Игум. Георгий (Шестун)
Человеческий индивидуализм, себялюбие создают в браке особые трудности. Преодолеть их можно только усилиями обоих супругов. Оба должны ежедневно созидать брак, борясь с суетными ежедневными страстями, подтачивающими его духовное основание. Начинать эту работу надо с первых дней совместной жизни. Казалось бы, самое простое, но и самое трудное – решимость занять в браке свое место: жене смиренно стать на второе место, мужу – взять тяжесть и ответственность быть главой, детям – находиться в послушании у родителей. Священное Писание свидетельствует о строгом иерархическом устроении семьи: "Всякому мужу глава Христос; жене глава – муж" (1Кор. 11, 3), "учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева" (1Тим. 2, 12-13), "мужья, любите своих жен и не будьте к ним суровы" (Кол. 3, 19), "мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни" (1Пет. 3, 7), "жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу. Как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем" (Еф. 5, 22, 24), "дети, повинуйтесь своим родителям в Господе; ибо сего требует справедливость" (Еф. 6,1), "дети, будьте послушны родителям во всем; ибо сие благоугодно Господу" (Кол. 3, 20).
Решимость занять в семье Богом уготованное тебе место есть трудный, мученический, но и блаженный путь. Недаром во время хождения вокруг аналоя поют "Святии мученицы...".
О женщине сказано – "немощнейший сосуд". Эта "немощь" состоит главным образом в подвластности женщины природным стихиям в ней самой и вне ее. Вследствие этого – слабый самоконтроль, безответственность, страстность, недальновидность в суждениях, словах, поступках. Почти ни одна женщина от этого не свободна, она часто бывает рабою своих страстей, своих симпатий и антипатий, своих желаний. Только во Христе женщина становится равной мужчине, подчиняет высшим началам свой темперамент, приобретает благоразумие, терпение, способность рассуждать, мудрость. Только тогда возможна ее дружба с мужем.
Однако ни мужчина, ни тем более женщина не имеют в браке друг над другом абсолютной власти. Насилие над волею другого, хотя бы во имя любви, убивает саму любовь. Большинство браков несчастны именно оттого, что каждая сторона считает себя собственником того, кого любит. Величайшая мудрость христианского брака – дать полную свободу тому, кого любишь, ибо земной наш брак – подобие брака небесного, Христа и Церкви, а там полная свобода. Тайна счастья христианских супругов заключается в совместном исполнении воли Божией, выраженной особо к каждому члену семьи и соединяющей их души между собой и со Христом. В основе этого счастья – стремление к высшему, общему для них предмету любви – к Богу, все к Себе влекущему (Ин. 2, 32). Тогда и вся семейная жизнь будет направлена к Нему, и упрочится соединение сочетавшихся. А без любви к Спасителю никакое соединение не прочно, ибо ни во взаимном влечении, ни в общих вкусах, ни в общих земных интересах не только не заключается истинная и прочная связь, но, напротив, нередко все эти ценности вдруг начинают служить разъединению. Христианский брачный союз имеет глубочайшее духовное основание, которым не обладает ни телесное общение, ибо тело подвержено болезням и старению, ни жизнь чувств, переменчивая по природе своей, ни общность мирских интересов и деятельности, "ибо проходит образ мира сего" (1Кор. 7, 31).
Рассматривая иерархическую структуру семьи, протоиерей Борис Ничипоров начинает описание с первого лица – отца. Отец имеет свойство рождать детей и по плоти, и духовно. Если отец предстательствует за детей в Боге, то Господь Сам или через старца открывает путь каждого из детей к Богу, и отец старается способствовать тому, чтобы дети шли этим путем. Отец знает уникальность каждого ребенка.
Отец – это воплощенная жертвенность и любовь. Отец в Духе – это всегда священник, сознающий во всей полноте свою молитвенную ответственность за род. Священник не в смысле реального посвящения, а в отношении предстательства пред Богом за род. Отец – это тот, кто осознает, что молитвой, скорбями, терпением он призван к искуплению грехов рода. Отец своей жизнью выпрямляет путь рода к Богу.
Отец имеет силу и власть благословлять детей именем Божиим. Отец – господин для своих близких, но и слуга для них. Отец семьи отчасти распространяет свое отцовство и на жену, как и Адам был по плоти отцом для Евы.
Второе лицо – сын. Сын всегда меньше отца. Даже если он и больше отца, он все равно об этом не знает. Об этом говорит Господь в Евангелии: "Ученик не выше учителя... своего" (Мф. 10, 24).
Отношения отца и сына всегда иерархичны. В иерархичности нет полноты откровения. В этом как бы их недостаточность. Однако полнота откровения между отцом и сыном – достояние будущей жизни (хотя и жизнь в вечности так же иерархична). Тот отец, который чувствует неполноту в этой иерархичности и пытается преодолеть ее уже здесь и теперь, вместо искомого обретает либо ложную искренность, либо панибратство. Такой ложной открытости в данном случае всегда сопутствует чувство стыда. Вместо того, чтобы смириться с тем, что здесь, на земле, нет полноты и гармонии, а во всем есть момент несовершенства, вместо того, чтобы понять, что предощущение этой гармонии относится к вечности, многие горе-отцы пытаются здесь, на земле, выстроить Царство Божие.
Подлинная иерархичность благодатна и исполнена любви, но и определенной строгости. Ибо у хорошего отца всегда есть задача приготовить сына к трудностям, скорбям этой жизни. И отец в известном смысле всегда строг. Наказанный и даже обиженный сын мистически всегда знает, что он любим отцом, ибо это так.
Мы помним библейскую историю поведения Хама, когда он увидел наготу своего спавшего отца – опьяневшего Ноя. Увидев отца таким, Хам рассказал об этом двум своим братьям – Симу и Иафету. Сим и Иафет вошли в дом и, пятясь, дабы не видеть наготы отца, накрыли его. И это есть нравственно-психологический образ поведения сына, который старается не видеть недостатков и падения отца или матери. Однажды преподобному Серафиму один монах пожаловался на неблагочестие игумена. Преподобный советовал ему молиться, чтобы Господь дал бы такое устроение души, чтобы и видеть, и как бы не видеть эти недостатки. Аскетологический момент взаимоотношений отца и сына состоит в покаянном молитвенном видении своей недостаточности как отца или как сына. В самом же покаянии нет уныния, но есть надежда на помощь Божию в деле исправления и духовного становления.
Благодатная иерархичность семьи, живущей церковной жизнью, укрепляет духовность всего рода, наполняет животворной энергией и дает духовные силы для рождения и воспитания не одного или двух, как свидетельствует практика современной жизни, а многих детей. Иерархическое устроение семьи способствует духовному становлению личности в различные периоды ее развития и раскрытию ее психофизических сил при условии признания каждым членом семьи этих Богом установленных обязанностей спасительными и обязательными. Если жизнь уподобить дереву, приносящему плоды, как об этом говорит Священное Писание, то детство можно рассматривать как росток этого дерева. Нелегко быть ребенком и находиться в полном послушании у родителей, принимая их волю как волю Божию. Но, только научившись быть ребенком в духовном иерархическом смысле этого возраста, человек может стать мужем, главой семьи с осознанием всей духовной ответственности своего нового послушания. Этот этап жизни можно назвать цветением дерева жизни. И, только осознав свою ответственность как главы семьи, муж в духовном смысле готов и может стать отцом, принеся плод добрый. Подобным образом восходит по ступеням семейной иерархии как части иерархии вселенской и девочка, становясь матерью, сохранив целомудрие и свое особое женское смирение, умение хранить покой и мир при равном достоинстве с мужем, помня при этом свою вторичность по происхождению: "не муж от жены, но жена от мужа" (1Кор. 11, 8).
Философ И.А. Ильин, рассматривая основы духовно здоровой семьи, говорил о том, что в семье ребенок учится верному восприятию авторитета. В лице естественного авторитета отца и матери он впервые встречается с идеей ранга и учится воспринимать высший ранг другого лица, преклоняясь, но не унижаясь, и учится мириться с присущим ему самому низшим рангом, не впадая ни в зависть, ни в ненависть, ни в озлобление. Он учится извлекать из начала ранга и начала авторитета всю их творческую и организаторскую силу, в то же время освобождая себя духовно от их возможного "гнета" посредством любви и уважения. Ибо только свободное признание чужого высшего ранга помогает переносить свой низший ранг без унижения, и только любимый и уважаемый авторитет не гнетет душу человека.
В здоровой христианской семье есть один отец и одна мать, которые совместно представляют единый – властвующий и организующий – авторитет в семейной жизни. В этой естественной форме авторитетной власти ребенок впервые убеждается в том, что власть, насыщенная любовью, является благостною силою и что порядок в общественной жизни предполагает наличие такой власти. Он начинает понимать, что авторитет духовно старшего человека совсем не призван подавлять или порабощать подчиненного, пренебрегать его внутренней свободой и ломать его характер, но, наоборот, он призван воспитывать человека к внутренней свободе.
Семья есть первая и естественная школа свободы. В ней ребенок должен в первый, но не в последний раз в жизни найти путь к внутренней свободе, принять из любви и уважения к родителям все их приказы и запреты во всей их кажущейся строгости, вменить себе в обязанность их соблюдение, добровольно подчиниться им и представить своим собственным воззрениям и убеждениям свободно и спокойно созревать в глубине души. Благодаря этому семья становится как бы начальной школой для воспитания свободного и здорового правосознания.
|
