РЕЦЕНЗИЯ

На выпускную квалификационную работу для получения степени бакалавра, студента IV курса, факультета английского языка и психологии, группы 407, Барчукова Евгения Викторовича.

По теме «Социалогия семьи и брака, пути укрепления семьи».

Рецензируемая выпускная работа производит впечатление добротно и целенаправленно проведенной научно-исследовательской работы. При всей строгости рецензента к уровню подготовки выпускной работы, нельзя не отметить ее особенность – это качество проведенного автором изучения проблематики.

Выпускная работа хорошо структурирована. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка используемой литературы. Текст каждой главы, параграфа отличается событийной «свежестью», информативностью, рамочным анализом рассматриваемых проблем. В целом строгая логика изучения автором темы исключает наличие в тексте «лишней» информации, малозначительным материалов. В работе исследуются актуальные вопросы семьи и брака, и пути их укрепления. Вызывает одобрение и высокий уровень документированности содержания выпускной работы.

Выпускная квалификационная работа для получения степени бакалавра Барчукова Евгения Викторовича отвечает всем предъявленным требованиям, и поэтому рекомендуется к защите перед Государственной экзаменационной комиссией.

Кафедра социологии и политологии,

доцент Саренц С.Р.

ПЯТИГОРСКИЙ

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

БАРЧУКОВА Евгения Викторовича

факультета английского языка и психологии,

IV курса, группы 407

Социология семьи и брака,

пути укрепления семьи.

(Выпускная квалификационная работа

для получения степени бакалавра)

Научный руководитель:

доцент Саренц С.Р.

Кафедра социологии и политологии

Пятигорск, 1999

Содержание

Введение.

Данную тему нельзя рассматривать подобно тому, как мы исследуем социальную стратификацию, т. е. в лучших, заимствованных из естествен­ных наук традициях, побуждающих нас взирать на таинство пробуждения ду­ши и наполнения ее человеческим содержанием столь же отстранение и бес­страстно, как на превращение головастика в лягушку.

Семья всегда сверхзначима. Ей, — какой бы она ни была — мы обязаны своим появлением на свет и личностным становлением, перед ней стоим мы на распутье, выбирая свой вариант ответа на вопрос о семейном положении, ее полагаем едва ли не главным мерилом собственной состоятельности. От того, какой увидит семью студент глазами преподавателя, зачастую зависят его представления о том, в какой мере ему как современному человеку нужна семья (как известно, доля семейных студентов составляет не более 15—18%). И если словосочетание «вузовская педагогика» хоть что-то означает, а реализуема она в основном как воспитание через предмет, то тема «Социология семьи и брака, пути укрепления семьи» со­ответствует этой цели как нельзя лучше.

С теоретической точки зрения объективно-дистантное рассмотрение семьи не только задает отчужденность в подтексте, но и, извлекая на свет божий «зер­кало статистики», кроме более или менее любопытных частных выводов при­водит к довольно тривиальным общим выводам типа «крепка семья — крепка держава» и наоборот. А так как о крепости державы сегодня говорить не прихо­дится, то, хотим мы того или нет, подводим студента к выводу о том, что сто­ило бы переждать социальные бури, прежде чем пускаться в семейное плава­ние.

Поэтому необходим поиск иных подходов к раскрытию семейной пробле­матики. Один из таких подходов — ценностный. Суть его заключается в том, чтобы рассмотреть семью как ценность, выработанную человечеством, осоз­нать реальную достижимость этой ценности уже сегодня и предвидеть ее даль­нейшее распространение в качестве составляющей прогресса.

Этот подход позволяет абстрагироваться от многих тривиальных аспектов темы, от всех проблем, не попадающих в фокус ценностного рассмотрения (де­финиции брака и семьи, их эволюция в ходе истории и др.), отвлечься от сколько-нибудь полного обзора результатов конкретно-социологических исс­ледований, посвященных различным сторонам семьи и семейных отношений. Исследования эти, безусловно, нужны, но их избыток может создавать иллю­зию того, что наличие таковых в качестве обязательного базиса любого изы­скания является, чуть ли не единственным критерием научности в социологии. Намеченный ценностный подход к семье в принципе не может быть реа­лизован посредством эмпирии, ибо, не будучи саморазвивающейся системой, семья сама в себе не содержит большую часть того материала, который мог бы послужить для объяснения и понимания того, что она есть, и что с ней должно произойти.

Ценностный подход к семье как к социокультурному явлению осуществим в рамках социологии. Известно, что семья поаспектно включена в рассмотре­ние многих наук — философии, психологии, этики, демографии, сексологии (список можно продолжить). Социология видит семью как особую целост­ность, и эта ее заинтересованность в исследовании семьи как целого, как систе­мы ставит социологию в особое к ней отношение, ибо системное, целостное рассмотрение предполагает интеграцию всех знаний о семье, а не выделение своего (наряду с другими) аспекта.

Вопрос о роли семьи в обществе центральный в осмыслении семейной про­блематики. Но о какой семье следует вести речь? О современной. Той, которая явилась продуктом длительного развития человечества и которую можно отне­сти к современной не только в историческом времени, одинаковом для всех, но и в социальном, отсчитывающем также и скорость общественных преобразова­ний. Сознавая нечеткость выдвигаемого критерия современного, целесообраз­но отметить, что в пределах этой неопределенности он все же работает и позво­ляет, например, патриархальный тип семьи не причислять к современным.

Глава 1. Сущность, структура и функции современной семьи.

Семья — один из наиболее древних социальных инсти­тутов: она возникла в недрах первобытного общества зна­чительно раньше классов, наций и государств. Общественная ценность семьи обусловлена ее «производством и воспроиз­водством» непосредственной жизни, воспитанием детей, формированием их индивидуального сознания.

В процессе исторического развития отношения семьи и общества, семьи и личности систематически изменялись, прежде всего, под воздействием господствующего в данном обществе способа производства, образа жизни и обществен­ных отношений. Прогресс общества в значительной степени был связан с устранением (уменьшением) дискриминации женщин на производстве, в социальной и духовной сферах, в брачном законодательстве, с существенным изменением функций семьи, созданием условий для совершенствования брачно-семейных отношений, повышения их воспитатель­ного потенциала.

Семья является ячейкой общества, поэтому на ее фун­кционирование влияют все социально-экономические и культурные процессы (как позитивные, так и негативные), происходящие в нем. На семью и ее нравственное состояние непосредственно воздействуют факторы окружающей соци­альной среды, то, что мы наблюдаем в трудовом коллективе, по месту жительства, в повседневной жизни.

Анализ реально складывающейся ситуации в семье по­казывает, что наряду с общими характеристиками требуется рассмотрение ролей супругов, детей, места и роли женщины в семейной жизни.

Семья — малая социальная группа общества, основанная на супружеском союзе и родственных связях (муж и жена, родители и дети, другие родственники), на совместном ве­дении общего хозяйства и взаимной моральной ответствен­ности¹.

Жизнь семьи характеризуется материальными и духовными процессами. Через семью сменяются поколения людей, в ней человек рождается, через нее продолжается род. Семья, ее формы и функции напрямую зависят от общественных отношений в целом, а также от уровня культурного развития общества. Естественно, чем вше культура общества, следовательно, тем выше культура семьи.

Понятие семья не следует путать с понятием брак. Семья представляет собой более сложную систему отношений, чем брак, т.к. она объединяет не только супругов, но и их детей, других родственников.

В настоящее время в России насчитывается 40 млн. семей. Примерно 69% семей состоят из супругов с детьми. За пе­риод между переписями с 1970 по 1979 г. в СССР было заключено примерно 23 млн. браков и оформлено около 7 млн. разводов. В 80-х гг. ежегодно заключалось 2,7 млн. и в то же время расторгалось 900 тыс. брачных союзов. Ежегодно без отца остается примерно 300 тыс. детей². Следует от­метить еще одну особенность советских семей: если в 1959 г. 10% всех семей были национально-смешанные, то в 1979 г. их стало уже 15% ³.

Внутрисемейные отношения могут быть, как и персональные (отношения между матерью и сыном) так и групповые (между родителями и детьми или между супружескими парами в больших семьях).

Сущность семьи отражается в ее функциях, в структуре и в ролевом поведении ее членов.

Важнейшими функциями семьи являются: репродуктивная, хозяйственно-потребительская, воспитательная и восстановительная.

Репродуктивная функция включает в себя воспроизводство в детях численности родителей, т.е. принимает участие в количественном и качественном воспроизводстве населения. Можно сказать, что это самая важная функция. Ведь, рассуждая логически, чтобы через 24-30 лет население нашей страны было не меньше, чем сейчас, необходимо, чтобы детей в семье было не меньше чем родителей. Желательно даже больше, т.к. иногда двое детей по тем или иным причинам не всегда воспроизводят своих родителей. В целом 1000 человек населения, состоящего из 2-х детных семей, через 25-30 лет теряют треть своей численности и по статистике для воспроизводства населения России надо, чтобы примерно 50 % семей имели 3 детей. В настоящее время, по причине преобладания городского образа жизни, увеличения занятости женщин, тяжелейшего экономического положения рождаемость падает. Конечно, стоит отметить и связь общего количества разводов и абортов. Таким образом, может оказаться, что на двух пенсионеров будет приходиться один работник. С этой точки зрения государство заинтересовано в увеличении многодетных семей, создании им определенных льгот. Но, смотря на это иначе, в частности с позиций тенденции увеличения рождения в многодетных семьях детей с патологиями, перенаселения из-за ограниченности ресурсов, увеличения неработающего населения и других факторов, можно предположить, что на данном этапе увеличение деторождаемости и многодетных семей не есть позитивная сторона.

Сейчас средняя семья в Рос­сии состоит из 3,2 человека. Этот показатель существенно различается в зависимости от региона бывшего СССР. Наибольший показатель имеет население Таджикистана и Азер­байджана (средняя численность детей составляет 5—6 че­ловек), а наименьший показатель — население стран При­балтики, Белоруссии. Здесь значительный удельный вес за­нимает семья с одним ребенком. Наличие единственного ребенка характерно для большинства городских семей.

И хотя в 80-х гг. количество таких семей уменьшилось, даже простое воспроизводство находится под угрозой. Пока этот процесс не остановлен, сохраняется вполне реальная возможность депопуляции населения в ряде регионов страны.

На репродуктивную функцию семьи негативно влияют разводы, поэтому общество не может безучастно относиться к этому явлению. Огромное значение придается здоровью супругов, их способности к воспроизводству самих себя. Как свидетельствует статистика, до 15% семей страдают беспло­дием, причем 40% из них по причине бесплодия мужа. В то же время увеличение двух-, трехдетных семей сдерживается не только личными устремлениями супругов, но и экономическими условиями и правовыми положениями. Именно последние факторы и явились причиной того, что в 1997 г. смертность превысила рождаемость в России.

На поведении молодежи отражаются знания обо всех сто­ронах семейной жизни. Как показывают социологические исследования, уровень культуры половых взаимоотношений между супругами, как правило, очень низкий. Между тем формирование правильных установок молодежи в интимной сфере является одной из важных составляющих их воспи­тания (И.С. Кон).

Сегодня значительная часть молодежи или совсем не по­лучает информацию о семье, об этой сложной стороне от­ношений, или получает ее очень недостаточно, что отрица­тельно сказывается и на дееспособности семьи, и на ста­бильности браков. К сожалению, подготовка к браку сво­дится лишь к теоретическим изложениям некоторых догм семейной жизни. Однако этот курс требует и эмоциональ­ной, психологической готовности, культуры межличностных отношений, которую обязана закладывать семья. Такая эмо­циональная подготовленность — основа умения любить, бе­режно, внимательно, чутко относиться к ближнему, старать­ся понимать других и правильно оценивать свое поведение.

Оптимизировать процесс самоопределения молодежи в сфере личной жизни одна семья, конечно же, не в состоянии. Это задача, которую призвана решать вся система воспита­ния, включая и искусство, и массовую информацию, и об­щественное мнение, и общественные организации.

Что касается хозяйственно-потребительской функции семьи, то она охватывает такие стороны семейных отноше­ний, как ведение домашнего хозяйства, единого бюджета. Среди различных аспектов этой функции можно особо вы­делить проблему «семейной власти» и социализации ребенка при его подготовке к будущей самостоятельной жизни.

Тенденция к установлению равноправия в семье пози­тивна по своей сути. В то же время перекос в сторону фе­минизации семейного управления в связи с возросшей эко­номической самостоятельностью женщины, ее определяю­щей ролью в воспитании детей ведет к нарушению психо­логического комфорта.

Семья как первичная ячейка является воспитательной колыбелью человечества. В семье главным образом воспитываются дети. В семье ребенок получает первые трудовые навыки. У него развивается умение ценить и уважать труд людей, там он приобретает опыт заботы о родителях, родных и близких, учится разумному потреблению различных материальных благ, накапливает опыт общения с деньгами.

Лучший пример - это пример родителей. В большинстве случаев дети являются отражением родителей. Конечно же, воспитательная функция на этом не исчерпывается. Можно говорить и о самовоспитании в семье.

Если говорить о ребенке, то в семье он получает первые трудовые навыки: занимается самообслуживанием, оказы­вает помощь по дому, приобретает опыт заботы о родителях, братьях и сестрах, а главное, учится разумному потребле­нию материальных и духовных благ.

Эффективность семейного воспитания зависит, с одной стороны, от социально-экономического потенциала семьи, с другой — от нравственно-психологического климата ⁴.

Семья оказывает влияние на всю жизнь человека, но наиболее значительна ее роль в самом начале жизненного пути, когда закладываются нравственные, психологические, эмоциональные основы личности. Как никакая другая со­циальная группа, семья обладает огромным диапазоном вос­питательного воздействия. Это особенно доверительная нравственно-эмоциональная атмосфера между ее членами, наглядный пример родителей в выполнении общественных и семейных обязанностей, совместный труд, беседы с детьми на интересующие их темы, наконец, авторитет родителей в решении ряда сложных и важных для ребенка и подростка проблем и т.д.

Семья легче и эффективнее всего осуществляет индиви­дуальный подход к человеку, вовремя замечает просчеты в воспитательной деятельности, активно стимулирует прояв­ляющиеся (порой очень рано) положительные качества и борется с отрицательными чертами характера. При этом если учитывать, что на первые годы жизни ребенка прихо­дится ряд важных «сенситивных пиков» развития (эмоций, познавательной активности, характера), то значение семей­ного воспитания оказывается практически незаменимым компонентом среди других социальных институтов. Вот почему, упуская возможности воздействия на ребенка в до­школьные годы, семья часто лишается их вообще.

Конечно, у каждой семьи, каждого взрослого свои формы и свои пределы возможностей работы с детьми. Это зависит не только от экономического базиса семьи, образованности и общей культуры ее членов и даже не всегда от педагогических способностей того или иного родителя (они могут быть на­правлены и на воспитание ханжеских и корыстных качеств). Эти возможности определяются всей совокупностью духовно-нравственных, личностных черт каждого из супругов и членов семьи, ее морально-психологической атмосферой.

Подлинный авторитет завоевывается не просто дидакти­ческими назиданиями (как это пытаются делать в семье, а особенно в школе), а своим образом жизни, поведением. Обычно такой авторитет не подвержен никакой инфляции. Авторитет же силы, зависимости, страха легко переходит в свою противоположность, как только лишается своих под­порок. Например, у подростка появляется физическая сила, и родители уже не в состоянии его наказать. Или: молодой человек начинает сам, любыми путями, порой нечестными, добывать деньги, и родители не могут, как раньше своими подачками, заставить его «уважать» себя, прислушиваться к их мнению. Проблема нравственного внутрисемейного ав­торитета очень важна и актуальна, так как ее решение выходит далеко за рамки семьи и школы.

Настоящее воспитание в семье — большой труд: и фи­зический, когда мать ухаживает за малышом, и умственный, когда речь идет о его духовном развитии. К сожалению, это требование в должной мере не осознается обществом (вос­питание недостаточно стимулируется материально, а нрав­ственная и социальная ценность труда матери-воспитатель­ницы не приравнена ни в общественном мнении, ни в тру­довом законодательстве к профессиональному труду), да и самой семьей, которая часто воспитывает (иногда и неплохо) лишь своим «бытием».

Восстановительная функция семьи состоит в поддержании здоровья, жизненного тонуса, организации досуга и отдыха, семья становится оздоровительной средой, где любой член семьи вправе надеяться на заботливое отношение родных и близких. Для этого требуется не только нравственно-психологическая подготовка, но и соблюдение режима труда и отдыха, режима питания и прочее.

Организация досуга играет большую роль в восстановлении. Досуг служит средством восстановления физических и духовных сил человека. Часто досуг происходит у каждого по-своему. Кто-то смотрит ТВ, слушает музыку и т.д. это является пассивным отдыхом. Человек нуждается в активном отдыхе–путешествия, прогулки. Это приносит больше здоровья для семьи в целом и каждого её членов.

Под структурой семьи понимается совокупность отношений между ее членами, включая помимо отношений родства и систему духовных, нравственных отношений, в том числе отношений власти, авторитета, и т.д. Выделяют авторитарную структуру, где семьи делятся на авторитарные и демократические. Аналог этому–деление на патриархальные, матриархальные и эгалитарные семьи. Эгалитарные семьи в настоящий момент занимают лидирующее положение в развитых странах.

Ролевое взаимодействие в семье есть совокупность норм и образцов поведения одних членов семьи по отношению к другим. Традиционные роли, когда женщина вела домашнее хозяйство, воспитывала детей, а муж был хозяином, собственником имущества и обеспечивал экономическую самостоятельность семьи, изменились. На сегодняшний день подавляющее число женщин участвуют в производственной деятельности, экономическом обеспечении семьи, принимают равное участие в общественных решениях. С одной стороны это способствовало развитию женщины как личности, равности супругов, но с другой–привело к снижению уровня рождаемости и увеличению числа разводов.

Основой современного брака становятся не экономические или статусные, а эмоциональные стороны межличностных отношений.

• Взаимосвязь функций семьи.

Основное назначение семьи — удовлетворение общест­венных, групповых и индивидуальных потребностей. Яв­ляясь социальной ячейкой общества, семья удовлетворяет ряд его важнейших потребностей, в том числе и в воспро­изводстве населения. В то же время она удовлетворяет личностные потребности каждого своего члена, а также общесемейные (групповые) потребности. Из этого и вы­текают основные функции социалистической семьи: репро­дуктивная, экономическая, воспитательная, коммуникатив­ная, организации досуга и отдыха. Между ними сущест­вует тесная взаимосвязь, взаимопроникновение и взаимодо­полняемость.

Репродуктивная функция включает в себя элементы всех других функций, так как семья участвует не только в количественном, но и в качественном воспроизводстве на­селения. Это, прежде всего, связано с приобщением нового поколения к научным и культурным достижениям челове­чества, с поддержанием его здоровья, а также с предот­вращением «воспроизведения в новых поколениях различ­ного рода биологических аномалий»⁵.

В последние годы эта функция привлекает всеобщее внимание. Сколько современной семье иметь детей? На эту тему возникают дискуссии на страницах газет, жур­налов. Их ведут социологи, демографы, психологи. Почему этот вопрос стал таким актуальным?

Причин здесь много. Они непросты и взаимосвязаны. Рассмотрим только некоторые из них. Раньше в нашей стране был повсеместно распространен тип многодетной семьи, в настоящее время сложилась другая картина. Бо­лее половины всех семей имеют одного ребенка или вооб­ще не имеют детей, значительно уменьшилось количество семей, имеющих двоих или троих детей.

Среди причин возникновения такой ситуации демогра­фы называют распространение городского образа жизни. В этом есть доля истины. Полвека назад в нашей стране во­семь семей из десяти были сельскими. Теперь в городах живет две трети населения страны. Немало сельских се­мей ведут городской образ жизни. Производственная за­нятость женщины, рост культуры людей, взрыв потребно­стей—это тоже относят к числу указанных выше причин. И это правильно. Возросли запросы людей, их требова­тельность друг к другу. Изменились взаимоотношения в семье: они стали более сложными и тонкими психологиче­ски, в их основе на первом месте—нравственные нормы, а не экономическая зависимость, как было раньше. Меняет­ся и отношение к детям. Имея весьма скромный прожи­точный минимум и более чем скромные жилищные усло­вия, многие родители ограничиваются одним ребенком. Двумя и тем более тремя детьми обзаводятся крайне ред­ко. Но зато своего единственного ребенка стараются хоро­шо одеть, стремятся дать ему хорошее и разностороннее образование.

Однако часть социологов и демографов главную при­чину падения рождаемости видят в другом. Раньше на­блюдалась высокая детская смертность. Она компенсиро­валась высокой рождаемостью. Родители этого, конечно, не осознавали. К смерти ребенка иногда относились как к вполне естественному явлению: «Бог дал — бог взял. Бог еще даст...» Для воспроизводства численности родителей надо было иметь 5—7 детей, а теперь достаточно 2—3. Значит, вслед за резким снижением детской смертности сократилась и рождаемость. Теперь возможно заранее пла­нировать столько детей, сколько по силам вырастить и воспитать: у родителей есть уверенность, что не один ре­бенок из четверых, как раньше, а по меньшей мере девять из десяти доживут до свадьбы. Такое планирование мно­гие родители фактически уже осуществляют.

Нетрудно заметить, что все указанные причины переплетаются, взаимодополняются, смыкаются в еди­ный комплекс, который и привел к снижению рождае­мости.

Вместе со снижением рождаемости изменяется и струк­тура семей. Они в основном состоят из двух поколений: родителей и детей. В настоящее время семей, которые объ­единяют три-четыре поколения, очень мало. Оба эти яв­ления закономерны и не должны вызывать беспокойства. Однако рождаемость стала уже ниже уровня, в котором заинтересовано общество. Демографы считают, что для простого воспроизводства населения семье мало иметь двоих детей. Ведь не каждый мужчина становится отцом, не каждая женщина—матерью. Подсчитано, что населе­ние, состоящее из двухдетных семей, примерно через трид­цать лет теряет третью часть своей численности. Для про­стого воспроизводства для населения нашей страны необходи­мо, чтобы половина семей имела по трое детей, а осталь­ные по двое. Однако общество заинтересовано в том, что­бы численность населения возрастала, а не только вос­производилась. Значит, трехдетных семей должно быть больше половины. Но намерения молодых родителей на­много скромнее. Это серьезное противоречие может быть преодолено совместными усилиями общества, семьи и лич­ности. Тут необходимы взаимодополняемые экономические, юридические, педагогические и психологические меры.

Заложенный от природы инстинкт продолжения рода преобразуется у человека в потребность иметь детей, ра­стить и воспитывать их. Без удовлетворения этой потреб­ности человек, как правило, не чувствует себя счастливым. И это не случайно. Если супружество пробуждает в лю­дях новые силы и новые чувства, то появление детей пре­ображает супругов. В них пробуждается родительская лю­бовь и развивается целая гамма связанных с нею чувств, которые только и могут появиться с рождением детей: у женщины — материнство, у мужчины — отцовство.

А в чем суть общесемейных интересов, связанных с ре­продуктивной функцией? Они имеют отношение, прежде всего, к числу детей. Если семья имеет несколько детей, то появляются естественные условия для формирования пол­ноценного семейного коллектива. И это обогащает жизнь каждого члена семьи и создает благоприятную обстанов­ку для успешного выполнения семьей воспитательной функ­ции. В семье, где один ребенок, все сильно усложняется. И это понятно. В семье, где несколько детей, коллектив создается самой жизнью; здесь есть с кого брать пример, есть за кого отвечать, есть наставники и подопечные. В такой семье идет активное взаимовоспитание детей, в жиз­ни каждого ребенка естественным образом воспитываются коллективизм, сопереживание, солидарность, чувство това­рищества и дружбы, любовь к брату или сестре.

Итак, семья—единственный и незаменимый производи­тель самого человека, продолжения рода.

Семья участвует в общественном производстве средств к жизни, восстанавливает истраченные на производстве силы своих взрослых членов, ведет свое хозяйство, имеет свой бюджет, организует потребительскую деятельность. Все это, вместе взятое, составляет экономическую функ­цию семьи.

Продолжительное время ошибочно утверждалось, что социалистические преобразования ведут к отмиранию не­посредственного участия семьи в производстве средств к жизни, что ее участие в общественном производстве долж­но сводиться только к тому, чтобы взрослые члены труди­лись на государственных предприятиях и таким образом обеспечивали материальную основу существования. Такой левацко-ущербный подход в настоящее время пересмотрен. Опыт семейного подряда, участие семей в кооперативной деятельности, индивидуальная трудовая деятельность, раз­витие семейного садоводства и подсобных хозяйств вносят заметный вклад в производство материальных благ, в улуч­шение благосостояния семьи, расширяют ее воспитатель­ный потенциал.

Влияние экономической функции на взаимоотношения в самом семейном коллективе может быть двояким: спра­ведливое распределение домашних обязанностей в семье между супругами, старшим и младшим поколениями, как правило, благоприятствует укреплению супружеских от­ношений, нравственному и трудовому воспитанию детей. При несправедливом распределении домашних обязанно­стей в семье, когда они взваливаются в основном на жен­щину, мужчина выступает в роли «патриарха», а дети - лишь в роли потребителей, влияние, безусловно, будет не­благоприятным.

С экономической функцией тесно связана проблема уп­равления семьей, то есть вопрос главенства в семье. Как уже отмечалось, советской семье все меньше присущи чер­ты единовластия. Семьи, где мужу принадлежит безраз­дельная власть, встречаются редко, зато появились семьи, где главой является жена. Здесь в руках матери (в силу различных причин, иногда весьма существенных) сосредо­точен семейный бюджет, она основной воспитатель детей, организатор досуга. Такое положение тоже нельзя считать нормальным: на плечи женщины взваливается непомерная тяжесть, детям она не может заменить отца, в семье нарушается психологическое равновесие. Для большинст­ва семей характерно примерно равное участие супругов в управлении домашним очагом. Конечно, это самый про­грессивный принцип семейного управления. При этом ра­венство супругов должно быть примерным, в тех вопросах, в которых более компетентна жена, ей должно принадле­жать первенство, а в ряде других вопросов право решаю­щего голоса может принадлежать мужчине. К этому надо стремиться каждой семье.

В семье воспитываются и взрослые, и дети. Особенно важное значение имеет ее влияние на подрастающее по­коление. Успех выполнения воспитательная функции семьи зависит от воспита­тельного потенциала семьи. Он представляет собой комп­лекс условий и средств, определяющих педагогические воз­можности семьи. Этот комплекс объединяет материальные и бытовые условия, численность и структуру семьи, раз­витость семейного коллектива и характер отношений меж­ду его членами. Он включает идейно-нравственную, эмо­ционально-психологическую и трудовую атмосферу, жиз­ненный опыт, образование и профессиональные качества, родителей. «Большое значение имеют личный пример отца и матери, традиции семьи. Следует учитывать характер об­щения в семье и ее общение с окружающими, уровень пе­дагогической культуры взрослых (в первую очередь матери и отца), распределение между ними воспитательных обязанностей, взаимосвязь семьи со школой и обществен­ностью. Особый и весьма важный компонент—специфика самого процесса семейного воспитания.

Человек испытывает воздействие семьи со дня рожде­ния до конца своей жизни. Значит, семейному воспитанию свойственны непрерывность и продолжительность. И в этом с семьей не может сравниться ни один другой воспитатель­ный общественный институт. Разумеется, влияние семьи на детей в различные периоды их жизни неодинаково. Са­ма естественная жизнь в семье учит дошкольника, а за­тем и школьника очень и очень многому. Так как семейное воспитание немыслимо без родительской любви к детям и ответного чувства детей к родителям, оно более эмоцио­нально по своему характеру, чем любое другое воспита­ние. Семья объединяет людей разного возраста, пола, не­редко с разными профессиональными интересами. Это по­зволяет ребенку наиболее полно проявлять свои эмоцио­нальные и интеллектуальные возможности.

Характерная особенность воспитательного влияния се­мьи на детей — его устойчивость. Обычно правильное от­ношение родителей к воспитанию детей раннего и дош­кольного возраста положительно отражается потом на их учебной, трудовой и общественной активности. И наоборот, недостаточное внимание родителей к воспитанию детей преддошкольного и дошкольного возраста отрицательно отражается на их общественной активности даже тогда, когда они уже обучаются в школе.

Активнейшее воздействие семья оказывает на развитие духовной культуры, на социальную направленность лично­сти, мотивы поведения. Являясь для ребенка микромоде­лью общества, семья оказывается важнейшим фактором в выработке системы социальных установок и формирова­ния жизненных планов. Общественные правила впервые осознаются в семье, культурные ценности общества потреб­ляются через семью, познание других людей начинается с семьи. Диапазон воздействия семьи на воспитание детей столь же широк, как и диапазон общественного воздействия.

Если семья имеет несколько детей, то появляются есте­ственные условия для формирования полноценного семей­ного коллектива. И это обогащает жизнь каждого члена семьи и создает благоприятную обстановку для успешно­го выполнения семьей воспитательной функции. В семье, где один ребенок, все это сильно усложняется. А.С. Ма­каренко писал: «Можно, например, решительно утверждать, что воспитание единственного ребенка более трудное дело, чем воспитание нескольких детей. Даже в том слу­чае, если семья испытывает некоторые материальные за­труднения, нельзя ограничиваться одним ребенком».

Выходит, воспитательная функция органически слива­ется с репродуктивной. Тесная взаимосвязь существует и между другими функциями.

Все большее значение социологи придавали и при­дают коммуникативной функции семьи. Можно назвать следующие компоненты этой функции: посредничество се­мьи в контакте своих членов со средствами массовой ин­формации (телевидение, радио, периодическая печать), ли­тературой и искусством; влияние семьи на многообразные связи своих членов с окружающей природной средой и на характер ее восприятия; организация внутрисемейного об­щения.

Если семья уделяет выполнению этой функции доста­точное внимание, то это заметно усиливает ее воспитатель­ный потенциал. Нередко с коммуникативной функцией свя­зывают (иногда даже считают самостоятельной функцией) деятельность по созданию психологического климата се­мьи. По сути, с этим нельзя не согласиться: в нашу дина­мичную эпоху сильно возрастает значение семьи как пси­хологической ячейки. Поэтому эти вопросы подробно рас­сматриваются в последующих главах.

В настоящее время заметно возрастает функция семьи по организации досуга и отдыха. В организации семейного досуга обнаруживается не­мало ошибок: слишком много времени дети находятся у телевизора, мало бывают на свежем воздухе, родители за­частую недостаточно уделяют времени своим детям, ссы­лаясь на занятость, усталость и т. п. Преодолеть эти ошиб­ки — задача современной молодой семьи.

Жизнь семьи многогранна. Мной кратко рассмотрены только ее предназначения и основные функции. Но и этот анализ показывает, что она удовлетворяет и многообраз­ные индивидуальные потребности личности (материаль­ные, духовные, физиологические и др.), и групповые (общесемейные) потребности, и важнейшие потребности об­щества. Как общество влияет на семью, создавая опреде­ленный ее тип, так и семья оказывает немалое влияние на развитие и образ жизни общества. Семье принадлежит важная роль в ускорении экономического и социального развития общества, в воспитании подрастающего поколе­ния, в достижении счастья каждым человеком. Словом, преувеличить важность этой социальной и экономической ячейки общества невозможно—необходимость семьи обус­ловлена потребностью человеческого общества в духовном и физическом воспроизводстве самого человека.

Глава 2. Брак и семья сегодня.

Семья — древнейший институт человеческого общества — прошла сложный путь развития. От родоплеменных форм общежития, когда человек «без роду, без племени» вообще не мог существовать, через «большую семью», вмещавшую под одной крышей несколько поколе­ний живших в тесном контакте с «родьнёй», включавшей братьев-сватьев и других многочисленных родственников, к нуклеарной, «ядерной» семье, состоящей только из ро­дителей и детей. Таков пройденный путь.

Современное состояние семьи не внушает особого опти­мизма. Ее проблемы кажутся порой трудноразрешимыми. Еще несколько лет назад в нашей литературе много писали о кризисе буржуазной семьи. Наша советская семья опреде­лилась как семья образцовая с бесконфликтным настоящим и блистательным будущим. Сейчас в нашей печати иначе как о кризисе семьи не говорят. Встречаются даже утверж­дения о катастрофе семейной жизни, которую переживает наше общество.

В чем проявляются кризисные явления в семье? Прежде всего, в ее нестабильности. В крупных городах распадается свыше 50% браков (в некоторых местах уровень разводов достигает 70%). Причем у более чем трети распадающихся семей совместная жизнь продолжалась от несколь­ких недель до 4 лет, т. е. совсем недолго. Нестабильность семьи приводит к росту неполных семей, снижает родительский авторитет, отражается на возможностях формирова­ния новых семей, на здоровье взрослых и детей.

К нестабильности семьи следует добавить ее дезорганизацию, т.е. увеличение числа так называемых конфликтных семей, где муж и жена живут как «кошка с собакой», а воспитание детей в обстановке ссор и скандалов оставляет же­лать лучшего. Это самым плачевным образом сказывается как на взрослых, так и на детях. Именно в недрах такой семьи скрываются источники алкоголизма, наркомании, неврозов и правонарушений. В результате страдают взрослые, страдают дети, страдает общество. По данным ежене­дельника «Семья», 1 млн. 100 тыс. детей остаются без семьи, 1 млн. 185 тыс. страдают психическими заболеваниями, 900 тыс. подростков ежегодно задерживается за правона­рушения и бродяжничество, 1904 ребенка в 1997 г. покончи­ли жизнь самоубийством.

Кто виноват в этом? Конечно, взрослые, обрекающие детей на одиночество, страдания и даже смерть. Но в чем причины такой ситуации? Только ли злая воля негодяев и безответственных людей? Конечно, человек отвечает за свое поведение. Но часто он не ведает, что творит, либо не умеет найти правильный путь. Нужно искать более глубо­кие причины. Главные из них — серьезные сдвиги в жизни общества. Что происходит?

Происходит рост отчуждения. Отчуждение — социаль­ный феномен, суть которого состоит в том, что человек те­ряет контроль над результатами своей деятельности, кото­рые становятся чужими, враждебными ему. Анализируя раз­личные аспекты отчуждения, Маркс в 1844 г. отмечал, что этот социальный порок не затрагивает животных функций человека — еду, питье, половой акт. Ныне действие от­чуждения проникло и сюда.

Прогресс противоречив. Любое достижение цивилизации может обернуться бедой для человека. Рост производства уничтожает среду обитания. Химикалии, повышающие про­дуктивность сельского хозяйства, делают пищу непригодной для употребления. Научно-техническая революция упро­щает бытовую сторону жизни, но, с другой стороны, создает недопустимые перегрузки, губительно сказывающиеся на здоровье людей. А в перспективе возникает и угроза лично­стному и моральному миру человека, идущая от «успехов» генной инженерии, искусственного оплодотворения женщин и реальных возможностей выращивать человека в «про­бирке». По сути, речь идет о клонировании людей, страшную картину которого нарисовал Олдос Хаксли в своей антиуто­пии «О дивный новый мир».

Среди факторов, фатально влияющих на семью, следует указать и на культ потребления, в основе своей призванный заменить истинный смысл жизни и подлинные ее ценности, прежде всего человеческую близость, погоней за иллюзорными престижными вещами, чувственным удовольствием, за иллюзорным статусом, когда самые близкие люди стано­вятся жертвой потребительского отношения друг к другу. Потребительская установка на успех, канон которой опреде­ляется модой и средствами массовой информации, усили­вает феномен отчуждения.

В нашей стране к этому добавляется постыднейший дефицит самых необходимых средств жизни — продовольствия, одежды, жилья, медикаментов. Растет детская смертность, сокращается продолжительность жизни. Растет пре­ступность, растет социальная нестабильность, пагубно влияющая на жизнь семьи.

И все же в условиях тотального отчуждения семья остается главным прибежищем духовной безопасности, чело­веческого самоутверждения и эмоциональной защищенно­сти. Поэтому сегодня, как никогда прежде, к семье предъ­являются высокие требования. Семья разрушается, но на - нее возлагают надежды, в нее продолжают верить. Общим местом стало утверждение о том, что новое общественное положение женщины стало великим завоеванием, положившим конец моногамному браку, основанному на ее экономической зависимости и главенстве мужчины. Экономическая и социальная самостоятельность женщины, как и ее равенство в правах с мужчинами, бесспорно, являет­ся положительным фактором современного общественного развития. Но эти завоевания имеют оборотную сторону, и это равенство подчас выливается в чудовищную несправед­ливость. В России 93% женщин работают, но при этом 270 тыс. трудятся на тяжелых ручных и полуме­ханизированных работах, 65 тыс. заняты на тяжелых путейных работах; 4 млн. женщин работают в ночные смены; в торговле, где в основном работают женщины, 80% состав­ляет тяжелый немеханизированный труд. Грустный список можно было бы продолжить. Это — мнимое равенство, ког­да женщина заменяет мужчину, когда она становится как бы мужчиной, но довольно часто с более низким статусом. Не случайно в американской литературе (в США, кстати, защита женского труда осуществляется значительно строже) бы­тует образ женщины, которая подвергается дискриминации наравне с неграми — ее «черными братьями».

Экономическая самостоятельность женщины привела к тому, что мужчина перестал быть единственным кормиль­цем семьи, и это сказалось на семье не лучшим образом. Здесь — другой парадокс современной ситуации, касающей­ся семьи.

В свое время американский ученый Т. Парсонс утверждал, что в семье отец играет инструментальную роль (он — кормилец и защита семьи от давления внешних обстоя­тельств), а мать—экспрессивную (она—хранительница очага и мира в семье, ее эмоциональный центр, создающий возможность для спасения отца и детей от стрессов и пере­грузок внешнего мира). Ныне работающая мать также ока­зывается способной выполнять инструментальную роль в семье, и достаточность инструментальной роли отца оказы­вается под вопросом либо отец вовсе устраняется. Глубо­кое нарушение взаимодействия между супругами приводит, в конце концов, к тому, что одна только женщина имеет власть над домочадцами. В такой семье бытует вариант домашнего поведения («игры») «Я одна везу этот воз» или «Чуткий коготь» (заглавие одной из статей в «Литературной газете» О.Чайковской), когда жена и мать «вкалывает, как лошадь», и на производстве, и дома. И хозяйство, и воспита­ние детей, и школа, и общественные поручения — все на ней. Муж у такой женщины — «порочный»: все время про­водит у телевизора, в курении на лестничной площадке, за выпивкой; дети по углам не смеют пикнуть. Ссоры, попре­ки, несчастна жена, несчастен муж, несчастны дети — инфантилы со сломленной волей.

Между тем для нормального существования супружест­ва и оптимальной социализации детей необходимо наличие, совместное участие и ответственность обоих супругов. Зна­чение отца в воспитании детей имеет тем большее значение, что без него подготовка ребенка к роли супруга и родителя оказывается неполноценной. В этом плане влияние родите­лей (не только их подход к ребенку, но и то, как они сами выполняют свою половую роль, каковы их супружеские от­ношения и т. п.) оказывает прочное воздействие на после­дующую жизнь человека. В дальнейшем возможны сущест­венные изменения, но они никогда не бывают тотальными.

Особенно велика роль отца для самоидентификации мальчика в процессе становления того уровня его личности, который связан с развитием его роли как мужчины. Не­вовлеченность отца (или мужчины-воспитателя) в этот про­цесс приводит к формированию замещающих мужествен­ность проявлений, т. е. к псевдомужественности, требую­щей постоянного подтверждения в актах агрессии и других видах отклоняющегося поведения.

А как обстоит дело с эмоциональной функцией женщины, воплощающейся в материнстве? Материалы, представ­ленные в нашей книге, красноречиво свидетельствуют о ма­теринстве как древнейшем, более древнем, чем семья, инсти­туте человеческого общества. Но ныне все чаще говорят о |кризисе материнства. Вовлеченная в работу мать, сдвинувшая отца на периферию семьи, одна не может справиться с ответственной ролью главной кормилицы и единственной воспитательницы детей.

В чем конкретно выражается нарушение здоровою взаимодействия между матерью и детьми? Источник авто­ритарности в семье, основанной на мелочном контроле и подчинении ребенка жестким правилам и ведущей к кон­формности личности, переместился ныне от отца к матери, контролирующей буквально каждый шаг детей, причем отец всегда оказывается на ее стороне. Так формируется в детях пассивность, крайним проявлением которой является глу­бокая депрессия, уход в болезнь или в мир фантазии и грез.

Зачастую лишенная интимной гармонии со своим супру­гом, мать уходит в «рабство» к детям. Она требует от ребен­ка, чтобы тот заполнил пустоту ее жизни, и превращает его в свои постоянный придаток. Мальчик становится любимчи­ком матери, в то время как отец пассивно содействует дан­ному положению дел, либо вообще исключается из их отно­шений, подчас получающих эротическую окраску. Для нор­мального развития ребенка в первые годы жизни велико значение автономности в ходе его контактов с матерью. Ес­ли ребенок никогда не остается сам по себе в присутствии матери, он лишен свободы, но также и поддержки. В школе такой ребенок всегда испытывает большие трудности в об­щении со сверстниками, он пасует перед школьными тре­бованиями самодисциплины. Навязывая ребенку отношения господства и рабства, мать не только подчинена ему, но свя­зывает его огромной зависимостью, превращая и его по сути дела в раба.

Что касается «маминой» дочки, «хорошей девочки», то разобщенность родителей в скрытом или открытом кон­фликте, исключительные претензии матери на ее послуша­ние, на выявление ее талантов и способностей, нападки на привязанность к отцу и т. п. также приводят к психиче­ским срывам, к глубокой деформации ее женской половой роли, к возникновению стойкого негативизма в отношении интимной жизни.

Таким образом, естественные потребности детей в авто­номности и в то же время в близости матери подвергаются большому испытанию благодаря новой роли женщины-мате­ри в семье, получившей единоличную ответственность за заботу о детях и о доме.

Рассмотрению отношения мать — ребенок и воздейст­вию на это отношение общества уделяется все больше вни­мания не только в социально-философских, педагогических и психологических трудах. Эта проблема привлекает и психиатров, видящих в особой интенсивности этих отноше­ний один из источников шизофрении Нарушения в диффе­ренциации родительских ролей, заполняемые претензиями к детям, исключающими пути их спокойного социального развития в семье, называют «семейным гомеостазом», кото­рый трудно поддается изменениям, где истинная враждебность и истинная близость мистифицированы, где наблюдается спутанность ролей, где ребенка либо буквально заби­вают чрезмерными упованиями, контролем, заигрыванием; либо обесценивают мир его эмоций и его личности, оставляя, по сути дела, на произвол судьбы.

От вседозволенности через жесткий контроль к полной заброшенности — таков путь подрастающего человека к не­врозам, психозам, отклоняющемуся поведению в детстве и отрочестве, к социальному инфантилизму и преступности взрослых.

Кризис отцовства и материнства теснейшим образом связан с другой сферой эмоциональной жизни семьи — с интимными отношениями супругов. В нашу эпоху изме­нилась роль женщины в половой жизни и роль половой жиз­ни в жизни женщины. Речь идет о так называемой сек­суальной революции.

Если отвлечься от внешней, порой скандальной стороны дела, от уродливых напластований, то в основе сексуальной революции можно обнаружить весьма простой, исторически необходимый и прогрессивный процесс, имя которому — раскрепощение женщины.

Ф. Энгельс назвал установление моногамных отноше­ний, существовавших для мужчин лишь номинально, всемирно-историческим поражением женщины. Мужчина пре­вратил женщину в служанку, в рабу своей похоти, «в про­стое орудие деторождения». Теперь женщина пытается взять реванш: тайная пружина ломки традиционных поло­вых отношений — стремление женщины к равному сек­суальному партнерству. Речь идет не о равенстве ролей (разница их установлена природой), а о равном праве на наслаждение, о снятии сексуальных запретов, которые на­кладывал на женщину языческий и христианский патриар­хат. В условиях дисгармоничного строя этот процесс принял уродливую форму. Форму, однако, не следует путать с содер­жанием.

Вспомним прочитанное в юности — Мопассан, Толстой. Достоевский.

Реалистическое искусство сорвало маски с буржуазной половой морали и предало ее проклятью. Брак по расчету, двойной стандарт полового поведения (один для мужчин, другой для женщин), взгляд на жену как на собствен­ность мужа. Все это столь же уродливо, как и сексуальное неистовство современности. Это потери, о которых не при­дется жалеть.

Более чем полтора века тому назад И. Г. Фихте попытал­ся философски обосновать принцип: два пола — две морали. «...То, что первый пол ставит целью удовлетворение своего полового влечения, вовсе не противно разуму, ибо оно может быть удовлетворено посредством деятельности; а то, что вто­рой пол ставил бы целью удовлетворение своего полового влечения, совершенно противно разуму, ибо здесь целью сделалось бы чистое страдание... Для женщины вовсе не отрицается возможность ни опуститься ниже своей приро­ды, ни, благодаря свободе, возвыситься над ней; такое воз­вышение не многим лучше падения. Ниже своей природы опускается женщина, если унижается до неразумности. Тогда половое влечение... может стать сознательной и обдуманной целью действий». Испанский психолог Мараньон-и-Посадильо рассматривал либидо как чисто мужское качество, нефригидных женщин он называл «мужеподобны­ми». Даже Фрейд, впервые серьезно занявшийся сексуаль­ной проблемой, ограничил свое рассмотрение мужским полом. «Любовная жизнь женщины, — писал он, — ...погру­жена еще в непроницаемую мглу». К середине XX в., одна­ко, многое прояснилось.

XX век вообще проявил повышенный интерес к жизни личности. Социальные сдвиги, политические катаклизмы, экономический и научно-технический прогресс по-новому поставили проблему человека. Оказалось, что общество по­лучает от человека больше, если рассматривает его как лич­ность. А первое, в чем проявляется неповторимость лично­сти,— потребности. Вовлечение женщин в процесс труда и политическую жизнь не могло не отразиться на характере отношений между полами. Женщина обрела желанную не­зависимость. Весь вопрос в том, привела ли эта независи­мость к свободе?

Еще одна важная деталь. Распространение противоза­чаточных средств устранило то «беспокойство о «послед­ствиях», которое, по словам Энгельса, мешало «девушке, не задумываясь, отдаться любимому мужчине». Как будто открылся путь к устранению существовавшей веками дисгармонии. Но не тут-то было.

Существует мнение (которое находит подтверждение в специальной литературе), что женская сексуальность, ес­ли ее расковать, превосходит мужскую (в прямом количе­ственном смысле). И это грозит бедой. В свое время Монтень предупреждал мужчин об этой особенности женщин: они ненасытней и пламенней в любовных утехах — тут и сравнивать нечего.

Подавленная женская сексуальность ведет к неврозам. Но к ним ведет и сексуальность, ничем не сдерживаемая. За­пад уже с этим столкнулся. Американская журналистка Бетти Фридэн обнаружила «проблему без названия» — чреватый нервным расстройством «синдром домохозяй­ки» — разрыв между реальной ситуацией и нереальными запросами. В то время как американские женщины устремляют свое внимание на то, чтобы наиболее полным, вырази­тельным и агрессивным образом удовлетворить свои сексуальные потребности, увеличилось сексуальное равно­душие американских мужчин, их враждебность по отноше­нию к женщине.

Подавленный в условиях современного общества расту­щей дороговизной, неспособностью содержать семью, оглу­шенный нервными перегрузками (не только на работе, но и в так называемое «свободное время»: автомобиль, спиртные напитки, телевизор, — за все это расплачиваются не только деньгами, но и нервами), растерянный под натиском сек­суальных раздражителей, мужчина пасует перед новыми ус­тремлениями женщины и выбирает облегченный, пассивный вариант сексуального поведения. Женщина, становясь под­час фактически главой семьи, получает в дополнение к ре­продуктивной функции целый ряд новых обязанностей. Ее стремление к равному сексуальному партнерству, наталки­ваясь на пассивность мужчины, остается неудовлетворен­ным. Происходит своеобразная феминизация мужчины и обратный процесс — маскулинизация женщины. Прямое следствие — склонность к перверзиям. Итак, реванш не удался: женщина снова терпит поражение. На этот раз сов­местно с мужчиной. В браке и за его пределами.

В прошлом веке брак не рассматривался в качестве ин­ститута, призванного удовлетворять сексуальную потреб­ность. Одной из любимых острот Фрейда была следующая: «Жена, как зонтик: все равно придется нанимать экипаж». Комментируя смысл этого изречения, венский психиатр пи­сал: «Жениться, чтобы обезопасить себя от приступов чув­ственности, но потом все же выяснится, что брак не дает удовлетворения развитой потребности, подобно тому, как берешь зонтик, чтобы спастись от дождя, и все равно про­мокаешь. В обоих случаях приходится прибегать к более на­дежной защите — общественному транспорту или, соответ­ственно, к доступной за деньги женщине».

Сексуальная революция изменила ситуацию, привела к эротизации брака, но одновременно и обесценила его; причем дело заключается не только в увеличении разводов. Из американской литературы мы узнаем, что за океаном распространен «обмен женами». Муж А вступает в связь с женой Б, в то время как жена А сожительствует с мужем Б, и все это происходит с ведома и согласия всех заинтере­сованных лиц; знакомства завязываются с помощью прес­сы. «Свое» становится «чужим». Сексуальная революция оборачивается сексуальным отчуждением.

Половые контакты превратились в своего рода спорт, ли­шенный личностной вовлеченности. Но снятие запретов, культ секса влечет за собой утрату остроты переживания. То, что общедоступно, не может стать предметом страсти. Ломка традиционных норм сексуального поведения в усло­виях культа потребления обесценивает близость. Расцвет порнографии, рост сексуального натурализма в беллетри­стике довершают картину: воздействие на воображение ока­зывается таким, что реальное поведение кажется бледным и непривлекательным. В результате происходит чисто внеш­няя сексуализация современного человека, сопровождаю­щаяся вялостью фантазии и инстинктивного порыва.

Где же выход? На Западе 15—20 лет назад превозноси­лись новые формы семьи — так называемый открытый (т. е. временный) брак, совместные супружеские внебрачные свя­зи («обмен женами»), групповой секс в коммунах с общим ведением хозяйства и совместным воспитанием детей. Ради­кальные феминистки носились с лозунгом: «Смерть муж­чинам!» И даже серьезные ученые высказывали предполо­жение о возможной гинеконцентристской картине мира, где именно женщина будет играть главную роль. Такой взгляд базируется на признании:

1. большей универсально­сти женщины, в силу чего она способна успешно войти в лю­бую роль и соответственно обучаться искусству учиться, что требуется особенно теперь в связи с развитием научно-тех­нической революции;

2. природного атавизма, благодаря которому она более гибка и устойчива перед давлением отчуждающих факторов и тем самым способна обладать бо­лее высокой степенью человеческой свободы.

Однако жизнь опровергла все эти упования. Новые фор­мы брака оказались не просто недолговечными, они привели к крушению супружества, к деградации личности у тех, кто имел подобную практику. Чума XX века — СПИД — тоже внесла свое веское суждение. Воинственные клики феминис­ток приумолкли. Ныне литература о семье все чаще апел­лирует к тем достижениям естественнонаучного знания, которые свидетельствуют о значении прочного союза муж­чины и женщины как составных структурных частей единой системы, в которой традиционные различия мужской и женской роли коренятся в биологических основах половой диф­ференциации и т. д.

Но главное состоит в том, что подавляющее большинство мужчин и женщин как на Западе, так и у нас в стране ориен­тированы на прочную, стабильную и счастливую семью. Ус­тановку на любовь, доверие и взаимопонимание обнаружи­вают не только молодые люди, но и все, кто переживает в своем браке те или иные проблемы.

На Западе четко выражен «спад» сексуальной револю­ции. Ныне явно обозначился поворот к традиционным семейным ценностям — к любви, верности и преданности, к уважению в разделении супружеских и родительских функ­ций и т. д., но с сохранением позитивных завоеваний сексу­альной революции — в первую очередь права женщины на радостный союз с мужчиной.

В оздоровлении семьи призвано сыграть свою роль поло­вое воспитание. Именно в эпоху сексуальной революции по­лучили быстрое развитие те отрасли знания, которые изу­чают проблемы брака и семьи; стало быстро развиваться комплексное изучение полового поведения, возникла новая наука — сексология, изначально включающая в себя не только медицинский, но и социокультурный аспект. Наука вторглась в сферу полового просвещения и воспитания, развились методы психотерапевтической помощи семье.

Каким должно быть половое воспитание?

На Западе, где уже много лет существуют специальные курсы, речь идет в первую очередь о половом просвещении, о знании фактической стороны дела. В Швеции, например, с середины 50-х годов создана единая государственная про­грамма полового просвещения в школе, где детям 5—10 лет рассказывают, откуда берутся дети, о различиях между по­лами, о внутриутробном развитии и родах; в 11—12 лет — о строении и функциях гениталий, о сексуальных отправле­ниях, их норме и патологии, их границах; в 14—16 лет ребя­та более подробно узнают о половой жизни, венерических болезнях, предупреждении беременности, внебрачных детях и т. д. В 17—20 лет речь идет об этических и социальных проблемах половой жизни, о задачах воспитания детей, о принципах создания семьи, причинах отклоняющегося пове­дения, о трудностях интимной жизни и т. д. Швеция была первой страной, вступившей в сексуальную революцию, ког­да в б0-е годы были сняты запреты на информацию в этой области, взрывообразно нарастали добрачные и внебрачные связи. Каков был результат? Известный кинорежиссер Ингмар Бергман уже в конце 70-х гг. в многосерийном теле­фильме «Сцены из супружеской жизни» (сценарий издан у нас) показал, как «просвещенные» муж и жена, вырос­шие на новых стандартах, оказались удивительно неграмот­ными в интимной жизни, и им потребовались драматиче­ские разрывы и скандалы, прежде чем они поняли, что созданы друг для друга, и обрели способность вести себя со­ответствующим образом.

Знакомство с фактической стороной дела, с физиоло­гией и техникой полового поведения необходимо, но недо­статочно. Оно необходимо потому, что способно предотвра­тить катастрофические неудачи, связанные с элементарной неосведомленностью. Оно может способствовать также вы­работке привычки обсуждать возникающие проблемы с партнером, что само по себе очень важно, потому что эти проблемы всегда касаются двоих и только вдвоем, сообща, при полной откровенности можно решить их. И квалифици­рованный врач-сексолог имеет дело не с одним пациентом, а всегда с парой, лечит и учит пару.

Но знание — это полдела. Многознание уму не научает, говорили в древности. «Мы много знаем,— признавался один из западных сексологов,— но ничего не понимаем». Интимную жизнь нельзя рассматривать только как физио­логическую проблему, отвлекаясь от целостного облика человека, от образа его жизни, от более широкого круга его взаимоотношений и взаимозависимостей. Поведение мужчины и женщины в обыденных, житейских, семейных ситуациях — это тоже половое поведение, оказывающее вли­яние на всю жизнь семьи. Здесь наше невежество безгранично.

Среди мотивов разводов, как известно, преобладают ар­гументы — «не сошлись характерами». Социологи указы­вают на психологическую гармонию в повседневной жизни как на базис или предпосылку брачной, в том числе интим­ной, гармонии. Много пишут и говорят об этом, но что это означает на деле, знает далеко не каждый. Люди неодина­ковы не только по своим физическим (сексуальным), но и психологическим характеристикам; поэтому просто необхо­димо считаться с особенностями партнера и не стремиться подгонять его под свою мерку. Далее, люди в той или иной степени сохраняют в себе реликты собственного детства. Это — прекрасная черта, когда она не подавлена еще в роди­тельском доме либо в созданной человеком семье. Но и опасная, если она превалирует во взрослом человеке. Следует знать, что грубое искоренение идущих из детства импульсов к радости, творчеству, к эмоциональной раскованности не только обедняет жизнь семьи, но и ведет к отчуждению мужа от жены, детей от родителей. Чувство вины, возникаю­щее в таких ситуациях,— источник отклоняющегося пове­дения. Другая сторона медали состоит в подчас чрезмерном грузе привычек, взглядов и правил, привнесенных в новую жизнь из родительского дома. Эти правила, неизбежно раз­ные и часто противоречивые, мешают по-настоящему сбли­зиться двум птенцам, вылетевшим из родительского гнезда. Конечно, воспроизводство правил родительского дома — это и воспроизводство традиции, играющей важную роль в смене поколений для стабильности культуры. Человек крепко укоренен в своем родительском доме. Поэтому нельзя бесцеремонно разрушать идущие из детства любовь и преданность партнера образу родителей. Выяснение изъ­янов и взаимные попреки по их адресу бесперспективны, способны завести брак в тупик. Но и некритическое следо­вание родительскому примеру одного из супругов вызывает напряженность в их отношениях. Следует стремиться к вза­имной терпимости и терпению, к выработке совместной дистанции по отношению к родительским образцам и, что греха таить, к многочисленным родительским попыткам осуществлять скрупулезное руководство своими взрослыми детьми.

Как разделить авторитет и власть — еще один вопрос. И кто будет делить? Указы бессмысленны, повеления и за­преты ушли в прошлое. Осознание проблемы — предпосыл­ка ее решения. А позитивное ее решение возможно лишь тогда, когда в мужчине и женщине будет воспитана твердая моральная установка на необходимость сохранения равен­ства и взаимного уважения в браке, а также понимание того, что чувства и потребности других людей (в том числе детей) не менее важны, чем наши собственные. Пришло время для сознательного устроения семейно-брачных отношений, пора отрешиться от дурных правил общения между полами на основе господства и подчинения. И в этом трудном процессе особую роль призваны играть женщины-матери. Воспита­ние разумного материнства — так стоит задача.

Дорогие женщины! Возможно, вы будете возмущаться, но мы повторим слова известного советского демографа Б. Урланиса: «Берегите мужчин!» Именно вы! Берегите ваших мальчиков-сыновей от чрезмерной, исключительно женской опеки и власти; воспитывайте его только вместе с отцом или другим мужчиной либо, на худой конец, культи­вируйте автономность и самостоятельность растущего в ва­шем доме будущего мужчины, ибо забота о том, как он обут, одет, как накормлен и каким наукам обучен, бледнеет перед тем, будет ли он счастлив во взрослой жизни со своей женой и детьми; или он вообще будет лишен возможности их иметь (к сожалению, таких случаев становится все боль­ше). Ведь даже приматы, взращенные в изоляции, не спо­собны к брачному поведению. Не изолируйте ваших детей от семейного очага, непременным условием которого яв­ляются теплые отношения мужа и жены.

Поэтому берегите также ваших мужей! Парадоксально, но факт: сильный пол значительно уязвимее; он нуждается в поощрении и поддержке, чтобы быть на высоте, в том чис­ле и в интимных отношениях. А сексуальный неудачник, вы­тесненный на периферию семьи муж и отец — потенциаль­ный пьяница. Чтобы искоренить алкоголизм, нужно не только ограничить продажу спиртного и наказывать тех, кто в состоянии опьянения нарушает общественный поря­док. Нужно устранить стимулы к пьянству, среди которых семейные неурядицы играют значительную роль.

Самый сильный удар по мужскому достоинству — не­способность содержать семью. И если мы хотим видеть мужчину мужественным, мы должны предоставить ему та­кую возможность. На Западе (и в социалистических, и в капиталистических странах) предусмотрены надбавки (и не мизерные, а весьма солидные) за каждого ребенка к окладу кормильца. Только при отсутствии такового надбавку за детей получает мать. Не секрет, что растет число внебрач­ных и рожденных в незарегистрированном браке детей — они должны иметь равные права с детьми, рожденными в формальном браке. Это — не только акт социальной спра­ведливости, условие однородной социализации детей, но и способ обеспечить гражданственность отцовства для всех детей мужчины. Мы даем медали и ордена многодетным ма­терям, оплачиваем отпуска роженицам, но не думаем о том, чтобы как-то поощрять отцов и расширять их участие в вос­питании детей. Надо вернуть, хотя бы частично, мужчину в школу. До войны большинство учителей были мужчины. Сейчас школа — «бабье царство» (кроме разве что учителя физкультуры и труда), и это отнюдь не способствует маскулинизации мальчиков, воспитанию будущих мужей и отцов.

Важный аспект полового просвещения и воспитания — юношеская сексуальность. В наш век всеобщей «акселе­рации» она проявляется довольно рано, значительно раньше, чем появляется возможность и необходимость основать семью. Что делать? Этот вопрос не только остается без от­вета, но даже не произносится во всеуслышание. Каждый подросток решает эту проблему по-своему, не всегда луч­шим образом, иногда с социально опасными последствиями. Вести откровенный разговор «на трудную тему» мешают ханжеские предрассудки. Не надо запугивать подростков мнимыми ужасами мастурбации: ничего противоестествен­ного и губительного для организма в этом нет. Желательно, однако, устранить из жизни отрочества слишком сильные сексуальные раздражители: современная «рок-культура», увы, работает в обратном направлении.

В разумно организованном обществе общение полов осуществляется в рамках устойчивого, заключаемого по любви брака при полной интимности отношений. Вступаю­щие в сексуальную жизнь приобретают необходимые зна­ния из области физиологии, гигиены и психологии — здесь не может быть места ни предрассудкам, ни ханжеству. Вместе с тем нельзя забывать, что сексуальное просвещение еще не делает человека счастливым, оно делает его лишь бо­лее сведущим. Знание — только необходимая предпосылка для более широкого полового воспитания, призванного взрастить высокую сознательную культуру межличностного общения в этой области, которое предполагает взаимопо­нимание, уважение к интимному миру партнера, к его осо­бенностям, потребностям, возможностям, осознание взаим­ной ответственности и самоограничения. Все это форми­руется не только внешними нормами поведения, но главным образом внутренними потенциалами личности. Глубокое чувство при этом подразумевается.

О последнем следует сказать особо. Альфа и омега проч­ного брака и подлинной близости, человеческой, возвышаю­щей, одухотворенной, дающей подлинную радость,— взаим­ная любовь. Как рождается это чувство — тайна, как реа­лизуется — таинство. Здесь нет стандартов, здесь бессиль­на наука. Только искусство в какой-то мере приподнимает завесу над тем, что происходит в душе любящего. «В какой-то мере» — потому что каждое чувство индивидуально, уникально. Но способность к этому чувству может быть приви­та, воспитана. Умению реализовать его полноценно, в соот­ветствии с природой человека можно научить. И, наконец, окружающие социальные условия могут способствовать гармоническому развитию этих человеческих потенций, а могут извратить их, превратить их в нечто чуждое.

В заключение коротко о церковном браке. Для гармо­ничной жизни семьи необходимы особая духовность и осоз­нание святости брака и родительства. Религия на протяже­нии веков воспитывала эту духовность. Последние десяти­летия у нас шла бессмысленная и саморазрушительная борьба с «религиозными предрассудками», придумывались взамен венчания новые ритуалы, взамен крестин — «октябрины». Сегодня мы, наконец, осознали силу и величие веко­вой народной традиции, перестройка принесла с собой тер­пимое, уважительное отношение к религии. Изменилось отношение и к церковным обрядам. Все, что служит воспи­танию представлений об ответственности вступающих в брак, о святости семейных обязательств, является благом. Но благом для семьи является также и свобода выбора фор­мы освящения брачного союза. В конце концов ведь не сама по себе форма — светская или церковная — заклю­чения брака делает семью счастливой. Обряд — акт едино­временный, в то время как семейное счастье — дело всей жизни.

Жизнь в семье невозможна без общения в ней, общения между мужем и женой, между родителями и детьми в процессе повседневных отношений. Общение в семье представляет собой отношение членов семьи друг к другу и их взаимодействие, обмен информацией между ними, их духовный контакт. Спектр общения в семье может быть очень разнообразным. Помимо бесед о работе, домашнем хозяйстве, здоровье, жизни друзей и знакомых оно включает в себя обсуждение вопросов, связанных с воспитанием детей, искусством, политикой, и так далее.

Удовлетворённость супругов общением зависит от степени совместимости их взглядов, ценностей. Не вызывает сомнения тот факт, что нервозность, неуравновешенность, замкнутость и другие отрицательные черты характера являются плохими спутниками семейного общения.

Социологические исследования показывают, что при нормальных взаимоотношениях в семье супруги обычно всегда делятся между собой своими огорчениями и получают при этом морально психологическую поддержку, чего не скажешь про неблагополучные семьи.

Однако не бывает идеального общения в семье, т.е. общения, состоящего только из согласия. Супружеские отношения неизбежно проходят через противоречия: ссоры, конфликты, и так далее. В этих случаях очень важно понять супругам позицию друг друга, поставить себя на его место. Я считаю, что в процессе спора следует говорить только о предмете спора и не следует напоминать о прошлых промахах другого, не делать выпадов: «А ты сам...».

В семейном общении очень важны нравственные принципы, главным из которых является - уважение другого, его «я». Нередко, после трудного трудового дня супруги стремятся сорвать своё плохое настроение на близких, дать выход накопившейся озлобленности. Они начинают ворчать, упрекать, делать замечания, кричать. В результате такой разрядки человек может получить временное облегчение, хотя последствия могут оказаться тяжёлыми. Одних начинают мучить угрызения совести за собственную неправоту и несдержанность. Других - обида за несправедливые обвинения и упрёки. В результате это способствует разрушению семьи.

Иногда полезно делать компромиссы, т.е. идти на уступки друг другу. Также очень важно уметь признавать свои ошибки, как право других ошибаться.

Очень важно почаще делиться своими мыслями, не скупиться на похвалу, добрые слова.

В семье, кроме взрослых, в неполноценном общении нуждаются также и дети. Общение является одним из основных факторов формирования личности ребёнка. Потребность в общении появляется у младенца с самого рождения. Уже в возрасте 2-х месяцев при виде матери его лицо озаряется улыбкой.

Общение родителей с детьми имеет огромное значение для их полноценного развития. Доказано, что дети, лишённые возможности общаться с родителями, характеризуются низким уровнем саморегуляции поведения, обладают повышенной чувствительностью к обращению к ним взрослого, испытывают трудности в общении со сверстниками.

Во многих семьях в большинстве своём дети чаще общаются с матерью, чем с отцом. Беседы же с отцом имеют кратковременный характер. У некоторых детей вообще отсутствуют доверительные отношения как с отцом, так и с матерью. Чаще всего это бывает в семьях, где не установились близкие духовные контакты как между супругами, так и между родителями и детьми. В таких семьях главной является воля одного из супругов, а взаимоотношения с другими членами семьи основывается на приказах, подчинении, оскорблениях. Это оказывает отрицательное влияние на формирование у детей способности к полноценному общению.

Таким образом, на родителях лежит ответственность за воспитание у детей способности к человеческому общению, т.к. именно в семье дети усваивают характер общения. Кроме того, от умения супругов общаться во многом зависит и нравственно-психологическое благополучие всех членов семьи.

Сегодня мало кто оспаривает тот факт, что ключевая роль в семье принадлежит женщине. Именно ее сознание, поведение, ее роль как супруги, матери, работницы предъ­являют к ней высокие требования.

Эта двойственность влияния профессиональной занятости женщин непосредственно переносится и на процесс воспи­тания. Однако положительные и отрицательные моменты данного воздействия зависят как от нравственно-психологи­ческого климата в семье, так и от личности матери, уровня ее образованности, общей культуры, авторитета у ребенка. Следовательно, есть семьи и профессии, где указанное вли­яние является положительным, но немало и таких (речь идет о малоквалифицированном труде), где профессиональ­ная работа матери приносит больше вреда, чем пользы⁶.

Огромна роль женщины как организатора семьи, как хра­нительницы семейного очага в самом лучшем смысле этого слова. «Не следует забывать того обстоятельства,— отмечает В.А. Сысенко,— что юноши и девушки наследуют от роди­телей не только темперамент, характер, но также стиль поведения, общения, формы ответных реакций. Здесь дей­ствуют законы социального наследования»⁷.

Умение строить семью — особый дар женщины. В на­стоящее время, как показывают исследования, никогда не ссорится примерно только четверть семей⁸. Но сравнительно широкая распространенность ссор и конфликтов говорит о том, сколь велико для функционирования семьи умение не обострять, а преодолевать ссоры, т.е. созидать, формировать культуру супружеских взаимоотношений, которую надо целенаправленно воспитывать и в семье, и в школе. Культурой же определяется и отношение супругов к самому воспитанию детей, в частности понимание смысла и значения нравст­венного воспитания в формировании личности.

В настоящее время для того, чтобы обеспечить рациональ­ное сочетание ролей матери, работницы, хозяйки, в стране осуществлен ряд мер, направленных на облегчение положе­ния женщин, совмещающих профессиональный труд и мате­ринство, на помощь в воспитании детей и выполнении роди­тельских обязанностей, усиление психологической и педаго­гической помощи. Это привело к некоторым положительным сдвигам. Однако до сих пор не решен вопрос о неполном ра­бочем дне для матерей или о сокращенной рабочей неделе, слабо развита помощь на дому. Все еще дебатируется возмож­ность оплачиваемого отпуска женщинам-матерям по уходу за ребенком до достижения им двух-трех лет, а также число оп­лачиваемых дней при болезни ребенка. До сих пор полно­стью не удовлетворена потребность населения в детских до­школьных учреждениях. Вместе с тем как мировой, так и оте­чественный опыт убеждает, что рост благосостояния не ведет к автоматическому росту эффективности семейного воспита­ния. Более того, улучшившиеся материальные возможности семьи нередко используются, и особенно матерью, в ущерб нравственному развитию детей, усиливая у них иждивенче­ские настроения, формируя пренебрежение к труду — глав­ной сфере связи человека с обществом, а следовательно, и главному источнику трудовой морали, определяющей весь образ жизни человека. Иначе говоря, и матери должны полу­чать подготовку к самостоятельной жизни.

Речь идет о том, чтобы превратить семью из объекта постоянной заботы только одной женщины в тесный союз людей, каждый из которых вносит свою лепту в строитель­ство семейного очага.

Глава 3. Кризис современной семьи.

Семья, как и все общественные установления, на протяжении своей истории испытала ряд изменении. Ее развитие не остановилось и на современных ее формах. Вдумчивое изучение ряда явлений показывает, что в настоящее время семья как социально-правовая организация определенного вида переживает острый перелом; ста­рые и отчасти современные ее формы мало-помалу исчезают и усту­пают место иным формам, известным пока лишь в самых общих чертах. Коротко говоря, современная семья изменяется и переходит в наши дни к новой, грядущей семье.

Конечно, этот процесс изменения ее состоит в связи с изменени­ем всей остальной общественной жизни. По мере того как изменяют­ся основы современного общества, изменяется и семья.

Но так ли это? Не есть ли сказанное простое заблуждение? Мне думается, что нет: в современной семье, действительно, происходит какой-то перелом, грозящий смести се основные черты. Кратко ука­зать доводы, говорящие за это, — такова задача нижеследующих строк.

Современная семья представляет собой союз, во-первых, мужа и жены, затем родителей и детей и, в-третьих, более широко, союз родственников и свойственников.

Основанием союза супругов является брак, признанный госу­дарством, заключаемый в определенной юридической форме и влекущий за собой определенные юридические последствия — личные и имущественные.

Церковь определяет брак как таинство, посредством которого два существа сливаются в "едину плоть", в союз, наподобие союза Христа с Церковью. Юристы, следуя определению Модестина, пони­мают под браком состояние полной жизненной общности между супругами, пожизненную связь, основанную на божеском и челове­ческом праве. Переводя эти юридические положения на более про­стой язык, можно сказать, что в принципе современный брак озна­чал полное слияние двух существ, пожизненное шествие их по доро­ге жизни и совместное осуществление поставленных себе задач. Эта связь была до сих пор достаточно прочной и для огромного большин­ства — пожизненной. Два существа, действительно, превращались в "плоть едину" и совместно с детьми представляли своего рода "госу­дарство в государстве".

Являясь такой самостоятельной ячейкой, современная семья и помимо брака как полового союза была объединена и скреплена рядом других связей. Как союз родителей и детей она была своего рода независимым хозяйственным целым ("домашний очаг") и пер­вой школой и воспитателем. На родителях, обладающих рядом прав по отношению к детям, лежали и обязанности — заботиться об их материальной обеспеченности и об умственном и нравственном вос­питании. Определенные права и обязанности лежали и на детях. Государство почти не вмешивалось в этот внутренний распорядок семьи. Она была ограждена своего рода запретной стеной, за черту которой, кроме случаев исключительных, носящих уголовный ха­рактер, государственная власть не переступала. Она предоставляла семье полную самостоятельность и ревниво оберегала ее прочность, независимость и ее основы. Посягательства на ослабление или раз­рыв супружеской связи (половая чистота, оскверняемая прелюбодея­нием, и внебрачные половые связи) всячески преследовались и, особенно в древности, жестоко карались.

Чтобы сильнее закрепить эту связь, государство и церковь вся­чески мешали ее разрыву, путем ли разводов или раздельного сожи­тельства. Католичество, исходя из слов Христа: "Что Бог соединил, того человек да не разлучает", и до сих пор не допускает никакого развода.

В тех же целях жена была отдана в опеку мужу, дети — в распоряжение родителей. Эту же задачу преследовало установ­ление общности имущества супругов, солидарности их интересов и передача материальной и духовной заботы о детях в руки роди­телей.

Одним словом, семья была цельной общественной единицей, ведущей свою самостоятельную жизнь в государстве.

Что же мы видим в течение последних десятков лет? А видим, что время исподволь и постепенно подкапывается под все автократи­ческие основы семьи и мало-помалу разъедает все основные связи, делавшие ее цельной единицей. По мере приближения к нашему времени становятся более слабым и союз мужа и жены, и союз родителей и детей, т. е. две основы семьи, которыми почерпывается ее содержание.

Займемся сначала рассмотрением ослабления связи супругов. Из чего видно, что союз супругов становится все более и более непрочным и все легче и легче.

Доказательством служат многие:

1. все быстрее и быстрее растущий процент разводов и "разлучений от стола и ложа".

2. уменьшение самого числа браков, свидетельствующее о том, что все больше и больше становится лиц, не желающих связывать себя современными узами "законного бра­ка".

3. рост "внебрачных" союзов мужчины и женщины.

4. рост проституции.

5. падение рождаемости детей.

6. освобождение жен­щины из-под опеки мужа и изменение их взаимных отношений.

7. уничтожение религиозной основы брака.

8. все более и более слабая охрана супружеской верности и самого брака госу­дарством.

Эти факты, если они действительно верны, достаточны для того, чтобы сказать: дальнейшее существование семьи в современных при­нудительных формах и в самом деле становится весьма трудным. Совокупность их для того, кто умеет понимать язык "безгласных" цифр, говорит о том, что современная семья переживает глубокий кризис.

Уже само по себе развитие этих явлений служит признаком падения современных "устоев" семьи, применительно же к факту ослабления семейной связи оно является неопровержимым доказа­тельством.

Одновременно и причиной ослабления семьи, и в то же время признаком ее распада служит и факт уменьшения деторождения в браке. Как-никак, а по своему заданию супруги до сих пор всту­пали в брак, грубо говоря, не только "ради удовольствия", но и продолжения потомства. Иметь детей и быть отцом и матерью для семьи до сих пор было нормой. Семья без детей была исключе­нием, чем-то ненормальным. Что же мы видим в последние десятилетия? А то, что рождаемость постепенно падает. В "моду входят" "бездетные" браки, иметь детей считается теперь "неудобным и непрактичным" по целому ряду соображений: говорят в этих случаях и о трудности жизни, и о материальных и экономических заботах, и о том, что дети — "роскошь", стоящая весьма дорого, и о трудности их содержания, воспитания, обучения, и о том, что они связывают руки, мешают работе или выездам на балы, портят бюст матери и ее красоту, преждевременно ее старят, застав­ляют отца надрываться в излишней работе и т. д. и т. д. Мотивы приводят разные. Но, как они ни разнообразны, факт остается фак­том: процент брачной рождаемости падает. В ряде стран, как, напри­мер, во Франции, это явление общеизвестное. То же наблюдается и во всем культурном мире. Приводить цифры, доказывающие этот факт, излишне в виду общеизвестности и неоспоримости данного явления.

Не входя в оценку указанного положения дела, я должен под­черкнуть, что такое явление не безразлично для прочности семьи. Яснее говоря, оно способствует ее разложению, и в этом смысле является одной из причин, ослабляющих семейные основы. Дети как-никак были из тех "обручей", которые сплачивали семейный союз, заставляли супругов терпеливо относиться друг к другу, меша­ли им расходиться из-за пустяков, давали смысл браку. Забота же о детях мешала и прямо и косвенно неверности супругов, не допускала "измены", давила тяжестью, направляя поведение родителей в сто­рону сохранения интересов семьи и ее целостности.

Иначе обстоит дело в браке без детей. Единственная связь суп­ругов — это духовное и телесное единение. А то и другое, как известно, весьма часто бывает хрупким и нередко подвергается иску­шениям и соблазнам. В этом смысле отсутствие детей во многих формах ведет к большему легкомыслию: там, где раньше забота о детях, о семейном очаге, его чистоте и т. д. могла остановить супру­га от соблазна и от легкомыслия, при браке без детей этот "тор­моз" отсутствует и не давит своей тяжестью на поведение челове­ка. Супруг рискует только своей связью с другим супругом, которого он часто не прочь заменить новым и не прочь устроить "новое гнездо", так как эти "разрывы" и новые "связи" теперь не столь громоздки, не столь трудны и не связаны с судьбою детей. При бра­ке с детьми неизменно вставал вопрос: "А как же дети?", вста­вал и нередко удерживал от посягательства на целостность семьи. При бездетности этого вопроса нет, а потому нет и этого скрепляю­щего семью цемента.

Помимо сказанного то же отсутствие детей сотнями других пу­тей ведет к тому же ослаблению семьи. В зажиточных семьях они заполняли досуг, особенно матери. Заставляли ее работать и тем самым удаляли поводы для соблазнов. При бездетности — время ничем не занято, появляются пустота и скука, а в таких условиях весьма успешно процветает фантазия, игра воображения рисует ряд картин, устанавливаются всякие "выезды", визиты, балы, журфик­сы и т. д., иначе говоря, — появляется тысяча соблазнов, ведущих разными путями к одному итогу — к нарушению святости и проч­ности семьи.

Что это так, подтверждается, между прочим, и статистикой разводов. Оказывается, процент разводов обратно пропорционален проценту рождаемости: особенно высок в странах с малой рож­даемостью (Франция и Швейцария) и низок, где рождаемость вы­сока.

Но пойдем далее и остановимся на факте эмансипации жен­щины. Спросим себя, как должен влиять на прочность современной семьи этот факт? Положительно или отрицательно? Как это ни странно с первого взгляда, но несомненно, что факт эмансипации женщин при данных условиях является разлагающим семью фак­тором, а не укрепляющим ее. Это подтверждается, между про­чим, тем, что в странах, где женщина добилась больших прав и более свободна, более высок и процент разводов, совершаемых по требованию и ходатайству женщин, и чем больше она приобретает прав, тем число разводов по требованию жены все более и более растет.

Для каждого, занимавшегося историей правовых установлений семьи и брака, в частности, известно, какую громадную роль игра­ла и играет религия в общественной жизни. Велика была эта роль и в области брака. Не будет преувеличением, если я скажу, что одной из главных основ семьи и брака была религия и ее покровительство браку и семье как религиозному, священному установлению. На этом основании брак был объявлен "таинством", семья — учрежде­нием божества, охраняемым церковью и государством, посягательст­ва против нее — грехом и великим преступлением. Весь авторитет церкви, вся ее святость и в силу этого вся сила государства были пущены в ход для защиты семьи и основ брака. Человек, собирав­шийся посягнуть на семейный союз, должен был считаться не только с вопросом удобства и счастья, как теперь, но должен был пойти на великий грех, посягнуть на догматы и авторитет церкви, потерять душу, предать ее дьяволу и сверх того считаться с немалыми карами, налагавшимися государством.

Как видим, здесь препятствий и задерживающих факторов было немало. Все они всем своим громадным весом давили на него, и решиться перешагнуть их могли только единицы.

Этой религиозной основой брака и объясняется факт беспощад­ных наказаний за прелюбодеяние, налагавшихся государством на прелюбодеев.

Потеря этой религиозной основы брака и семьи имела гро­мадное значение. То, что раньше было божеским установлением, стало обычным человеческим учреждением; то, что раньше окруже­но было ореолом святости, превратилось в дело рук человеческих; посягательство на брак, раньше бывшее грехом и преступлением, теперь стало вопросом житейского удобства.

Разрыв или осквернение брака прежде означали оскорбление божественного установления и заповедей, теперь превратились в обычное явление. Если раньше трудно было решиться на разрыв, то теперь все лишние препятствия пали. Говоря коротко, исчезновение религиозного характера брака дало возможность более легко и лишь с точки зрения удобства рассматривать и относиться к нему. Бла­годаря гражданскому браку исчез один из рычагов, ранее принуж­давших более строго и серьезно относиться и уважать "от Бога данную" связь. Мудрено ли поэтому, что параллельно с этим про­цессом исчезновения религиозной основы брака мы видим и посте­пенное ослабление его охраны со стороны государственной власти. Наказания за внебрачные половые связи, а равно и за прелюбодеяние становятся мягче и мягче, пока постепенно не вымирают. Са­ма по себе добровольная внебрачная связь, насколько в ней нет насилия, хитрости, обмана или "злоупотребления" невинностью и т. п., связь двух дееспособных лиц теперь не наказывается. (У нас окончательно отменена 994 ст. Уложения о Наказании, каравшая за внебрачную связь, в 1902 г.) Наказание за прелюбодеяние свелось к минимуму (заключение в монастырь или краткосрочная тюрьма) и существует скорее на бумаге, чем на деле.

Это падение наказаний говорит о том, что государство почти перестало охранять путем наказаний чистоту семейного очага и предоставило здесь лицу почти полную свободу.

А раз так, то понятно, что этим путем семья и брак потеряли две стены, защищавшие их от посягательств. Если личной воли не хватало раньше, чтобы противиться соблазну "незаконного" по­лового общения, то искушаемого могла остановить мысль о грехе ("А грех?") если не эта мысль, то соображение о грозящей жестокой каре, часто грозившей, помимо позора, смертью. С исчезновением того и другого "тормоза", исчезали и две громадные задерживавшие силы. А это, естественно, не может способствовать укреплению ста­рой семьи, а способствует только ее распаду, развивая "легкое" отношение к ней, превращая вопрос об ее целости и чистоте в вопрос практического удобства.

Понимая же во внимание, что каждый приведенный выше ряд явлений, указывающих на разложение семьи, обнаруживает посто­янство в своем росте, мы должны заключить, что и в дальнейшем, вероятно, они будут действовать и продолжать свою разрушитель­ную работу, уничтожая оставшиеся устои современного брака и семьи.

Очертив кратко признаки, свидетельствующие о разложении и ослаблении семьи как союза супругов, перейдем теперь к краткой характеристике тех "уклонов", которые произошли в семье как союзе родителей и детей. Я здесь остановлюсь лишь на двух сторонах дела — на родительской опеке и власти над детьми и на семье как установлении, ведавшем до сих пор дело первоначального воспита­ния и содержания детей.

Падение родительской власти над детьми — такова та основная черта, которой характеризуется история взаимоотношений родите­лей и детей.

В глубокой древности дети были совершенно бесправны и от­даны в бесконтрольную власть родителей. Государство решительно ни в чем здесь не ограничивало власть отцов. Родитель имел право жизни и смерти над детьми, мог продать их в рабство, мог изуве­чить, не давая никому отчета в своих действиях. Наряду с личной бесправностью дети не имели никаких прав и по отношению к имуществу. Так было в Риме, так же было и у других народов. Но затем власть родителей постепенно ограничивалась. Государство ма­ло-помалу ставило ряд условий, которые отец безнаказанно не мог нарушать. Отняты было у родителей право жизни и смерти, право продажи в рабство и право нанесения других оскорблений и по­вреждений детям. Рядом с этим росла и имущественная правоспособ­ность детей.

В итоге опека родителей постепенно падала, власть их все более и более ограничивалась, государство мало-помалу вторгалось в права родительской власти.

Подобная же история происходила и у нас.

С падением родительской власти исчез и "клей" принуждения. Связь отцов с детьми стала зависеть не только от воли первых, но и вторых. То, что раньше дети должны были тер­петь, теперь они не обязаны. Если раньше они при всей тягостности их доли должны были эту связь поддерживать, то теперь они сво­бодно разрывают ее, не жертвуя ни совестью, ни честью, ни благо­состоянием. Раньше дети были рабы, теперь — они свободные и равноправные с отцами личности. Раб терпит все, личность требует уважения к себе и протестует против посягательств на ее права. Отсюда вывод — теперь принудительная, связь родителей и детей стала слабее, пала и легче может быть разорвана. А это значит, что "китайская стена", охранявшая эту связь на почве родительской власти, рухнула.

Таков конец той долгой дороги, которой развивались отноше­ния родителей и детей. Отсюда вывод — если раньше семья бы­ла единственной или главной воспитательницей, школой и опе­куном, то теперь эта роль семьи должна исчезнуть. И дейст­вительно, на наших глазах мы видим, как государство мало-по­малу отнимает у семьи ее воспитательные, учительские и опекун­ские функции и берет их в свои руки. Раньше все это принад­лежало семье; теперь государство берет это на себя. Раньше по­следнее не вмешивалось в хозяйничанье родителей, теперь все боль­ше и больше врывается в эту сферу, требует у родителей отчета, на­кладывает на них ряд обязанностей и говорит: "это ты не можешь делать, это не имеешь права, то-то должен делать" и т.д.

Прав проф. П.И. Люблинский, когда говорит: "Семья, которую издавна привыкли называть "ячейкой общественной жизни", уже во многих случаях перестала быть необходимой формой для рождения и воспитания детей: в других случаях узы семейной жизни являются крайне слабыми, и с каждым годом влияние семьи в области воспита­ния все более и более суживается".

Иными словами — происходящий в наше время перелом отно­шений родителей и детей означает падение родительской опеки и замену ее опекой общества и государства, постепенную утрату семьей ее учительски-воспитательной роли и приобретение этой роли обществом и государством.

А это в свою очередь означает не что иное, как дальнейшее распадение семьи как союза родителей и детей и лишение ее тех функций, которые она до сих пор выполняла.

Образно говоря, семья как бы тает и рассасывается, распадаясь на части, теряя одну за другой свои связи и свои функции, перехо­дящие от нее к обществу и государству.

Другими законами подробно определяются условия, когда го­сударство принудительно отбирает детей из-под опеки родите­лей, например, в случае плохой заботы о детях, в случае пьянст­ва родителя или опекуна, при склонении родителем дочери к по­року, в случаях, если родитель общается с ворами или прос­титутками, если он живет в доме, населяемом проститутками, и т.д. и т.д.

Нельзя также забывать и о самой постановке современного вос­питания и обучения. Самый характер современной школы, всевоз­можных детских площадок, детских игр, все растущих учреждений для воспитания детей и т.д. — все это вполне определенно ведет к одному и тому же: и юридически и фактически дитя все более и более отнимается из-под влияния семьи и переходит в руки общества.

Даже время, проводимое им в семье, все более и более уко­рачивается. Раньше он все образование и воспитание получал в ней ("домашнее образование"). Затем с появлением общественных школ ребенок с 7—8 лет переходил от семьи к школьному воспитанию и обучению. Первые годы до последнего времени он все же проводил в семье. Но теперь, с быстрым ростом и распространением детских садов, площадок, детских игр и т.п., — и в эти годы уже ребенок переходит в руки общества, выходит из-под крова семьи в широкий мир своих сотоварищей, в мир "детского общества" и в среду "де­тского государства".

Наконец, семья распадается и как хозяйское целое. До сих пор наряду с другими задачами она выполняла и хозяйственные функ­ции. Семья была одновременно и "очагом" в смысле кухни и сто­ла, приготовления запасов, одежды, необходимых для хозяйства предметов и т.п. В прошлом она была целой хозяйственной едини­цей, или, говоря языком экономистов, "замкнутым натуральным хозяйством". С развитием капитализма ее хозяйственные функции сокращались. Машина, торговля и магазины отняли у нас множество хозяйственных дел. Не раз воспетый семейный обед, или чай, или кофе, с прекрасной хозяйкой за столом, с радушным хозяином и милыми детьми — этот образ отходит в прошлое. На место их приходят прозаические рестораны, кафе и столовые, и чем плотнее население, чем крупнее центр и город, тем быстрее выживают эти "публичные" учреждения старый, милый образ застольных семей­ных картин.

И чем оживленнее и крупнее город, тем резче отмечается этот процесс и, нет сомнения, будет расти все больше и больше. Выходит, что и с этой стороны семья потеряла один из тех стержней, который раньше собирал около себя членов семьи и тем самым давал возмож­ность видеться, обмениваться друг с другом, говоря коротко, прямо или косвенно сближал их.

Теперь и этот стержень исчезает. Можно было бы при жела­нии привести не мало и других признаков из области гражданс­кого права — имущественного права, наследования, условия заклю­чения брака и его расторжения и т.д., указывающих на тот же факт постепенного распада семьи, но я ограничусь сказанным.

Думаю, что и из изложенного довольно отчетливо вырисовыва­ется факт семейного распыления. В обоих своих видах семенная связь — и как половой союз мужа и жены и как союз родителей и детей — все более и более слабнет и разлезается. Семья теряет одну за другой из своих функций и превращается из цельного слит­ка во все более и более худеющую, уменьшающуюся и разваливаю­щуюся семейную храмину.

Наряду с этим причинным объяснением вполне законно может встать другой вопрос: А что же дальше? Какая форма семьи идет на смену отживающей? Следует ли бороться с этим распадом или нужно приветствовать его?

Трудно ответить на эти вопросы. Ответ должен быть серьезный, глубокий, обоснованный. А для него нет еще ни данных, ни материа­ла, ни достаточного опыта.

Около 30 лет тому назад Г.Спенсер отметил уже начинаю­щийся факт разложения семьи и ставил вопрос: "Представляют ли эти попытки дезинтеграции (разложения) семьи необходимые сту­пени нормального прогресса? Можно ли ожидать и желательно ли, чтобы семья совершенно разложилась?" На эти вопросы он отве­чал отрицательно и с точки зрения возможности и желательности. Он думал, что процесс разложения семьи остановится. "Я не только не ожидаю, чтобы дезинтеграция (разложение) семьи могла пойти еще дальше, но, напротив того, имею данные подозревать, — писал он, — что она уже зашла слишком далеко... и мы должны ожидать теперь движения по обратному направлению" и, вероятно, "семья, состоящая из родителей и детей, восстановится снова и даже под­вергнется дальнейшей интеграции (сплочению)".

Как видно из сказанного, действительность пока не оправдыва­ет предположений Г.Спенсера. Разложение не остановилось, а чем дальше, тем идет быстрее и, по-видимому, в таком же направлении пойдет и в будущем. Конечно, оно не ведет к гибели семьи вообще. Семья, как союз супругов и как союз родителей и детей, вероятно, останется, но формы их будут иными.

Указанный процесс "рассасывания" семьи, с оборотной стороны дела, означает процесс освобождения личности из пеленок семенно­го крова и перехода ее в широкое море общечеловечности. Опять-та­ки отдавая и здесь должное заслугам семьи, воспитывавшей и укреп­лявшей в течение веков альтруистические чувства, нельзя в то же время не указать, что в настоящее время к человеку предъявляются уже более высокие требования в отношении альтруизма и мотивов его поведения. До сих пор основным побуждением социально полез­ного поведения человека была семья и ее интересы. Человек доста­точно прилично работал, прилично вел себя, побуждаемый добрым именем семьи и в целях ее обеспечения.

Интересы и благосостояние семьи побуждают нас, с одной стороны, к социально полезному поведению, но с другой — они ставят ему весьма узкие границы. Заинтересованность в судьбах своей семьи вызывает своего рода "семейный эгоизм", равнодушие к дру­гим людям — не членам семьи, замыкание личности в узкую скор­лупу семейного благосостояния и подчас принесения в жертву ему иных, более широких, общественных интересов. Кому же не известна знаменитая формула: "Помилуйте! жена и дети!" Сколько раз во имя этой формулы "жены и детей" люди творили мерзости! Сколько раз она подавляла благородные порывы! Сколько униже­ний, подлостей и всяких компромиссов было совершено и совершает­ся ежегодно во имя той же семьи, во имя того же: "Помилуйте! жена и дети!"

Говоря коротко, интересы современной семьи и ее процветания в нише время нередко сталкиваются с интересами общества и являются тормозом для проявления, более высоких альтруистиче­ских порывов и поступков. И чем далее, тем это столкновение интересов семьи и общества растет.

Наступает третий период, когда двигателем социально полез­ного поведения становится уже не семейное благосостояние; а бо­лее высокий и менее эгоистический принцип общего блага, бес­корыстного труда на общую, а не только семейную пользу. В этом одно из главных различии грядущей, социалистической культу­ры от современной — капиталистической, заставляющей ка­питалиста и предпринимателя трудиться во имя своих интере­сов и интересов семьи и в то же время во имя тех же инте­ресов грабить общество и трудящиеся массы. И нет сомнения, что в этом начавшемся единоборстве семьи и общества, интересов пер­вого и второго (вспомним "борьбу за индивидуальность" Н.К. Ми­хайловского!) организация современной семьи будет разбита: обще­ственные интересы с одной стороны, а интересы личности (обрат­ная сторона общечеловечности) — с другой, победят и фактически уже побеждают. Расширившийся и вглубь и вширь альтруизм (любовь к ближнему) и теперь уже требует — количественно и качественно — большего простора, чем узкие границы семейного альтруизма.

Проявлением этого сдвига и роста альтруизма и служат факт "рассасывания" семьи обществом, се таяния и растворения в обще­ственных интересах и постепенная утрата ею своих опекунских и воспитательных обязанностей.

Новая культура требует и новых людей, иных, чем мы, более общественных и альтруистичных, чем "семейная общественность и семейный альтруизм". В прошлом, когда требовалось только послед­нее, семья и ведала воспитанием, направляя его бессознательно в сторону "семенного благосостояния". Теперь ставятся более высокие требования — соответственно изменяется и воспитание. Оно теряет семейный характер и все более и более проникается общественными мотивами и интересами. Из ведения матери и отца ребенок перехо­дит в общество себе подобных, "сочеловеков", "в детское царство", в виде игр, площадок, садов, руководимых общественными педагога­ми, устроенных обществом и все более и более растущих. Вместо "пропитывания" моралью семейных интересов ребенок с первых лет уже начинает "социализироваться", проникаться чувством товари­щества, связи с миром, а не только с семьей.

Вслед за площадками он переходит в школу, из низшей шко­лы — в высшую, из школы — к общественной работе — одним словом, все более и более отрывается от семьи и "социализируется", "обобществляется" и "альтруизирустся".

В качестве признака социалистического общества обычно ука­зывают и подчеркивают обобществление средств и орудий произ­водства, оставляя в тени другую сторону, без которой невозможно это обобществление средств и орудий производства, а именно "обоб­ществление самого человека", состоящее в замене "семейной" мо­тивации поведения поведением "общественным", диктуемым беско­рыстным желанием служить обществу и его благу. Без первого, очевидно, невозможно второе. Можно сегодня же ввести это обоб­ществление, но при современном состоянии человечества, без па­раллельного изменения самой психики человека все изменение све­дется к перемене имени. Тюрьмы переименуют в "дома правосу­дия", но от этого едва ли легче будет тем, кто будет сидеть в них; банкир заменится "директором общественных финансов", но разни­ца между ним и чернорабочим останется прежняя. На Своде зако­нов напишут: "Свобода, равенство и братство", но эта свобода то­же будет недалека от свободы безработного от труда, равенства в бесправии и братства, гласящего: "Умри за общественное благо, брат мой!"

Одним словом, без "обобществления" самого человека немысли­мо подлинное "обобществление средств и орудий производства". В реальной жизни то и другое должно совершаться одновременно и параллельно.

К этому социально-альтруистическому состоянию ведет исто­рия, на это же указывает и замена семейной опеки и воспитания общественно-государственным воспитанием и заботой.

Этот переход — первый шаг по пути дальнейшего обобществле­ния человека, подготовки его для будущего, более совершенного общества. В этом его значение и его важность, в этом же и та положительная сторона, которая побуждает меня отрицательно от­нестись ко всем тем "охам и вздохам", видящим в замене се­мейного воспитания общественным "падение нравов", признак "мо­рального вырождения", — "вздохам", которых немало приходится слышать на каждом шагу.

Другой вопрос уже, что переход этот длинен, требует много сил и времени и в эпоху перехода вызывает ряд диких наростов, бо­лезненных опухолей и множество жертв. Все это несомненно и верно.

Но отсюда следует не тот практический вывод, что нужно ис­кажать само идеальное задание, а тот, что нужно всеми силами способствовать облегчению "муки родов", по возможности безболез­ненному переходу к новым грядущим формам. Говоря словами ос­нователя социологии О.Конта, нужно не отрицание прогресса во имя порядка или порядка во имя прогресса, а соединение того и другого: и порядка, и прогресса.

Одним из проявлений кризиса семьи является – развод. В нашей стране наряду со свободой брака существует и право супругов на развод. По статистике ежегодно расторгалось примерно 930 тысяч браков (это приблизительно 1,5 % от их общего количества) и образовывалось 2788 тысяч новых семей. Таким образом, соотношение между браками и разводами составляет примерно 3:1. Но этот показатель различен в зависимости от места жительства и возраста людей. Так в больших городах разводов приходится больше чем в сельской местности.

По мере роста числа разводов возможность того, что они будут компенсированы повторным браком, становится всё меньшей. Лишь 10-15 % женщин с детьми повторно выходят замуж. В результате увеличивается количество неполных семей.

Так что же такое развод? Одни говорят - зло, другие - избавление от зла. Для того, чтобы узнать это, надо проанализировать большой круг вопросов: как живётся разведённому человеку? Доволен ли он разводом? Как изменились квартирные условия, здоровье? Как сложились отношения с детьми? Думает ли он вступать в повторный брак? Очень важно выяснить судьбу разведённой женщины или мужчины, а также ребёнка из распавшейся семьи. Не зря говорят, что развод, как айсберг в море: на поверхности видна лишь небольшая часть причин, основная же их масса скрыта в глубинах душ разведённых.

По статистике дело о разводе возбуждается в основном по просьбе женщины, т.к. женщина в наше время стала независимой, она работает, сама может содержать семью и не желает мириться с недостатками мужа. Супруга порой говорит: «Почему я должна ему подсказывать?» или «Почему он сам не может догадаться?». При этом женщина не задумывается, что она сама не идеальна и достойна совершенного мужчины. Воображение рисует ей такой совершенный идеал, который в реальной жизни и не встречается.

Слов нет, что пьяница муж - несчастье для семьи, жены и детей. Особенно, когда он устраивает побои жене и детям, уносит деньги из семьи, не занимается воспитанием детей, и т.д. Развод в этих случаях чаще всего необходим, чтобы оградить семью от морального и материального опустошения.

Но ведь не всегда пьяница-муж был пьяницей. Ведь были же сначала встречи и ухаживания, друзья, праздники и гости, радости и горести - была жизнь. И какова была вначале позиция жены по отношению к выпивкам мужа? Была ли она достаточно требовательной, могла ли умно и тонко сочетать ограничительные и запретные меры, чтобы уберечь семью от порока. Может причины пьянства следует искать во взаимоотношениях между супругами.

Кроме пьянства причинами по которой жёны подают на развод могут быть - измена мужа, мужской эгоизм. Порой мужчина просто вынуждает своим поведением подать жену на развод. Он пренебрежительно к ней относится, не терпит её слабостей, не помогает в домашних делах, и т.д.

Из причин, по которым мужья подают на развод можно выделить: измена жены или его любовь к другой женщине.

Но основной причиной разводов, на мой взгляд, является неподготовленность супругов к семейной жизни. На молодых супругов наваливаются бытовые, финансовые проблемы. В первые годы супружеской жизни молодые больше узнают друг друга, раскрываются недостатки, которые старались скрывать до свадьбы, происходит адаптация супругов друг к другу.

Молодые супруги нередко излишне поспешно прибегают к разводу, как к способу разрешения любых конфликтов, в том числе и вначале преодолимых. Подобное «лёгкое» отношение к распаду семьи складывается благодаря тому, что развод уже стал обыденным явлением. В момент заключения брака существует чёткая установка на развод, в случае если хоть один из супругов не будет удовлетворён совместной жизнью. Ясно, что такая установка стимулирует развод.

Причина развода может послужить нежелание одного из супругов иметь ребёнка. Эти случаи встречаются редко, но они бывают.

Я считаю, что люди разводятся не для того, чтобы всю жизнь жить в одиночестве. Они хотят заменить неудачный брак счастливым, но это не всегда удаётся. При социологических опросах больше половины мужчин и женщин хотели бы вступить в повторный брак. Лишь незначительная часть предпочли одиночество. А какова его цена? Американские социологи Картер и Глик сообщают, что в больницу попадают в 10 раз больше неженатых мужчин, чем женатых, смертность у неженатых мужчин в 3 раза больше, а у незамужних женщин в 2 раза больше, чем у замужних. Таким образом, можно сказать, что разводы отрицательно сказываются на здоровье разведённых людей.

Многие мужчины, как и многие женщины легко идут на развод, но потом очень тяжело переживают его последствия.

В разводах, кроме супругов есть ещё заинтересованные лица - дети. Чем больше разводов - тем меньше детей. В этом социальный вред разводов. Развод сокращает воспитательские возможности семьи по отношению к детям. Детям наносится большая психологическая травма, о которой часто не думают родители. Многие знают, что они причиняют своим детям страдания, но не многие понимают к чему они могут привести, как это отразится на ребёнке в его дальнейшей жизни. При разводе властно вступает в силу эгоизм родителей. Они мало при этом думают о судьбе своих детей.

Кроме моральных минусов у развода есть ещё и материальные отрицательные стороны. При уходе мужа из семьи, у жены с ребёнком возникают трудности денежного характера, особенно, если заработная плата у жены маленькая, а детей больше одного. Уход из семьи также бьёт по карману мужчине, ведь теперь ему приходится платить алименты. Также возникают проблемы с жильём, приходится разменивать квартиру, делить вместе нажитое имущество.

Таким образом, – развод во многих случаях зло, чем добро. Но возможность воссоединения семьи вполне реальна для многих, сгоряча распавшихся пар. В жизни часто случается, когда «блудный муж» возвращается к своей жене и детям, а разведённые женщины говорили о своих мужьях, что мол если он изменит своё поведение к лучшему, то приму. В глубине души каждый из супругов хочет иметь свою хорошую семью. А для этого, прежде всего самим людям, вступившим в брак, надо учиться взаимопониманию, преодолевать мелочный эгоизм, совершенствовать культуру отношений в семье. На государственном же уровне с целью предотвращения разводов надо создавать и расширять систему подготовки молодёжи к браку, а также социально-психологическую службу помощи семье и одиноким людям.

Глава 4. Пути возрождения и укрепления семьи.

Впечатление, что сегодняшние конфликты, большие и малые катастрофы обруши­лись на нас внезапно, как слепая лавина, обманчиво. Их истоки — в той тоталитарной системе, которая шлифовалась в стране десятилетиями. Для понимания происходящего важно описание разрушительно-нивелирующий силы тоталитаризма, подавлявшего все или почти все человеческое в человеке. Катастрофичным оказалось разрушение первич­ных структур общественной жизни, прежде всего семейных отношений, семьи

Социологические исследования семейной сферы показывают, что здесь происходили процессы, результаты которых заметны буквально в каждой клеточке социального организма. Феномены человека-винтика и затенение социально-статусных различий, связанных с образованием, профессией, доходом и т. д., коррелируют с тем, что стало с семьей, с материнской сутью женщины, вовлеченной в общественное производство, сексуальностью и вообще интимностью бытия.

Социологические исследования семьи и рождаемости фиксируют стереотипность повседневного уклада жизни, причем, показатель числа детей в семье неожиданно оказы­вается интегральным. Как правило, зная характеристики, можно с успехом прогнози­ровать и жилищные условия семьи, и уровень жизни. Получается, что массифицированная детность сильнее дифференцирует поведение и образ жизни людей, чем привычные социальные переменные. Не имеющие детей, однодетные и трехдетные разнятся сильнее, чем по своей профессии, например, или по образованию. В повседневной жизни та или иная «детность» навязывает соответствующий бытовой уклад, перекрывая действие социального статуса, дохода и т. п. Интересно и то, что массификация малодетности, в тенденции сплошная, повсеместная, тем не менее четко очерчивается национально-территориальными зонами. Не случайно в Среднеазиатском регионе и в Закавказье критерий детности играет определенную роль в становлении национального характера человека. Этот критерий значим и для европейской части бывшею Союза, где нацио­нальное своеобразие утверждается в оппозиции многодетности. Проблема в полити­ческом отношении примечательна, но совершенно не исследована. В условиях демокра­тизации общественной жизни пробуждение политической активности происходит на основе чуть ли не единственной статусной определенности личности по национально-детному принципу. Подчас мы сталкиваемся при этом с уродливыми метаморфозами семьи и нации, особенно в конфликтных зонах. Для любого человека важно не только сохранение жизни и здоровья, не только сохранение себя как члена общества, гражданина. На первом месте всегда будет стоять потребность в признании уникальности своего Я. Эта потребность выражается весьма эмоционально, сопровождается гаммой чувств, в центре которых переживания само ценности, предполагающие сопереживание, сочувствие со стороны других, и прежде всего со стороны самого первичного круга — семьи. (Подлинная семья и есть там, где каждый получает искомое спонтанно, как бы само собой, где каждый, каким бы он ни был, одновременно ощущает себя частицей, и центром семейного целого. Семья в этом смысле незаменима. Никакие межличностные связи, тем более в формальных органи­зациях, нельзя уподобить семейным. Поэтому крайности в формах отчуждения личности, социального отчуждения возможны только как результат развала семьи. И если в обществе намечаются попытки преодоления тотальной отчужденности, то успех этих намерений не мыслим уже без возрождения homo famulus.

В России малодетность семьи есть в равной мере итог общемирового процесса, следствие затяжного кризиса экономики и политики, причем под малодетностью следует понимать не просто наличие одного-двух детей в семье, но и преобладание малодетной ментальности, такой системы ценностных ориентации, которая отличается сильным отчуждением личности в сфере социальных и семейных отношений. В обществе, имити­рующем активность, отстранение от псевдоценностей и норм — защитная реакция личности на неподлинность существования. Но люди невольно втягиваются и в процесс отчужденного восприятия подлинных ценностей как «казенных». Именно это произошло с ценностью существования человеческого рода, воспроизводства населения, рожда­емости, семьи, детей. Отчужденный человек стал относиться к этим ценностям не как к своим собственным, а как к навязываемым извне. И результат этой трансформации ценностных ориентации не замедлил сказаться. Массовая малодетность семей — вот ее итог, который рано или поздно начинает беспокоить и само государство: нехватка трудовых ресурсов и пополнения армии.

Но государство — бюрократический орган, и все, что связано с семьей в общественной жизни, его мало интересует изначально. Дает себя знать историческая противополож­ность семьи и государства, о которой немало говорилось во все времена. Ориентация государства на социальную защиту населения, ограниченную чисто материальной по­мощью, конечно, производит впечатление заботы о населении. Эта сиюминутная политика находит отклик в массах, но для решения нашей проблемы семьи такой заботы, мягко говоря, недостаточно. Речь должна идти о возрождении определенных ценностей семейной жизни.

Еще в начале 70-х годов социолого-демографические исследования и опросы населения выявили смещение ценностей личности в сторону «материального фетишизма». В то время уже вопросы о семье и детях вызывали бесконечные жалобы на жилищные и матери­альные трудности. Но дети не рождаются исключительно по экономическим соображениям. Интенсивное использование ссылок на материальные препятствия к рож­дению детей, названное в социологической демографии и социологии семьи «концеп­цией помех», свидетельствует о всеобщности отчуждения в этой сфере...

Обезличенные, обюрокраченные отношения людей, далеких от подлинной инициа­тивы и активности, отразились и в семейных отношениях. Занимаясь большей частью имитацией служебной деятельности, люди, возвращаясь с работы домой, в семью, не могут не привнести сюда укоренившиеся шаблоны поведения, хотя именно в лоне семьи требуется принципиально иная стратегия жизни, где все следует делать всерьез, подлинно, без «халтуры» и «показухи». И прежде всего «инфицированию» подверглись те отношения, которые составляют сердцевину и—суть собственно семейной жизни — отношения «родители — дети», родительства; отношения между старшими и младшими поколениями.

Вытеснение семейного производства и вовлечение в орбиту наемного труда всех трудоспособных членов семьи, заключение несовершеннолетних в дошкольных органи­зациях, а престарелых — в приютах лишили людей общесемейной деятельности и межпоколенного общения, привели не только к физическому, но и психическому разъеди­нению их, отстраненности друг от друга.

Не имея возможности передавать по наследству недвижимое имущество (в городах — квартиры, в деревнях — дома с землей), родители потеряли свое влияние на взрослых детей и само желание иметь именно нескольких потомков. Нынешняя потребность в детях — это фактически потребность в ребенке, да и то в малыше, т.к., начиная с детского сада, родители постепенно утрачивают свое родительское «владение» им в социально-психологическом смысле. Уменьшение родительского влияния на формиро­вание личности ребенка было прямо пропорционально усилению влияния школ, интернатов, пионерлагерей и общественных организации (вспомним поразительный феномен Павлика Морозова). Неизбежная при этом взаимная чуждость родителей и детей сопровождается насилием над последними, побегами их из семьи, учащением правонарушений детей и подростков в полных семьях. Прямой отказ матерей от новорожденных выглядит сегодня обычным, впрочем как и отказ от престарелых родителей, помещаемых в спецдома.

Но вероятно, самый главный и вместе с тем опасный результат отношений отчуждения в этой сфере — массовидный характер однодетности. Она вошла в нашу жизнь уже как некий стандарт семейного благополучия, и никто не отдает себе отчета в том, что однодетность— ближайшее следствие имитации семейного образа жизни, форма существования одиночества троих, предпосылка не только для известных конфликтов, но и крушения целых судеб.

Если обратиться к истории. Первое десятилетие советской власти в стране преимущественно сельской, с преобладанием семейного мелкого производства, увы, сопровождалось интенсивной пропагандой фе­министского толка. Обсуждение проблем свободы любви, сведенных в массовом сознании к проблеме половых связей, внесло весомый вклад в развитие внесемейных ориентации женщин. Ориентации усиливались практикой социально-экономических отношений, и все это приводило к тому, что в крестьянской стране, какой в основном была Россия того времени, все революционные начинания ассоциировались у населения с борьбой против семьи (отмена частной собственности и наследования, отделение «кухни», домашнего труда от брака и семьи, общественное воспитание детей и т. п.). Направ­ленность официальной пропаганды против «косности» патриархальных отношений, называемых «домостроевскими», придавала мощный импульс «революционной» войне с «буржуазной» семьей, а фактически с семьей вообще как важнейшим элементом культуры.

Интересно, что до сих пор в социологии семьи и демографии чувствуются отголоски характерной для большевизма политики антипатриархальности, антитрадиционалиэма: малейшая попытка отменить ценность для существования семьи как социального института взаимосвязи грех поколений, автономного семейного производства, четкого распределения внутрисемейных ролей между родителями и детьми, мужьями и женами тотчас же толкуется как проповедь патриархальности и домостроевщины, где муж кнутом и пряником показывает власть жене и детям.

В стране до сих пор нет семейной политики в строгом смысле слова или демогра­фической политики в области рождаемости. Постоянно подчеркиваемая в официальных документах необходимость большей заботы о семье, о женщине-матери упирается в обещания государственной помощи малообеспеченным слоям населения, в число кото­рых попадают теперь все многодетные семьи, множество семей с одним родителем, семей с инвалидами, молодых семей с престарелыми иждивенцами и др., а также в вопросах охраны материнства до и после родов, для женщин, занятых в государствен­ном секторе. Самостоятельная семейная политика может стать составной частью соци­альной политики лишь в том случае, если будет признана сама проблема кризиса семьи, причем на самом высоком уровне — государственном. В истории немало примеров того, как трудно и долго решаются даже общепризнанные проблемы, но что можно сказать о решении проблем, которые не то чтобы неизвестны, неузнаны, а о которых наслышаны многие и которым отказано в праве называться проблемами?

Осуществляемая сегодня реформа прямо не связана с учетом интересов семьи с несколькими детьми, родительства и родства в их отношении к совместной общесемей­ной деятельности. На мой взгляд, нужна особая социальная политика, направленная на укрепление семьи с несколькими детьми, которая способна нейтрализовать кризис­ный характер брачно-семейных процессов (давно беспокоящий нашу общественность), выражающийся в нестабильности браков, высокой разводимости и росте добровольного безбрачия, отчужденности членов семьи и асоциальных формах внутрисемейного общения, насилии в семье и росте числа детей, содержащихся в детских домах и интернатах, распространенности соматических и невротических расстройств у детей в малодетных семьях, росте правонарушений детей и подростков и т.д.

Трансформация экономических и политических основ (в ее сегодняшних формах — без специальной семейной и демографической политики) при своем возможном успешном развитии создаст лишь базу благополучия семьи, но автоматически не укрепит, не вос­становит институт семьи в общественной жизни. Только специальная семейная политика, поощряющая семейный строй жизни и устраняющая последствия сложившегося при сталинизме подавления ценностей семейных отношений ценностями идеологическими и государственными, способна обеспечить бесперебойное осуществление двух фунда­ментальных семейных функций — рождения и воспитания необходимого числа детей. Люди должны «хотеть» семейной жизни и ослаблению этого желания, кризису семьи необходимо положить конец.

В условиях, когда малодетная семья все более становится убежищем сосуществования трех одиночеств, а все социальные институты противостоят ей, соревнуясь в перех­вате семейных функций, требуется не благотворительная помощь семье, а радикальное изменение места семьи в обществе. Возможно, это потребует создания новой системы поощрения семейного образа жизни и семейственности, принципиально исключающей какое-либо принуждение. Отказ от семейной политики в общенациональном масштабе из-за боязни вмешательства в частную жизнь вовсе не безобиден. Политика невмеша­тельства сегодня гибельна.

Заключение.

Итак, семья как ячейка общества является неотделимой составной частью общества. И жизнь общества характеризуется теми же духовными и материальными процессами, как и жизнь семьи. Чем выше культура семьи, следовательно, тем выше культура всего общества. Общество состоит из людей, которые являются отцами и матерями в своих семьях, а также их детей. В этой связи очень важны роли отца и матери в семье, а в частности воспитательная функция семьи. Ведь от того, как родители приучают своих детей к труду, уважению к старшим, любви к окружающей природе и людям, зависит то, каким будет общество, в котором будут жить наши дети. Будет ли это общество, построенное на принципах добра и справедливости или же наоборот? В этом случае очень важно общение в семье. Ведь общение является одним из основных факторов формирования личности ребёнка, члена общества. И поэтому в семейном общении очень важны нравственные принципы, главным из которых является - уважение другого.

Последствиями дурного общения в семье могут быть конфликты и разводы, которые наносят большой социальный вред обществу. Чем меньше разводов в семьях, тем здоровее общество.

Таким образом, общество (а его тоже можно назвать большой семьей) прямо пропорционально зависит от здоровья семьи, так же как и здоровье семьи от общества.

Семья это один из механизмов самоорганизации общества, с работой которого связано утверждение целого ряда общечеловеческих ценно­стей. Поэтому семья сама имеет ценностное значение и встроена в обществен­ный прогресс. Конечно же, кризисы обществ, цивилизаций не могут не дефор­мировать семью: ценностный вакуум, социальная апатия, нигилизм и другие социальные расстройства показывают нам, что саморазрушение обще­ства неизбежно касается семьи. Но у общества нет будущего вне прогресса, а прогресса нет без семьи.

Семья дает укорененность в социуме: одинокий человек либо замыкается в себе, либо растворяется в обществе, в работе, в выполнении общественных дел (при этом, как правило, ощущение ненужности самому себе не проходит), а семья делает человека носителем интересов многих половозрастных групп на­селения и даже полноценным потребителем.

Семья — оплот и возжигатель человеческой любви, так необходимой каждо­му и всем. Прав был Э. Фромм, когда утверждал, что осознание человеческой отдельности без воссоединения в любви это источник стыда и в то же время вины и тревоги. Во все времена, во всех культурах перед человеком стоит один и тот же вопрос: как выйти за пределы своей индивидуальной жизни и обрести единение. Любовь позволяет ответить на этот вопрос положительно: «Нередко можно найти двух людей, влюбленных друг в друга и не испытываю­щих любви больше ни к кому. На самом деле их любовь это эгоизм двоих... Любовь делает предпочтение, но в другом человеке она любит все человечество, все, что есть живого»⁹. В этих идеях нет новизны. Еще В.Со­ловьев полагал, что смысл любви в оправдании и спасении человеческой инди­видуальности через жертву эгоизма, но аргументация Фромма лучше ориенти­рована на современного читателя.

Не имеющий опыта любви в семье не в состоянии возлюбить ближнего своего. Любовь представляет собой уникальный род познания, проникновения в тайну личности. «Единственный путь полного знания, это акт любви: этот акт выходит за пределы мысли, выходит за пределы слова. Это смелое погружение в переживание единства»¹⁰. Прекрасно сказал об этом и С. Франк: «Любовь есть непосредственное восприятие абсолютной ценности любимого; в качестве такового она есть благоговейное отношение к нему, радостное при­ятие его существа вопреки всем его недостаткам, перемещение на любимое су­щество центра тяжести личного бытия любящего, сознание потребности и обя­занности служить любимому, чего бы это ни стоило нам самим. Любовь есть счастье служения другому, осмысляющее для нас и все страдания и волнения, которые нам причиняет это служение»¹¹.

Семья помогает раскрыться творческому потенциалу личности, способст­вует ее творческой самореализации. Она не позволяет человеку забыть о ценно­стях иного рода. И естественно, что «в целом люди, состоящие в браке, счаст­ливее тех, кто не женат (не замужем), разведен или одинок в результате смерти одного из супругов»¹².

Сказанного достаточно для основного вывода: непреходящая значимость семьи как завоевания общественного прогресса, ее главное предназначение за­ключается в наделении людей полноценностью как социальной, так и психоло­гической. Ценность семьи заключается в том, что только она способна постав­лять обществу людей, в которых оно так остро нуждается, людей, способных на настоящую любовь, а также «достраивать» мужчин и женщин до качественно новых, гармоничных социальных субъектов. Ведь только влюбленный имеет право на звание человека. Кстати говоря, для кого «ценностно-лирическая» по форме аргументация кажется неуместной, либо неубедительной, может вос­пользоваться терминологией системных исследований. Каждый имеет право на приемлемый для него язык — лишь бы не в ущерб смыслу.

В качестве общего вывода остается внести уточнение в теоретически важ­ный вопрос о причинах несоответствия реальной современной семьи возлагае­мым на нее социальным ожиданиям: либо это несоответствие является свиде­тельством распада семьи как изжившей себя формы, либо показателем вины общества в том, что оно поставляет негодный исходный «материал» для семей­ного строительства. Но ведь и сам «материал» родом из семьи. В такой поста­новке вопрос напоминает схоластическую проблему курицы и яйца. Вырваться из порочного круга нам помогут результаты примененного ценностного рас­смотрения семейных отношений.

В принципе семья как социальный институт достигла вершины своего раз­вития, в обозримом будущем современное состояние есть для нее предел. Этим отчасти объясняются и более медленные изменения в структуре семейных от­ношений по сравнению с прочими социальными реалиями. Отчасти можно сослаться и на человеческую природу. Как отмечает американский исследова­тель семьи В. Клайн: «В отличие от человеческой культуры, которая развивает­ся и изменяется циклично, варьируя стили, особенности и пристрастия, осно­вы нейрофизиологии человека и структура его психики остаются стабильны­ми. С учетом этого можно понять, почему в семейных отношениях 50-х и 80-х годов так много сходного»¹³.

Но современная семья как совершенная форма всегда наполнена тем содер­жанием, которое предоставляет ему данное общество, социальные институты которого далеки от совершенства.

Библиография.

• Аргайл М. Психология счастья. М., 1990.

• Бедный М.С., «Семья–здоровье–общество», М., 1986.

• Бердяев Н. А. Размышления об Эросе // Семья: Книга для чтения. М., 1991. Кн. 2.

• Голод С. И. Стабильность семьи: социологический и демографический аспекты. Л., 1984

• Давлиев И.А., «Я и моя семья», Тат.книгоиздательство, 1984.

• Клайн В. Как подготовить ребенка к жизни. М.—Л., 1991.

• Литвинова Г. И. Под защитой государства. М., 1989.

• Литвинова Г. И. Человек после развода. М., 1993.

• Маркович Д. «Общая социология», Р-на дону, 1993.

• Мацковский М. С. Социология семьи: Проблемы теории, методологии и методики. М., 1998.

• Осипов Г.В., Коваленко Ю.П. «Социология», М., 1998.

• Плотниекс И. Психология в семье. М.,1991.

• Сысенко В.А. Супружеские конфликты. М., 1993.

• Сусоколов А.А. Межнациональные браки. М., 1996.

• Чегот Д.М. Брак, семья, закон. Л., 1996.

• Харчев А.Г. Брак и семья. М., 1997.

• Харчев А.Г., Мацковский М.С. «Современная семья и её проблемы М., 1997.

• Харчев А.Г., Голод С.И. Профессиональная работа женщин и семья. Л.,1991

• Франк С. Л. Религия любви // Русский Эпос, или Философия любви в России. М., 1991.

• Фромм Э. Искусство любви: Исследование природы любви. Минск, 1990.

• Жвинклене А. Семейная интеграция как объект исследования // Социологические исследования. 1987. №1. С.72.

• Сборник статей «Культура семейных отношений» М., 1995.

• Смелзер Н.Дж. Социология. // Социологические исследования. №10, 1992, с.79.

• Солодников В.В. Семья: социологическая и социально-психологическая парадигмы. // Социологические исследования. №6, 1994, с.130.

• Сысенко В.А. Отцы и дети // Социологические исследования. 1986. №2. С. 100

• Харчев А.Г. Социалистическая революция и семья. // Социологические исследования. №6, 1994, с.90.