Реконструкция политического медиадискурса как многоуровневый процесс: лингводидактический аспект
Е.В. Васильева
Усиление роли медиасредств как результат развития информационных и телекоммуникационных технологий, а также широкое взаимодействие культур как результат глобализационных процессов оказали влияние на стандарты образования третьего поколения для высших учебных заведений. Анализ образовательных стандартов для языковых вузов определяет особую актуальность проблемы формирования в составе профессиональной компетентности специалиста иноязычной медиакоммуникативной компетенции. Мы рассматриваем её как готовность и способность личности к адекватному межкультурному взаимодействию в области медиадискурса на основе комплекса знаний, умений и отношений посредством иностранного языка [1].
Исходя из такого понимания сущности ИМКК, информационно-аналитический текст как один из типов медиатекста, характеризующийся наличием не только сообщающей, но и комментирующей, т. е. аналитической, части, за счёт которой усиливается его воздействующая функция, представляет наибольший интерес и методический потенциал в условиях языкового вуза.
Данные тексты находятся в зоне пересечения медиа- и политического дискурсов, поэтому процесс обучения студентов чтению и интерпретации политических информационно-аналитических текстов связан с определёнными трудностями. Они обусловлены общими свойствами данных типов дискурсов, а также характерными чертами самого информационно-аналитического жанра.
Наиболее важным особенностям данного жанра, которые должны быть учтены в процессе формирования и развития ИМКК, посвящены работы таких авторов, как Т.Г. Добросклонская (2008), Н.И. Клушина (2003), А.В. Соломина (2010),
В.А. Тырыгина (2010), А.П. Чудинов (2009), Е.И. Шейгал (2000), T.A. van Dijk (1998, 2002), A. Fetzer (2007), M. Talbot (2007), P A. Chilton и C. Schaeffner (2002). На основе анализа научных источников мы выделяем следующие черты информационноаналитического жанра: однонаправленность, общедоступность, неопределённость, динамичность, дистанцированность, информативность, интертекстуальность, идеологичность и культуронасыщенность. Именно культуронасыщенность, выражающаяся через специфичные лингвистические средства, требующие определённых знаний и навыков работы с ними, представляет наибольшую значимость и вместе с тем трудность при изучении ИЯ.
Мы исходим из того, что для адекватного понимания и интерпретации иноязычного текста требуется реконструкция контекста ситуации и контекста культуры.
«Контекст ситуации» — термин, введённый британским антропологом польского происхождения Б. Малиновским, под которым он понимал естественное окружение текста (the enviroment of the text). Понятие «контекст», по его мнению, должно быть значительно расширено и только тогда оно сможет быть полезным. Оно должно выйти за пределы языка как такового и включать в себя анализ общих условий/обстоятельств, в которых функционирует язык. Таким образом, он приходит к выводу о том, что изучение языка народа, живущего по другим правилам, т. е. с отличной культурой, необходимо проводить в сочетании с изучением его культуры и условий его бытования [11]. Идеи Б. Малиновского заинтересовали его коллег. Британский лингвист Д.Р. Фирс говорил: «Слово можно узнать по его окружению» (перевод наш. — Е.В.) [8: p. 11]. Американский лингвист, антрополог Д. Хаймс разработал для описания контекста ситуации модель, которую он назвал SPEAKING, где за каждой буквой скрываются компоненты этой модели [10: p. 53-63]. М. Халлидей (Великобритания) построил свою модель контекста ситуации исходя их того, что в реальной жизни контекст всегда предшествует тексту, так как ситуация всегда первична по отношению к дискурсу. Это, как он пишет, своего рода мост, связывающий текст и ситуацию, в которой был рожден этот текст [9: p. 5].
Однако контекст ситуации, компонентами которого, по М. Халлидею, являются тема, участники и форма, это только ближайшее окружение. М. Халлидей и Б. Малиновский говорят о существовании более широкого контекста, который также должен учитываться при интерпретации текста. Это — контекст культуры. Любой конкретный контекст ситуации — это не случайное сочетание темы, участников и формы, а, как пишет М. Халлидей, набор элементов, которые, как правило, используются именно в такой комбинации в данной культуре. Например, любой текст, касающийся выборов в США, — будь то выступление кандидата или статья в газете, — разворачивается в определённом контексте ситуации. Если это выступление кандидата, то важно знать, кто именно выступает, где, перед кем, в какой момент и т. п. Но всё это приобретает особый смысл, если мы будем рассматривать это на фоне концепта «выборы в США»: понятия непрямых президентских выборов, понятия выборщиков, учитывая основные политические силы, политическую принадлежность действующего президента и т. п. Всё это составляет контекст культуры, который и определяет то, как текст будет понят и интерпретирован в конкретном контексте ситуации [9: p. 46-47].
На наш взгляд, категория контекста приобретает особую значимость для формирования ИМКК на основе медиатекстов информационно-аналитического жанра по причине их достаточно высокой культуронасыщенности. Контекст ситуации и контекст культуры являются внешними по отношению к тексту и составляют экстралингвистический контекст, тогда как лингвистический контекст (как правило, под ним понимают совокупность лексических единиц, в окружении которых используется данная единица текста [4]), является внутренним по отношению к двум первым. Это можно представить в виде следующей схемы (рис. 1):
Рис. 1. Схема взаимосвязи текста и контекста
Мы считаем, что для понимания и правильной интерпретации медиатекста помимо лингвистического контекста необходимо учитывать и контекст
ситуации (под ним мы понимаем условия, в которых существует текст), а также контекст культуры — совокупность институциональных, ролевых, ценностных, когнитивных норм и установок, принятых в определённом обществе.
Анализ научной литературы по проблеме реконструкции дискурса таких авторов, как Е.Е. Калиш [3], М. Халлидей [9], Д. Хаймс [10], Д.Р. Фирс [7], даёт возможность определить компонентный состав контекста ситуации в учебных целях следующим образом. Тема — это тематическая доминанта, то, о чём говорится в тексте; участники — это субъекты, участвующие в производстве и восприятии данного текста, а также главные действующие лица самого текста; место — это место создания самого текста и место, где разворачивается действие текста; время — это время создания текста и время событий самого текста; форма — это способ организации и существования текста. Сюда относятся следующие компоненты: способ воспроизведения текста (устный — письменный), канал распространения (печать, радио, телевидение, Интернет), целевая доминанта текста (убедить, доказать, описать и т. п.), жанр текста (информационный, информационно-аналитический, рекламный, художественный и т. д.).
В рамках контекста культуры для целей лингводидактики на основе тематического принципа можно выделить следующие группы культурно-маркированных единиц: географические объекты, личности, события (исторические и текущие), понятия и термины, прецедентные высказывания и тексты. Необходимо отметить, что каждая из выделенных групп может быть многокомпонентной, так как контекст культуры — это сложное переплетение культурно-маркированных единиц разного уровня и разного содержания.
Как уже отмечалось, данные два вида контекста тесно связаны между собой и, по сути, наслаиваются один на другой. Контекст ситуации, как ближний контекст, пропитан более широким контекстом — контекстом культуры. Так как лингвистический контекст — это внутренний, эксплицитно выраженный контекст, то в рамках реконструкции дискурса мы имеем дело с внешним, скрытым контекстом.
Основываясь на идеях, высказанных такими исследователями проблемы реконструкции дискурса, как Б. Малиновский, M.A.K. Халлидей, Е.Е. Калиш, Т.В. Шимелина, И.А. Щирова, Е.А. Гончарова и некоторых других, мы считаем целесообразным рассматривать реконструкцию дискурса не только как реконструкцию контекста ситуации, так как в этом случае мы говорим о частичной реконструкции. Для полной реконструкции дискурса нам необходимо реконструировать контекст культуры. Только рассмотрение этих двух контекстов в совокупности позволит нам произвести полную реконструкцию дискурса, необходимую для понимания и интерпретации текста. Таким образом, в нашем понимании реконструкция дискурса медиатекста — это процесс восстановления контекста ситуации и контекста культуры текста на ИЯ с целью его адекватного понимания и дальнейшей интерпретации в учебных целях.
Исходя из этого, мы считаем возможным рассматривать реконструкцию дискурса как двухуровневый процесс: 1 уровень — реконструкция контекста ситуации; 2 уровень — реконструкция контекста культуры.
Основываясь на трёх группах признаков, характерных для любой функционирующей культуры, выделенных С.В. Ивановой [3] (общие неспецифические, относительно специфические и абсолютно специфические), исходя из естественного познания окружающего мира человеком, которое происходит от частного к общему, т. е. от локальной культуры к глобальной мировой, а также принимая во внимание уровни реконструкции, описанные выше, выделяем шесть уровней реконструкции контекста культуры в учебных целях (рис. 2):
Рис. 2. Уровни реконструкции контекста культуры
Особенность данных уровней культурного контекста состоит в том, что они не существуют изолированно друг от друга и их выделение относительно условно, так как они сосуществуют только в единстве и взаимодействии. На схеме уровень реконструкции контекста времени культуры дан вертикально, так как он пронизывает все другие уровни, наполняемость которых зависит именно от времени культуры. Данные уровни как бы наслаиваются друг на друга, реконструируя в совокупности общую культуру.
Исходя из целей ИМКК и особенностей информационно-аналитической статьи, мы считаем, что наиболее значимыми уровнями реконструкции являются уровень общекультурного контекста, уровень национально-культурного контекста, уровень локальной культуры и уровень контекста времени культуры. Следует отметить, что наиболее сложным из данных уровней и наиболее значимым для понимания иноязычной информационно-аналитической статьи будет национальнокультурный уровень, так как именно он несёт основную культурно-информационную нагрузку об особенностях того или иного явления в стране изучаемого языка. Наиболее же труден для реконструкции локальный уровень, поскольку это обусловлено недостаточным знанием определённого пласта культуры.
Следует также отметить, что реконструкция дискурса возможна только при применении философии герменевтического круга (Ф. Шлейермахер [5];
Х.-Г. Гадамер [2]), когда целое познаётся из частей, а части — из целого (Калиш [3], Щирова [6]). Таким образом, читатель должен постоянно сопоставлять декодированное значение отдельных культурно-маркированных единиц с контекстом ситуации и общим содержанием текста и наоборот, корректируя смысл, тем самым приближая его к «идеальному смыслу», т. е. смыслу, задуманному автором.
Подводя итог, можно сказать, что реконструкция дискурса в ходе чтения, осмысления и интерпретации политических медиатекстов — это сложный многоуровневый процесс, происходящий при наличии определённого пропуска информации, которая восстанавливается по ключам, имеющимся в тексте. Он осуществляется при постоянном соотнесении смысла частей и целого. Необходимость реконструкции дискурса ставит задачу разработки её технологии. Это предмет нашего дальнейшего исследования.
Список литературы
Литература
Васильева Е.В. Статус иноязычной медиакоммуникативной компетенции в структуре профессиональной компетентности выпускника языкового вуза / Е.В. Васильева // Вестник БГУ. - 2011. - № 15. - С. 106-111.
Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики / Х.-Г. Гадамер. - М.: Прогресс, 1988. - 704 с.
Иванова С.В. Лингвокультурологический аспект исследования языковых единиц: дис. ... докт. филол. наук: 10.02.19; защищена 28.10.2003 г. / С.В. Иванова. - Уфа, 2003. - 364 с.
Калиш Е.Е. Лингвотеоретические предпосылки понятия «реконструкция дискурса» / Е.Е. Калиш // Вестник ИГЛУ. - 2010. - № 4. - С. 18-27.
Комиссаров В.Н. Теория перевода (лингвистические аспекты): учебник для ин-тов и ф-тов иностр. яз. / В.Н. Комиссаров. - М.: Высшая школа, 1990. - 253 с.
Шлейермахер Ф. Герменевтика / Ф. Шлейермахер // Общественная мысль: исследования и публикации. - Вып. IV. - М.: Наука, 1993. - 227 c.
Щирова И.А. Многомерность текста: понимание и интерпретация: учеб. пособие / И.А. Щирова, Е.А. Гончарова. - СПб.: ООО «Книжный Дом», 2007. - 472 с.
Firth J.R. Papers in Linguistics: 1934-1951 / J.R. Firth. - London: Oxford University Press, 1957. - 246 p.
Firth J.R. Ethnographic Analysis and Language with Reference to Malinowskis Views // In Man and Culture / J.R. Firth; ed. by R. Firth. - London: Routledge, 1960. - P. 93-119.
Halliday M.A.K. Language, context, and text: aspects of language in a social- semiotic perspective / M.A.K. Halliday, H. Ruqaiya. - London: Oxford University Press,
- 142 p.
Hymes D. Foundations in Sociolinguistics: An Ethnographic Approach / D. Hy- mes. - Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 2003. - 246 p.
Malinovski B. The Problem of Meaning in Primitive Languages / B. Malinovski // The meaning of meaning by C.K. Ogden and I.A. Richards. - New York: A Harvest Book, 1949. - P. 296-337.
|
