| После страшного нашествия орд Батыя на Северо-восточную Русь в 1237 – 1238 гг. прошло почти полтора века. Трудно даже представить масштабы «батыевского» разорения и опустошения земли Русской. В руинах и пепелищах лежали многие города и поселения. Оставшееся в живых население скрывалось в лесных и болотистых дебрях. Системе земледелия, созданной неимоверными усилиями древнерусских землепашцев, был нанесен страшный урон. Перед монголо-татарским нашествием Северо-Восточная Русь благодаря переходу от подсечно-огневой системы земледелия к паровой и трехпольной находилась в стадии хозяйственного расцвета.
После принятия Золотой Ордой в 1312 г. единой религии – ислама над Русью нависла еще большая опасность. Объединение разноплеменной массы кочевников под флагом единой религиозной идеологии призвано было придать Орде новую силу. С этого времени Русь действительно находилась под угрозой не только экономического, но и духовного порабощения. Однако затяжные политические и династические кризисы начали подтачивать и разрушать, казалось бы, незыблемый монолит. Такие кризисы особенно обострились в Орде после смерти Менгу-Тимура в 1281 г.
Несмотря на все страшные невзгоды, русские земледельцы создавали материальную основу для своего освобождения от монголо-татарского гнета. И, наконец, пришло время, когда объединенные полки Северо-Восточной Руси под предводительством великого князя московского Дмитрия Ивановича вышли на Куликово поле. Они бросали вызов монголо-татарскому владычеству и вступали в открытый бой с Ордой.
Растущая мощь Северо-Восточной Руси была продемонстрирована уже в 1378 г., когда на реке Воже великий князь московский разбил крупный монголо-татарский отряд. Весной 1380 г., перейдя «великую» Волгу, Мамай со своими ордами вторгся в восточноевропейские степи. Он дошел до Дона и стал кочевать в районе его левого притока реки Воронеж, намереваясь ближе к осени идти на Русь.
В это время по всем русским землям были разосланы гонцы с призывом «собирать всех людей в войско». В степь посылается первая разведка – сторожевая застава во главе с испытанными, закаленными в битвах витязями. Главная задача их была: добыть «язык». «Дикая» степь как бы поглотила витязей, и не было от них вестей. Тревога росла, вслед был послан второй сторожевой отряд, который встретил в пути возвращающихся разведчиков, которые вели с собой ордынского языка. Пленный поведал, что Мамай непременно двинется на Русь, но что он не торопиться, поджидая Ягайло Литовского и Олега Рязанского, а также осени, когда крестьяне соберут урожай.
Получив передышку, князь энергично занялся формированием русского войска. Был разослан новый приказ о сборе в Коломне 15 августа, где каждому полку будет назначен воевода. Восхищение москвичей вызвали блестяще снаряженные доблестные белозерские полки во главе с князьями Федором Семеновичем, Семеном Михайловичем, Андреем Кемским, Глебом Каргопольским и другими. Подошли дружины ярославских князей Андрея Ярославского и Романа Прозоровского, Льва Курбского, Дмитрия Ростовского. К ним присоединились устюжские полки и многие иные войска со своими князьями и воеводами. 18 августа Дмитрий Иванович побывал в Троицком монастыре и получил благословение игумена Сергия Радонежского на битву с Ордой. По просьбе великого князя московский Сергий посылает с ним на битву двух своих иноков – Пересвета и Ослябу.
27 августа войско вышло из Москвы в Коломну по трем дорогам, так как нельзя было вместиться на одно. На следующий день в Коломне состоялся общевойсковой смотр, на котором каждому полку был назначен воевода. Выйдя из Коломны, русские войска дошли до устья реки Лопасни (приток Оки) и остановились. Здесь к Дмитрию Ивановичу присоединился его воевода Тимофей Валуевич с большим дополнительным войском из Москвы.
Великий князь делает свой первый шаг, он строит южный оборонительный рубеж Руси против кочевников, так называемый Берег. Тем самым он разрушил единство, противостоящее ему, приведя в замешательство Ягайло Литовского и Олега Рязанского. Вклинившись между их войсками, он осложнил их переговоры и совместные действия. 1 сентября великий московский князь пришел на место. Именуемое «Березуй», примерно 25 – 30 км не доходя Дона. Здесь к нему присоединились литовские князья, перешедшие на сторону Москвы: Андрей Ольгердович Полоцкий с псковским войском и Дмитрий Ольгердович с переяславскими дружинами. Объединение сил русского воинства, которому предстояло выйти на Куликово поле, было завершено.
В разведку к верховьям Дона был отправлен еще один сторожевой отряд во главе с Семеном Меликом. 5 сентября разведка вернулась и привела нового языка – знатного ордынца. Пленный рассказал, что Мамай с бесчисленными ордами стоит на «Кузьмине гати», поджидает союзников и ничего не знает о приближение русского войска.
Дмитрий Иванович вскоре приказывает перейти через Дон, а по дороге он приказывает мостить мосты и искать броды. Для переправки огромного тяжелого обоза, а не для переправки воинов. Переправа началась, вероятно, еще 6 сентября и продолжалась на следующий день. Она, скорее всего, проходила в 2 км ниже устья Непрядвы, в районе деревни Татинки.
Сколько же воинов собралось под русскими стягами перед Куликовской битвой? Древние письменные источники донесли до нас противоречивые сведения: от явно преувеличенной цифры 400 тыс. до 150 тыс. бойцов. Вероятно, более реальное количество войска указал А. Н. Татищев, исчислив его примерно 60 тыс. человек. К такому мнению склоняется большинство современных военных историков, определяющих общее количество русского войска в 50 – 60 тыс. ратников. Ордынские полки, видимо, насчитывали 80 – 90 тыс. воинов.
На Куликово поле вышли полки почти всех княжеств Северо-Восточной Руси. Однако из-за междоусобиц здесь не было дружины Олега Рязанского, Святослава Смоленского, Михаила Тверского и нижегородского князя Дмитрия Константиновича. 7 сентября в шестом часу после восхода солнца вернулся из очередного дозора Семен Мелик со своей дружиной. По пятам за ним гнались ордынские разъезды. Вдруг они резко осадили коней, и увидели русскую армию готовящеюся к битве. И только теперь, до начала битвы Мамай узнал о близости объединенной русской рати. Уже 7 сентября Дмитрий Иванович с князьями и воеводами начали расставлять войска на Куликовом поле. Они уже хорошо ориентировались на местности и строили русские войска с учетом рельефа местности. Решение было верным. В туманной мгле утра следующего дня русские не успели бы продуманно расставить свои полки.
8 сентября 1380 г. чутко дремавшие воины скорее почувствовали, чем увидели, что небо понемногу стало светлеть – плотный туман окутывал Куликово поле.
С этого момента письменные источники дают нам редкую возможность проследить с точностью до часа волнующие события приближающегося сражения. Начало дня Руси отмечалось восходом солнца. В тот день солнце поднялось в 5 часов 30 минут. Еще перед рассветом сторожевые сообщили о приближении ордынцев. Но и без того «слышан бысть топот конский и шум великий».
Дмитрий Иванович с воеводами в последний раз объехал войско. Затем он вернулся под свой великокняжеский стяг с изображением «Спаса нерукотворного». Здесь великий князь снял с себя одежду и, возложив ее на любезного своего Михаила Александровича и, посадив его на коня, повелел ему на свое место под большим знаменем. Сам же решил сражаться как простой воин в передовых частях. Примерно в это же время была организованна засада: двоюродный брат Дмитрия Ивановича князь Владимир Андреевич и Дмитрий Боброк с отборными дружинами направились «вверх по Дону» в Зеленую Дубраву, где и затаились почти до самого конца битвы.
Построение русского войска на Поле характеризуется следующим образом. Среди историков преобладает мнение об участии в битве пяти основных полков, расположенных в три линии. В первой стояли Сторожевой и передовой полки, возглавлявшиеся братьями Дмитрием и Василием Всеволодовичами. Здесь также находились боярин Николай Васильевич Вельяминов с коломенцами и Семен Мелик со сторожевым отрядом.
Во второй, главной, линии русского войска располагались Большой полк и полки Правой и Левой руки. Большой полк образовывали владимирские и суздальские дружины во главе с Глебом Брянским и тысяцким великого Князя Тимофеем Васильевичем. В полк правой руки входили северские и псковские войска под предводительством Андрея и Дмитрия Ольгердовичей. Полк Левой руки возглавляли белозерские князья со своими и ярославскими дружинами. Последний рубеж образовали: Засадный полк за левым флангом и, вероятно, общий резерв, расположенный за Большим полком.
Почвенно-растительная карта Куликова поля, характеризуется ландшафтом района в эпоху сражения, показывает, что ширина наиболее удобного для битвы места достигала четырех километров. При этом имеется в виду отрезок между верховьем балки Смолки и средним течением речки Нижний Дубик. Располагаясь севернее, русские войска должны все же полностью перекрыть участок более или менее открытого поля шириной не менее 6 км. Ведь неглубокие и малозалесненные отроги балок в этом районе не могли быть серьезным препятствием для фаланговых прорывов ордынцев.
К третьему часу после восхода солнца (7 часов 30 минут) туман начал редеть. Раздались команды, и русское войско «неспешно» двинулось вперед, навстречу врагу. Сквозь редеющую пелену тумана выглянуло солнце, осветившее ряды русских полков. Свидетельство летописца: «и было то воинство светлым», ярко блестели доспехи богатырей, белели светлые одежды, которые по традиции на Руси одевали люди в торжественные, а иногда и в трагические моменты своей жизни. Навстречу им, с южной стороны Поля медленно вползала темная туча ордынского войска. Главная сила его – в страшной мощи первого, ошеломляющего удара, наносимого массированной атакой конницы. В этот момент она осыпает противника тучами стрел, нанося ему большой урон.
Для наступательных действий ордынской конницы были типичны мощные фланговые охваты, прорыв в тыл противника. Но все эти испытанные приемы оказались малоэффективны на Куликовом поле. Здесь негде было развернуться коннице. Русские полки образовали глубоко эшелонированную позицию и навязали орде прямой бой, в котором получили преимущество. Это, конечно, не означает, что уже до сражения был ясен его исход в пользу русских. Обладая исключительной подвижностью, ордынцы обычно держали в своих руках инициативу, постоянно перегруппировывая силы и меняя направления главных ударов.
Менее ясна картина расположенная в началу битвы ордынских полков. Летописец отмечает: «погани же бредут оба пол», что обычно переводиться: «поганые же идут с двух сторон поля». Однако ландшафтная обстановка заставляла ордынцев двигаться не по краям Поля, а скорее через его неширокий безлесный центр. Это, вероятно, вызвало в их рядах замешательство и необходимость перегруппировки сил, что несколько задержало начало битвы.
Примерно в то время, когда ордынские и русские войска стояли лицом друг к другу, произошел знаменитый поединок инока Пересвета с могучим татарином. «И ударились крепко копьями, едва земля не проломилась под ними, и свалились оба с коней на землю и скончались. Заминка в ордынском войске затянулась, – противник оценивал характер местности и перестраивал свои боевые порядки. В шестом послерассветном часу (11 часов 30 минут) «внезапно татарское войско быстро спустилось с холма, но дальше не пошло и остановилось, ибо не было места, где бы развернуться». Сам Мамай с приближенными поднялся на высокое место. Таким «высоким» местом считается Красный Холм, расположенный в 2,5 км южнее верховьев балки Смолки.
В центре ордынского войска, ощетинившись копьями, шла закованная в латы генуэзская пехота. Эти ландскнехтов нанял Мамай, который чувствовал свою уязвимость в прямом пешем бою. Навстречу орде, с другой возвышенности сходил великий князь со своими полками. Склоны, по которым спускались два войска, относятся, скорее всего, к отрогам балок Нижнего Дубяка и Смолки.
Осыпав русские полки тысячами стрел, ордынцы нанесли свой первый. Страшный удар. Он был смягчен стойкостью Сторожевого и Передового полков, которые все же были смяты. Под великим князем пал один конь, затем другой. Князь под ударами неприятеля отступил к Большому полку. Напряжение битвы нарастало. Мамай пытался прорваться в центр русского войска.
Открытое пространство Поля не могло вместить всех сражающихся. Задние ряды напирали на передние. И не только от оружия гибли люди, но и от великой тесноты задыхались и конями топтались. И не могли кони ступать, ибо везде были мертвые.
В 7-м часу (12 часов 30 минут) еще твердо стоят русские полки, но уже, отдельные удары группы ордынцев прорвались через позиции Большого полка. Они дважды подсекали великокняжеский стяг, убили стоявшего под ним Михаила Бренка. Сам Дмитрий Иванович, получивший многочисленные удары, был не в силах больше биться. Он «склонился с побоища» и с трудом дошел до ближайшей дубравы.
К 8-му часу (13 часов 30 минут), изнемогая под натиском ордынцев. Все еще удерживая свои позиции Большой полк с владимирскими и суздальскими дружинами. Князь Глеб Брянский и тысяцкий Тимофей Васильевич здесь бились. На правом крыле князь Андрей Ольгердович не раз бросал свой полк в контратаку.
Попытка Мамая прорвать центр русского войска не удалась. Завязнув в глубоких построениях Большого полка, он переносит главный удар на левое крыло русского войска. Здесь стояли храбрые белозерские дружины. С самого севера земли Русской пришли они на Куликово поле, и все полегли в этот час, не отступив ни шагу. Ордынцам удалось прорвать заслон. Дрогнули молодые новобранцы московского ополчения, некоторые не выдержали страшного напряжения битвы и начали отступать. В образовавшуюся брешь Мамай сразу бросил свои последние конные резервы.
Тогда Дмитрий Ольгердович с резервом «вступи на то место, где оторвался левы полк, и нападе с северяны и псковичи на большой полк татарский». Этот маневр на время укрепил левый фланг русского войска. Но он продолжал прогибаться и местами разрываться под ударами все новых волн ордынской конницы. В этот момент русские были прижаты к крутому откосу правобережья Непрядвы. Кое-где ордынцам удалось, видимо, сбросить их в реку и, преследуя, перейти на ее левый берег.
К 9-му часу (14 часов 30 минут) единого фронта на левом фланге русских уже не существовало. Чаша весов все больше склонялась в пользу Орды. Солнце понемногу стало клониться к закату. Шел уже четвертый час непрерывной битвы. За трагическими событиями на левом фланге русских с волнением следили тысячи бойцов засадного полка, затаившись в Зеленой Дубраве. Здесь в течение всей битвы скрывался отборный полк – последний резерв русского войска.
Воины Засадного полка с нетерпением ждали своего часа и рвались своим гибнущим товарищам. Особое нетерпение проявлял князь Владимир Андреевич – он хотел поскорее броситься в битву. Но многоопытный воин Дмитрий Боброк чувствовал, что время еще не приспело. Нужно было ждать, когда ордынцы и их кони совсем измотаются в сражение.
Решающий миг был уловлен точно. Примерно в 9 часов после восхода (14 часов 30 минут) солнца, вырвавшись из Зеленой Дубравы русские войны Засадного полка, словно соколы испытанные сорвались с золотых колодок, на ту великую татарскую силу; а стяги их направлены твердым воеводою Дмитрием Волынцем, и были они как лютые волки, напавшие на овечье стадо, и стали поганых татар сечь немилосердно. Неожиданный удар свежих сил русских буквально ошеломил уже торжествовавших победу ордынцев. Паника охватила сначала их правый фланг, а затем перекинулась на все войско. И побежали татары дорогами «неуготованными», и многие были побиты, так как не было у них сил сопротивляться, ибо «кони их на побоище истомились».
Большая часть ордынцев бросилась бежать на юг, в спасительные степные просторы. Русские воины гнали их до Красивой Мечи и «множество татар истопиша». Другая часть ордынцев, прорвавшаяся во время боя к Непрядве, попала в смертельный мешок и, видимо, полностью была уничтожена.
Вечерело. Клубившаяся над Полем пыль медленно оседала, покрывая, как саваном, мертвых и израненных. Со всех сторон неслись стоны и крики. Князь Владимир Андреевич, вновь укрепив великокняжеский стяг, стал созывать оставшихся в живых воинов. Начались поиски великого князя Дмитрия Ивановича. Многие свидетельствовали, что видели его сражающимся во время битвы. Наконец два воина, уклонившись в правую сторону к дубраве, нашли великого князя под новосрубленной березой, «едва точию дышуща, аки мертв». Доспехи великого князя были все иссечены. Появление Дмитрия Ивановича вызвало всеобщее ликование. Звучали сигнальные трубы, и со всего Поля к нему стали стекаться оставшиеся в живых воины. Наступившая ночь прервала печальный подсчет павших.
Наутро Дмитрий Иванович, «отдохнув от труда своего и от поту своего, и от болезней своих утешився… все воинство възвесели сладками словесы и вохвали их и въезвеличив» славную победу над Ордой. С оставшимися в живых князьями и воеводами он объехал Куликово поле. И увидели они горы трупов, и наехали они на место, где «лежаху вкупе восмь князей белозерских убиенных». Вблизь них лежал любимый великим князем Михаил Брено и множество князей и бояр Большого полка. Тут же увидел Дмитрий Иванович побитыми Семена Мелика и своего воеводу Тимофея Волуевича. В другом месте они наткнулись на тело Александра Пересвета – инока Троицкого монастыря, посланца Сергия Радонежского.
Потрясенный зрелищем побоища, великий князь попросил сосчитать всех князей, бояр и служащих людей, павших и оставшихся в живых на Куликовом поле. И подсчитали 40 тысяч живых, а 20 тысяч убитых. Раненые в тот же день, 9 сентября, были отправлены домой на телегах. Два дня еще стоял Дмитрий Иванович «на костях» – на поле брани. Усеянном трупами, хороня погибших. Затем «мало отступя», стоял еще четыре дня, на поле брани, считая оставшихся в живых и деля добычу, взятую на татарском стане.
Восемь дней стоял Дмитрий Иванович на поле Куликово. Пришло время возвращаться домой, войско Дмитрия Ивановича переправилось через Дон и пошло по Рязанской земле, где в страхе метался Олег Рязанский, ожидавший великую кару за свою измену. Но великий князь был настроен миролюбиво: он не стал «воевать» Рязанскую землю. Здесь некоторые полки отделились от основного войска и двинулись в свои княжества. 21 сентября русская рать вошла в Коломну. В Москву она вступила 28 сентября. Здесь победителей, «одолевших нечистивого и гордого Мамая», ожидала восторженная встреча. Весть о победе давно уже долетела до Кремлевских стен, разнеслась по всем русским княжествам, достигла иноземных пределов.
Но кроме всеобщей радости на Руси были и плач великий по погибшим, и тревога за дальнейшие судьбы страны. Эти настроения имели серьезные основания: уже через два года на ослабевшую Русь напал хан Тохтамыш. Который к этому времени захватил власть в Орде. Появившись из-за Волги орды Тохтамышы разбили войско Мамая, который «с великой яростью» готовил новый подход на Москву. После поражения Мамай бежал к Черному морю, в Кафу, где и был убит.
Список литературы: книга «История и география Куликова поля» Н. А. Хотинский издательство
«знание» г. Москва 1988 г. №2.
 
Выполнил:
ученик 10Б класса
средней школы №68
Казаков
Александр
г. Ярославль
1999г.
План сражения на Куликовом поле. 8 сентября 1380г.
|
