| Прилуцкий В.В.
Нативизм (или нейтивизм от англ. native – “коренной”, “уроженец”) – североамериканский национализм, характеризовавшийся неприязненным отношением к католикам и иммигрантам. Возникновение его связано с существованием исторического антагонизма между протестантами и католиками. Корни уходят в эпоху религиозных войн и конфликтов XVI-XVII вв. в Европе. Причинами усиления антикатолических и антииммигрантских настроений являлись также сложные экономические, культурные и социальные трансформации, которые переживала Америка в первой половине XIX века. Промышленный переворот и транспортная революция (строительство каналов, железных дорог, новых портов) нарушали привычный уклад жизни и способствовали притоку иммигрантов-рабочих. Из преимущественно фермерской, патриархальной, аграрной страны США превращались в современную индустриальную, урбанизированную, бурно развивавшуюся державу1. Происходила болезненная смена ценностей. Большие группы населения с трудом приспосабливались к изменениям, искали врагов-виновников общественных проблем. Подобные настроения выразились в деятельности Американской нативистской партии (организации “ничего не знающих”). Наибольшего успеха она достигла в середине 50-х гг. XIX в. в условиях кризиса и краха двухпартийного механизма демократы – виги. В этот период “ничего не знающие” заняли место распавшихся вигов. Они успешно претендовали на статус второй партии и ведущей политической силы, противостоявшей демократам.
Нативисты полагали, что в стране проживают 5 млн. папистов, 4,5 млн. рожденных за границей, 4 млн. говорящих на иностранных языках. “Все они воспитывались с раннего детства в ненависти к протестантизму. Кроме того, следует учитывать 8 млн. людей, “не имеющих англосаксонской крови”. Таким образом, по оценке националистов численность “чуждых элементов” составляла не менее трети населения США2.
Действительно, в первой половине XIX в. в США наблюдался быстрый рост численности представителей этноконфессиональных меньшинств. В 1820-
1860 гг. в Америке поселились 5 млн. иностранцев3. Это было связано с тем, что Европа в то время переживала революционные потрясения, экономический кризис и неурожаи, приведшие в Ирландии к “Великому голоду”4. Северные штаты стали районами массовой иммиграции ирландцев. В Калифорнии и на других территориях Запада обосновались китайцы, чилийцы и мексиканцы. В некоторых городах иммигранты начали численно превосходить местных уроженцев. Американские католики составляли не менее 15% населения. В Филадельфии и Нью-Йорке более трети жителей относились к Римской церкви. Общепризнанным центром американского католицизма являлась долина реки Миссисипи, особенно ее северная часть с г. Сент-Луис5. Наплыв “иноверцев” вызывал неприятие коренных белых англосаксов-протестантов – большинства населения США. Среди обывателей начали распространяться представления об иностранном или католическом “заговоре” с целью захвата власти в “протестантской республике”. Нативисты спекулировали на религиозных предрассудках и страхах коренных граждан, опасавшихся конкуренции дешевого труда иммигрантов. Они требовали, чтобы на работу принимали только “истинных” американцев6. Раздражала и естественная тенденция к обособлению этноконфессиональных общин, оказавшихся в чужеродной, подчас враждебной среде мегаполисов. В появлении замкнутых сообществ, землячеств, “кланов” видели доказательство преднамеренного сопротивления иммигрантов “американизации”, полного пренебрежения ими американских индивидуалистических традиций7.
Крайние протестанты-оранжисты видели всюду козни Святого Престола и подрывной революционной организации “Молодая Ирландия”. Они заявляли о том, что в стране идет великая борьба добра со злом, света и тьмы, “благословенного и проклятого”, “неба и ада”. Над “свободной, протестантской Америкой” нависла угроза гибели. “Иезуитские эмиссары покрыли сетью колледжей и монастырей все штаты. Кабинет, Верховный суд, чиновники, иностранные миссии и посольства, офисы государственной службы, финансовые институты, почтовое ведомство страны – все, все поражено этой чумой! …Америка без ее Библии, ее воскресной школы, без Бога… перестанет быть Америкой!”8.
Экстремисты хотели выслать из страны всех иммигрантов и католиков. Главными их лозунгами стали: “Америкой должны управлять американцы” и “Наша страна, вся наша земля и ничего кроме нее!”. Один из нативистов писал: “Америка для американцев. А почему бы и нет? Существует ли еще под солнцем какое-либо иное государство, кроме нашего, в котором родившимся за границей позволяют занимать наиболее ответственные должности? При этом возлагают на них самые сокровенные надежды, чаяния, заветные упования страны, доверяют руководить ее внешней политикой? …Америка для американцев, говорим мы. А разве не они создали ее, сражались за нее во время кровавой революции, превратили в державу, более мощную, чем старейшие империи на земле? Америка для американцев! Чтобы владеть ею и управлять, сохранить величие, творить, сделать страну еще более сильной и свободной. Для того чтобы избавиться от внутренних врагов, иностранных демагогов и иерархов… Недаром Т. Джефферсон жаждал появления “огненного океана, который отделил бы Америку от Европы, новый мир от старого”. Мы все время – днем и ночью – должны быть на страже… Постоянная бдительность есть цена свободы!”9. О популярности подобных настроений свидетельствует факт участия многих известных граждан США в движении националистов. Так, одним из идеологов нативизма в 1830-е гг. был профессор скульптуры и живописи Нью-Йоркского университета, изобретатель телеграфа Сэмюель Ф. Морзе10.
Нативизм пользовался слабым влиянием на рабовладельческом Юге, в отличие от Севера. Дело в том, что основной поток иммиграции направлялся в индустриальные центры и на свободные, пригодные для фермерства земли северных штатов. Можно выделить три волны нативистского движения: 1) 1830-е гг. – возникновение первых тайных организаций, публикация антикатолических книг и периодических изданий; 2) 1840-е гг. – национализм получает массовую поддержку, происходят вооруженные столкновения на этноконфессиональной почве, создаются локальные партии, которые приобретают успех на местных выборах в ряде штатов; 3) 1850-е гг. – нативизм выходит на федеральный уровень, создается мощная общенациональная политическая организация “ничего не знающих”.
Зарождавшиеся организации нативистов были, как правило, тайными обществами, созданными по типу масонских орденов и лож, или консервативными протестантскими ассоциациями. Примерами первых групп нативистов являются: “Нью-йоркская протестантская ассоциация” (1831 г.), “Сыновья 1776 года” (1837 г.), “Американская республиканская партия” (1843 г.), “Орден объединенных американцев” (1844 г.), “Орден объединенных американских механиков” (1845 г.). Эти организации сумели спровоцировать уличные волнения на религиозной почве. В августе 1834 г. полсотни фанатиков собрались возле монастырской школы урсулинок в Бостоне и сожгли ее. Преступление заблаговременно и тщательно готовилось. Были заранее принесены легковоспламеняющиеся материалы. Некоторые участники поджога, как при “бостонском чаепитии” 1773 г., переоделись индейцами и раскрасили лица красками, чтобы их не узнали. В качестве предлога для акции называлось освобождение девушки, якобы незаконно удерживаемой в монастырских стенах11.
В мае и июле 1844 г. в Филадельфии произошли вооруженные столкновения между католиками и протестантами. Были подожжены десятки домов, разрушены общественные здания. Протестанты обстреляли католический собор Святого Филиппо Нери кусками железа из двух захваченных в городе пушек. Нативистам удалось ворваться в храм и разгромить его. Несколько раз федеральные силы рассеивали толпу, но она вновь собиралась на улицах и площадях. В солдат бросали камни и булыжники из мостовой12. Правительственным войскам пришлось “расчищать улицы” Филадельфии при помощи сабель, прикладов и штыков. Огромная толпа была обстреляна из ружей и орудий, а затем атакована кавалерией. В ответ бунтовщики открыли огонь из мушкетов, пистолетов и пушек. Мятежники натянули через улицы веревки, поэтому лошади и всадники спотыкались и падали на мостовую. В результате кровавых инцидентов погибли около тридцати и были ранены несколько сотен человек13.
Большинство же нативистов были настроены на мирную политическую борьбу. Основным вопросом дискуссий являлась школьная реформа в штатах, ущемлявшая права католиков. На муниципальных выборах 1841 и 1843- 1844 гг. в Нью-Йорке нативисты впервые пришли к власти. Они сумели нанести сокрушительное поражение старым партиям вигов и демократов14. Политическая программа нативизма – “протестантский республиканизм” включала следующие пункты: борьба с иммиграцией (ее законодательное ограничение; затруднение натурализации иностранцев, продление срока получения ими американского гражданства с пяти до четырнадцати, двадцати одного или даже двадцати пяти лет; высылка из страны всех нищих и бродяг некоренной национальности); противодействие католикам и католицизму (борьба с политическим и религиозным влиянием Римской церкви и папы; запрещение католикам – “чужестранцам” занимать государственные посты; применение в образовательном процессе только протестантского варианта Библии); проведение санации общества при опоре на “здоровые силы” в американской нации (борьба с преступностью, защита правопорядка внутри страны; введение ограничений на продажу спиртных напитков – “ликерного” или “сухого” закона); осуществление внешней политики, военных акций только исходя из национальных интересов, а не под влиянием других держав15.
Идеалом нативистов можно считать “протестантскую республику только для урожденных американцев”. Ее фундаментом должна была стать единая политическая нация, связанная общими республиканско-демократическими и религиозно-нравственными ценностями. Объединяющими факторами являлись английский язык и американская культура16. Интересно, что дети и внуки иммигрантов, родившиеся в США, как правило, ничем не отличались от коренных американцев. Они иногда даже сами принимали участие в националистическом движении. Другое дело – недавно приехавшие иммигранты с иными поведенческими стереотипами, семейными ценностями, другой психологией, своей религией17.
Во второй половине 40-х гг. XIX в. произошло обострение социально- экономических и политических противоречий в американском обществе. Связано оно было с нерешенностью главной проблемы – вопроса о рабстве, ставшего взрывоопасным. Это привело к распаду старой двухпартийной системы виги – демократы в начале 50-х гг. XIX века. Данное обстоятельство способствовало активизации различных движений, организаций и партий, рост влияния которых ранее сдерживался. В штате Нью-Йорк в 1849- 1850 гг. возник новый секретный “Верховный орден звездно-полосатого знамени” во главе с Чарльзом Б. Алленом. Среди посвященных его иногда неформально именовали просто “Сэмом”. Официально нативистский орден назывался “Национальным Советом Соединенных Штатов Северной Америки”. У тайного братства имелось также еще одно неофициальное название – “незнайки” или “Орден ничего не знающих” (The Know-Nothings). Его дал известный журналист из газеты “Нью-Йорк Трибьюн” Горас Грили в одной из статей в ноябре 1853 года. Дело в том, что члены ордена окутывали свою деятельность атмосферой тайны и на вопрос о делах организации отвечали: “Ничего не знаю” (“I know nothing”)l8.
В истории “ничего не знающих” можно выделить три периода: возникновение и организационное оформление (1849 – 1853 гг.); стадия наивысшего подъема движения (1854 – 1856 гг.); кризис и распад (1857 – 1859 гг.). На первом этапе существования ордена наблюдалось его стремительное распространение сначала на Севере, а потом и в южных штатах. Происходило слияние всех ранее существовавших группировок патриотов, националистов, расистов, оранжистов и консервативных протестантов. Вся страна покрылась сетью первичных организаций – “лож” и “советов”19. Они создавались по образцу многочисленных аналогичных масонских структур. Доступ в ряды “ничего не знающих” был открыт только “чистым”, “стопроцентным” американцам протестантского вероисповедания, родившимся в США. Секретное общество имело несколько степеней посвящения. Существовали штатные, окружные и территориальные советы, подчинявшиеся Национальному Совету.
Ритуал посвящения в “ничего не знающие”, скопированный во многом с масонской инициации, нашел отражение в литературе того времени. “Церемония происходила в полночь при свете факелов. Когда я вошел в зал, то увидел, что помещение украшали американские флаги, статуя Богини Свободы, картины, на которых были изображены Лафайет и другие герои Войны за независимость США… За кафедрой в середине помещения располагался председательствующий, одетый так, чтобы представлять Джорджа Вашингтона. На нем была военная униформа времен революции XVIII в., треуголка, волосы напудрены, а в руке – шпага… На голову мне надели красный фригийский колпак свободы, а на плечи накинули национальный флаг. Я должен был торжественно перед лицом Всевышнего поклясться в верности принципам ордена и принять обязательство не разглашать его тайны”20.
Организация “незнаек”, руководимая крайне правыми кругами северных штатов, пользовалась заметным влиянием не только в среде буржуазии, стремившейся ограничить права работавших по найму иммигрантов. Она имела успех и в массах фермеров, рабочих, мелких собственников, представителей среднего класса, недовольных притоком “чужеземцев”, создававших конкуренцию на рынке труда, в сфере производства и торговли. “Чужаки” и “нищие католики”, по их мнению, отнимали рабочие места у коренных американцев. Поддерживал нативистов и клир протестантских церквей, опасавшийся усиления влияния католицизма в стране.
Во главе с новым лидером Джеймсом У. Баркером “ничего не знающие” организовались на национальном уровне в 1852 – 1853 гг. В это время они объединили 50 тыс. человек. Националисты заявляли о стремлении “сохранять и защищать фундаментальные американские ценности”, традиции, образ жизни и культуру. Главной базой движения стал Северо-Восток21. Нативистские настроения в это время разделяли и в руководстве страны. Так, президент Миллард Филлмор отнесся прохладно к визиту в Америку в 1852 г. Лайоша Кошута. Лидера венгерского национально-освободительного движения подозревали в стремлении втянуть США в конфликты Старого Света. В нем видели агента римского папы, создавшего заговор с целью завоевания власти над миром22.
Политическая консолидация всех противников католицизма и иммиграции произошла на учредительном конвенте 17 июля 1854 г. в Нью-Йорке. На основе организации “ничего не знающих” был создан мощный, влиятельный “Американский орден”. Он объединил миллион членов, а его ложи появились в каждом штате, входившем в то время в состав Союза. Это была необычная, нетрадиционная для Америки партия, существенно отличавшаяся от иных политических организаций и движений. Деятельность “ничего не знающих”, подобно масонам и другим тайным обществам, была покрыта завесой строгой секретности. Имена руководителей, ритуалы, церемонии посвящения, жесты, пароли, знаки и степени не разглашались. Тайно, за закрытыми дверями проводились и ежегодные заседания главного совета – центрального органа ордена. Во главе местной ложи штата находился “Великий Достопочтенный Инструктор” или “Великий Вождь (Сахэм)”, сходный с “Великим Мастером” “вольных каменщиков”.
По мере роста популярности сформировавшегося на непартийной основе Американского ордена создавались условия для дальнейшей его трансформации в партию с характерной для нее организационной структурой. В июне 1855 г. на Филадельфийском конвенте орден был переименован в Американскую партию (The Know-Nothing or the American Party). Организация претендовала на статус общенациональной и стремилась занять место развалившейся партии вигов. Филадельфийский конвент ориентировал на невмешательство в вопросе о рабстве. Партия “Ничего не знаю” выдвинула кандидатов на выборах всех уровней и уже в 1855 г. добилась впечатляющих результатов. В палату представителей 34-го конгресса она провела 45 сторонников – 19% состава (83 конгрессмена были демократами, 108 – противниками рабства – республиканцами). В верхней палате к Американской партии принадлежали пять сенаторов. В 35-м конгрессе, который собрался в декабре 1855 г., было семьдесят пять нативистов. На региональных выборах “ничего не знающие”, как правило, набирали по 25 – 40% голосов. Многие вновь избранные губернаторы и мэры являлись членами праворадикальной организации23. Американская партия установила контроль над законодательными ассамблеями в Новой Англии. Она была ведущей партией, оппозиционной демократам, еще в девяти среднеатлантических и южных штатах24.
После поражения У. Скотта на президентских выборах 1852 г. последовал распад вигской организации, не сумевшей определиться по вопросу о рабстве25. Многие ее консервативные члены влились в ряды новой Американской партии. Некоторые также примкнули к давним оппонентам – демократам либо объединились с антирабовладельческими силами – республиканцами. На местах “ничего не знающие” выступили против старых “коррумпированных” партий. В провинциальных городах возникшие нативистские ложи пользовались большой популярностью. Избиратели в нативистах видели в первую очередь американских патриотов. По воспоминаниям современников событий, тайные собрания посещали многие известные, уважаемые и влиятельные граждане (“лучшие горожане”)26.
В середине 1850-х гг. экстремисты активизировались по всей стране. Уличное насилие достигло наивысшего подъема. Прокатилась волна погромов. Местные власти при этом, как правило, занимали позицию невмешательства, а иногда и открыто поддерживали протестантов, считая католиков виновниками всех волнений. В Провиденсе (Род-Айленд) “ничего не знающие” пытались разрушить здание, занимавшееся католическими сестрами милосердия. Монахинь стремились изгнать из города. Однако на их защиту встали ирландские католики во главе с епископом О’Рейли и оказали успешное сопротивление толпе. Большое возмущение вызвал визит в Америку папского апостольского нунция Бедини. Демонстрации, сопровождавшиеся столкновением с полицией и кровопролитием, проходили в городах, посещенных архиепископом. В Цинциннати нативисты с горящими факелами, ружьями и веревкой пробовали даже повесить посланника папы. Только выстрелы полицейских возле собора оказались способными рассеять толпу.
Кровавые события происходили, как правило, на праздник независимости 4 июля и в дни выборов. Толпы нападали на католические соборы, разбивали камнями окна, крушили статуи, алтари, кафедры, поджигали здания. Используя холодное и огнестрельное оружие, протестанты ранили и убивали прихожан. С помощью заложенных ночью бочек с порохом в 1854 г. были взорваны католические церкви в Дорчестере (Массачусетс) и Сиднее (Огайо). Вошли в историю как “кровавый понедельник” выборы 5 августа 1855 г. в Луисвилле (Кентукки). Бунт, по масштабам уступавший только филадельфийским событиям 1844 г., привел к ранению и гибели ста человек и сожжению двадцати домов. Городской собор, захваченный толпой, уцелел лишь чудом.
Не дремали и лидеры нативистов, заседавшие в представительных учреждениях и разрабатывавшие антикатолическое законодательство. В 1854 г. был принят ряд биллей и ордонансов против Римской церкви и ее приверженцев в Массачусетсе, Нью-Йорке и других штатах. Вводились запреты и ограничения для католиков на занятие государственных должностей, приобретение земли, службу в добровольческой милиции. Законодательно устанавливался контроль над деятельностью религиозных корпораций и их собственностью. Проводились унизительные для Римской церкви инспекции женских монастырей и колледжей.
“Ничего не знающие” обрушились с необоснованными и подчас оскорбительными нападками на католическую церковь. По мнению ультрапротестантов, в монастырях и приходах процветают аморальность, алкоголизм. Католики специально создают приюты, усыновляют тысячи детей американских протестантов, чтобы потом перекрестить их в свою веру. Много писалось о преступном, безнравственном поведении католических священников, монахинь, об убийствах ими незаконнорожденных детей. Враждебность в отношении сторонников Римской церкви была связана и с “боязнью того, что они представляют угрозу американским демократическим институтам и свободам”. Опасались “иностранного влияния” и “иноземной религии, верховным главой которой является итальянец, живущий в четырех тысячах миль от нашей страны”. Что еще хуже: он был светским правителем, “иностранным князем”. Римский папа “командовал армией и флотом, правил с помощью деспотизма и обращался со своей страной, как и другие монархи Европы, подобно самодержцу”.
Нативисты всерьез верили в “угрозу вторжения в США войск папы и его союзников с целью подавления ненавистных ему демократических свобод и учреждений”. В заговор против демократии вовлечены не только католические епископы долины Миссисипи, но и европейские монархические государства. Интриги против республики якобы плели лично также реакционный канцлер Австрии Меттерних и русский царь Николай I. Нативисты всюду видели заговоры врагов-иммигрантов, подозревавшихся в предательстве “принявшей их страны”. По и мнению, романо-католики в первую очередь “паписты” и лишь потом – американцы. Они – проводники интересов иностранной державы – Папской области, осуществляющей политический контроль над большими группами населения. Американские католики – “агенты влияния”, зараженные монархическими идеями, изменники, поэтому им нельзя предоставлять избирательные права27.
В изданиях “ничего не знающих” приводились леденящие душу свидетельства преступной политики католицизма, сильно завышалось количество жертв “кровавого кодекса инквизиции”. Известно, что испанские фанатики в XVI в. уничтожили несколько поселений протестантов. Из данного факта делался вывод о том, что “Америка была крещена в протестантской крови папистами-иезуитами”28. “Примеры из истории свидетельствуют о том, что Рим погубил миллион альбигойцев и вальденсов, уничтожил полтора миллиона евреев и три миллиона мавров в Испании. Франция никогда не забудет Варфоломеевскую ночь, когда сто тысяч душ было загублено только в Париже! Кровь протестантов обагрила землю Англии, Германии и Ирландии. Подлинные документы Римской церкви показывают, что она приговорила к смерти шестьдесят восемь миллионов человек! …Медики удостоверяют, что кровь жертв составляет 272 миллиона галлонов, которых достаточно, чтобы река Миссисипи вышла из берегов и затопила все хлопковые и сахарные плантации Луизианы! …А сейчас справедлива данная характеристика римской иерархии? Изменилась ли она к лучшему? Отреклась ли от этих доктрин и методов? Нет, нет и еще раз нет! Она является той же тиранической системой, которой была всегда, и останется подобной в будущем, поскольку такова ее природа!”29.
“Ничего не знающие” разрушили гранитный камень, подаренный римским папой Пием IX для Мемориала Вашингтона. В книгах и прессе публицисты и журналисты не стеснялись в сильных выражениях в адрес католической церкви. Экстремисты предпочитали именовать папу не иначе как “Антихристом”. По их мнению, коррумпированный Рим все еще представляет “опасность” и способен на “агрессивные действия” против протестантизма. Святой Престол и “иностранные иезуиты” стремятся уничтожить политические и религиозные свободы в США. “Старый римский папа и его безнравственные епископы и священники… погрязли в пьянстве, чувственных удовольствиях, злоупотреблениях, интригах и политиканстве”30. Протестантизм, направленный против епископата и монархии, обеспечивает политические свободы и демократию. “Потомки Лютера и Кальвина, пуритан и Пенна пришли в Америку, чтобы иметь церковь без папы, и они создали правительство без трона”. В заговор против республиканских институтов вовлечены внутренние и внешние силы. По мнению “ничего не знающих”, под контролем римского папы находится ведущая американская партия демократов. Общая подрывная работа объединила “измену, социализм и иезуитизм”31. Во имя “торжества папского деспотизма на руинах Америки” используются “церковь, школа, религиозные учреждения, политические собрания, урна для голосования”. Иезуиты стремятся повлиять на законодателей, губернаторов, президентов, на прессу32. Иммиграция порождает пауперизм, рост безработицы, криминальность, коррупцию и антиобщественное поведение. Данные полиции указывают, что, концентрируясь в городах, иностранцы бродяжничают, не хотят учиться и работать. Римская церковь целенаправленно организует массовый переезд из Европы многодетных нищих семей, опасных преступников, ирландских католиков, различных религиозных сектантов, монархистов, аболиционистов, социалистов, коммунистов, анархистов. Въезжают социальные паразиты, “бедняки, мошенники, шулеры, алкоголики, тунеядцы”. Не случайно и появление в 1840-е гг. знаменитых ирландских банд Нью-Йорка. Все делается для уничтожения Соединенных Штатов33.
Подобные представления свидетельствовали о широком распространении среди американцев в переходную эпоху конспиративистских настроений, социальных мифов и страхов. Американская психоистория, описывая политический радикализм, оперирует с такими понятиями, как “параноидные процессы”, “комплекс неполноценности”, “параноидный коллапс”, “передовые психоклассы”, “параноидная тревога”, “конспиративистский менталитет”, “параноидное сознание”, “внутренние групповые фантазии”34. Психологи утверждают, что теория заговора – конспирология схожа с функцией стереотипа, который дает упрощенную картину отдельного феномена. Нежелание широких масс общества прилагать усилия к пониманию объективных, структурных причин проблемы выливается в поиск простых ее решений. В конечном счете – в отыскивание врагов, персонально ответственных лиц, ликвидация которых должна привести и к устранению проблемы. Таким образом, концепции заговора дают выход хаотичной деструктивной социальной энергии.
В нативистских настроениях проявился не только иррационализм. Очевидна и рациональная составляющая. Ведь длительное время США были единственной значительной республикой в мире. Великие державы Европы же оставались монархиями, проводившими реакционный курс в рамках политики Священного Союза. Особенно отличились в этом католические страны – Австрия, Испания, Франция, итальянские княжества. В такой ситуации многим передовым людям в Европе и Америке казалось, что римский папа был тормозом мирового прогресса. К представлениям о заговоре католической церкви, первоначально зародившимся среди антиклерикальных мыслителей Старого Света, оказались наиболее восприимчивы протестанты США.
Следует учитывать, что идеи “американизма”, “американизации” и “американского образа жизни” были весьма популярны, разделялись большей частью общества Соединенных Штатов. Но подобные представления вигов и демократов отличались умеренностью. Демократы вначале недооценили нативизм, считая его неким “экзотическим растением, чуждым свободной земли”. Впоследствии в пылу полемики они сравнивали Американский орден с иезуитами, “святой инквизицией”, нацеленными на утверждение “деспотизма” в США. Авраам Линкольн указывал на противоречие нативистской идеологии принципам Конституции, “Билля о правах” и “Декларации независимости”. В соответствие с основополагающими документами Американской революции “все люди рождаются равными в правах и свободными”. “Ничего не знающие” же предлагали добавление: “все люди равны, кроме негров, иностранцев и католиков”.
Противников нативистов заботило “процветание” страны. Иммиграция же, дающая трудовые резервы, по их мнению, была необходима для экономического развития страны, освоения Запада. Так, виг и один из будущих лидеров республиканцев Уильям Генри Сьюард (1801 – 1872) под “американизмом” понимал “истинное чувство патриотизма” и выступал против притеснения иммигрантов. Он относился “благожелательно” к привлечению иностранцев в США. Америка – страна огромных возможностей и средоточие колоссальных природных ресурсов. Он считал “опасной демагогией” утверждения о том, что “гражданство и право голоса” могут быть только “привилегиями” для избранных. Лишение права голоса противоречит “политической и религиозной свободе”, “принципу равенства гражданских и политических прав для всех людей”. Необходима и “толерантность к чужим церквям”35. Сьюард выступал за “американизацию” системы образования. В школах возможна успешная ассимиляция детей иммигрантов. Переселенцы должны интегрироваться в американское общество, усвоить его ценности, язык, культуру, законы, свободы, нормы поведения, образ жизни. Это должен быть естественный, постепенный процесс. Антинативисты указывали на недопустимость выполнения требований “ничего не знающих”. Нельзя вернуться в прошлое – к “практике колоний Новой Англии” в XVII веке. В ту эпоху пуританское вероисповедание “являлось обязательным условием полного гражданства”36.
Архиепископы и епископы, в свою очередь, заявляли о лояльности, приводили примеры из истории. Несправедливо говорить о том, что все католики являются лишь бездумными орудиями в руках римского папы, слепо ему повинуются. Об этом свидетельствует история Европы. Так, Венецианская республика и некоторые княжества Италии, несмотря на признание духовной власти папы, неоднократно вели войны с Ватиканом37.
Придя к власти в отдельных регионах, партия “Ничего не знаю” не сумела реализовать намеченную программу. Ее местные лидеры и активисты были малоизвестными деятелями с небольшим политическим опытом. Проводимая ими политика в 1855 – 1856 гг. только дискредитировала организацию и способствовала падению ее популярности. Примером неудачной политики нативистов являются события весны 1855 г. в Чикаго. К власти в городе пришел блок “Закон и порядок” (“Law and Order”). Он объединил “ничего не знающих” и поборников моральных устоев общества, в основном из числа баптистов и других консервативных протестантов. С точки зрения жителей Чикаго городской совет начал проведение экстремистского курса. Втрое была увеличена численность служащих органов правопорядка. Иммигрантам запретили наниматься в полицию. Усилиями мэра был введен “сухой закон”. Эта мера сразу же вызвала чрезвычайное раздражение немцев и ирландцев, привыкших проводить уик-энд в питейных заведениях города. Незамедлительно последовал “пивной бунт” (Lager Beer Riot). В ходе беспорядков погиб один человек, шестьдесят подверглись аресту. В итоге в марте 1856 г. на муниципальных выборах победила антинативистская коалиция, немедленно отменившая все ограничения на алкоголь.
В 1855 – 1856 гг. изменилась расстановка сил в руководстве “ничего не знающих”. Оттеснив прежних руководителей ордена, на первые роли выдвинулась когорта новых лидеров. Многие известные южные и северные политики, преимущественно из рядов распавшейся вигской партии, перешли в лагерь сторонников ограничения иммиграции. Ими были, в частности, Миллард Филлмор (1800 – 1874), Джон Белл (1797 – 1869), Эдвард Эверетт (1794 – 1865), государственный секретарь в 1852 г. С именем Филлмора, занимавшего пост президента США в 1850 – 1853 гг., связано принятие компромисса Клея 1850 г. по рабству. Ведущие позиции в руководстве “ничего не знающих” заняли спикер палаты представителей Натаниэль П. Бэнкс, сенатор из Кентукки Джон Дж. Криттенден, влиятельный виг из Теннесси Эндрю Джексон Донелсон. К Американской партии примкнули также Генри Уилсон, Шуйлер Колфакс и Эдвард Бейтс, занятые позднее в администрациях республиканцев Линкольна, Гранта и Хейса38. Филлмор официально присоединился к Американской партии в 1855 году. В прессе было опубликовано письмо от 3 января 1855 г. к другу Исааку Ньютону из Филадельфии. В послании Филлмор полностью поддержал принципы нативизма. Он заявил: “Я признаю в качестве общего правила, что нашей страной должны управлять урожденные американцы”39. В феврале 1856 г. Национальный Американский конвент номинировал ньюйоркца Филлмора на высший государственный пост, а южанина Э. Дж. Донелсона – в вице-президенты. Однако в то время Американская партия превращалась в откровенно консервативную организацию. Она утрачивала в глазах избирателей ту притягательную силу, которую некогда имела.
Руководство “ничего не знающие” заняло позицию нейтралитета в вопросе о рабстве, вышедшем на передний план во внутриполитической борьбе в США. Принятая программа Американской партии в качестве приоритета провозглашала развитие “братских связей между гражданами разных штатов” и сотрудничество региональных правительств. Было заявлено о недопустимости вмешательства Конгресса и других федеральных органов власти в вопросы, находившиеся в исключительной компетенции отдельных штатов. Рабство признавалось “особым институтом” Юга. Фактически программа 1856 г. утверждала компромисс в отношении рабовладения во имя сохранения единства Союза. Тем самым партия оттолкнула от себя массы фермеров, рабочих, мелкой буржуазии – противников распространения рабовладения на западные территории.
Попытка перехода на прорабовладельческие позиции вызвала раскол в партии “ничего не знающих”. Обострились разногласия между северными и южными нативистами. Разделение произошло уже на конвенте в феврале 1856 года. Сторонники территориального ограничения рабства покинули лагерь “ничего незнающих” и взяли курс на сближение с республиканской партией40.
Во время президентской избирательной кампании 1856 г. “ничего не знающие” выступали под лозунгом “За национальный Союз!”. Они сообщали о “засилье ненатурализованных иностранцев”, особенно в г. Нью-Йорке, об их влиянии на ход выборов. В прессе писали о характерных злоупотреблениях на местах – внесении имен неграждан в списки для голосования. В то же время, во многих официальных предвыборных публикациях нативисты старались избегать резких высказываний против “системы папизма” и католицизма. Филлмора сравнивали с Вашингтоном. Представляли его как “морально чистого” политика с незапятнанной репутацией, “патриота и консерватора”41.
На выборах 1856 г. Филлмор получил голоса северных американских националистов и южных вигов. Выдвиженец “ничего не знающих” набрал более чем 21% голосов избирателей (около 900 тыс. из 4 млн). Он завоевал поддержку восьми выборщиков Мэриленда42. Итоги выборов свидетельствовали, что националисты пользовались наибольшим влиянием в семнадцати штатах Северо-Востока, Северо-Запада и “глубокого” Юга. Значительную поддержку “ничего не знающие” получили в Калифорнии, а также в “пограничных” штатах (Делавэр, Мэридленд, Кентукки, Миссури). На Юге Американская партия оставалась на короткое время единственной оппозиционной демократам силой. В то же время, в большинстве свободных от рабства регионах нативистов потеснила зарождавшаяся республиканская партия. В столичном округе Колумбия даже была образована прочная антинативистская коалиция из демократов, республиканцев и фрисойлеров.
Влияние нативистов, достигнув пика в 1856 г., после выборов резко пошло на спад. Вопрос об иммиграции полностью потерял актуальность, уступив место главной проблеме – рабовладению. В это время страна неотвратимо двигалась по направлению к гражданской войне43. В Канзасе происходили вооруженные столкновения между сторонниками и противниками рабства. Федеральное правительство шло на уступки плантаторам. К 1857 г. большая часть северного крыла националистической партии поддержала антирабовладельческую Спрингфилдскую программу. Произошло объединение нативистов Севера с республиканцами. Южные расисты же сблизились с демократами44. В итоге во многих штатах из-за борьбы по вопросу о рабстве местные организации партии “Ничего не знаю” полностью развалились. К осени 1859 г. Американская партия исчезла из политической жизни США. Однако ей на смену пришли местные “оппозиционные партии”, возникшие на основе остатков групп “ничего не знающих”. В Кентукки Партия оппозиции (The Opposition Party) в 1859 г. выдвинула Дж. Белла в губернаторы45.
Произошедшие изменения в партийно-политической системе Америки нашли отражение в прессе демократов. Демократы считали себя единственной оставшейся общенациональной партией. В “ничего не знающих” и республиканцах они видели “опасные” экстремистские группировки. Их существование угрожало конституционным правам, свободам граждан и единству страны. Только демократическая партия могла стать “основой стабильности” и “успешного” развития США. Теоретический журнал “Демократик Ревью” писал: “Беспокойство так называемой Американской партии о процветании и устойчивости Союза на самом деле является самонадеянным обманом и преступной ложью”. “Ничего не знающие” “выпустили залпы” “необоснованных, опрометчивых обвинений в адрес значительной части политического сообщества”. Угрозы и “проклятия” были направлены против некоренных американцев, “равные права которых как граждан гарантированы священными принципами Конституции”46.
Оценивая положение “ничего не знающих” по регионам к концу 1858 г., демократы утверждали: “Чудовище под названием “Нативизм” уничтожено на Юге и Западе благодаря мощи, бдительности и неутомимой, кропотливой работе демократической партии. В обеих Каролинах, в Кентукки, составлявших ранее главный оплот Американской партии, где она чувствовала себя хозяином, теперь ее лидеры находятся в полном пренебрежении. Миссури и другие южные штаты осудили узурпацию и демагогию, навсегда свергли господство партии без надежды на восстановление в будущем”47. Бесславно завершилось существование организации, “хвалившейся” “достижениями” в области политической дискриминации иммигрантов и католиков. Распалась партия, “которая оскорбляла значительную часть нашего народа и желала ограничить ее неоспоримые и освященные веками права”. Ведь некоренные граждане “в войне и мире, в счастье и беде”, “во время общественных потрясений и испытаний, колонизации и конституционных реформ” доказали “беспримерную преданность всем нашим учреждениям”. Иммигранты – “важнейший элемент нашей нации и национальной мощи”.
“На Севере под непрерывным, энергичным натиском демократов Американская партия вынуждена отказаться от претензий на власть и искать прибежище под крышей более жизнеспособной, но не менее опасной организации. В штатах Новой Англии исчезла даже тень ее былого влияния. В Пенсильвании, Нью-Джерси и Нью-Йорке она находится в инертном состоянии, не проявляет активности и вскоре окончательно объединится с более успешными и влиятельными республиканцами”. “У демократической партии сейчас, следовательно, только один серьезный соперник, победив которого, можно завоевать абсолютное превосходство на местном и национальном уровнях”48. Но данные прогнозы не сбылись. Вскоре в воздухе запахло гражданской войной. По проблеме рабства демократы раскололись на умеренную северную фракцию С. Дугласа и экстремистов-южан во главе с Дж. Брекенриджем. Это обстоятельство предопределило их поражение и победу республиканца А. Линкольна на президентских выборах в 1860 году.
В избирательной кампании 1860 г. участвовала и четвертая политическая сила – Партия конституционного Союза. Ее сформировали бывшие виги-консерваторы и нативисты из пограничных штатов – сторонники 63-летнего сенатора Дж. Белла (Теннесси) и Э. Эверетта (Массачусетс). Данная структура являлась преемницей Американской партии. Конституционная юнионистская партия главную задачу видела в том, чтобы путем компромиссов сохранить целостность Союза. На выборах она стремилась набрать как можно больше голосов и заблокировать прохождение кандидатов от северных и южных радикалов. Конституционная партия Союза надеялась на то, что президентские выборы будут перенесены в Конгресс. Предвыборными лозунгами ее стали: “Свобода и нерушимый Союз!” и “Союз должен быть сохранен!”.
Во время предвыборной борьбы противники новой организации называли ее по аналогии с “ничего не знающими” партией “ничего не делающих”. Но сторонники Белла сумели организовать мощную кампанию. Были сформированы агитационные команды из молодых людей – “минитменов” или “стражей свободы”. На лужайках и площадях городов во время шумных митингов воздвигали длинные шесты, украшенные флагами и большими деревянными колоколами – символом кандидата в президенты49 (англ. bell – “колокол”, “звонок”). Конституционно-юнионистская партия одержала победу в “срединных” штатах – Вирджинии, Кентукки и Теннесси. Во многом это было связано с расколом демократов на две конкурирующие партии. Велика была поддержка новой партии в некоторых северо-западных и южных штатах. В регионах, где Линкольн не был представлен в бюллетенях, доля Белла составила 39%. В итоге последнего поддержали 13% избирателей, что дало ему 39 голосов в коллегии выборщиков-электоров.
Реакционные ксенофобские идеи пустили глубокие корни в американском обществе. Демонизация, дискредитация и призывы к дискриминации католиков и новоприбывших иностранцев были связаны с религиозными предрассудками протестантов и психологическими отличиями “чужаков”. С новой силой нативизм возродился сразу же после гражданской войны 1861- 1865 гг. Крайние проявления он нашел в деятельности Ку-клукс-клана. Под давлением “ничего не знающих” правительство вынуждено было принять законы, запрещавшие переселение азиатов в страну. Вводились также жесткие квоты на иммиграцию из Европы.
Таким образом, рассматриваемая эпоха была неустойчивым временем. США стояли перед несколькими большими вызовами: иммиграционно-демографическим (массовый приток иностранцев), партийно-политическим (крах старой двухпартийной системы), социально-расовым (выход на передний план проблемы рабовладения) и внешнеполитическим (Америка все больше интегрировалась в систему международных отношений, утрачивая прежний “изоляционистский” статус). Существовали объективные причины возникновения национализма. Одной из главных была боязнь того, что миллионы иммигрантов не ассимилируются, а значит и не интегрируются в американское общество. Иммиграция способствовала разрушению прежних моральных идеалов и общественных привычек. Имели место также экономические, социальные, политические, культурные противоречия между коренными и некоренными гражданами.
В 1850-е гг. страна находилась в состоянии переходного политического периода. Условия нестабильности и распада старой партийной системы были благоприятными для активности различных маргинальных и экстремистских течений. “Ничего не знающие” выступили в качестве политической контрэлиты, претендуя на роль ведущей силы в новой двухпартийной системе. Во многом они были традиционалистским, консервативным движением охранительной направленности. Праворадикальная организация сумела приобрести влияние, используя демагогию и популизм. Но обострение вопроса о рабстве сделало неактуальной борьбу с “кознями сторонников святой католической церкви” и привело к краху Американской партии.
Списоклитературы
1. HOFSTADTER R. The Age of Reform. From Bryan to F.D.R. N.Y. 1955, p. 37 – 38.
2. CARROLL A.E. The Great American Battle: Or, The Contest Between Christianity and Political Romanism. N.Y. – Auburn. 1856, p. 342; BROWNLOW W.G. Americanism contrasted with foreignism, Romanism, and bogus democracy, in the light of reason, history, and Scripture: in which certain demagogues in Tennessee, and elsewhere, are shown up in their true colors. Nashville (Tenn.), 1856, p. 58 – 59; BUSEY S.C. Immigration: Its Evils and Consequences. N.Y. 1856, p. 89.
3. Foreign Immigration. – American Whig Review. Vol. 6, N 6, November 1847, p. 455.
4. BROWN J.H. Pictures of Ireland. – Harper’s new monthly magazine. Vol. 42, N 250, March 1871, p. 496 – 514; LATHROP G.P. Hostility to Roman Catholics. – The North American review. Vol. 158, N 450, May 1894, p. 563 – 573.
5. MCGLYNN E. The New Know-Nothingism and the Old. – The North American review. Vol. 145, N 369, August 1887, p. 195.
6. HAYNES G.H. A Chapter from the Local History of Knownothingism. – The New England magazine. Vol. 21, N 1, September 1896, p. 83.
7. LEONARD I.M., PARMET R.D. American Nativism. 1830 – 1860. N.Y. 1971, p. 54 – 57, 66 – 75.
8. CARROLL A.E. Op. cit., p. 24.
9. America for Americans. – The Wide-awake Gift: A Know-nothing Token for 1855. N.Y. 1855, p. 40 – 43.
10. См.: PRIME S.I. The life of Samuel F.B. Morse, LL. D., inventor of the electro-magnetic recording telegraph. N.Y. 1875.
11. Burning of the Charlestown Convent. – Boston Evening Transcript, 1834, August 12.
12. Continuation of Evidence Relative to the Riots. – Public Ledger (Philadelphia). Vol. 17, 1844, July 19.
13. The Philadelphia Riots. – New Englander and Yale review. Vol. 2, N 8, October 1844, p. 624 – 631.
14. The Legislatures of the Present Year. – The United States Democratic Review. Vol. 10, N 43, January 1842, p. 47 – 48, 50; The Mystery of Iniquity. A Passage of the Secret History of American Politics, Illustrated by a View of Metropolitan Society. – The American Whig Review. Vol. 1, N 6, June 1845, p. 552 – 553.
15. National Unity. – New Englander and Yale review. Vol. 6, N 24, October 1848, p. 586 – 587; BILLINGTON R.A. The Protestant Crusade. 1800 – 1860. N.Y. 1938, p. 53 – 55.
16. Еще в середине XVIII в. Бенджамин Франклин требовал полной ассимиляции германо-язычных граждан Пенсильвании, составлявших треть населения штата. С тех пор борьба с двуязычием и “чужеродной” культурой стала важнейшей задачей американских нативистов.
17. В качестве примера психологической непохожести переселенцев можно привести склонность ирландцев, баварцев, австрийцев, итальянцев к употреблению алкогольных напитков в выходные и праздничные дни. Эта привычка, ставшая частью национальной культуры некоторых европейских народов, вызывала негодование верующих американских протестантов, что нашло отражение в документах той эпохи
18. BOND T.E. The “Know-Nothings”. – The Wide-awake Gift.., p. 54 – 63.
19. ANSPACH F.R. The Sons of the Sires: A History of the Rise, Progress, and Destiny of the American Party, and its probable influence to the next presidential election. Philadelphia. 1855, p. 137 – 147.
20. LIVERMORE E. Q.K. Philander Doesticks: What He Says? N.Y. 1857, p. 242 – 244. Символика нативистов носила синкретический характер, представляя собой соединение либеральных масонских и национально-патриотических эмблем. Симбиоз правых представлений, национализма и либерально-демократических ценностей (республиканизм, антиклерикализм, индивидуализм и др.) свидетельствует о некоторой амбивалентности, двойственности идеологии “ничего не знающих”.
21. JOHNSON C. Centennial history of Erie County, New York: being its annals from the earliest recorded events to the hundredth year of American independence. Buffalo (N.Y.). 1876, p. 449- 450; HAYNES G.H. A Know-Nothing Legislature. – The New England magazine. Vol. 22, N 1, March 1897, p. 21 – 23.
22. BARRE W.L. The Life and Public Services of Millard Fillmore. Buffalo (N.Y.). 1856, p. 370 – 374; BUSEY S.C. Op. cit., p. 47 – 61.
23. ANSPACH F.R. Op. cit., p. 163.
24. BERGER M. The Revolution in the New York Party System. 1840 – 1860. Wash. 1973, p. 14 – 20; MCPHERSON J.N. Ordeal by Fire. The Civil War and Reconstruction. N.Y. 1992, p. 88 – 90.
25. Harper’s New Monthly Magazine. Vol. 5, N 30, November 1852, p. 833; Ibid. Vol. 6, N 31, December 1852, p. 120; The Herald – Onward! – The United States Democratic Review. Vol. 31, N 173, November-December 1852, p. 409 – 410.
26. HEDGES H.P. A history of the town of East-Hampton. N.Y. – Sag-Harbor (N.Y.). 1897, p. 289.
27. MCGLYNN E. Op. cit., p. 192 – 193.
28. CARROLL A.E. Op. cit., p. 238.
29. BROWNLOW W.G. Op. cit., p. 55 – 56.
30. Ibid., p. 5 – 7.
31. О “мировом заговоре иезуитов” см.: PITRAT J.С. Americans warned of Jesuitism, or The Jesuits unveiled. N. Y. 1851; M’CORRY J.S. The Jesuit in the nineteenth century: an historical sketch of the rise, fall, and restoration of the Society of Jesus. L. 1874; THOMPSON R.W. Footprints of the Jesuits. Cincinnati – N.Y. 1894.
32. CARROLL A.E. Op. cit., p. 23, 30.
33. BUSEY S.C. Op. cit, p. 66 – 82, 107 – 137.
34. См.: HOFSTADTER R. The Paranoid Style in American Politics and Other Essays. N.Y. 1965; ЭНТИН Д. Теории заговоров и конспиративистский менталитет. – Новая и новейшая история, N 1, 2000, с. 69 – 81; ЛЛОЙД ДЕ МОЗ. Психоистория. Ростов-на-Дону, 2000.
35. WHITE R.G. William Henry Seward. – The North American review. Vol. 124, N 225, March 1877, p. 219 – 220.
36. Ibid., p. 221.
37. MCGLYNN E. Op. cit., p. 194. См. также: The Works of William H. Seward. By G.E. Baker: In 5 vols. Boston. 1884; The Autobiography of Thurlow Weed. By his grandson, T. Weed Barnes: In 2 vols. Boston. 1884.
38. BENNETT D.H. The Party of Fear; From Nativist Movements to the New Right in American History. N.Y. 1990, p. 115.
39. BARRE W.L. Op. cit., p. 382. См.: Millard Fillmore Papers. By F.H. Severance. Buffalo (N.Y.). 1907. Vol. 11, p. 3 – 35.
40. Вслед за прорабовладельческим решением руководства “ничего не знающих” состоялись заседания местных советов организации в свободных штатах. Большинство из них приняли резолюции против рабства. Одним из первых высказался еще 7 августа 1855 г. в г. Спрингфилде Совет Массачусетса. Была принята новая конституция (устав), ориентировавшая Американскую партию Массачусетса на сопротивление рабовладению (“Спрингфилдская платформа”) (HAYNES G.H. Op. cit., p. 86).
41. BARRE W.L. Op. cit., p. 385, 408.
42. Ex-President Millard Fillmore. Obituary. – The New York Times, March 9, 1874, p. 1.
43. VAN BUREN M. Inquiry into the Origin and Course of Political Parties in the United States. 1867. Reprint. N.Y. 1967, p. 366 – 372.
44. Оценка текущих событий содержится в газетах Американской и Оппозиционной партий: The Decision in the Supreme Court. – Baltimore Sun (Maryland), March 9, 1857; The Dred Scott Case and the Missouri Compromise. – Natchez Courier (Mississippi), March 14, 1857; The Decision in the Dred Scott Case. – Louisville Journal (Kentucky), March 16, 1857; The Decision of the Supreme Court in the Dred Scott Case. – Little Rock Daily Gazette (Arkansas), April 4, 1857; The Insurrection at Harper’s Ferry. – Frankfort Commonwealth (Kentucky), October 21, 1859; The Harper’s Ferry Riots. – Republican Banner and Nashville Whig (Tennessee), October 22, 1859; No Pardon or Commutation of Sentence for Old Brown. – Raleigh Register (North Carolina), November 9, 1859; What Shall the South Do? – Wilmington Daily Herald (North Carolina), December 5, 1859.
45. KING E. The Great South. – Scribner’s monthly, an illustrated magazine for the people. Vol. 9, N 2, December 1874, p. 148 – 149.
46. The Democratic Party of the Nation. – The State of New York. – The United States Democratic Review. Vol. 42, N 4, October 1858, p. 261.
47. Ibid., p. 262.
48. Ibid., p. 263.
49. COPELAND D.S. History of Clarendon from 1810 to 1888. Buffalo (N.Y.). 1889, p. 268, 270 – 271. стр. 134
Вопросы истории. – 2011. – № 7. – C. 121-134
Прилуцкий Виталий Викторович - кандидат исторических наук, старший преподаватель Брянского государственного университета им. академика И. Г. Петровского.
|
