Если судить о численности эсеровской партии в период ее подпольного существования довольно сложно, так как состав ее организаций был весьма текучим, не было четких критериев членства, к тому же по конспиративным соображениям члены партии не регистрировались. По нашим подсчетам, основанным на данных полицейских документов, за десятилетие, предшествовавшее первой российской революции, к эсеровскому движению были причастны около 2—2,5 тыс. человек. По социальному составу оно в этот период было преимущественно интеллигентским: доля интеллигенции составляла в нем более 70%, в том числе учащихся — около 30, удельный вес рабочих составлял 26, а крестьян — чуть более 1,5%. Партия была неоднородной в возрастном отношении и по стажу участия ее членов в революционном движении. iB ней явственно наблюдались два слоя: с одной стороны, “старики” — революционные народники 70—80-х годов; с другой — молодежь, вступившая в революционное движение в начале 900-х годов, 1 — Любопытно и следующее. Эсеров отличало от других течений не только мировоззрение, но в какой-то мере даже склад ума, психология. Марксизм, как правило, притягивал натуры рассудочные, уравновешенные, не склонные к бурным проявлениям чувств; а народничество (особенно его экстремистское крыло) объединяло людей более эмоциональных, постоянно испытывавших духовную и нравственную неудовлетворенность.
Известно, что эффективность партии как политической силы в условиях авторитарно-полицейского режима в немалой степени определялась степенью ее организованности. Что же представляли в этом отношении эсеры? Сравнивая свою партию с большевистской, В. М. Чернов отмечал, что они были “как бы двумя крайними полюсами”, что эсеры “грешили” более в сторону “организационного нигилизма и свободы от форм, граничащей с организационной расхлябанностью”. Эта “ахиллесова пята” эсеров довольно отчетливо заявила о себе уже на стадии их формирования в партию. Характерно, что в сообщении о возникновении партии вопрос, о ее организационной структуре вообще не был затронут. Видный деятель партии Е.С. Нечетный), совершивший поездку по России в 1902 г., не нашел никакой организации, похожей на партию, на местах он обнаружил “просто группы работавших людей”. Подобную же картину он наблюдал и в 1903—1904 гг.
Местные организации, комитеты и группы, составлявшие основу партии, формировались по территориальному принципу. В сложившейся организации, как правило, имелись союз пропагандистов” агитаторская сходка и технические группы (типографская и транспортная), занимавшиеся изданием, хранением и распространением литературы. Организации строились сверху вниз, т. е. вначале возникало “ядро” — комитет, а затем его члены создавали низшие подразделения. По мере роста партии вширь, возникновения новых функций, в ее организационной структуре появлялись новые компоненты. В апреле 1902 г. террористическим актом против министра внутренних дел Д. С. Сипягина заявила о себе Боевая организация (БО), к формированию которой Гершуни приступил еще осенью 1901 г. БО являлась самой законспирированной частью партии. В то время, когда во главе ее стоял Гершуни (до его ареста в мае 1903 г.) она была “рассеянной”: каждый из ее членов проживал отдельно, в своем регионе, ожидая, когда от главы организации придет вызов. Компактной, централизованной, с беспрекословной дисциплиной она стала при Азефе, он же полностью обновил и ее состав. Численность БО не была постоянной: при Гершуни в ней было не более 10—15 человек;в 1906 г. в нее входило около 25—30 человек. За всю историю существования БО (1901—1908) в ней работали свыше 80 человек. Организация была в партии на автономном положении, ЦК лишь давал ей задание на совершение очередного террористического акта и указывал желательный срок его исполнения. У БО были своя касса, явки, адреса, квартиры, ЦК не имел права вмешиваться в ее внутренние дела. Руководители БО Гершуни (1901—1903) и Азеф (1903— 1908) являлись организаторами партии эсеров и самыми влиятельными членами ее ЦК.
В целях активизации и расширения партийной работы в деревне в 1902 г. был образован Крестьянский союз партии социалистов-революционеров. В мае 1903 г. было заявлено о создании “Союза народных учителей”, в 1903—1904 гг. при ряде комитетов стали возникать “Рабочие союзы”, которые объединяли членов комитета и примыкавших к нему лиц, занимавшихся революционной работой среди рабочих.
Трудноразрешимой загадкой является вопрос о ЦК партии. Из-за скудности и противоречивости имеющихся сведений практически невозможно точно выяснить, когда и где он возник, каков был его состав. Вероятно, ЦК партии как такового первоначально не было. Центральные функции исполнялись, видимо, наиболее сильной местной организацией — такой была сначала саратовская, а после ее разгрома в конце 1902 г. екатеринославская, одесская и киевская. Заслуживает внимания мнение М. М. Мельникова, видного деятеля эсеровского движения того времени, считавшего, что ЦК “вылупился”, причем “неожиданно”, т. е. без согласования с рядом местных организаций, из упоминавшейся выше Комиссии по сношению с заграницей и состоял, в частности, первоначально из Брешковской, Гершуни и Крафта, исполнявших функции разъездных агентов. После арестов Крафта и Гершуни и переезда за границу Брешковской с весны 1903 г. по апрель 1904 г. весь российский эсеровский ЦК воплощался в Азефе, формально ставшем его членом, очевидно, после возвращения из-за границы летом 1902 г. Начиная с апреля 1904 г. он начал формировать новый ЦК, кооптируя в него, главным образом, эсеров, проживавших легально, и старых известных народников, возвратившихся из ссылки.
Представителем российского центра за границей с момента возникновения партии был М. Р. Гоц. Характеризуя исключительную роль Гоца в партии в предреволюционный период, В. М. Чернов называл его “диктатором”. Михаил Рафаилович Гоц (1866—1906), сын московского купца-миллионера, отбыл каторгу и ссылку за участие в народовольческом движении. Оказавшись в 1900 г. за границей, он стал одним из активнейших организаторов эсеровских сил. Департамент полиции считал его “самым опасным человеком” в партии, имея в виду не только его энергию, организаторские способности, но и то, что он “без счета” давал деньги на революцию, особенно охотно на террор. На его средства первоначально существовали “Вестник русской революции” и “Революционая Россия”. Безграничным доверием Гоца пользовался Е. Ф. Азеф. Б. В. Савинков, вступивший в партию и ее Боевую организацию в 1903 г., отмечал, что в то время, по существу, только два члена ЦК, Гоц и Азеф, “распоряжались всей партией”.
В партии были очень слабыми вертикальные и горизонтальные связи: между местными организациями и центром, между отдельными местными организациями. На первом этапе объединение в эсеровской среде было не столько организационное, сколько идейное, осуществлявшееся газетой “Революционная Россия”.
При подготовке данной работы были использованы материалы с сайта http://www.studentu.ru
|
