Смешное начинается в этом рассказе с самого начала: среди лета, полицейский надзиратель Очумелов шагает по городу в шинели, за ним - городовой с решетом конфискованного крыжовника. Все это вызывает у читателя зримые образы: жара, безлюдный город, пустые магазины, двери которых похожи на голодные пасти.
Оживление наступает только с появлением еще одного действующего лица - мастера Хрюкина в ситцевой накрахмаленной рубашке и расстегнутом жилете. Одежда сразу же рассказывает о своих владельцах - шинель, одетая в жару, дешевая ситцевая рубашка, но накрахмаленная, чтобы «показать» себя.
Хрюкина укусила собака и он радуется возможности получить от неизвестного хозяина собаки компенсацию. Особый юмористический эффект вызывают разногласия в словах Хрюкина: то он утверждает, что «сейчас все равны», но сразу же с угрозой в голосе сообщает: «у меня у самого брат в жандармах».
То, что происходит на площади, является испытанием для Очумелова: нужно утвердить решение, как быть с псом, который укусил Хрюкина. Но Очумелов к такому «испытанию» не готов, ведь все зависит от того, чей это пес. От этого зависят и его слова, и даже ощущение: то ему жарко, то холодно. Чехов сатирически подчеркивает это в эпизоде с шинелью: именно от надевания или снятие шинели зависит изменение расположения духа и образца поведения Очумелова.
Хамелеон Очумелов возникает перед читателем во всей своей непривлекательности и низости, существом, которое полностью зависит от обстоятельств и не имеет собственной мысли. Это он грозно кричит на пса, но ситуация резко изменяется, когда Очумелов узнает, кто является хозяином пса. Узнав, что Хрюкина укусил генеральский пес, Очумелов на глазах у всех уменьшается, становится ниже ростом, а на лице его расплывается заискивающая улыбка. И читателю становится уже даже не смешно, а страшно. Очумелов сумел «получить победу», «выкрутиться», подстроиться под ситуацию и уже толпа смеется над пострадавшим Хрюкиным, который оказался еще и виновным. Но никто из толпы не испытывает удивление от поведения представителя власти - хамелеона. Самое страшное то, что это лукавство никого не удивляет и не возмущает.
|
