— уголовное дело 1825 г. об убийстве любовницы Аракчеева Настасьи Шумской (Минкиной), получившее известность благодаря изложению истории в произведении А. И. Герцена «Былое и думы». Дело не только отражает нравы времени, но и показывает зарождение верховенства права над приказом начальства. Штабс-капитан Василий Лялин, новгородский земский исправник счёл приказ начальника противозаконным и предпочёл суд бесчестью и следующему чину. Он был обвинён в умышленном заступничестве за преступницу, отрешён от должности, арестован и содержался более двух месяцев в арестантской за железной решёткой под строгим военным караулом.
Изложение Герцена
Во время таганрогской поездки Александра в имении Аракчеева в Грузине дворовые люди убили любовницу графа. Это убийство подало повод к тому следствию, о котором с ужасом до сих пор, то есть через семнадцать лет, говорят чиновники и жители Новгорода.
Любовница Аракчеева, шестидесятилетнего старика, его крепостная девка, теснила дворню, дралась, ябедничала, а граф порол по ее доносам. Когда всякая мера терпения была перейдена, повар ее зарезал. Преступление было так ловко сделано, что никаких следов виновника не было.
Но виновный был нужен для мести нежного старика, он бросил дела всей империи и прискакал в Грузино. Середь пыток и крови, середь стона и предсмертных криков, Аракчеев, повязанный окровавленным платком, снятым с трупа наложницы, писал к Александру чувствительные письма, и Александр отвечал ему: «Приезжай отдохнуть на груди твоего друга от твоего несчастья». <…> Но виновные не открывались. Русский человек удивительно умеет молчать.
Тогда, совершенно бешеный, Аракчеев явился в Новгород, куда привели толпу мучеников. Желтый и почернелый, с безумными глазами и все еще повязанный кровавым платком, он начал новое следствие; тут эта история принимает чудовищные размеры. Человек восемьдесят были схвачены вновь. В городе брали людей по одному слову, по малейшему подозрению, за дальнее знакомство с каким-нибудь лакеем Аракчеева, за неосторожное слово. Проезжие были схвачены и брошены в острог; купцы, писаря ждали по неделям в части допроса. Жители прятались по домам, боялись ходить по улицам; о самой истории никто не осмеливался поминать…
Губернатор превратил свой дом в застенок, с утра до ночи возле его кабинета пытали людей. Старорусский исправник, человек, привычный к ужасам, наконец изнемог и, когда ему велели допрашивать под розгами молодую женщину, беременную во второй половине, у него недостало сил. Он взошел к губернатору — это было при старике Попове, который мне рассказывал, — и сказал ему, что эту женщину невозможно сечь, что это прямо противно закону; губернатор вскочил с своего места и, бешеный от злобы, бросился на исправника с поднятым кулаком: «Я вас сейчас велю арестовать, я вас отдам под суд, вы — изменник!» Исправник был арестован и подал в отставку; душевно жалею, что не знаю его фамилии, — да будут ему прощены его прежние грехи за эту минуту, скажу просто, геройства; с такими разбойниками вовсе была не шутка показать человеческое чувство.[1]
Комментарий журнала «Русская старина»
Новгородским земским исправником был в это время В. Лялин, который по совету заседателя земской уголовной палаты А. Ф. Мусина-Пушкина не решился подвергнуть наказанию тридцатилетнюю беременную крестьянку Дарью Константинову, приговоренную к девяноста пяти ударам кнута. Оба чиновника были отстранены от должностей, взяты под стражу и заподозрены в умышленном заступничестве за „преступницу“. Дарья Константинова, которая была подвергнута наказанию с пятью другими „главными и первыми“ осужденными, вынесла истязание и подлежала ссылке на каторгу; трое осужденных были забиты насмерть. [2]
Источники
1. Герцен А. И. Собрание сочинений в 30 томах, том 9, стр. 88-89, 314.
2. «Русская старина», 1871, т. IV, сентябрь, стр. 277—278.
Источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/Дело_об_убийстве_Настасьи_Шумской
|
