некоторые положения теории установки Д.И. Узнадзе и теоретические выводы С.Л. Рубинштейна о ролевых играх. Главным преимуществом СПТ является то, что процесс обучения происходит в условиях игровой деятельности.

Этап определения жизненных перспектив (инсайта). Получая навыки нового поведения в процессе СПТ, личность еще не представляет, каким образом она будет применять их в ситуациях общения с давно знакомыми людьми. Осознанию этого мешают стереотипы старых взаимоотношений и старого восприятия своего окружения.

Первые попытки нового поведения приводят к тому, что субъект с удивлением замечает, что изменилось не только его поведение, но и восприятие им давно знакомых людей. Внезапно старые планы, жизненные перспективы теряют всякий смысл. Взамен им приходит новое понимание жизни.

Этот процесс проходит быстро и сопровождается нередко бурной эмоциональной реакцией: прилив радости, ощущение полноты бытия, веселость и т.п.

Этап поддерживающих мероприятий. Этот этап предполагает периодические контакты психолога с пациентом. целями таких контактов могут быть:

1. Психологическая консультация по широкому спектру проблем, которые могут возникнуть у пациента. Часто пациент сам становится «Стихийным» психологом и приходит на консультацию, чтобы рассказать о своих успехах в оказании помощи другим людям. В любом случае, контакты с психологом позволяют избежать рецидивов дезадаптированности.

2. Преодоление новых стрессов. К сожалению, после психологической реабилитации пациент попадает не в стерильные условия, а в реальную жизнь, в которой он не застрахован от новых потрясений. И преодоление их с учетом контактов с психологом и приобретенных навыков саморегуляции становится для него менее трудным делом.

3. Психологическая подготовка к воздействию новой экстремальности. Обычно эта задача решается в случаях, когда пациент по роду своей и профессиональной деятельности готовится к встрече с экстремальными условиями. [34, 39]

Таким образом, сочетание перечисленных методов психокоррекции: определенная их очередность в процессе психологической реабилитации создают необходимые условия для нормальной адаптации личности к неэкстремальным условиям.

3. Практическая часть

3.1 Психологические особенности личности инвалидов, влияющие на их адаптационные способности

В настоящее время научная литература располагает достаточным объемом знаний о психологических проблемах и характере эмоциональных переживаний как здоровых людей, так и больных, страдающих ахондроплазией и травматическим укорочением конечностей, имеющих заболевания желудочно-кишечного тракта и т.д. [15] Психологические же особенности больных ахондроплазией – врожденным дефектом длинных костей, а также личности больных с укорочением конечностей, приобретенным в результате травмы, – еще изучены слабо.

Ахондроплазия врожденная или хондродистрофия – хондродисплазuи (chondrodysplasia; с греческого «chondros» – хрящ, «рlasis» – образование), которая объединяет группу редких наследственных болезней, характеризующихся нарушениями развития скелета, изменениями нормального процесса окостенения хрящевой ткани, ее недостаточным или избыточным образованием. Ахондроплазия – врожденное отставание в росте костей конечностей при нормальном росте туловища, шеи и головы. Для больного с таким заболеванием характерны нарушения пропорций тела – карликовый рост, полученный в результате укорочения конечностей. При этом короткие руки у взрослых больных доходят до паховых складок. Лицо взрослого больного сохраняет детские черты.

Сравнительное исследование психологических особенностей ортопедических больных ахондроплазией и приобретенным в результате травмы укорочением конечностей проводилось в Курганском Российском научном центре «Восстановительной ортопедии и травматологии» имени академика Г.А. Илизарова. В исследовании изучались психологические особенности личности больных двух экспериментальных и одной контрольной групп. Экспериментальные группы составляли инвалиды женского пола в возрасте от 17 до 21 года:

А) группа – больные ахондроплазией (N – 9);

Б) группа – ортопедические больные с приобретенной патологией верхних или нижних конечностей (N – 8);

С) группа – контрольная, состоящая из здоровых студентов младших курсов Курганского государственного университета (N – 95).

Диагностика осуществлялась следующими методиками: проективной телесно-ориентированной методикой У. Касселя (тест SIS-I), опросником Басса и Дерки, опросником психоэмоционального состояния (СУПОС-8), опросником основных юношеских проблем А. Хромова. Все данные подверглись математико-статистическими методам анализа.

В исследовании рассмотрено два аспекта проявления эмоциональности личности. Первый аспект, отражающий субъективную оценку текущего состояния больных, изучался с помощью методики СУПОС-8. Опросник базируется на представлении о многокомпонентности типичного психического состояния человека, в структуре которого неравномерно представлены мобилизирующие и демобилизирующие компоненты психической деятельности.

Оптимальным для человека эмоциональным состоянием, обеспечивающим продуктивную жизнедеятельность и свидетельствующим о его высоком уровне адаптированности к жизни, является состояние, в котором доминируют мобилизующие компоненты состояния. В этом состоянии человек ощущает свою энергию, которой достаточно для проявления активности.

Второй аспект эмоциональности личности представлен субъективными оценками враждебности и агрессивности. Определение уровня агрессивности личности является одной из наиболее информативных характеристик при изучении поведения человека в кризисных жизненных ситуациях.

По мнению Р. Бэрона и Д. Ричардсона, агрессия – это любая форма поведения, нацеленного на нанесения оскорбления или причинения вреда другому живому существу, не желающему подобного обращения. [5]

Выделяют следующие компоненты агрессивных реакций: физическая агрессия – использование физической силы против другого лица; косвенная агрессия, когда агрессивные действия опосредованно направлены на другое лицо; раздражение – готовность к проявлению негативных чувств при малейшем возбуждении (вспыльчивость, грубость); негативизм – оппозиционная манера в поведении от пассивного сопротивления до активной борьбы против установившихся обычаев и правил; обида – зависть и ненависть к окружающим за действительные и вымышленные действия; подозрительность – в диапазоне от недоверия и осторожности по отношению к людям до убеждения в том, что другие люди приносят вред; вербальная агрессия – выражение негативных чувств как через звуковую форму (крик), так и через содержание словесных ответов (проклятия, угрозы); чувство вины – выражает возможные убеждения субъекта в том, что он является плохим человеком, а также ощущаемые им угрызения совести. [22]

В таблице №1 представлены результаты тестирования актуального эмоционального состояния испытуемых методикой СУПОС – 8; в таблице №2 показаны параметры враждебности и агрессивности, полученные опросником Басса и Дерки.

Таблица 1. Таблица значений и различий шкал методики СУПОС-8

Таблица 2. Таблица значений и различий шкал методики Басса и Дерки

Неосознаваемые личностные проблемы ортопедических больных получены с помощью проективной телесно-ориентированной методики У. Касселя, адаптированной в России А. Хромовым, в 1999 г., направленной на выявление соматических нарушений, психических отклонений и личностных проблем человека. [13]

Испытуемому предъявлялись в определенной последовательности 20 стимулов теста. Каждое чернильное пятно методики сфокусировано на определенном теоретическом аспекте представления тела и определялось системой оценок, базирующейся на контент – анализе (качественный анализ интерпретации ответов), которые распределялись по 17 категориям и шкалам (количественный анализ).

По предположению автора методики Уилфреда Касселя, субъекты, страдающие физическими недугами, психосоматическими болезнями и извращенными реакциями, должны воспринимать в стимульных пятнах гораздо больше патологических анатомических структур, чем здоровые люди. Соматические чернильные кляксы у здоровых людей должны вызывать преимущественно нормальные анатомические ответы – образы, а у больных – патологические. Если ответы испытуемого отличаются от нормативных, то это свидетельствует о каких-то физических или психических отклонениях. Можно интерпретировать результаты диагностики как качественно, так и количественно.

В таблице №3 показана достоверность различий параметров методики SIS – I трех групп (количественный анализ).

Таблица 3. Сравнительная таблица категорий и шкал методики SIS-I

Исследование показало, что испытуемые двух групп ортопедических больных с укорочением конечностей имеют различия в характеристиках психологического состояния личности, и эти различия в наибольшей степени обнаруживаются на неосознаваемом уровне психики. На уровне же субъективных оценок только в группе больных с приобретенным укорочением длинных костей конечностей параметры состояния достоверно отличаются от контрольной группы.

Субъективные оценки больных, страдающих ахондроплазией, достоверно не отличаются от оценок здоровых людей. Это относится как к оценкам агрессивности, так и к показателям текущего эмоционального состояния. Уровень агрессивности, полученный у больных с врожденным дефектом конечностей, ниже, чем у больных, имеющих приобретенный ортопедический дефект.

В исследовании наиболее значимая информация была получена в ответах на многозначные визуальные стимулы телесно-ориентированной методики SIS-I. Методика Касселя позволила выявить неосознаваемые личностные проблемы ортопедических больных, недоступные субъективному отражению, и подтвердить убежденность З. Фрейда, что образ «Я», прежде всего, – телесный; «Я» не только поверхностное существо, но и проекция поверхности тела». [37]

У больных ахондроплазией наблюдается непонимание особенностей своего тела, непринятие, отвержение визуального образа (отказ описать, возникающий образ), что встречается достоверно чаще у больных, чем у здоровых людей.

Образ тела (карликовый рост) вытеснен из сознания больных ахондроплазией полностью: тело у больных представлено только на бессознательном уровне психики. Такие больные дают в своих ответах достоверно меньше, в сравнении со здоровыми людьми, образов людей, что свидетельствует о блокировании процесса перцепции телесных структур. Благодаря деятельности механизма вытеснения и цензуре поступающей информации, сознание больных защищено от образов деформированного тела, что позволяет такому человеку чувствовать себя счастливым. Лица, проявляющие тенденцию к соматическому вытеснению, при необходимости замещают визуальный соматический образ его социально приемлемым аналогом. Вытесненные в бессознательное образы тела позволяют сознанию формировать неадекватную самооценку образа «Я», которая определяет поведение больных ахондроплазией, не соответствующее их физическому состоянию.

У больных ахондроплазией на проективную методику Касселя получено также достоверно меньше ответов с образами движения. Существует такая закономерность: меньше ответов движения – выше значения тревожности, мнительности и меньше выражена потребность в деятельности. Одним словом, физически и психически здоровые индивиды (контрольная группа) дают достоверно больше ответов движения, чем больные.

Благодаря методу контент-анализа были выделены такие ответы на стимулы проективной методики, в которых неосознанно проецируется главная проблема больного ахондроплазией – образ «Я – маленький». Такие фразы как: «танцующий человечек, без рук», «малыш», «старенький мужичок», «маленький зайчик», «красный маленький заяц», «мордашка», «песочница», «дитя с косичками», «птенцы», «влюбленные попугайчики», «мышонок, если смотреть на него сверху», «мутант», «туловище и уменьшенные органы», «головы козлят», «глазки и мордочка» в контексте данного заболевания являются специфическими и статистически чаще встречаются в ответах людей с патологически низким ростом, чем в высказываниях ортопедических больных с приобретенным дефектом или в ответах здоровых людей. Соотношение подобных высказываний при равном количестве испытуемых 17 – 6 – 3.

У здоровой личности, как правило, преобладает положительное и оптимистичное отношение к жизни, [38] что проявляется в характере высказываний на стимулы проективной методики SIS – I. В группе больных, страдающих ахондроплазией, таких высказываний обнаружено достоверно меньше, чем в группе здоровых испытуемых.

Заключение

Результаты исследование позволяют дать следующую характеристику лицам, страдающим ахондроплазией. Это люди чувствительные, мечтательные, беспечные и доверчивые, они менее, чем здоровые люди, склонны выполнять рутинную работу, предпочитая разнообразие в интеллектуальной деятельности. Основные личностные проблемы этих людей обусловлены неустойчивостью эмоциональной сферы, проявляющейся в изменчивости настроения, незащищенности, неприспособленности к жизненным трудностям. У них слабая воля, зависимое поведение и теплые отношения с другими людьми, что иногда расценивается как демонстративность, искусственность поведения (истеричность).

Больного, страдающего ахондроплазией, можно назвать «неадекватная личность». В его личностном развитии преобладает инфантилизм. В привычной социальной среде он хорошо адаптирован. Однако в широкой социальной среде большинство людей с таким заболеванием имеет низкий уровень социально-психологической адаптированности.

Больные с приобретенной ортопедической патологией, по сравнению с больными ахондроплазией, имеют в сознании отчетливый образ своего деформированного тела, и это их сильно фрустрирует, вызывая невротические реакции. У таких больных высокая физическая и вербальная агрессивность, раздражительность, негативизм, эмоциональная неустойчивость, импульсивность и чувство вины; им свойственны экстрапунитивные реакции, проявляющиеся в повышенных требованиях к окружающим, в конфликтном поведении, в депрессивном настроении.

У ортопедических больных с приобретенной патологией достоверно больше, чем у здоровых испытуемых, на уровне сознания выражено стремление к проявлению активности, которая носит компенсаторный характер, так как сочетается с высокими показателями психического беспокойства, страха, депрессии, тоскливости, тягостного настроения, необдуманности поступков. У больных имеются сомнения в проявлении искренности и любви к ним со стороны других людей, и поэтому они испытывают меньше положительных эмоций, чем здоровые люди.

Любого больного из группы больных с травматическим укорочением конечностей можно охарактеризовать как «невротическая личность», имеющего низкий уровень социальной и психологической адаптированности.

Больные с травматическим укорочением конечностей показали на проективные стимулы SIS – I достоверно ниже, в сравнении со здоровыми испытуемыми, значения агрессивности и паранойи, что не согласуется с их субъективными оценками агрессивности, показанными на тест Басса и Дерки. Дело в том, что отношение таких больных к своему измученному телу более «сочувственное», чем к телам других людей (испытуемый идентифицирует стимульный материал, в первую очередь, со своим телом). У испытуемых с врожденной патологией конечностей эти параметры, в сравнении со здоровыми людьми, не имеют статистических различий.

Испытуемые обеих экспериментальных групп имеют специфические особенности в оценках осознаваемых проблем, которые отличаются от оценок здоровых людей, Ортопедические больные высказываются, что их меньше волнует то, чем они будут заниматься в будущем, и проблемы внешности. Возможно, эти проблемы вытесняются из сознания. Значимые для больных проблемы касаются, в основном, социальных вопросов, проблем взаимоотношений с другими людьми и будущей семейной жизни.

Корреляционный анализ шкал методики Касселя и опросника Басса и Дерки показал, что чем реже ортопедические больные с врожденной патологией конечностей дают на стимулы проективной методики ответы с образами человека, тем ниже у них враждебность; больше патологических анатомических образов – меньше вербальная агрессия. Чем выше значения, полученные по шкале соматического вытеснения, тем выше они оценивают своё состояние, определяя его как состояние функционального комфорта, и у них больше проявляется желание оставаться ребенком (не желают взрослеть), и тем ниже – показатель самопонимания. Вытесненная в бессознательное проблема внешности позволяет индивиду чувствовать себя свободным и счастливым, что усиливает контраст несоответствия между грубой физической патологией и относительно адаптированным поведением.

В группе ортопедических больных с приобретенной патологией корреляционный анализ показал, что чем чаще больные дают ответы на стимулы методики Касселя с образом человека, тем ниже у них показатели раздражительности и агрессивности; чем больше у них имеется ответов, содержащих образы животных, тем выше показатели подозрительности и меньше чувство вины; чем больше анатомических ответов, тем выше уровень косвенной агрессии (как и у больных с врожденной патологией), что может рассматриваться как проявление замещенной агрессии на обстоятельства, приведшие к физическому уродству, что также согласуется с проявлением у больных тенденций к экстрапунитивным реакциям.

Литература

1. Албегова И.Ф. Техника трудоустройства в социальной адаптации населения // Психотехнологии в социальной работе. Вып. 1 / Под ред. В.В. Козлова. – Кострома, 1996, с. 53–57.

2. Басс и Дерки. Инвентарь враждебности / Пер. Александровского Ю.А. – М., 1957.

3. Белый Б.И. Тест Роршаха – Санкт-Петербург, 1992. С. 133.

4. Березин Ф.Б. Психологическая и психофизиологическая адаптация человека. – Л., 1988. С. 265.

5. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия – СПб.: Питер, 1997. С. 327.

6. Василюк Ф.Е. Психология переживания: анализ преодоления критических ситуаций. – М., 1984. С. 67–70.

7. Гостюшин А. Энциклопедия экстремальных ситуаций. – М.: Зеркало. 1994. C. 251.

8. Гримак Л.П. Резервы человеческой психики: Введение в психологию активности. – М.: Политиздат. 1987. С. 286.

9. Губачёв Ю.М., Иовлев Б.В., Карвасарский Б.Д. и другие. Эмоциональный стресс в условиях нормы и патологии человека. – Л., 1976. С. 297.

10. Добровольская Т.А. Социально-писхологические особенности инвалидов и здоровых // Социологические исследования. №1, 1993.

11. Изучение психического развития аномальных детей (совм. с А.П. Гозовой, В.И. Лубовским, В.Г. Петровой, Т.В. Розановой) // Дефектология.1983. №6.

12. Карнеги Д. Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей: Пер. с англ. / общ. ред. и предисловие В.П. Зинченко и Ю.М. Жукова. – Спб.: «Лениздат», 1992, 708 с.

13. Кассель У., Хромов А.Б. Телесно-ориентированная методика диагностики личности. – М., 1999. С. 335.

14. Как обеспечить личную безопасность. Практические рекомендации – М., «МиК», 1993. С. 32.

15. Квасенко А.В., Зубарев Ю.Г. Психология больного. – Л., 1980. С. 32–33.

16. Короленко Ц.П. Психофизиология человека в экстремальных условиях. Л., 1978. С. 91–102, 109–114.

17. Клиническая психология / Сост. и общая редакция Н.В. Тарабриной. – СПб.: Питер, 2000. С. 179–183, 200, 263–268.

18. Лебедева С.С. Актуальные проблемы образования инвалидов как средства их социальной адаптации // Образование как средство социальной адаптации инвалидов: опыт и перспективы / Сост. С.С. Лебедева – СПб., 1998. С. 5.

19. Леонгард К. Акцентуированные личности. – Киев, 1981. С. 43–47.

20. Личко А.Е. Подростковая психиатрия. – М.: Наука. 1989. С. 243–250.

21. Меерсон Ф.З. Общий механизм адаптации и профилактики. М.: Наука. 1973. С. 421.

22. Николаева В.В. Влияние хронической болезни на психику. – Л., 1987. С. 386.