С. А. Каримова
Нижневартовский государственный педагогический институт
С давних времен миссионерство являлось одной из основных задач христианской церкви. В Российской империи миссионерская деятельность была исключительной прерогативой Русской православной церкви, все остальные религиозные организации не имели права привлекать неофитов.
В то же время, миссию среди нехристианского населения России нельзя рассматривать как чисто церковную инициативу. В значительной степени она направлялась государством, которое ставило перед церковью определенные задачи в рамках своей внутренней политики. Правительство желало ускоренной русификации (понятия “русский” и “православный” считались синонимами) и рассматривало церковную миссию именно с этой точки зрения.
Но, исходя из текущих политических интересов, Русское государство нередко препятствовало обращению в православие отдельных нехристианских народов, в т.ч. и мусульман.
Миссионерская деятельность Русской православной церкви среди мусульман Российской империи не была предметом специального исследования в историографии.
Однако в работах дореволюционных, советских и современных авторов, посвященных истории конфессиональной политики, в той или иной степени затрагивались проблемы, связанные с миссионерской деятельностью церкви среди мусульманского населения.
Особенностью дореволюционной историографии было то, что большинство ее представителей являлись идеологами миссионерской деятельности и священнослужителями (миссионерами) [1]. С одной стороны, это несомненно повышает источниковую ценность их работ, так как авторы использовали собственные наблюдения. С другой, объясняет недочеты их трудов: непосредственные участники событий не могли быть вполне объективными.
Вместе с тем, следует отметить, что дореволюционные исследователи в своем большинстве были далеки от идеализации миссионерской деятельности среди мусульман Российской империи. Значительное внимание в их работах было посвящено неудачам и ошибкам этой работы. В то же время, одной из характерных черт дореволюционной историографии, можно считать гипертрофированное ожидание будущих успехов миссии.
В особую группу следует выделить работы историков Русской церкви: А.П. Доброклонского, Н. Тальберга, А.В. Карташева, И.К. Смолича [2].
Труды этих авторов носят, как правило, компиляционный характер, т.к. представляют собой учебные пособия по истории Православной церкви. Миссионерская деятельность, в контексте данных исследований, освещена как одна их основных задач христианской церкви.
В советской историографии проблема миссионерской деятельности разрабатывалась крайне незначительно [3]. Характерной чертой подобных исследований становилась резко негативная оценка миссионерства, а также искажение исторических реалий в угоду конъюктурным соображениям.
В историографии современного периода по рассматриваемой проблеме четко прослеживаются три основных направления.
Представители первого (Ф. Брайен-Беннингсен, С. Фаизов, Л.А. Ямаева) придерживаются того мнения, что миссионерская деятельность среди мусульманского населения оказала пагубное воздействие на развитие мусульманского сообщества. [4]
Их оппоненты, которые в большинстве своем являются деятелями Русской православной церкви (С. Бородин, Л.Картавенко, П.Рязанов), полагают, что православная миссия несет миру, в том числе мусульманскому, спасение, соответственно дело ее “благое” и “богоугодное” [5].
Представители третьего направления (Р.Г. Ланда, А.В. Малашенко, Е. Воробьева), стараются дать объективную картину (основанную на широком круге источников) православной миссионерской деятельности среди мусульман Российской империи [6].
Несмотря на убежденность христианских миссионеров в том, что “в странах, где мусульмане находятся под христианским владычеством, деятельность миссионеров возможна, поскольку ислам не в состоянии оказывать миссионерам полного сопротивления” [7], возможности православной миссии среди мусульманского населения Российской империи оказались крайне незначительными в силу факторов внешних и внутренних.
К первым можно отнести несовершенство законодательства, которое не учитывало насущных проблем миссии и конкретных условий местности; недостаточность материальной поддержки со стороны государства и общественности; непопулярность в российском обществе идеи миссионерского служения.
Многообразие факторов внутренних позволяет представить их в виде нескольких групп:
отсутствие разработанной программы действий миссии;
нехватка служителей миссионерскому делу, которые бы отвечали требованиям православного благочестия;
специфика миссионерской работы среди мусульманским населением, а именно:
А) Негативное восприятие христианства как религии завоевателей, так как распространение православия среди мусульман России находилось в связи с покорением Казанского, Астраханского, Крымского и Сибирского ханств;
Б) Сложность христианской догматики для мусульманина. По мнению одного из теоретиков миссионерской деятельности Н.П. Остроумова, “…мусульманину более всего затрудняет переход в христианство – христианская догматика. Еще сам Мухаммед внушал своим приверженцам, что христианское учение о троичности лиц божества есть многобожие, и никогда еще не удавалось убедить мусульманина в противоположном” [8].
В) Опасение агрессивной реакции со стороны многомиллионного мусульманского населения, которое, заставляло “считаться с … далеко не спокойным настроением магометан России, чтобы не создать в ближайшем будущем нового политического вопроса татарско-магометанского”[9].
Систематическая миссионерская работа Русской православной церкви среди мусульман Российской империи берет начало с середины XYI в. после завоевания Казанского ханства. В 1555 г. была основана Казанская архиепископия, ставшая центром обращения в православие не только мусульман Поволжья, но и всей России. Каких либо значительных отличий в миссионерской работе среди мусульман в этот период не наблюдалось. В отношении всего неправославного населения использовался стандартный набор методов: от прямого принуждения до материального вознаграждения.
Покровительственная по отношению к исламу политика, проводимая Екатериной II, оградила мусульман от административного и государственного принуждения в духовных делах. С ликвидацией в 1764 г. Казанской новокрещенной конторы вся миссионерская работа среди мусульман была лишена государственной поддержки. Вплоть до середины XIX в. миссионерская деятельность среди мусульманского населения оставалась скорее личным почином отдельных епископов и монастырей, а не целенаправленной деятельностью церковной и гражданской власти. Более того, в отдельных регионах, например, в казахских землях, священникам было запрещено крестить казахов без специального разрешения российской колониальной администрации [10]. Кроме этого, невзирая на уголовную ответственность за отпадение от христианства, с 60-х гг. XYIII в. наметилась тенденция к возвращению новообращенных в прежнюю веру.
Таким образом, миссионерская деятельность среди мусульман Российской империи в период с последней трети XYIII в. и до середины XIX в. практически не велась.
Расцвет активности в “деле ко утверждению вере христианской” пришелся на вторую половину XIX в. “Полнейшее отречение новокрещенных от христианства”, о котором сообщалось в отчетах епархиальных архиереев с самого начала XIX в., вызывало опасения не только православной церкви, но и правительства империи и таким образом стало одним из факторов развития подвижнической деятельности.
Огромную важность для развития методологической базы миссионерской деятельности Русской православной церкви дало осознание необходимости специфических приемов и средств при работе с мусульманами.
Вплоть до первой трети XIX в. различий между исповеданиями миссионеры не проводили [11]. Первые миссии для отдельных мусульманских народов появились в 30-е гг. XIX в. в Вятской, Пермской, Самарской и Оренбургской епархиях.
Однако в атмосфере либерализма, установившейся после 1861 г. непосредственная миссионерская деятельность среди мусульман была малоуспешна. В качестве альтернативы миссия развернула активную работу среди крещеных из мусульман, направленную на ограждение их от влияния ислама.
Во второй половине XIX в. появился ряд организаций и институтов, которые готовили миссионеров, способных вести антиисламскую дискуссию. Так, например, Казанская духовная академия в 1854 г. открыла “Миссионерский противомусульманский отдел”. В то же время важно отметить незначительность результатов деятельности академии. Они сводились к публикациям православной литературы и разработке рекомендаций миссионерам по методике религиозной полемике с мусульманами.
Организационное оформлении антимусульманской миссии завершилось основанием Православного миссионерского общества (1865 г.). В помощь миссионерскому обществу на местах учреждались епархиальные комитеты. За первые 25 лет деятельности общества комитеты появились в 43 епархиях [12].
Развитию антиисламской деятельности способствовало появление большого количества антиисламской миссионерской литературы, в том числе периодической (журналы “Миссионерское обозрение”, “Православный благовест”, “Православный собеседник” и др.)
С 1887 г. стали проводиться миссионерские съезды. Одним из наиболее важных съездов, посвященных проблеме действия православной миссии среди мусульманского населения, был миссионерский съезд в Казани, проходивший с 18 по 26 июня 1910 г. На съезде высказывались требования отмены льгот и привилегий местной знати, порывающей с христианством и возвращающейся в ислам. Также рассматривался вопрос о прекращении доступа турецким и иранским агентам, осуществляющим религиозную пропаганду. В секции противомусульманской прессы обсуждались меры противодействия панисламистской и пантюркистской пропаганде как в русской печати, так и в печати на местных языках. Помимо этого съезд принял решение о необходимости привлечения в миссию женщин для работ среди мусульманок. Было признано целесообразным распространять православие через женские монастыри, где мусульманок можно было бы обучать помимо прочего и сельскому хозяйству. Кроме того, съезд требовал от правительства большего внимания мусульманскому вопросу и поощрения миссионерской деятельности среди мусульман [13].
Важность противоисламской пропаганды подчеркивалась и в отчетах о деятельности епархиальных комитетов. Так, существовал особый раздел, посвященный “успехам” противомусульманской миссионерской деятельности.
В отчете Оренбургского епархиального комитета за 1898 г. сообщалось, что “дело миссии против ислама, начавшееся очень недавно… в настоящее время окрепло, стоит на почве твердой и может без опасения смотреть на будущее” [14].
Наиболее успешным методом антиисламской пропаганды признавалось школьное образование (в 1898 в миссионерских школах при станах Оренбургской епархии обучалось около 180 детей “не только поселенцев, но и “киргизов и других инородцев” [15].
Для “укрепления” бывших мусульман в новой вере миссионеры и идеологи миссионерства предлагали выделять крещеных “инородцев” в особые общества с принадлежащими им земельными наделами” [16], а также улучшать их экономическое положение, вплоть до открытия обществ взаимопомощи.
В связи с тем, что русское руководство в мусульманских районах, в частности в Туркестане, старалось “как можно менее входить во внутренний распорядок (местного населения -- С.К.), предоставив им ведаться своими обычаями и своими властями”[17], характерным было стремление церкви привлечь к делу миссии и административные ресурсы.
Так, в начале XX в. священник С. Багин писал: “нужна дружная работа не только духовенства и специальных миссионеров, и всех вообще деятелей народного просвещения, но и гражданской власти”[18].
В реальности миссионеры, работающие с мусульманским населением применяли две группы методов: методы “непосредственные” и “посредственные”.
Методы непосредственные выражались в “многочисленных и продолжительных разъездах миссионеров по … аулам со словом проповеди” [19].
К комплексу методов косвенных или, как они тогда назывались, “посредственных” относились: “поднятие религиозно-нравственного уровня русского населения”, “проведение религиозно-нравственных чтений в здании миссионерской школы”, “учреждение церковно-приходских обществ трезвости”, “разработка проектов, соответствующих местным условиям, а также организация миссионерских церковно-приходских братств для борьбы с исламом” [20].
На содержание миссии расходовались значительные суммы: по нашим подсчетам, основанным на анализе статистических данных, приведенных в “Обзоре деятельности ведомства Православного исповедания за время царствования императора Александра III”, на крещение одного мусульманина в среднем затрачивалось около 267 руб., в то время как в целом по России этот показатель равнялся 77 руб. [21].
Анализ отчетов епархиальных комитетов за вторую половину XIX в. позволяет утверждать, что “организацию широкомасштабного наступления на ислам” православная церковь считала делом будущего.
Главной же задачей православной миссии в упомянутое время, как отмечалось в миссионерской литературе, было “сохранение в стаде инородцев христиан” [22].
Издание Манифеста 17 Апреля 1905 г. “свело миссионерскую деятельность почти до нуля…” [23]. Возможность перехода из одного вероисповедания в другое, предоставленная российским гражданам, была использована многими бывшими мусульманами.
На сегодняшний день не существует точной информации о численности мусульман, “отпавших” от православия. По сведениям Н.А. Смирнова, за 1905-1907 гг. из православия в ислам вернулось около 36 тыс. крещеных татар и башкир [24]. По данным, представленным Ф. Брайн-Беннингсеном, примерно 50 тыс. татар оставили православную церковь сразу же после издания Манифеста 1905 г. [25]. Кроме того, можно предположить, что отпавших от православия было намного больше, т.к. далеко не все регистрировали изменение веры в полиции.
Помимо этого, после 1905 г. изменилась сама цель миссии. Если в конце XIX в. она представляла собой “укрепление в вере” крещеных из мусульман, привлечение неофитов и противодействие “мусульманской пропаганде”, то после издания Манифеста она свелась до удержания крещеного населения в лоне православной церкви и “охраны” новообращенных от влияния исламской пропаганды [26]. Как признавали сами миссионеры, их деятельность в начале ХХ в. приобрела характер “оборонительный, а не наступательный” [27].
Список литературы
Спасский Н. Потребность православной миссии для Букеевской орды. М., 1895; Остроумов Н. Колебания русского правительства во взглядах на миссионерскую деятельность православной русской церкви. Казань, 1910; Архиепископ Серафим (Соболев) Русская идеология. СПб., 1992; Багин С. Об отпадении в магометанство крещеных инородцев Казанской епархии и о причинах этого печального явления. Казань, 1910; Матвеев С. Два дня среди крещеных и отпавших инородцев (из дневника миссионера). М., 1902, и др.
Доброклонский А.П. Руководство по истории Русской церкви. М., 1999; Карташев А.В. Очерки по истории Русской церкви. М., 1997; Смолич И.К. История Русской церкви: В 8 т. М., 1997; Тальберг Н. История Русской церкви. М., 1997.
Горохов В.М. Реакционная школьная политика царизма в отношении татар Поволжья. Казань, 1941; Климович Л.И. Ислам в царской России. М., 1936.
Брайен-Беннингсен Ф. Миссионерские организации в Поволжье во второй половине XIX в. // Исламо-христианское пограничье: итоги и перспективы изучения. Отв. Ред. Абдуллин Я.Г. Казань, 1994; Фаизов С. Ислам в Поволжье: VIII – XX вв. М., 1999; Юнусова А.Б. Ислам в Башкортостане. Уфа, 1999.
См. журнал “Миссионерское обозрение”, газету “Мирт”
Воробьева Е. Политика России среди мусульман. СПб., 1999; Ланда Р.Г. Ислам в истории России. М., 1995; Малашенко А.В. Мусульмане СНГ. М., 1997.
Остроумов Н. Исторический очерк взаимных отношений между христианством и мусульманством. СПб., 1888. С. 47.
Там же. С.46.
Остроумов Н. Колебания русского правительства… С. 8-11.
Горбунова С.В. Политика Российской империи в Младшем Казахском жузе. М., 2001. С. 175-185.
См.: Смолич И.К. История … С. 213.
Обзор деятельности ведомства Православного исповедания за время царствования императора Александра III. СПб., 1901. С. 363.
Смирнов Н.А. Миссионерская деятельность церкви (Вторая половина XIX – 1917 г.) // Русское православие: вехи истории. М., 1989. С. 450-451.
Отчет о деятельности Оренбургского епархиального комитета Православного миссионерского общества за 1898 г. Оренбург, 1899. С. 25.
Там же.
Современное движение в среде русских мусульман. Исследование Епископа Алексия, ректора Казанской Духовной Академии. Казань, 1910. С. 39.
Материалы по истории политического строя Казахстана (со времени присоединения Казахстана к России до Великой Октябрьской Социалистической революции). Алма-Ата, 1960. Т. 1. С. 251.
Багин С. Об отпадении в магометанство … С. 35.
Отчеты о деятельности … за 1898 – 1905 гг. Оренбург, 1899-1906.
Там же.
Обзор деятельности … С. 237-239.
Брайен-Беннингсен Ф. Миссионерские организации…С. 135.
Багин С. Об отпадении в магометанство … С. 23.
Смирнов Н.А. Миссионерская деятельность … С. 397.
Брайен-Беннингсен Ф. Миссионерские организации … С. 123.
Багин С. Об отпадении в магометанство … С. 20.
Там же.
|
