|
А.А. Волков
Риторика – наука о целесообразном слове. Мы убеждаемся в том, что прежде отрицали или в чем сомневались, о чем существуют различные мнения и что связано с возможностью принять различные решения. Главная практическая цель изучения риторики – владение искусством целесообразного слова.
Обладая свободой воли и разумом, мы отвечаем за свои поступки, которые мы должны поэтому предварительно обдумать и обсудить, чтобы предвидеть духовные и физические последствия принимаемых решений. Поскольку мы живем и действуем в обществе, то и решения принимаем путем совещания. Совещаемся мы о том, что возможно, о чем существуют различные мнения, и убеждаем друг друга посредством доводов, которые выражаются словом. Поэтому убедить – значит обосновать предлагаемые идеи таким образом, чтобы те, кто участвует в их обсуждении, согласились с доводами и присоединились к ним.
Риторика изучает те словесные приемы и формы убеждения, которые позволяют разумно оценить аргументацию и самостоятельно принять решение: «...всякая аргументация стремится к присоединению умов и тем самым предполагает наличие интеллектуального контакта»[1]
[1].
Высказывание рассматривается в риторике на уровне общего замысла (семантики), на уровне словесной конструкции (синтактики) и на уровне словесного воплощения (прагматики – отношения слова как выразительного средства к получателю речи)[2]
[2], что и проявляется в классическом разделении общей риторики на изобретение (инвенцию), расположение (диспозицию) и выражение (элокуцию).
Понимание высказывания как целесообразного поступка предполагает лицо, цель и содержание поступка. В слове-поступке участвуют создатель и получатель высказывания, которые разделяют ответственность за его последствия.
Слово-поступок может рассматриваться с точки зрения отправителя, получателя и строения.
Отправитель является и осознает себя создателем замысла высказывания, адресованного столь же разумному и обладающему свободной волей человеку, который в состоянии понять содержание, замысел высказывания и принять решение.
С точки зрения получателя отправитель также является разумным и обладающим свободной волей человеком, который определенным образом понял значимую проблему, предпринял усилие для ее решения, обосновал это решение и оформил в слове содержание своей мысли.
Как отправитель, так и получатель должны обладать общими умениями, знаниями и позициями в отношении содержания и строения высказывания, поэтому в принципе оба они являются риторами, т.е. компетентными речедеятелями.
Получатель рассматривает отдельное высказывание как завершенный акт, эргон, а отправителя – как слово в становлении: говорящий человек предстает нам как продолжающаяся и поэтому не поддающаяся рациональному осмыслению цепь высказываний; судить о риторе становится возможным только тогда, когда он полностью завершил свои речи. В этом смысле человек говорящий – слово в становлении, энергия. Поэтому образ ритора оценивается с точки зрения отношения культуры к стилевой новации и имеет характер прогноза.
Отправитель рассматривает получателя как ставшее, факт, эргон, поскольку замысел речи предполагает изменение состояния или действие аудитории: если результат речи представляется как возможное, то аудитория должна представляться как данное и поэтому качественно определенное. Образ аудитории – устойчивое представление лица или группы лиц с их культурой, мировоззрением, опытом. Собственное высказывание отправитель видит как творческое дело, энергию, поскольку отдельное высказывание – речь, книга, письмо, документ – лишь этап его деятельности, за которым потенциально следует продолжение речи. Он совершает усилие стиля.
Таким образом, отправитель и получатель высказывания взаимно оценивают каждый другого, причем эта оценка осуществляется в сходных представлениях: (1) характера и направления замысла, связанного в волевым усилием и образующего мысль-воление как отношения ритора к цели речи (пафос); (2) содержания и формы высказывания как отношения словесного воплощения замысла к предмету речи (логос); (3) уместности и приемлемости высказывания как отношения ритора к аудитории (этос).
Риторический пафос является сложной категорией, поскольку представляет собой отношение речевой эмоции к предмету речи. Такие категории, как любовь, чувство долга, патриотизм, любознательность, чувство чести, милосердие, щедрость, идеализм, с одной стороны, и эгоизм, корыстолюбие, пошлость, трусливость, тщеславие, равнодушие, безверие, материализм, с другой стороны, представляют собой риторические эмоции или виды пафоса.
Риторический этос как отношение ритора к аудитории включает основные ораторские нравы: честность, скромность, доброжелательность и предусмотрительность. Конкретное содержание ораторских нравов определяется культурным контекстом, т.е. мировоззрением общества. Вместе с тем ораторские нравы предстают в известной части своего содержания как универсальные, «естественные» нравственные понятия. Ясно, что в любых общественных условиях человек, который лжет за деньги, оценивается отрицательно. Вопрос обычно заключается в том, насколько отрицательно рассматривается человек, вводящий других в заблуждение по ошибке или по некомпетентности: например, если он является профессиональным ритором – адвокатом, журналистом и т.д.
Риторический логос как отношение высказывания к предмету речи может содержать научную, дидактическую (учительную), диалектическую, эристическую, софистическую аргументацию.
Научная аргументация имеет целью построение адекватной объяснительной и предсказывающей модели определенного фрагмента реальности, сводится к приемам логического доказательства, предполагает исключение личного интереса отправителя и получателя речи из аргументов, признание спорности любого положения и равноправия участников обсуждения, конвенцию о предпосылках и терминах и определение предмета обсуждения.
Дидактическая аргументация отличается от научной признанием авторитета преподавателя и принципиальной истинности знания, которое преподается, неравной компетенции преподавателя, определяющего содержание, последовательность и цели речи, и ученика, а также целью обучающегося понять и усвоить это знание. Поэтому в дидактической аргументации могут применяться ослабленные приемы доказательства и аргументы к авторитету.
Диалектическая аргументация предполагает наилучшее решение конкретной мировоззренческой или практической проблемы при допущении различных подходов к ее решению и равенства участников дискуссии, а следовательно, спорности позиций, выдвигаемых в дискуссии. Диалектическая аргументация допускает включение в состав посылок данных о позициях и интересах участников дискуссии, но всегда предполагает конвенцию о сотрудничестве участников дискуссии в поисках правильного или наилучшего решения. В смысле техники диалектическая аргументация не исключает убеждения, но требует добросовестных и логически корректных приемов построения аргументов.
Цель эристической аргументации – победа в соревновании выдвигаемых позиций или в споре. Эристическая аргументация в основном направлена не к полемическому противнику (оппоненту), а к аудитории, в которой различные риторы представляют и отстаивают конкурирующие позиции. Поэтому эристическая аргументация направлена на присоединение аудитории (или ее части) к позиции ритора и на отчуждение аудитории от других риторов. В эристической аргументации широко применяются аргументы к авторитету, к человеку, к личности, к незнанию, к действительному интересу[3]
[3]. При этом ритор отстаивает свою позицию средствами, этически одобряемыми аудиторией. Из этого следует, что далеко не всякая эристическая аргументация этически недопустима. Недопустимыми являются введение аудитории в заблуждение относительно позиции и компетентности ритора, применение приемов словесного и психологического воздействия, ограничивающего свободу решений аудитории (например, насилия, угроз, запугивания, суггестивного воздействия), сообщения заведомо ложных и не заведомо истинных сведений, оскорбления полемического противника или аудитории, подмена авторства высказываний.
Цель софистической аргументации – введение аудитории в заблуждение путем симуляции научной, дидактической или диалектической аргументации. Софизмы обычно подразделяются на софизмы слов, т.е. неправомерные подстановки слов (в основном слов-символов, например, «фашизм», «диктатура», «тоталитаризм»), и софизмы мысли, т.е. заведомо логически неправильные умозаключения (например, «фашисты осуществляли массовые репрессии и коммунисты осуществляли массовые репрессии, следовательно, фашизм и коммунизм равнозначны» – неправильный модус второй фигуры силлогизма). Софистическая аргументация недобросовестна и этически неприемлема всегда и в любых ситуациях.
Высказывание предстает получателю как организованная и принципиально завершенная последовательность фраз, членимая на функционально значимые композиционные фрагменты: в начале оценивается этос говорящего, в основной срединной части – логос, а в завершающей – пафос: слушающий ожидает завершения речи, к которому сводится ее смысл. Поэтому в оценке высказывания роль основы приобретают стиль и композиция (каким образом и в какой последовательности говорится): стиль позволяет вынести суждение о говорящем, а в композиции раскрывается содержание – основная мысль и ее обоснование. В реальных речевых отношениях познается и оценивается не пафос вообще, логос вообще, этос вообще, но этос, логос, пафос конкретного человека с его конкретной речью в конкретных обстоятельствах; как и создается конкретное высказывание с его пафосом, этосом и логосом, решающее конкретную задачу для конкретных людей, поэтому риторика имеет в виду единичные уникальные акты речи. Высказывание может быть простым (минимальным) и сложным. Языковая форма минимального высказывания – предложение. Поэтому минимальное высказывание совпадает с предложением. Сложные высказывания включают в себя простые, но не сводятся к ним.
Устройство сложного высказывания включает: 1) языковые (фонетические или графико-пунктуационные, лексические, грамматические) отношения и связи строевых единиц языка, составляющих языковую основу высказывания; 2) выражение коммуникативных отношений – того конкретного содержания, которое конкретный говорящий (или пишущий) стремится выразить – сообщить конкретному слушающему (или читающему); 3) организацию объективного содержания мысли в жанрово-композиционном строении высказывания.
По форме речь подразделяется на диалогическую и монологическую.
Диалог есть совместная и разделенная последовательностью реплик речь нескольких людей, в результате которой принимается общее решение. Диалог связывает людей через слово, а само слово – связывает с замыслом и действием. В ходе диалога люди обмениваются репликами-высказываниями, которые частично воспроизводят и повторяют друг друга и, главное, располагаются в последовательном порядке так, что каждое последующее высказывание основывается на содержании предыдущего и в свою очередь привносит некоторое новое содержание. Монолог представляет собой завершенное высказывание, исходящее из одного источника. Поэтому можно сказать, что в диалогическую речь входят отдельные монологи как развернутые и завершенные по смыслу реплики, а монологическая речь выделяет внутри себя смысловые части, которые ориентированы на внутреннюю ответную реакцию адресата. В условиях устной речи монолог имеет второстепенное значение и включается в диалог.
Посредством речи организуется совместная деятельность людей, составляющих общество, и виды этой деятельности соответствуют основным формам диалогической речи, которая тем самым подразделяется с точки зрения цели на:
1) общий диалог, назначение которого состоит в сопровождении речью совместной жизнедеятельности;
2) информационный диалог, назначение которого состоит в получении и сообщении новой информации;
3) диалектический диалог, назначение которого состоит в систематизации полученной информации и в построении картины реальности;
4) обучающий диалог, назначение которого состоит в формировании знаний, умений и навыков, необходимых для деятельности;
5) соревновательный диалог, назначение которого состоит в распределении людей по их компетентности и пригодности к деятельности;
6) совещательный диалог, назначение которого состоит в принятии решения;
7) игровой диалог, назначение которого состоит в выработке форм выражения мысли в их отношении к типовым действиям и в согласовании действий с высказываниями – общая и конкретная тренировка;
8) командный (управляющий) диалог, назначение которого в непосредственном управлении действиями.
Перечисленные виды диалога образуют круговорот речи, поскольку они обеспечивают этапы речемыслительной деятельности – последовательное решение типовых задач и переход от решенных задач к последующим. Тем самым в ходе диалога происходит воспроизведение коллективных действий, накопление опыта и знаний в обществе и выработка приемов мышления и выражения мысли в ее различных аспектах. Диалогическое общение является основой общества, история которого и состоит из слов и действий; все отношения между людьми опосредованы словом.
Большая часть высказываний создается на случай. Но существуют высказывания, которые в силу различных причин – либо как совершенные по форме, либо как несущие ценную и общезначимую информацию, либо как уникальные – сохраняются и воспроизводятся. Поскольку такие высказывания относятся к культуре, а культура есть совокупность хранимых обществом произведений, мы и будем называть их произведениями слова. Словесность есть совокупность хранимых и воспроизводимых произведений слова.
Произведение слова является результатом сложного умственного труда, который включает замысел, разработку мысли путем соединения замысла со словом и исполнение высказывания. Произведения слова создаются в определенном материале с помощью знакового инструментария, поэтому важным понятием теории словесности является фактура речи. Фактура речи представляет собой орудие речи в его отношении к материалу речи. Фактура речи может быть естественной и искусственной. Естественная фактура речи – организм человека, который в ходе обучения приспосабливается для создания, получения и понимания произведений слова. Искусственные фактуры речи – рукописное письмо, печать, электронные средства создания речи. Высказывания подразделяются по фактуре речи на устные, письменные, печатные и на продукты массовой коммуникации.
Устная словесность противостоит всем остальным родам речи как естественное использование языка искусственному, поскольку и орудие, и материал устной речи – человеческий организм и окружающая человека воздушная среда. Человек становится членом общества, обучаясь устной речи, которая наряду с прямохождением, умением владеть руками, пищевыми и гигиеническими навыками, ношением одежды и т.п. является основой включения личности в культуру[4]
[4].
Но устная речь имеет свои особенности, главные из которых – Мгновенное затухание и ограниченная досягаемость голоса. Эти свойства устной речи неизбежно ограничивают ее сложность и объем. Устная речь усваивается по мере произнесения и потому требует быстрой сообразительности и длительного внимания даже при относительно простом построении, а необходимость хранить информацию в условиях устного общения предполагает запоминание больших массивов устного текста, которые могут храниться только в памяти человека.
Устная словесность существует в трех формах, обеспечивающих единство и функционирование общества, и развитие культуры. Диалог представляет собой обмен высказываниями, объединяющими людей в ходе подготовки действий и самих действий. Молва представляет собой сообщения значимой для общества текущей новой информации по цепочке и также объединяет речевой коллектив, поскольку постоянно поддерживает осведомленность его членов о действиях других и о текущих событиях. Фольклор представляет собой высказывания, содержащие постоянно значимую информацию, которые сохраняются и используются по мере надобности. Из форм устной словесности к культуре относится только фольклор, поскольку в его содержание входят обобщенный опыт, нормы поведения и правила создания и использования речи: диалога, молвы и самого фольклора. Этнос (народ) как культурная общность характеризуется единой системой фольклора.
Письменные произведения подразделяются на надписи и рукописи.
Надписи представляют собой тексты, назначение которых зависит от носителя информации. Надписи выполняются на различных предметах, которые не рассматриваются как специальные материалы письма, – на каменных или деревянных досках, металлических пластинах, монетах, медалях, сооружениях, предметах культа, утвари, оружии и т.д.
Рукописи представляют собой тексты, назначение которых независимо от носителя информации. Рукописи обычно выполняются специальными инструментами письма на писчем материале. Рукописи подразделяются на документы, сочинения и эпистолы. Документами занимается дипломатика, сочинениями и эпистолами – палеография.
Документы представляют собой произведения слова, назначение и содержание которых состоит в фиксации правовых отношений и норм, и которые предполагают правоспособность и юридическую ответственность автора и получателя текста. Особенность документов состоит в необязательности создания, но в обязательности прочтения, а также в ограничении круга лиц, которые его используют. Создание, использование, воспроизведение и хранение документов (документооборот) осуществляется посредством специального института речи – канцелярии, которая вырабатывает общие и специальные нормы и правила работы с документом.
Документы подразделяются на четыре большие класса: акты, договоры, распорядительные документы, удостоверительные документы. Акты – документы, устанавливающие и фиксирующие юридические факты: нормы права, действия или правовые состояния лиц. Договоры – документы, устанавливающие и фиксирующие конкретные правовые (имущественные, брачные, родственные, политические и др.) отношения между правоспособными лицами, которые рассматриваются как стороны, вступающие в определенные отношения и принимающие на себя обязательства, связанные со взаимной ответственностью (контракт, протокол о намерениях, соглашение). Административные документы представляют собой инструменты оперативного управления деятельностью. Удостоверительные документы представляют собой официальные свидетельства о правовых состояниях и правомерных действиях лиц или организаций.
Сочинения представляют собой произведения слова, назначение которых состоит в сообщении информации, предназначенной для любого заинтересованного лица без ограничения права доступа к тексту, поэтому создание и получение сочинений не рассматривается как обязательное.
В отличие от документов, которые различаются характером использования, сочинения, доступ к которым не ограничен правовыми нормами, различаются характером содержания.
Основное различие сочинений состоит в отношении содержания текста к реальности, поэтому в составе сочинений выделяются поэзия (которая в новое время развивается в художественную литературу) и проза. Поэзия, по Аристотелю, характеризуется наличием подражания – художественного вымысла[5]
[5], проза же имеет реальное содержание. Иначе говоря, можно утверждать, что сообщения, которые содержатся в прозаических произведениях, истинны или ложны.
В греческой словесности проза (за исключением документа, представленного в древнейших эпиграфических памятниках) возникает, как обычно считается, позже поэзии – прозаические памятники, дошедшие до нашего времени, относятся к V–VI векам. Античная традиция классифицировала изящную прозу на историографию, ораторику (красноречие) и философию. Эти три вида прозы считались художественными и к ним предъявлялись требования хорошего слога, но кроме них существовали документ, специальная научная и техническая литература. В римскую эпоху к ним присоединяется право.
С распространением христианства в системе письменной словесности происходят очень существенные количественные и качественные изменения: развитая эллинистическая античная словесность с ее системой литературных форм постепенно перерастает в средневековую словесность, устройство которой отличается следующими особенностями.
– Появляется и быстро развивается система христианской литературы и письменно-устной словесности, которая, воспроизводя основные литературные приемы и жанровые формы античной греко-латинской словесности, дублирует ее: тем самым образуются две развивающиеся параллельно, но взаимосвязанные линии словесности – духовная и светская.
– Эта сдвоенная система словесности становится иерархической: в ней выделяются роды и виды произведений, которые рассматриваются как наиболее значимые, и роды и видя произведений, которые рассматриваются как наименее значимые, а часто едва терпимые или даже вовсе нетерпимые в христианской культуре, и между этими двумя противопоставленными иерархически группами текстов распределяется все разнообразие родов и видов произведений слова.
– В первые века христианской эры происходит весьма радикальное изменение информационных технологий: быстро распространяется книга-кодекс, которая сначала использовалась в школе и в канцелярии, позже кодекс используется в богослужении и как форма молитвослова; постепенно кодекс вытесняет книгу-свиток. Появление кодекса позволяет рассматривать письменный текст как единое смысловое целое, легко выделять и сопоставлять его части и организовать весь текст оглавлением, комментарием, шрифтовым членением, легко строя постраничные глоссы. Одновременно с распространением кодекса с IV века утверждается минускульное четырехлинеечное письмо: появляются заглавные и строчные буквы, а сами по себе строчные буквы разделяются на буквы с верхними и нижними выносными частями, что облегчает чтение текста и позволяет сокращать слова за счет гласных букв, читать текст не по слогам, а по словам.
– Формируется устойчивая система общего образования, семь свободных искусств тривиума (грамматика, диалектика, риторика) и квадривиума (арифметика, музыка, геометрия, астрономия), которые определяют стандарт знания[6]
[6].
– Начиная со II века народы, принимающие христианство, создают новые письменные языки: коптский (II–III вв.), армянский (IV в.), готский (IV в.), грузинский (начало V в.), славянский (не позже IX в.); на западе латинское письмо используется для записи текстов на германских, кельтских и романских языках. Возникают многочисленные национальные варианты христианской культуры. Эта мультипликация античной письменной словесности, распространяющейся на новые языки и народы, и означает начало новой эпохи становления и развития национальных культур – Средних веков. В зависимости от характера заимствования письма новые письменные языки строятся как переводные (коптский, армянский, славянский и др.), образовавшиеся на основе греческой письменности, или транскрипционные, как письменно-литературные языки стран Западной Европы, которые сложились на основе латинской письменности. Для этих языков характерно литературное двуязычие с латинским языком богослужения и высокой словесности и местным (немецким, французским и др.) вульгарным языком, на котором первоначально создавались произведения низких жанров.
Строение и сложение духовной словесности отражает соотношение Священного Предания и Священного Писания, поскольку текст Священного Писания Нового Завета в своем составе складывается в формах проповеди, ее истолкования, посланий, повествовательных текстов, богослужебной речи и духовной поэзии, эпистолографии, полемики, пророческой речи, которая имеет особую семантику и строение. Но поскольку духовная словесность складывается в условиях конкретного общества и в составе существующих норм словесности, то это развитие и происходит под влиянием поэтики, риторики, диалектики и литературных прецедентов, которые выработались в греко-римском мире.
Духовная словесность включает: 1) литургическую устно-письменную словесность, составляющую смысловой центр всей духовной словесности и культуры (поскольку помимо слова в нее входят все базовые семиотические системы: символы, прогностика, костюм, музыка, пластика, изображение, архитектура, календарь и др.), включающую в себя, по мере развития богослужения, тексты всех других видов духовной словесности и развивающуюся в письменных и устных формах бытования; 2) Священное Писание: Книги Ветхого и Нового Заветов; 3) экзегетическую литературу – толкование и объяснение текстов Св. Писания; гомилетическую словесность, которая включает устные и письменные словесные жанры, как соответствующие античной ораторике, так и новые, связанные с духовным образованием – воспитанием и обучением, церковной проповедью и христианской миссией; 4) эпистолярную словесность, широко представленную в Книгах Нового Завета и развивающуюся в первые века христианства в разветвленную систему словесных жанров; 5) апологетическую и, шире, полемическую словесность в письменных и устных формах, которая особенно интенсивно развивается в эпоху Вселенских Соборов; 6) учительную в тесном смысле словесность в виде сборников поучений и наставлений (например, «Лествица» св. Иоанна Лествичника); 7) историческую литературу в двух важнейших разновидностях: агиографии и церковной истории; 8) богословскую литературу, которая строится на основе техники философской аргументации (например, «Точное изложение православной веры» св. Иоанна Дамаскина) и по мере развития включает в себя также и научные логические и филологические сочинения; 9) церковно-юридическую литературу, которая, подобно богословской, использует приемы и нормы светской юридической техники, но видоизменяет их, влияя в свою очередь на светскую юридическую литературу (например, на «Дигесты» Юстиниана).
Духовная словесность как в содержательном, так и в техническом отношении является принципиально новым этапом развития культуры языка: сложившаяся в дохристианской античности совокупность родов и видов слова представляла собой, несмотря на весьма развитую филологическую науку, в достаточной степени аморфное образование сравнительно, например, с относительно хорошо и последовательно нормированной и истолкованной китайской литературой.
Только после того, как сложились единые принципы и методы оценки произведения слов и иерархизации словесных жанров, начинается по-настоящему упорядоченное развитие европейских литератур и системы образования.
Изобретение книгопечатания означало возникновение новой информационной технологии, которая совершила переворот во всей системе письменной культуры. Книгопечатание сделало возможным концентрацию в книгохранилищах и предметную систематизацию знания; стандартизацию норм письменной печатной речи, которая привела к формированию национальных литературных языков; развитие общего и высшего образования как следствие удешевления и широкого тиражирования книг; сложение литературного авторства, которое было связано с авторской ответственностью за содержание текста произведения; разделение труда в области интеллектуальной деятельности, поскольку труд автора, переписчика, книгоиздателя и книгопродавца сложились как особые взаимосвязанные формы профессиональной деятельности, и, следовательно, дальнейшую профессионализацию и специализацию умственного труда[7]
[7]; существенное изменение всей системы словесности, которое привело к возникновению трех основных родов печатной литературы: научной, журнальной и художественной.
Литературное авторство, которое, разумеется, существовало и прежде, до появления книгопечатания не могло сложиться в особый социально-культурный институт и получить юридическое оформление.
С появлением и распространением книгопечатания авторская ответственность перераспределяется между автором и издателем. Так постепенно складывается авторское право. Ответственность за содержание текста оказывается различной в зависимости от характера содержания произведения: сочинение, в котором содержатся конкретные данные, философские или научные идеи, богословские мнения, предназначенные для ограниченного круга специалистов, предполагает иную авторскую ответственность, нежели, например, пасквиль или памфлет, направленные против конкретного лица или религиозной конгрегации, но совершенно иначе следует отнестись к произведениям, которые содержат явный вымысел, хотя бы и не без намеков на определенных людей или институты. В результате и складываются три типа авторства: научное, публицистическое и художественное.
Развитие литературы в условиях книгопечатания довольно быстро, уже в течение XVI–XVII столетий, создает особые стилистические качества художественной литературы, научной литературы и публицистики, на основе которых и формируются важнейшие особенности национальных литературных языков: общие орфоэпические, орфографические, грамматические, лексические и стилистические нормы и частные нормы так называемых функциональных стилей: научно-технического, художественного, общественно-публицистического, документально-делового.
Стиль публицистики Нового времени складывается в XVI–XVII веках на основе целого ряда разнородных жанровых форм, свойственных античной, средневековой и возрожденческой письменности, среди которых следует назвать гуманистическое письмо и инвективу, богословскую полемику, обличительную проповедь и судебную речь.
Публицистика развивалась в форме отдельных сочинений (памфлетов, листовок, писем, печатных сборников проповедей) и в журналистике, т.е. в периодических печатных изданиях. Журналистика как особая форма публицистики приобретает функции 1) периодического информирования о новостях, 2) научной, литературной и политической критики и 3) популяризации знания.
Современное состояние словесности связано с появлением в начале XX века и последующим развитием массовой коммуникации.
Массовая коммуникация является периодическим комплексным (включающим различные компоненты: радио, кино, телевидение, газету, рекламу) текстом (дискурсом), назначение которого состоит в распространении новой текущей общественно значимой информации. Текст массовой коммуникации непрерывно создается и распространяется с помощью современных технических средств на неограниченные рассредоточенные аудитории: «Тексты массовой коммуникации отличаются от других видов текстов тем, что в них используются, систематизируются и сокращаются, перерабатываются и особым образом оформляются все другие виды текстов, которые считаются «первичными». В результате возникает новый вид текста со своими законами построения и оформления смысла»[8]
[8].
Массовая коммуникация подразделяется на две сферы – массовую информацию и информатику[9]
[9]. Информатические тексты в целом содержат полную систематизацию фактов культуры. Информационный поиск и работа со специальной информацией находятся вне пределов риторики. Что же касается таких общих информационных систем, как Интернет, то тексты их изучены в филологии недостаточно. Массовая информация удовлетворяет общие интересы, информатика – индивидуальные. Это значит, что в массовой информации текст (выпуск газеты, программа телевидения) составляется в целом виде отправителем (редакцией) и предстает как одинаковый для всех получателей; в информатике поиск информации из предлагаемого отправителем состава сообщений осуществляется получателем.
Массовая информация характеризуется следующими свойствами.
Коллективное авторство и технологичность текста
В массовой информации нет индивидуального авторства, так как всякий текст создается и обрабатывается несколькими лицами (журналистом, редактором, оператором, режиссером и т.д.) и помещается в окружение других текстов, так что структура выпуска определяет содержание каждого материала. Технология создания текстов массовой информации основана на выводах психологической и социологической науки и предполагает максимальную эффективность воздействия сообщений на получателя.
Основой риторики массовой информации является сочетание в каждом ее источнике (газете, телевизионной программе) двух типов стиля: коллективного и индивидуального.
Коллективный стиль формируется редакцией как коллегиальным ритором. В его основе лежит семиотическая форма источника, которая включает тему (наименование источника), рему (политику информирования и содержание выпусков) и связку (систему верстки газеты, рубрикацию, систему заголовков, систему слов-концептов, интерпретирующих содержание материалов). В языковом отношении коллективный стиль включает словарь источника, основные синтаксические модели, приемы построения композиционно-речевых форм (описание, повествование, определение, рассуждение, фигуры речи и тропику, средства выражения образа ритора и образа аудитории)[10]
[10].
Индивидуальные стили массовой информации строятся путем отбора риторов, который основан на совокупном образе ритора, формируемом в представлении аудитории. Этот отбор является жестким, и речедеятель, который не соответствует критериям ритора массовой информации, лишается в ней права на речь, что часто закрепляется соответствующими законодательными нормами. Совокупный образ ритора создает у получателя иллюзию отсутствия идеологии и объективности информации: «Новейшая американская риторика сводит действия ритора к трем основным задачам: выбору темы, выбору речевых средств и выбору альтернативы, предлагаемой слушающему.
Отрицается «пропаганда», под которой фактически понимаются основные категории риторики Аристотеля, обозначающие позицию ритора в обсуждаемом вопросе.
Выбор темы определяется «искренностью» личности ритора, выбор речевых средств – только доступностью понимания аудитории. Что же касается выбора альтернативных положений, то сама способность аудитории выносить суждения, естественно, присущая всякому слушающему, проявляется лишь в выборе одной из сторон предложенной альтернативы. Тем самым, под предлогом удобства подачи объективного содержания, аудитории навязывается сама альтернатива, избранная ритором, исходя из его «личной искренности», не управляемой никакой философией и никакой конкретной моралью. Риторика выводится из-под контроля философии, сама философия объявляется разновидностью риторики.
Нетрудно видеть, что в условиях постоянно меняющегося содержания текста массовой информации эти принципы должны привести к возможности манипуляции общественным мнением, так как массовая информация отделяется от ключевых вопросов идеологии»[11]
[11].
Единая система идеологического воздействия
Разные органы массовой информации воспроизводят содержание сообщений, предоставляемых информационными агентствами. Каждый орган массовой информации ориентирует сообщения на запросы своей аудитории, поэтому вся система массовой информации создает определенную картину действительности, варьируясь в допускаемых управляющими инстанциями пределах. Массовая информация живет за счет рекламы и спонсорства или числится на государственном бюджете. Эффективность средств массовой информации и, стало быть, их финансирование определяется объемом и составом аудитории. Чтобы не утратить аудиторию, каждый источник массовой информации вынужден сообщать примерно то же содержание, что и другие, отклоняясь в пределах, допускаемых идеологической системой, которую обслуживает массовая информация, потому что в противном случае его сообщения будут восприниматься как не соответствующие общей картине реальности и недостоверные: для получателя массовой информации достоверно то, что многократно повторяется различными источниками. Если идеологические установки источника массовой информации явно несовместимы с общей идеологией всей системы, такой источник вскоре начинает компрометироваться всеми остальными: для получателя массовой информации правильно мнение большинства.
Массовость аудитории и индивидуальное получение текста
Аудитория массовой информации является массовой, рассредоточенной и разнородной, она объединена только элементарным знанием языка, в составе которого вырабатываются средства мышления и речи, характеризующие идеологию массовой информации на каждом этапе ее развития[12]
[12]. Вместе с тем получателем массовой информации оказывается отдельный массовый коммуникант или малая группа (например, семья, которая смотрит телевизор). Поскольку вся система массовой информации сообщает одни и те же содержания, хотя и в различных комбинациях и модальностях, массовая аудитория дифференцируется по стилистическим предпочтениям и образует не связанные целями и интересами социальные группировки или коллективы, но языковые образования с общим для каждого и формируемым речью источников массовой информации идиомом. Так, выделяются группировки читателей газет типа «МК», типа «Известий», типа «Независимой» и т.п. В принципе с каждым из таких стилистических типов, закрепляемых печатным газетным текстом, очевидно, коррелирует тип устной речи, представляемый в телевизионных программах.
Неспособность получателя критически оценить текст
Выпуск массовой информации представляет собой совокупность тематически разнородных материалов, которые на уровне восприятия получателем не образуют связного последовательного текста; на самом же деле материалы выпуска массовой коммуникации объединены системой ключевых слов-концептов с положительным и отрицательным значением (так называемого символического зонтика), а сами по себе сообщения или отдельные высказывания получают истолкование через систему намеков и ассоциаций. Поэтому сообщения массовой информации не могут быть критикованы получателем в пределах данной системы массовой информации.
Принудительность содержания
Получение текста массовой информации не обязательно, но массовая информация охватывает все общество, создавая молву и общественное мнение; общество как бы погружено в содержание массовой информации и на деле ее сообщения оказываются принудительными.
Подавление аудитории
Массовая информация исключает диалог с получателем, который не может ответить на телевизионное сообщение телевизионным сообщением, получатель утрачивает индивидуальность, ибо воздействие текста носит статистический характер и формирует так называемое общественное мнение.
Внекультурность
Культура является системой хранимых обществом образцовых произведений и норм деятельности. Получатель массовой информации не хранит ее тексты, отправитель сохраняет лишь отдельные фрагменты выпусков. Тексты массовой информации являются однократными и невоспроизводимыми. Поэтому массовая информация находится за пределами культуры. Но, находясь за пределами так называемой «традиционной культуры» (термин-концепт массовой коммуникации с отрицательным значением), массовая информация и противостоит ей. Поскольку собственных культурных ценностей как вторичный в содержательном отношении текст массовая коммуникация не создает, она стремится осуществлять отбор культурных ценностей в соответствии с той системой идеологии, на основе которой работает и с формируемой ею типом аудитории: в результате возникает так называемая массовая культура или субкультура, ценности которой ориентированы на примитивный уровень потребления товаров и услуг. Сами эти товары и услуги включены через рекламу и дизайн в систему массовой коммуникации и поэтому соответствуют ее духовным и эстетическим запросам.
Список литературы
Волков А.А. Основы русской риторики. М., 1996.
Рождественский Ю.В. Общая филология. М., 1996.
Рождественский Ю.В. Теория риторики. М., 1999.
|
