Сочинение: Этногенез

Министерство общего и профессионального образования

Российской Федерации

Новгородский Государственный университет

Имени Ярослава Мудрого

Кафедра «Прикладная математика и информатика».

Реферирование источника:

Л.Н. Гумилев «Этносфера: История людей и

история природы».

Преподаватель:

Биндюкова Г.Н.

Студент группы

№ 3311

Савельева Евгения

Сергеевна.

Новгород Великий

2003г.

Содержание

1. О термине «Этнос» 3

2. Этнос как явление 8

3.Этнос и категория времени 12

4. Этногенез и этносфера 14

5. Четыре фазы этногенеза 17

6. Пассионарность 18

7. Природа пассионарности 20

Выводы 21

Литература 22

1. О термине «Этнос»

Человечество, как и любая биологическая форма, стремится к распространению по всей поверхности земного шара. Действительно, корабли бороздят просторы океанов с глубокой древности, в условиях пессимума живут племена Африки, Южной Америки и других континентов, даже в пустынях археологи находят следы существования древних поселений, а полярные зоны осваиваются экспедициями.

В отличие от большинства млекопитающих, Homosapiens нельзя назвать ни стадным, ни индивидуальным животным. Человек существует в коллективе, который в зависимости от ситуации можно назвать либо обществом, либо народностью. Однако эти два понятия настолько различны между собой, что их сравнение бесполезно – как нельзя сравнивать, например, длину и вес; степень нагрева и электрический заряд. И если общественное развитие человечества изучено всесторонне: все мы знаем, что общество развивается по спирали, то вопрос о народностях, которые будем именовать этносами, крайне запутан и противоречив. Несомненно, каждый человек на вопрос о том, кто он, ответит: «Я русский» или «Я француз», тем самым определяя свою этническую принадлежность. Но это еще не все. С другой стороны, тот же карел из деревни, приехав в российский город (например, Ленинград), назовет себя русским, но в своей деревне будет именоваться карелом, и это без тени лжи. Аналогичная ситуация складывается и во Франции, где кельты-бретонцы и иберы-гасконцы, живя на своей малой родине и одеваясь в свои костюмы, тем не менее являются французами. Разве можно сказать про бретонского дворянина Шатобриана и Жиля де Ретца, соратника Жанна д’Арк, что они не французы? Таким образом, очевиден вывод, что понятие этнической принадлежности – релятивное, а не абсолютное.

Значит, этнос – коллектив особей, противопоставляющий себя всем прочим коллективам. Этнос более или менее устойчив, хотя и его существование конечно во времени. Для определения этноса сложно найти какой-либо реальный признак, кроме признания каждой особи: «мы такие-то, а все прочие – другие». Исчезновение и возникновение этносов, установление принципиальных различий между ними, а также характер этнической преемственности носит название этногенеза.

Достоверный материал для анализа можно почерпнуть из так называемой исторической эпохи, представляющей собой период в 3000 лет, с XII в. до н.э. по XIX в. н.э. Для исключения аберрации близости или дальности следует ограничиться этой наиболее полно изученной эпохой.

Наилучшим методом исследования полученного материала, по мнению автора, будет синхронистическая методика, основанная на сопоставлении сведений. Она характерна не только для гуманитарных, но и для естественных наук, где особенно важно установление связей между фактами. Следовательно, проблему этносов надо поместить на стыке трех наук: истории, географии-ландшафтоведения и биологии – экологии и генетики. А коль скоро так, то можно дать второе определение термина этнос: этнос – специфическая форма существования вида Homosapiens, а этногенез – локальный вариант внутривидовой эволюции, происходящей под влиянием исторического и хорономического (ландшафтного) факторов.

При изучении общих закономерностей этнологии, прежде всего надлежит отметить, что подлинный этнос и этноним, то есть этническое название вовсе не одно и то же. Примеров может служить история древнеримской цивилизации. Первоначально римлянами могли считаться исключительно те, кто являлся гражданами полиса Рима; по мере расширения границ империи, в эпоху I-II вв. количество римлян резко возросло за счет включения в их число почти всех жителей провинций. В дальнейшем римлянами были названы все, свободные жители на территории Римской империи, в том числе греки, галлы, германцы, берберы и т.д. В таком виде этнос просуществовал достаточно длительное время и не распался. Экспансия Рима на другие территории позволила создать грандиозную империю, причем первоначальное этническое наименование не имело ничего общего с последующим. Более того, историческую преемственность можно усматривать даже между римлянами и румынами, так как последние селились на Дунае – месте ссылки подданных Римской империи и только впоследствии приняли название «румыны» – то есть «римляне». Отсюда вытекает, что слово меняет смысл и содержание и не может служить опознавательным признаком этноса.

Возможно, ответ на существо проблемы этнологии сможет дать история – наука, эталоном которой является государство, племенной союз или подобные образования. Однако часто такие общины, обладающие всеми качествами этноса, весьма неустойчивы и дробятся, и хотя общность исторической судьбы порой способствует образованию и сохранению этноса, все же историческая судьба может быть общей и у двух-трех народов. Так, например, англосаксы и уэльсские кельты объединены с XIII в., однако не слились в один этнос. Следовательно, этническое становление лежит глубже, чем явления исторического процесса, а история способна помочь этнологии, но не заменить ее.

Многие этносы делятся на племена и роды. Можно ли это считать обязательной и неотъемлемой принадлежностью этноса, или, возможно, формой коллектива, предшествовавшей появлению самого этноса? Определенно, что нет. Прежде всего, далеко не все народы имели за весь период своей истории родовое или племенное деление. Такового нет и не было у испанцев, французов, румын, англичан, итальянцев и многих других народов. Вероятно, этих вполне развитых народов родоплеменное деление заменено делением классовым, что является установленным фактом, не подлежащим пересмотру. Зато у народов с родоплеменным устройством деление на кланы несет функцию поддержания самого этнического единства. Деление этноса на племена является как бы «скелетом», позволяющим наращивать мышцы и тем самым набирать силу для борьбы с окружающей средой. Точно также при рассмотрении западного общества можно обнаружить деление этносов на группы – консорции. Каждый класс мог состоять из разных консорций: так, например, во Франции господствующий класс включал в себя представителей рыцарей, феодалов, высшего духовенства, ученых, городского патрициата и т.д. В буржуазном обществе присутствуют уже не те консорции, но принцип остается единым. Конечно, консорции неизмеримо менее стойки, чем родоплеменные связи, но и последние не вечны. Существуют также конвиксия – единицы, объединенные общностью быта. Среди таких образований – старообрядческая община, участники которой не приняли некоторых реформ церковного обряда. Она просуществовала до начала XX в., и только потом стала постепенно рассасываться, так как повод для ее возникновения давно перестал существовать, осталась лишь инерция. Конвиксии, как и другие внутриэтнические сущности, поддерживают целостность этноса. Дробление внутри этноса есть условие, характерное для любых эпох и стадий развития.

Итак, ни одна из гуманитарных наук не способна дать исчерпывающего ответа на существо проблемы этнологии и этногенеза. Значит, надо анализировать данный вопрос с точки зрения наук естественных.

Согласно биологической концепции, человечество представляет собой вид Homosapiens, и тогда ему свойственны все закономерности развития любого вида млекопитающих. Как и всем животным, человеку присуще инстинкт продолжения вида (размножения), стремление распространить свое потомство на наибольшую площадь (ареал), а также способность приспособления к среде (адаптация). Населяя конкретный биоценоз – связанную систему экологических, исторических и физиологических форм, человечество, как и любая другая популяция, стремится распространить свое влияние за пределы данного биоценоза, определенным образом видоизменяя его и вызывая тем самым сукцессию – смену биоценозов[1] . В этом приближении этнос является биологической единицей, таксономически стоящей ниже вида, как популяция, а само этническое деление человечества – одним из способов адаптации в ландшафтах не столько в структуре, сколько в поведении. Благодаря применению естественных наук отыскана дефиниция, которую невозможно найти в науках гуманитарных.

Но, помимо этого, необходимо отделить этнологию от чисто биологической дисциплины - антропологии, науки о человеческих расах, ведь расы тоже рассматриваются как таксономические единицы ниже вида. Расы и этносы – понятия не только не совпадающие, но и исключающие друг друга, так как каждый этнос состоит из смешения двух и более рас, а каждая раса, в свою очередь, входит в состав многих этносов. Достаточно вспомнить Европейскую Россию, где насчитывается пять расовых компонентов второго порядка, не говоря о пришлых монголоидных элементах, чтобы решить данный вопрос. Расовая теория к этнологии неприменима. Следовательно, этносы отличаются друг от друга чем-то другим, хотя и не менее значительным.

Итак, определив этнос как подвид в биологическом аспекте, автор предлагает рассмотреть проблему на стыке исторических, географических и биологических наук. Л.Н. Гумилев отмечает также, что этническая структура всегда возникает в определенных и неповторимых условиях, ином ландшафте, что накладывает отпечаток на ее дальнейшее развитие.

2. Этнос как явление

Согласно принятой Аристотелем зоологической систематике, этнос — мельчайшая таксономическая единица, определя­емая не столько по признакам соматическому или физио­логическому, сколько по поведению. То есть, представители одного и того же этноса в определенных критических условиях реагируют сходно, а члены иных этносов по-иному. Собственно, только в этом и проявля­ется «психический склад», считающийся одним из призна­ков нации. Разумеется, здесь должны приниматься во вни­мание только статистические средние из достаточно боль­ших чисел, с уклонениями во все стороны. Однако, по­скольку мы почти всегда имеем дело либо с народами мно­гочисленными, пусть недостаточно обособленными, либо с народностями, четко отграниченными от соседей, пусть даже численно малыми, то отмеченная неопределенность является величиной, которой должно пренебречь. Этнос, как и вид, по определению Аристотеля, «это не сводимая ни на что другое особенность, делающий предмет тем, что он есть»[2] . Именно поэтому этнос не являет­ся ни спекулятивной категорией, ни философским обоб­щением тех или иных черт. Он ощущается нами непосред­ственно, как свет, тепло, электрический разряд, и, следовательно, должен изучаться как одно из явлений природы, биосферы, а не как гуманитарная концепция, возникаю­щая в мозгу наблюдателя.

В отличие от социальных таксономических единиц, как принятых в историческом материализме — формации, так и в буржуазной западноевропейской социологии — циви­лизации, этносы при возникновении связаны с определен­ными ландшафтными районами. Для общественного разви­тия наличие этносов является только фоном, правда, необ­ходимым, потому что если нет людей, то нет и закономер­ностей общественного развития, а люди до сих пор не существовали вне этносов.

Несмотря на существование особей, не помнящих родства, какими были, например, рабы в Древнем Риме, их также можно причислить к этносу, только с современной, а не древнеримской точки зрения, ведь римское общество без них не могло существовать. Точно также причислялись к определенному этносу и люди, перешедшие в данный этнос путем смены традиций, вероисповедания (в средние века). Ренегат мог вообще не уделять внимания вопросам веры – важно было то, что он порвал с прошлым и включился в новый коллектив - этнос.

Таким образом, процессы индивидуального приспособления у всех животных осуществляются с помощью механизма услов­ного рефлекса.

1) Приобретение в онтогенезе условных связей с ре­альной действительностью обеспечивает животному ана­лиз и синтез факторов внешней среды и активный выбор оптимальных условий для своего

существования по дан­ным сигналов.

2) Своевременная информация через сигналы о при­ближающихся событиях обеспечивает животному воз­можность осуществить профилактические адаптивные ре­акции и подготовить адекватным образом функциональ­ное состояние организма.

3) Функциональная преемственность наблюдается:

между поколениями — родителями и потомством, члена­ми сообщества или стада, а для человека — преемствен­ность цивилизации[3] .

Однако стоит уделить внимание и тому факту, что одним из наиболее характерных свойств человечества является его почти повсеместная приспособленность к среде. Адаптация к той или иной местности зависит часто от условий, в которых живет особь, а потому для приспособления к ландшафту человек был вынужден его изменять. В свою очередь, изменение условий существования иной раз влияет на этносы настолько сильно, что образуются новые варианты и создаются модификации, более или менее или менее устойчивые. Иными словами, стоит обратить внимание на характер и вариации антропогенного фактора ландшафтообразования с учетом деления человечества на этносы. И все же вопрос, как влияет на природу человечество, слишком глобален; целесообразнее проследить, как влияют на нее разные народы на разных стадиях своего развития. В данном случае стоит применить метод классификации и систематики, позволяющий разбить этносы на две группы согласно их отношению к биоценозам – это так называемые персистенты, то есть этносы, застывшие на определенной точке развития и относящиеся к природе консервативно и сукцессии, чье отношение к природе кардинально отличается от только что названного вида этносов. Для наглядного представления можно привести пример этносов, удовлетворяющих первому условию: некоторые индейские племена, жившие на территории Северной Америки до прихода европейцев, враждовали с соседними племенами, причем в междоусобных войнах погибало очень много людей. Причиной этого были не столько напряженные отношения между ними, сколько необходимость регулировать численность населения ввиду ограниченности пищевых ресурсов. То есть убийство ради убийства, своего рода природная конкуренция. В таком случае природные богатства остаются в сохранности, и говорить о каком-либо изменении природы не приходится. Впрочем, другие индейские племена – ацтеки, весьма интенсивно изменили место своего обитания – Мексиканское нагорье, где они строили теоккали (вариация рельефа), соорудили акведуки и искусственные озера, сеяли маис, картофель, разводили кошениль – насекомое, дающее краситель. Примером еще одной цивилизации, оказавшей значительное влияние на природный ландшафт своей страны, стал Китай, причем китайцы превратили территорию равнины между Хуанхэ и Янцзы из влажных джунглей, изобилующих растительностью, дикими хищниками и непригодных для жизнедеятельности человека, в то, что мы можем созерцать сегодня, именно целенаправленным изменением ландшафта.

Суммируя все наблюдения, приведенные выше, можно сказать, что этногенез, т.е. творческое преоб­ражение этнических коллективов и сопутствующее ему антропогенное видоизменение ландшафтов, проис­ходят на поверхности земли то тут, то там, своего рода толчками, после чего следуют периоды затухаю­щей инерции, переходящие в устойчивое состояние равновесия между этносами и окружающей географи­ческой средой.

А теперь следует перевести данное обобщение на язык смежных научных дисциплин, причастных к исследуемой проблеме.

В плане диалектического материализма момент творче­ской динамики этноса соответствует скачку при переходе количества в качество.

В плане зоогеографии — это антропогенная сукцессия, затухающая вследствие сопротивления среды.

В плане геоморфологии — это тектонические микроиз­менения, где этносы приравниваются к прочим природным факторам. Развалины городов можно рассматривать как метаморфизованный антропогенный рельеф.

В плане генетики — это микромутация, появление но­вого признака, который в процессе эволюции утрачива­ется. Передача его от поколения к поколению происхо­дит не столько передачей генотипа, сколько посредством «сигнальной наследственности», видоизменение которой легко увязывается с фактором отрицательного отбора.

В плане истории культуры – это возникновение и утрата традиции; явление, не объясненное и поныне.

3.Этнос и категория времени

Одним из индикаторов определения состояния народа, удобным для классификации, является отношение этнического сознания ко времени. Несмотря на то, что считается очевидным существование ньютоновского времени, привычного человечеству и эйнштейновского, зависящего от скорости, не для всех народов это – общедоступная истина. У чукчей, например, не играет роли ни смена времен года, ни возраст человека. Значимыми для них являются лишь такие события, как убийство медведя или приезд товарища с товарами. Другие народы устанавливают хронологию по поколениям, третьи - как древние тюрки – по фенологическому календарю. В Европе и на Ближнем Востоке существует циклическое восприятие времени, то есть дни недели в таком случае носят название планет или просто числительных. Однако такая система летоисчисления ограничена, а потому потребовалась иная, усовершенствованная хронология, начало которой было положено еще народами Средиземноморского бассейна. Это линейная система отсчета, где годы носили названия лиц: царей, архонтов, консулов, а их совокупность образовывала ряд. Так, в Древнем Риме летоисчисление велось по именам консулов: «в консульстве Юлия и Кальпурния», а впоследствии был введен юлианский солнечный календарь. В феодально-раздробленной Европе этническая интеграция стала ощутимой лишь в конце XIV века; тогда же была введена единая линейная хронология, распространившаяся теперь на всю Ойкумену. Что касается эйнштейновского времени, то оно также нашло свое отражение в этнографическом материале. Во многих сказках и легендах время рассматривалось не как нечто статическое и определенное, а как относительная субстанция. Известен эпизод из Библии, в котором Иисус Навин во время боя евреев с обитателями Палестины остановил солнце. Здесь можно увидеть такой пример, что за короткое время боя было совершено так много подвигов, сколько нельзя совершить обычно. На относительность времени указывается и в индийском учении Будды, согласно которому временем можно управлять, оно не является линейным и изоморфным. Это роднит буддийское восприятие с теорией относительности Эйнштейна.

Рассматривая различные народности, можно видеть связь между характером отсчета времени и «цивилизованностью» народа. Эту связь легко представить в виде таблицы:

Оба предела – нижний и верхний – практически не используются в реальном становлении этносов, так как подавляющее большинство явлений лежит между ними.

Приведенные выше наблюдения позволяют сделать вывод, что этносам, находящимся в развитии, присущи не только приобретения, выражающиеся в усложнении восприятия времени, но и утраты, влекущие за собой упрощение этого восприятия. А поскольку речь идет не об индивидуальностях, а об относительно больших количествах людей, то можно отнести отмеченные нами колебания этнической среды к вариациям стерео­типа поведения, являющегося основным признаком объективного определения этноса. А из этого вытекает вывод, что степень разнообразия не случайна, а харак­теризует возраст этноса, при начале этногенетического процесса идет усложнение, при затухании — упроще­ние.

4. Этногенез и этносфера

Если рассматривать представителей различных этносов, всегда найдется отличие, не относящееся даже к индивидуальным особенностям, в то время как одежда, образ жизни, профессия могут быть аналогичными.

Приведенный пример может показаться несущественным, да и сама проблема не заслуживающей внимания, однако если обратиться к историческому опыту, можно увидеть, что наряду со спонтанным общественным развитием по спирали присутствуют локальные ритмы иного происхождения. Одни народы полностью исчезают с лица земли; другие, напротив, возникают вследствие вспышки определенного рода активности. Подобное этническое развитие часто не имеет ничего общего с развитием общественным и тем более со сменами формаций – очень редко в историческом процессе происходит совпадение смены формаций и появления новых народов, тогда как в пределах одной формации достаточно часто возникают новые этносы.

Возвращаясь к исходной точке, автор осмысливает зримое проявление различия этносов – противопоставление себя всем остальным. Вероятно, это – не единство языка, ибо есть этносы, говорящие на двух и более языках, коими являются французы, в то время как на арабском языке говорят несколько разных народов, как, впрочем, и на английском. Языковые особенности не мешали кельтам сражаться во времена французской революции за бурбонские лилии. Это означает только одно – этнические связи много сложнее и мощнее языковых.

Каждый этнос имеет свою собственную внутреннюю структуру, неповторимую для других этнических субстанций. Внутренняя структура этноса – это строго определенная норма отношений между коллективом и индивидом, а также коллективом между собой. Эта норма негласно существует во всех областях жизни и быта, воспринимается в каждом отдельном этносе как единственно возможный способ существования. Поэтому для членов конкретного этноса она незаметна, в то время как иноплеменникам сразу бросается в глаза. Историческим примером могут служить отношения между скифами и древними греками. Последние никак не могли понять обычай варварских племен напиваться во время своих праздников до бесчувствия, скифы же чувствовали омерзение, наблюдая вакхические пляски греков. Увидев своего царя, участвовавшего в таком сомнительном действе, они просто убили его. Подобных примеров можно привести любое количество, в том числе и в отношении нормативов, поддерживающих этническую структуру. В аспекте гуманитарных наук описанное явление известно как традиция и модификация социальных взаимоотношений, а в плане естественном оно столь же закономерно трактуется как стереотип поведения, существующий в локальных зонах и внутривидовых популяциях. И несмотря на то, что традиция, казалось бы, не имеет никакого отношения к биологии, у некоторых животных, имеющих процессы сигнальной наследственности, присутствует традиция, то есть условный рефлекс, передающийся от родителей к детям в процессе воспитания[4] . У человека это именуется «преемственностью цивилизации», которую обеспечивает «сигнал сигналов» – речь.

Далее автор переходит к вопросу о том, является ли сочетание ландшафтов причиной этногенеза или только благоприятствует ему. Если бы причина возникновения новых народов лежала в географических условиях, то они, как постоянно действующие, вызывали бы народообразование постоянно, а этого нет. Более того, искусственные ландшафты ведут себя так же, как естественные – в смысле воздействия на этнос. Так, иногда коллектив предпринимает титаническую работу по перестройке природы согласно тем требованиям, которые он к ней предъявляет. После выполнения данной миссии этнос живет за счет привычного ландшафта и лишь поддерживает его. Однако в случае неудачных социальных преобразований или войн этнос приходит в упадок, как и созданный им ландшафт. Так было в Древнем Египте, в Северном Китае, Месопотамии. В другом случае воздействие этноса на ландшафт бывает малозаметным, так как сводится к эксплуатации природных богатств – примером может служить переселение европейских колонистов в Америку и последующее уничтожение ими бизонов. Несомненно, что этногенез в определенной мере обусловлен географическими условиями, хотя происходит в большей мере благодаря иным причинам.

Итак, общий признак для динамического состояния любого этноса — способность возникшей популяции к так называемым «сверхнапряжениям», ко­торые проявляются либо в преобразовании природы, ли­бо в миграциях, тоже связанных с изменением ландшаф­та на вновь освоенных территориях, либо в повышенной интеллектуальной, военной, организационно-государст­венной, торговой и т.п. деятельности. Почти все извест­ные нам этносы сгруппированы в своеобразные конст­рукции — «культуры», или «суперэтнические целостно­сти». Первоначально этнос занимает район, в котором он появился и соседствует, не всегда мирно, со своими «сверстниками». Затем, набрав силу, он мигрирует, оста­вив на родине часть своего состава. При этом он обяза­тельно теряет изрядную долю первоначального запаса энергии. Некоторые этнические группы гибнут, а другие, попав в изоляцию от мощных соседей, превращаются в изолированные, реликтовые этносы, у которых нет ни прироста населения, ни саморазвития общественного бы­тия, а модификации происходят только при воздействии соседей.

Следовательно, этногенез можно понять как множест­во процессов этногенезов в тех или иных регионах. Рит­мичности в описанном феномене нет. Это указывает, что здесь наблюдается не явление саморазвития, а влияние экзогенных факторов, своего рода толчков, после кото­рых инерция постепенно затухает. Для спонтанного обще­ственного развития по спирали этносфера и этногенез яв­ляются фоном. Причину же, вызывающую образование этносов, можно обнаружить, только проанализировав ис­торию человечества в этническом аспекте.

5. Четыре фазы этногенеза

В этой главе автор рассматривает несколько этногенетических фаз – фазу исторического становления, когда процесс развития этноса идет весьма продуктивно; затем – исторического существования, в ходе которой складывается комплексное своеобразие этноса; после чего Л.Н. Гумилев говорит о существовании фазы исторического упадка, варьирующейся по своей протяженности и, наконец, о фазе исторических реликтов, целиком зависящей от историко-географических особенностей данной местности. Для наглядного представления изложенного автор обращается к истории древнеримского суперэтноса. Период его существования можно разбить на фазы; тогда фазой исторического становления будет эпоха от основания Рима до окончания латинских войн, когда новый этнос подчинил себе всю Среднюю Италию. Следующий период – фаза исторического существования – началась успешными завоеваниями Рима: победа над Карфагеном, Македонией и другими государствами древнего мира. Эта фаза продолжалась и во время восстаний «союзников», требовавших уравнения в правах с римлянами, и в период «золотой посредственности» Октавиана Августа, а закончилась она лишь после смерти Марка Аврелия. В дальнейшем римляне стали сливаться с провинциалами, войска (преторианская гвардия) были распущены, хоть и не сразу, началось постепенное ослабление империи. Но это не следует считать концом римского этноса, который еще продолжал существовать. Конец произошел несколько позже, после нашествия варваров и Великого переселения народов – но это уже совсем другая история. Примеры рождения и умирания этносов многочисленны – это и арабский мир в средние века, и Древняя Эллада, и Македония…Все они только подтверждают теорию Л.Н. Гумилева о фазовом, циклическом развитии этносов, их смене. [Более подробно об этом автор высказывается в своей книге «Конец и вновь начало»].

6. Пассионарность

Формирование нового этноса всегда начинается одной особенностью; непреоборимым внутренним стремлением небольшого числа людей к крайне активной целенаправ­ленной деятельности, всегда связанной с изменением ок­ружения (этнического или природного), причем достиже­ние этой цели, часто иллюзорной или губительной для са­мого субъекта, представляется ему ценнее даже собст­венной жизни. Это, безусловно, отклонение от видовой нормы поведения, потому что описанный импульс проти­воречит инстинкту самосохранения. Этот импульс может быть связан как с повышенными способностями (талант), так и со средними, и это показывает его самостоятель­ность среди прочих импульсов поведения, уже описанных в психологии. Автор называет эту черту пассионарность, что в переводе с латинского означает «страсть». Пассионарность обладает различными модусами – то может быть алчность, властолюбие, гордость, тщеславие, равной легкостью толкающие пассионарную особь на подвиги или преступления. Ярким примером пассионария может служить Наполеон I. После египетского похода он стал настолько богатым, что мог бы безбедно прожить всю оставшуюся жизнь, однако он не остановился на этом, продолжив завоевания. Известно, что это закончилось печально.

Конечно, пассионарные особи бывают разных типов – истинные пассионарии, как Наполеон или Юлий Цезарь; «гармоничные особи» не стремящиеся переделать мир – такими были парижские буржуа, кричавшие: «Мы хотим не воевать, а торговать!»;существуют и так называемые субпассионарии, являющие собой почти полною противоположность пассионарным особям. В истории эта группа наиболее ярко представлена солдатами-наемниками, ландскнехтами, конкистадорами, миссионерами и подобными элементами. Они характеризуются повышенной реактивностью, пониженной целеустремленностью. Значит, в основе трех характеристик лежит не банальное деление на «толпу» и «героев», а лишь разная степень выраженности такого качества, как пассионарность. Ничего общего с какими бы то ни было классовыми, сословными подразделениями отмеченные выше характерологические типы не имеют, хотя пассионарность может быть характерна для этноса целиком, а не просто для одного человека.

Таким образом, именно такая черта, как пассионарность, присущая определенному количеству людей, становится, по мнению автора, основополагающей причиной возникновения этноса. По мере изменения уровня пассионарности происходят закономерные изменения и в этносах, наступает та или иная стадия развития, и развитие это подтверждается многими историческими примерами.

7. Природа пассионарности

Пассионарность, согласно Л.Н. Гумилеву, имеет отношение не столько к психологии, сколько к природе. Известно, что в биосфере происходят мутации, ведущие к изменению генофонда организмов. Вполне возможно, что существует ген, определяющий пассионарность, и его активизация наступает под воздействием тех или иных природных факторов. Кроме того, академик В.И. Вернадский, основоположник учения о биосфере, предлагал рассматривать любое действие живого вещества как генератора свободной энергии[5] . Автор утверждает, что именно под воздействием этой энергии, способной производить работу, появляется пассионарность.

Поскольку люди входят в биосферу Земли, они не могут избегнуть воздействия биохимических про­цессов, формирующих их подсознание или сферу эмоций. А эмоции не в меньшей степени, чем сознание, толкают людей на поступки, которые интегрируются в этногенные и ландшафтогенные процессы. Разница же между созна­тельной и эмоциональной областями поведения этниче­ских сообществ в том, что первая подчиняется закону спонтанного общественного развития, а вторая связана с энергетическими толчками. В результате возникает пассионарное поколение, постепенно утрачивающее инерцию пассионарности из-за сопротивления среды и переходя­щее к реликтовому состоянию этно-ландшафтного равно­весия.

Выводы

Таким образом, в своей книге «Этносфера: История людей и история природы» Л.Н. Гумилев повествует о этногенетических процессах, происходящих в Ойкумене, а также о том, какое воздействие оказывают они на человеческую популяцию. Ограничив период, подлежащий изучению, эпохой в 3000 лет (так называемый исторический период), автор

исследует главные, на его взгляд, закономерности этногенеза, причем под этносом он понимает биологическую единицу, таксономически стоящую ниже вида, как популяция. Науку этнологию Л.Н. Гумилев помещает на стыке истории, географии и биологии, и только такой подход способен помочь исследователю разобраться в столь запутанной проблеме. Автор рассматривает несколько категорий, характерных для того или иного этноса – таких, как язык, временное и пространственное мировосприятие, преемственность поколений, а также способность к так называемым «сверхнапряжениям», проявляющихся в усиленном преобразовании природы, неизвестном дотоле либо в миграциях (как Великое переселение народов). Следовательно, существует нечто, лежащее, возможно, даже вне человеческой психики, но определяющее все поступки данного индивида на протяжении всего его жизненного пути. Это новое качество Л.Н. Гумилев назвал пассионарностью, причем на конкретных исторических примерах рассказал о ее вариациях и модусах – полюсах. В зависимости от уровня пассионарности этноса формируется его историческая судьба в данный момент; и наряду с общественным развитием существует развитие этническое, обусловленное пассионарностью и проходящее через ряд стадий. Этапы, через которые проходит любой этнос, достаточно давно замечены и даже описаны историками, однако такого полного объяснения с учетом этнических особенностей не смог дать никто. В этом – неоценимый вклад Л.Н. Гумилева в историю, заслуживающий внимания читателя. Более подробно о пассионарности и стадиях этногенеза (подъема, акматическая, надлома, инерционная, обскурации, реликта) можно прочитать в книге «Конец и вновь начало», чье название уже говорит нам о бесконечном процессе смены популяций, ареалов и этносов в Ойкумене.

Литература:

Гумилев Л.Н. Этносфера: История людей и история природы.-М.: Экопрос, 1993.-544 с.

[1] Калесник С.В. Основы общего землеведения. М.,1965, стр. 362

[2] Аристотель. Политика. М.,1911, стр.268

[3] Лобашев М.Е. Сигнальная наследственность. - В кн.:Исследования по генетике, т.1. Л.,1961, стр. 4-5

[4] Лобашев М.Е. Сигнальная наследственность. - В кн.:Исследования по генетике, т.1. Л.,1961

[5] Вернадский В.И.Химическое строение биосферы Земли и ее окруженияю.М.,1965, стр.284-285.