Из вечной памяти военных лет.
В конце сентября 1941 года выпускников Ульяновской авиационной школы пилотов, прибыли в затемненный и засыпанный снегом Беломорск.
Нас распределили по авиаполкам 102 САД, которой командовал полковник Удонина. Я, в числе 6- 8 товарищей, попал в прославившийся к этому времени 65 штурмовой авиаполк которым командовал Герой Советского Союза Белоусов. Полк базировался на деревянном аэродроме г. Сегежа.
Вхождение в боевой строй было в основном теоретическое: рассказали, как следует действовать при полете к цели и над целью противника. Практически выполнили только на 2- 3 полета по кругу…
Я, сержант получил самолет «И-15 бис», техником которого был ст. техник лейтенант Костя Цудуков.
Морозным ноябрьским утром поступило сообщение, что в р-не Повенца прорвалась колонна немецких танков.
По причине сильного мороза запустилось только 8 моторов, в том числе и моего самолета. Подойдя к цели на высоте 800 метров я увидел внизу силуэты немецких танков. Перевел самолет в пикирование и, прицелившись, сбросил бомбы. Вышел из атаки левым разворотом с набором высоты, выбросил из кабины пачки листовок, заложенных политработниками, и выполнил 2-ой заход, со стрельбой по цели из пулеметов. Какой вред нанес врагу, - не знаю, так как через замерзшую трубку прицела, с обзором в 20 при хорошей видимости - ничего не было видно.
В последующих 193 боевых воздушных боев я сбил 7 фашистских самолетов.
Вскоре 65-му ШАП было присвоено звание гвардейского (17 Гв. ШАП), с новейшими самолетами Ил-2. Но часть летного и технического состава были переданы во вновь формируемый 767 ИАП 122 ИАД, вооруженный самолетами «Харрикейд».
… Солнечное утро над г. Мурманском 15 мая 1942 г. закрылось шапками разрывов зенитных снарядов.
Воздушные стервятники прорывались к городу.
Наша тройка «Харрикейдов» с ведущим командиром звена Плехановым П.И. по зеленой ракете была поднята в воздух на отражение атаки.
Быстро набрали заданную высоту (5 км.) и по командам с земли были выведены на группу бомбардировщиков. Увидев 12 Ю-88 мы с хода атаковали их. Бомбардировщики нарушили строй, в беспорядке сбросили бомбы на сопки Заполярья.
В ходе обстрела Юнкерсов наше звено было атаковано двенадцатью истребителями Ме-109. Мы немедленно стали в левый оборонительный вираж, прикрывая заднюю полусферу летящего впереди товарища. После 2-3 х виражных маневров, истребители противника, видя, что нас они не собьют, ушли вверх. И в этот момент снова были атакованы новой группой М-109 сверху со стороны солнца. Мой самолет задрожал, что-то загрохотало, фонарь кабины разлетелся, левая рука от боли повисла.
Не увидев товарищей по звену, я с правым крюком вниз развернулся в сторону аэродрома. Зажал коленками ручку управления самолетом, правой рукой положил кисть левой на сектор газа и, плавно пилотируя, полетел на аэродром.
Из кабины меня вытащили медсестры.
На плоскостях самолета зияли полуметровые пробоины, вся хвостовая часть фюзеляжа была в лохмотьях, а на тросах рулей осталось по 2-3 тоненьких проволочки и, в случае резкого пилотирования они могли оборваться, а самолет войти в штопор.
В санчасти мне сделали противошоковый укол, обработали и перевязали сустав левой руки. Забинтованным проходил 9 дней, а на десятый (25.05.1942) снова поднялся в Мурманское небо на встречу с противником.
В память об этом первом неравном бое я до сего времени ношу шесть осколков от немецких снарядов в мягких тканях левого локтевого сустава. Иногда их присутствие весьма ощущается.
В отдельные полярные дни приходилось по 5-7 раз подниматься по зеленой ракете и 2-3 раза вести бой. Очень памятной оказалась дата 23 июня 1942 года.
Наша пятерка «Харикейнов» во главе с ведущим к-ром Козловым Г.И, взлетела по тревоге на отражение группы самолетов противника, летящих к Мурманску.
На подступах к поселку Мурмаши, на высоте 6000 м. Встретили группу бомбардировщиков 12 Ю-88 и с ходу атаковали их. Как это обычно повторялось, строй бомбардировщиков рассыпался, Экипажи в беспорядке сбросили бомбы и стали разворачиваться восвояси.
В это время нашу группу справа сверху атаковала большая группа Ме-109, и, как потом оказалось, их было 57!
Завязался жаркий бой. Динамику такого многоманевренного боя отобразить сложно. Мы как могли атаковали и уходили из под огня противника. Огни в воздухе от трассирующих снарядов и пуль было столько, что казалось мы находились ливневом дожде. Четко запомнился момент: Г.И. Козлов с небольшим снижением атакует Ме-109, справа сверху на него вышел на дистанцию огня другой Ме-109, я бросился его отсекать, и начал обстрел. В этот момент снизу сзади третий Ме-109 пушечным снарядом ударил по левому элерону моего «Харикейна», самолет завертелся через левое крыло, и стал падать.
Мне удалось вывести самолет на малой высоте, после чего я летел на подбитом самолете до аэродрома и произвел посадку.
Как выяснилось при разборе на земле, ход боя был следующим.
Во время снижения ведомый Петренко В.Н. стал его прикрывать, но немецкие летчики его отогнали и прикрывали спуск Козлова до земли. Как выяснилось, мы в бою сбили их ведущего и они прикрывали Козлова Г.И., полагая, что это был ведущий группы Ме-109.
В этом вылете наша группа выполнила основную боевую задачу – не допустила бомбового удара по порту и городу Мурманску. В жарком неравном бою пяти «Харикейнов» против 12 Ю-88 и 57 Ме-109 мы сбили несколько самолетов противника.
Зимой с 42 по 43 год большая группа летчиков 767 ИАП была откомандирована в район Сталинграда. Я, как зам. к-ра., и уже опытный боец оставался с молодым летным пополнением на базовом аэродроме «Арктика», готовя летчиков к боевым вылетам.
… Утро в день начала второй годовщины Великой Отечественной войны – 22.06.43 г. выдалось солнечным. Эскадрилья находилась на боевом дежурстве в готовности № 2. Я стоял в землянке перед маленьким оконцем и брил правую щеку. Кто-то из молодых летчиков жалостно вопросил: «Товарищ командир, но когда же мы полетим в бой?»
Я без умысла полушутя ответил: «Сегодня полетите …»- и, как в сказке, зазвонил оперативный телефон и я скомандовал: « По самолетам, в воздух!».
От землянки до стоянки самолетов было всего 30-50 метров. Пока летчики добежали до самолетов моторы уже были запущены техниками.
Взлетели 3 пары. Завязался неравный бой на небольшой высоте. Силы были неравны - я с пятью молодыми необстрелянными бойцами против 12 фашистских асов. Но в ходе боя мы сбили их командира группы л-та Гайзера, имевшего ранее 41 победу. После 20 минут жестокого боя я остался один против 7 немецких Ме-109. Я продолжал бой в течение 27 минут. Когда я атаковывал четверку мессеров, меня атаковывала тройка и наоборот. Я был измучен таким боем, окончились снаряды моего «Харикейна». Три раза заходил в лобовую атаку, пытаясь идти на таран, немецкие летчики этого не выдерживали и при сближении на 30-50 метров резко уходили вверх.
Видя, что меня они собьют, да и топлива у них оставалось, по-видимому в обрез, немецкие летчики покинули поле боя над аэродромом «Арктика».
После посадки, выйдя из кабины самолета, я зашатался от усталости и только усилием воли не упал на землю.
В глубокую осень 1942 года на мурманское небо спустилась полярная ночь, обстановка разрядилась, напряженность боевых вылетов спала.
2 декабря 1942 г. ночью КП 122 ИАД меня спросил - могут ли я взлететь на отражение ночного воздушного разведчика. Я ответил положительно и поднялся в воздух.
Минут через двадцать полета по приборам в шлемофоне поступила команда: « впереди самолет-разведчик, смотри, видиш или нет?» Я посмотрел в переднюю полусферу фонаря, но ничего не увидел. Получил повторную команду: «Пускай ракеты, разведчик впереди!» Я нажал на боевую гашетку и выпустил 4 РС, которые ярким пламенем полетели в заданное направление.
По-видимому пуск ракет был удачным, т.к с земли сообщили, что разведчик развернулся и уходит на запад. Меня похвалили и дали команду идти на посадку. Огней населенных пунктов не было видно, все было затемнено. Получил сообщение, что аэродром «Арктика» закрыло туманом и надо следовать на посадку на аэродром Шонгуй. В следующие ночи я перелетал с аэродрома « Арктика» на аэродром « Шонгуй» и с него совершал боевые вылеты в ночное время.
Вскоре ко мне в пару присоединился к ночным вылетам майор Борисов, зам. К-ра 768 ИАП. Нас стало двое, стало веселее!
24 сентября 43 года на большинстве самолетов Як-7б, перегнанных из Подмосковья, выполнялись профилактические работы. В готовности к вылету оказались 2 самолета. В первой половине дня на аэродром «Арктика» внезапно напали 20 Ме-109. Я в паре с капитаном Невановым взлетел на отражение налета противника. После взлета завязался бой двух против двадцати!
Для Неронова это был первый боевой вылет , он не выдержал такого напряжения и ушел вверх. Я остался в бою один. Отбивался и нападал как только мог. Наконец, увидел , что на подмогу поднялись «Харрикейны», и один из них подвергся атаке Ме-109. Я, в пикировании погнался за ним, дал по нему пулеметную очередь. В этот момент снизу сзади по моему самолету прошла пулеметная пушечная очередь другого Ме-109. Мой самолет загорелся. Я натянул ручку на себя, но она не сдвинулась. Немедленно открыл фонаррь, отстегнул ремни и попытался выброситься из кабины. Но поток воздуха меня прижал к сидению. После 2-3-х попыток покинуть самолет, пронеслась тревожная мысль – «все отлетался»… До земли оставалось метров 400. Я с силой стал рвать ручку на себя, она со скрежетом сдвинулась и мой Як устремился вверх! Отлегло от сердца. Посмотрел на прибор скорости - 280 км/ч . Я перевернул самолет вверх шасси и оттолкнувшись ногами выбросился из кабины. Не помня какая была высота, потянул за вытяжное кольцо парашюта и он раскрылся. Вокруг пролетали Ме-109. Они сделали несколько заходов, обстреливая меня, но снаряды летели мимо. Я подтянул стропы парашюта ускорил снижение и вскоре завис на елках за р. Кола у пос. Зверосовхоз. На высоте около 2-х метров отстегнул лямки парашюта и спрыгнул на землю.
… 7 октября 1944 года группа Як-9 вылетела на прикрытие наших наземных войск, перешедших в наступление.
Над линией фронта встретились с группой Ме-109 и завязали бой.
На мою долю достался один Ме-109 за которым я уцепился, на левом вираже стал приближаться на дистанцию огня 200-300 метров. Наконец зашел немцу в хвост, прицелился, дал очередь из пушки и пулеметов. Немецкий летчик не выдержал, резко потянул ручку, самолет завалился на левое крыло и врезался в сопку! Это был последний самолет, сбитый мною в небе Заполярья.
По окончании ВОВ мне посчастливилось учиться в Военно-воздушной академии им. Гагарина. Академию закончил в 1950 г. с золотой медалью, был назначен начальником исследовательского отдела боевого применения истребительской авиации ПВО страны.
Но моя мечта была стать строевым командиром. По поданному мною рапорту в конце 1953 года ,ушел на должность зам. Командира 70 ИАП в г. Харьков (аэродром «Основа»).
Через полгода вступил в должность командира этого полка.
К 1958 году полк вошел в число передовых. Осенью 1958 г. получил предписание на формирование учебного центра для обучения летчиков Варшавского договора и ВВС СССР ракетным стрельбам и авиационному обеспечению стрельб. На полигоне «Ашулук». Местом базирования авиационного Центра стал аэродром «Приволжский» возле г. Астрахань. Этим Центром командовал 8 лет, после чего, в 1966 г. был назначен начальником Высшего Авиационного Училища летчиков в
г. Армавире.
Уволен в запас по собственному рапорту, при общей выслуге лет 54 года и 8 летней службе на генеральских должностей, так и не дождавшись звания генерала Советской Армии.
Полковник Знаменский
20.03.98
|
