Роман «Обломов» создавался в течение многих лет с большими перерывами. Начат он был в 1846 году. Летом 1849 года после пятнадцатилетнего пребывания в столице Гончаров совершал поездку на родину. Им была уже написана первая часть «Обломова», а остальные «гнездились» в голове. На родине, в провинциальном Симбирске с его неподвижным, обломовским существованием, писатель получил возможность сопоставить написанное и реальную жизнь. «…Я увидел, все это (написанное) до крайности пошло, что я не так взялся за предмет, что одно надо изменить, другое выпустить, что, словом, работа эта почти никуда не годится», - свидетельствует автор. Работа над «Обломовым» прервалась.
Летом 1859 года у Гончарова наступил необыкновенный творческий подъем, это было связано с тем, что роман, наконец, обрел свою героиню. Вчерне почти закончив «Обломова», Гончаров в конце августа приехал в Париж.
Роман, «необработанный, в глине, в сору, с подмостками, с валяющимися вокруг инструментами, со всякой дрянью», он прочитал Тургеневу, Фету, Боткину.
В «Обломове» нашли свое отражение сороковые и начало пятидесятых годов: период глубокого и всестороннего кризиса феодально-крепостнического строя, породившего обломовщину. Определяя замысел романа, Гончаров отмечал: «Я старался показать в «Обломове», как и отчего у нас люди превращаются прежде времени в… кисель». Обломова превратила в кисель крепостная среда, крепостнические нравы, которые и подвергаются в романе последовательной и всесторонней критике. Сущность и происхождение обломовщины раскрывается в романе с антикрепостнической, демократической точки зрения. Гончаров показал, что обломовщина сложилась на почве владения «крещеной собственностью», «тремястами Захаров», что Обломова взрастила дворянская усадьба с ее застойным бытом и помещичьими нравами.
«Гнусная привычка получать удовлетворение своих желаний не от собственных усилий, а от других, - пишет Добролюбов об Обломове, - развила в нем апатическую неподвижность и повергла его в жалкое состояние нравственного рабства». Рабство это так переплетается с барством Обломова, так они взаимно проникают друг в друга, что кажется, «нет ни малейшей возможности провести между ними какую-нибудь границу». Апатия, неподвижность и нравственное рабство отражены Гончаровым даже во внешнем облике Обломова, изнеженного, обрюзгшего не по летам человека, который «наспал свои недуги».
Обломову были присущи хорошие душевные качества, гуманность. В своих суждениях он нередко проявляет критическое отношение к бюрократизму, к пустоте светского общества. Когда-то Обломов и читал, интересовался литературой, даже задумал научный труд, посвященный России, но все это кончилось все той же обломовщиной. «Жизнь у него была сама по себе, - пишет Гончаров об Обломове, - Его познания были мертвы… Голова его представляла сложный архив мертвых дел, лиц, эпох, цифр, религий, задач, положений… Это была как будто библиотека, состоящая из одних разрозненных томов по разным частям знаний».
Проявлением обломовщины была и болезненная мечтательность, выраженная во всякого рода маниловских фантазиях, одолевавших лежащего на диване Обломова. Весь процесс его жизни рисуется как духовное и моральное оскудение личности. Обломов встретил необыкновенную, чуткую девушку, горячо полюбившую его. Любовь вначале захватила и Обломова, но закончилась она все в том же обломовском духе. Лень, боязнь ломки привычного для него уклада жизни победили в Обломове чувство любви, ему не хотелось переживать ее тревог, нести какие-то обязанности.
Попытка Ольги Ильинской пробудить Обломова, вызвать его к деятельной жизни кончилась неудачей. В тоске Ольга спрашивает: «Отчего погибло все? Кто проклял тебя, Илья?.. Что сгубило тебя? Нет имени этому злу…» - «Есть, - сказал он чуть слышно… - Обломовщина!» Это было последнее проявление его сознания, мысли… В истории жизни Обломова много трагического. Если бы Гончаров избрал героем своего романа человека, лишенного духовной и нравственной жизни, то его жалкая судьба не взволновала бы читателя. Но Обломов в изображении Гончарова - человек, в котором было заложено много хороших, подлинно человеческих стремлений и качеств. Недаром Ольга полюбила Обломова за его «голубиную кротость» и нравственную чистоту. Сам Гончаров с немалой долей сочувствия относится к Илье Ильичу, когда в нем пробуждается сознание своего постепенного падения. Тоскливое настроение, охватывавшее порой Обломова, свидетельствовало о наличии в нем подлинно человеческих чувств, сопротивлявшихся обломовщине. На примере своего героя Гончаров раскрывает губительное, тлетворное влияние страшной, засасывающей тины крепостнических нравов паразитической жизни помещичьего класса.
Обломовщина как порождение крепостничества заражала нравственным рабством не только Обломовых, но и окружающих, прививая им свои отрицательные черты. Таков Захар, о котором его барин Илья Ильич думает: «Ну, брат, ты еще больший Обломов, чем я сам». Гончаров видел в обломовщине не общенациональное, а социальное явление, продукт определенных общественно-исторических условий, крепостного строя. Изобличение обломовщины было подлинно патриотической заслугой писателя.
В статье об Обломове Добролюбов установил социально-психологическое родство Обломова с «лишними людьми». Черты обломовщины великий критик отмечает и в Онегине, и в Печорине, и в Рудине. Добролюбов раскрывает историческую связь между ними и Обломовым, поскольку все они являются выходцами из дворянской среды и воспитаны на почве крепостного строя. Конечно, между «лишними людьми», отличавшимися даровитостью, высоким интеллектуальным уровнем, идейными исканиями и неудовлетворенностью жизнью в обстановке крепостного строя, с одной стороны, и Обломовым - с другой, была большая разница. Однако Добролюбов был прав, устанавливая, что такие черты, как праздность или «кипение в действии пустом», неспособность к труду, нерешительность в критические моменты жизни, были не чем иным, как проявлением обломовщины.
Суждения эти критика поддерживают современные ученые: «Обломов угасает и потому, что он как помещик может ничего не делать, и потому, что как человек он не желает заниматься в ущерб своему человеческому достоинству». Так естественно рождается вывод: «…образ Обломова представляет соединение нескольких идейных пластов, в некотором смысле даже противоположных между собой». Он дан «в двух планах, которые, никогда не сливаясь, создают резкую контрастность». Если в первой части «Обломова» Гончаров обличает прежде всего обломовское в герое, который представляется ему лишь выражением и порождением среды, то в последующих за бездействием Обломова ему видится не только природная лень, воспитанное с детства иждивенчество, но и трагическая апатия - итог разочарования умного и честного человека в самой возможности настоящей деятельности.
В год публикации романа Д. И. Писарев предсказал: «Имена Обломова, Штольца, Ольги сделаются нарицательными». И действительно, вскоре герой Гончарова стал персонажем нарицательным. Оставаясь в главном самим собой, он в соответствии со временем менял среду своего бытования.
Так, в 1912 году, когда отмечалось столетие со дня рождения Гончарова, А. Ф. Кони заметил: «Обломов уже не лежит на диване и не пререкается с Захаром. Он восседает в законодательных и бюрократических креслах и своей апатией, боязнью всякого почина и ленивым непротивлением злу сводит на нет вопиющие запросы жизни и потребности страны…»
|
