Анализ «Евгения Онегина» А.С. Пушкин
Автор: Пушкин А.С.
Пушкинский роман в стихах воспринимается легко и естественно, как дыхание, но его «воздушная громада» (А. Ахматова) требует от нас вдумчивости, пытливости мыслей.
При чтении первой главы Пушкин сам подсказывает вопрос, вокруг которого должно быть сосредоточено наше внимание: «Недуг, которого причину давно бы отыскать пора…» В итоге чтения первой главы обнаруживается противоречие: при всех блистательных возможностях столичной жизни герой не увлечен ею. И у нас возникает вопрос: Почему Онегин, «забав и роскоши дитя», «к жизни вовсе охладел»?
Вторая глава, посвященная портретным характеристикам героев и взаимоотношениям их со средой, рождает новый вопрос: почему Онегин чуждается соседей, но сближается с Ленским, хотя они похожи друг на друга, как лед и пламень?
Третью главу принято считать завязкой конфликта. Но вряд ли Пушкин, с его художественной энергией, растянул бы экспозицию на две главы. Пушкин начал роман решительно. Завязка романа – противоречие в характере героя, странности его хандры при внешнем благополучии условии жизни. Вторая глава ведет к «перемене мест» - смене среды. Однако в усадьбе герой скучает почти также, как в столице. Третья глава – лишь следующий шаг сюжета: герой сталкивается не с деревней, как раньше, но с внутренней природной стихией человеческого сердца – любовью. Вспыхнувшее в Татьяне чувство к Онегину и первый поступок её любви – письмо – и составляют центр главы. Естественно спросить себя: почему любовь проснулась в Татьяне так неожиданно? И почему Татьяна решилась написать письмо Онегину?
Четвертая глава открывает реакцию героя на любовь. Одинаково ли оценивают объяснение Онегина в саду Татьяна и автор романа? За чем Пушкин в этой главе рисует «святую жизнь» Онегина и «картину счастливой любви» Ольги и Ленского?
При чтении пятой главы нас вопросы о том, почему Татьяна смогла предугадать столкновение Онегина с Ленским, в чем сходство именин со сном Татьяны.
В сюжете романа пятая глава оказывается новым испытанием героя: что окажется сильнее – желание внутреннего покоя, основанное на сознании превосходства над другими, или сочувствия к чужой любви, снисходительность дружбы?
Шестая глава обнаруживает мнимость онегинского «чувства превосходства». Это развязка того поединка с обществом, который смутно наметился в хандре у Онегина и разрешился убийством юного поэта, друга. Онегин выжил лишь физически, нравственно он сломлен: предрассудки среды, им презираемым. Оказались сильнее его искренних желаний и затаенных чувств. Почему друзья стали врагами и сталкиваются поединке? Кто виноват в дуэли и ее трагическом исходе?
Седьмая глава нам представляется паузой, усиливающей колебания нас в оценке Онегина. Общий мотив главы, построенной на двух событиях (посещение Татьяны дома Онегиных и её приезд в Москву), подчеркивает отсутствие героя: «его здесь нет». Это усиливает загадочность, неопределенность фигуры главного героя. Потерпевший нравственную катастрофу, он как будто должен быть безоговорочно осужден нами. Сомнение, одолевающие Татьяну («Уж не пародия ли он?»), повергающие ее в равнодушное оцепенение, казалось бы, еще более способствует осуждению Онегина. Но Пушкин, верный художественной объективности, восьмой главой опровергает поспешные наши заключения, обнаруживает неверность его «прогноза». Гуманизм Пушкина не позволяет торопливо осудить героя, который в финале романа окажется свободным на искреннее чувство, глубокое сострадание.
После чтения седьмой главы зададимся вопросом: Изменили ли смерть Ленского, отъезд Онегина, неоднократные посещения его дома, переезд в Москву отношение Татьяны к герою?
Восьмая глава обнаруживает в Онегине возможности, которые за ним прежде не было. Это взлет героя, в котором открылась самозабвенная, непосредственная и поэтическое чувство. Но оно привело его тем не менее к трагическому тупику. «Уход в любовь», как холодное призрение к обществу, помысли Пушкина, не может быть спасительным. В этом развязка внутренней мысли романа. Но все-таки приходится решать вопросы: Любит ли Онегин Татьяну, и от чего она отвергает его.
|
