Роман Шолохова "Поднятая целина" рассматривался все время как восхваление советского строя. Мне кажется, что если читать его непредвзято, то можно увидеть неоднозначное отношение автора к тем методам, которыми проводилась коллективизация, к зачислению многих людей в разряд "врагов", да и к самой коллективизации и ее последствиям.
Начинается коллективизация в хуторе Гремячий Лог не столько ^потому, что для этого созданы хоть какие-нибудь условия в данном "месте в данное время, сколько от романтически-героического революционного порыва уполномоченного Давыдова, присланного из города, от станка, незнакомого с местными условиями, чужака, не знающего, а значит, не жалеющего людей, с которыми ему придется работать. Романтически-героический порыв этот спровоцирован распоряжением "с самого верха" о стопроцентной коллективизации и ликвидации кулачества как класса.
Надо заметить, что Давыдов приезжает в хутор не один. Вместе с ним, хотя и тайно от него, приезжает туда есаул Половцев, и - тоже в связи с постановлением о сплошной коллективизации. Есаул понимает, что если у мужика, у казака всерьез начнут отнимать нажитое им своим горбом добро, то не вынесет этого хозяйская душа, пойдет казак на все, чтобы отстоять то, что имеет, в чем вся жизнь его заключается, и поднять его на восстание будет легче всего.
Итак, в хутор одновременно прибывают чужие деревне люди, чтобы вмешаться в ее жизнь, мало об этой жизни зная, мало ее ценя и мало уважая ее законы. Характерно, что бумага, которую должен подписать вступивший в "Союз освобождения родного Дона" Яков Лукич, очень похожа на заявление о вступлении в колхоз: "Обязуюсь беспрекословно слушаться своих начальников и командиров. Обязуюсь все свое достояние привести на алтарь православного отечества. В чем и подписуюсь".
Попытка собрать людей в колхоз и в союз освобождения как бы взаимно друг друга исключают, бросают друг на друга мрачный отсвет, взаимно выявляют беспочвенность и волюнтаризм и того, и другого предприятия.
--""Колхоз начинает организовываться зимой, когда нет ни подготовленных помещений для содержания больших групп скота и птицы вместе, ни достаточного количества кормов. Животные и птица мерзнут и голодают, а люди, даже убежденные, своим умом дошедшие до пользы обобществления, как, например, Кондрат Майданников, сердцем тоскуют по своей животине, и тошно, и горько им на опустелом базу.
Люди, зачисленные в разряд кулаков, практически перестают быть людьми. Они становятся врагами, а значит - волками. Такого человека уже не жалко, и ребенка его не жалко, и семьи его не жалко. Макар Нагульнов пламенно заявляет, что готов детишек, баб и стариков пострелять для блага революции. Как мы теперь знаем, судьба, уготовленная раскулаченным и сосланным, была гораздо страшнее немедленной смерти от пули. Но Шолохов умеет показать в самом накале "классовой борьбы*, борьбы людей, которые считают друг друга врагами, а значит, нелюдьми, возможность иного, некровопролитного разрешения. В этом ему помогает юмор. Один из самых замечательных персонажей романа, дед Щукарь, переворачивает односторонне серьезный смысл происходящего, сначала просто показывая смешные стороны этой страшной борьбы, когда на него, "колхозного активиста", набрасывается Титков кобель, а потом, позже, своей беспрерывной борьбой с бывшим кулацким козлом, а затем своим горем и слезами по нему, утонувшему, дорогому и единственному, без которого вся жизнь его отныне опустела, вовсе меняет смысл слова "враг" на противоположный.
Изображением петушиного хора, столь прекрасного потому, что каждый петух поет своим, ни на кого не похожим голосом, рассуждением героев о скуке людей, похожих на голые прутья в общем венике, если они не обладают своей "чудинкой", Шолохов стремится предупредить однозначное восприятие происходящего, и мне кажется, что ему это вполне удается.
Вряд ли в то время могло быть написано и напечатано произведение, рисующее происходящее так неоднозначно, если бы не имя писателя, не подверженное критике и не вызывающее сомнений. |
