И. Верцман
Руссо Ж. Ж. Жан Жак (Jean Jacques Rousseau, 1712—1778) — французский писатель, один из крупнейших мыслителей XVIII в. Родился в Женеве. Сын часового мастера. Прошел полную лишений жизнь, испытал на себе всю тяжесть дворянской спеси и беззакония, ненависть буржуазного парламента Парижа, католических и протестантских попов, женевской кальвинистской буржуазии. Мальчиком был отдан в учение к нотариусу, затем граверу. В 1728 покинул свой родной город. Был лакеем в одном аристократическом доме в Турине, учителем музыки в Лозанне и Невшателе (1730), в 1740 поступил домашним наставником в семью Мабли (Лион). В Аннеси встретился с г-жой де Варан, сыгравшей значительную роль в жизни писателя. В 1742 приехал в Париж, вошел в ли-тые и музыкальные круги, сблизился с Мариво, Фонтенелем, Диро; занял место секретаря у графа Монтегю, французского посланника в Венеции, но поссорился с ним и вернулся во Францию (1774).
В Париже Р. сошелся с Терезой Левассер — служанкой отеля. Был секретарем у богатого откупщика, переписчиком нот. Когда вышел в свет «Эмиль» (1762), парижский парламент обрушился на автора, обвиняя его в вольнодумстве и «безнравственности». Роман был приговорен к сожжению рукой палача, а Р. — к заключению в темницу. Р. бежал в Швейцарию, но женевское правительство отнеслось к Р. еще более сурово. Сожжению подвергся не только «Эмиль», но и «Общественный договор», был издан приказ об аресте автора. Р. бежал из Швейцарии. По приглашению Юма он переехал в Англию. С 1770 жил в Париже. Несмотря на свою близость к аристократическим кругам общества, Р., по характеристике, данной ему Марксом, никогда не терял «того простого морального такта, который предохранял его от всякого компромисса со власть имущими».
Свое отношение к историческим вопросам своего времени Р. выразил впервые в работе: «Discours sur les sciences et les arts» (Рассуждение об искусствах и науках, 1750). В ней Р. поставил с остротой, создавшей ему репутацию самого радикального писателя эпохи Просвещения , вопрос об антагонистическом ходе общественной истории. Из факта противоречивости развития общества Р. сделал окончательные выводы, принявшие ярко политическую окраску в другом сочинении: «Discours sur l’origine et les fondements de l’inégalité parmi les hommes» (О происхождении неравенства между людьми, 1754), представляющем, по Энгельсу, «высокий образец диалектики». Основная мысль обеих этих работ, написанных в ответ на заданные Дижонской академией темы, может быть выражена следующими словами самого Р.: «С точки зрения поэта — золото и серебро, а с точки зрения философа — железо и хлеб цивилизовали людей, но и погубили человеческий род». Другими словами, Р. рассматривает общий материально-технический и даже культурный прогресс общества как закономерный источник «упадка рода человеческого» в моральном и физическом смысле. Одной из главных причин этого упадка Р. считает возникновение имущественного и политического неравенства, характеризующего всякое «цивилизованное» общество в отличие от «естественных отношений», характеризующих варварские народы. Р. был кровно связан с демократическим крестьянским движением, поэтому его критика аристократическо-буржуазной цивилизации носила очень резкий характер и возвышалась в ряде моментов до глубоких диалектических прозрений. Но ограниченность этого движения при всей его антифеодальной направленности сказывалась в том, что оно слабо выражало борьбу с буржуазией как с эксплоататорским классом и тем самым способствовало только переходу политической власти из рук феодальных классов в руки буржуазии. Поэтому и Р., политически формулировавший задачи широких демократических слоев третьего сословия, выразил «в виде общечеловеческого требования» только «буржуазную сторону равенства» (Энгельс). В этом сказалась незрелость демократического движения эпохи, возглавлявшегося тогда еще революционной буржуазией и умещавшегося в рамках буржуазной политической программы. В этой же незрелости скрывается и глубокая причина тех противоречий в мировоззрении самого Р., которые делают его одновременно и более радикальным и более реакционным мыслителем среди основных представителей Просвещения: Вольтера, Дидро, Гольбаха и Гельвеция.
Проявлением этих противоречий служит напр. оценка, данная Р. искусству и его культурной и социальной роли в «Lettre á d’Alambert sur les spectacles» (Письмо к Д’Аламберу о зрелищах, 1758). В «Письме» Р. доказывает несостоятельность искусства как средства нравственного совершенствования личности, исходя из того, что оно находится в неразрывной связи с материальным благополучием господствующих классов и даже роскошью, вырастающей на основе прогрессирующей цивилизации. Р., с одной стороны, критикует мелочный и расчетливый практицизм буржуазного, по его выражению, «делового общества», подавляющего все потребности индивидуальности, в том числе и эстетические, с другой, — осуждает из ненависти к цивилизации ее необходимый элемент — искусство. Тем самым в знаменитом споре с Д’Аламбером о театре он принял на себя защиту ригоризма женевской буржуазии, несмотря на все ее ханжество. Вообще, будучи более радикальным в социальной критике, Р. в своей общей отрицательной оценке цивилизации становился на реакционный путь. Так роль Р. как социального мыслителя оказалась двойственной. Двойственность сказалась и в том, что Р., борясь с католичеством и протестантством, продолжал все-таки отстаивать «религию сердца» или чувства, принципы которой он разъяснил впоследствии в «Исповеди савойского викария».
В 1761 Р. публикует известный роман: «Julie, ou la Nouvelle Héloïse» (Юлия, или Новая Элоиза), на котором сказалось влияние английской литературы, гл. обр. Ричардсона . В следующем году (1762) Р. опубликовал самое знаменитое свое сочинение, политический трактат: «Du contract social, ou principes du droit politique» (Общественный договор), сыгравший роль завета для революционеров якобинцев 1793. Главная цель этого трактата была обосновать необходимость и возможность такого общества, в котором уравнение прав всех членов общества представляет базис для личной свободы каждого индивида. Теория «естественного права» получила в этом сочинении Р. самое радикальное выражение по сравнению со всей буржуазно-прогрессивной политической литературой. В этом же году Р. опубликовал и педагогический трактат в форме романа — «Emile, ou de l’éducation» (Эмиль, или об образовании). В нем Р. рисует образ ребенка, а затем юноши, совершенствующего свои способности под руководством мудрого воспитателя, и те жизненные обстоятельства, на которых проверяется впоследствии качество новой педагогической системы, в основном воспроизводящей принципы Монтеня и Локка. В этом же сочинении Р. создает образ идеальной девушки Софьи, с которой Эмиль и связывает свою судьбу. Понятия Р. о любви, браке и даже гражданской добродетели не выходят в общем за рамки буржуазной трактовки этих категорий. Так, учитель (сам Р.) воспитывает в Эмиле страсть к филантропическим подаяниям, уважение к морали, честности и собственности. Однако рядом с буржуазной моралью в Эмиле уживается и антиморалистический, антибуржуазный элемент, вполне понятно восстановивший против «Эмиля» парижский парламент и буржуазию Женевы. Учитель прививает воспитаннику вкус к «естественной жизни» и недоверие как к городской цивилизации, так и к кальвинистскому ригоризму и всему духу расчетливости денежной культуры. Р. выступает также с определенными взглядами в области музыки, гармонировавшими с его общим пристрастием к «простоте и сердечности». Так, Р. является автором пасторальной оперы «Деревенский колдун» (1752), пользовавшейся большой популярностью в годы революции. В своем «Lettre sur la musique française» (Письмо о французской музыке) Р. подверг жестокой критике вычурность французской музыки, отличавшейся слабым мелодизмом и декоративностью. Р. объявил себя горячим сторонником итальянской музыки, чем вызвал неудовольствие многих деятелей французской музыки.
Но самое яркое выражение мировоззрения Р. представляет роман «Юлия, или Новая Элоиза» — одно из самых интересных произведений литературы эпохи Просвещения, стоявшей под знаком реализма и сентиментализма. Все стороны философии и эстетики Р. нашли себе в романе то или иное образное воплощение: Р. рационализму своего века противопоставил культ чувства. Главный герой романа Сен-Пре доводит свою чувствительность, принимающую часто форму политич. антиаристократич. демонстрации, до крайней степени. В образе буржуазной девушки Юлии воплощена склонность Р. к моральным сентенциям и риторике. Под углом зрения прославления примитивного «естественного состояния» в романе дано описание графства Иорк, в котором господствуют «первобытные нравы», привлекшие Юлию, когда она стала женой Вольмара. В лице Сен-Пре — этого мирового «скорбника» XVIII в., получил свое выражение и пессимистический элемент мировоззрения Р., понимавшего неизбежность социальных антагонизмов и недостатков цивилизации, но не знавшего путей их преодоления. Его душа — belle âme — враждебна всяким нормам и закономерностям общественной жизни. Любитель «простоты» и абсолютной свободы страстей, Р., изобразив индивидуалиста Сен-Пре, не только сделал популярным тезис «морального эгоизма», которого он придерживался вместе со всеми просветителями, но и придал ему живость, показав, каким может быть «естественный человек» в конкретных условиях сложившейся цивилизации, а не искусственно-экспериментально от нее отделенный, как Эмиль. Наконец Р. разделял вместе с просветителями оптимизм, веру в прогрессивные и творческие силы человечества, хотя боролся в ряде моментов с просветителями — и часто с реакционных позиций. Этот оптимистический элемент мировоззрения Р. воплощен в образе Вольмара, жизнь которого служит подтверждением превосходства начал «разума» над мракобесием и религиозностью, предвещая также победу «человеческого рода» над несовершенствами социальной жизни.
В основном Р. стоит на почве реализма XVIII в. Но присущие этому реализму два элемента — сентиментальный и моралистический — он доводит до крайней степени выражения. Поэтому первый проявляет у него тенденцию к перерастанию в романтизм, а второй — в ригоризм и аскетизм почти кальвинистско-пуританского толка.
Однако романтизм Р. не имеет положительного содержания. Это — эмоция, а не законченный мир образов, хотя бы и призрачный. Каждый из описанных им типов живет в реальных условиях и проявляет обычные, даже заурядные стремления. Свою связь с реализмом Руссо сохраняет и формально и по существу. Типичным буржуазным писателем эпохи Просвещения делает Р. оказываемое им предпочтение всему «среднему», обыденному. Так, героев его романа не характеризует ни физическое, ни моральное превосходство; в своей обыденности они подобны «лучшим оттискам эстампа» (Руссо). Всякое социальное качество измеряется, по Р., степенью приближения к уровню «нормального» или «естественного», т. е. неиспорченного цивилизацией человека. В этой норме или «нормальности» Р., как и передовые буржуазные писатели, усматривал воплощение демократического идеала равенства. Отрицанием романтизма служит и тот элемент весьма рассудочного морализма, который неотделим от всей литературы эпохи Просвещения и который у Р. принимает абсолютно ригористический характер. Р. пропитан духом отвлеченного морального анализа, рассекающего всякое явление на части, в которых отделяется «хорошее» от «дурного», нравственное от безнравственного. Принцип трезвой добродетели, абстрактной любви и морали воплощен в Юлии, хотя она выражает этот дух «volonté générale» вовсе не в такой безукоризненно чистой форме, как это удалось Р. в плоскости политической философии.
Но именно последнее обстоятельство составляет достоинство его романа и характерное отличие Р. как художника. Сам Р. считал преимуществом своего произведения то, что ему удалось избежать изображения отрицательных типов. Отсюда противоположность двух натур — Юлии и Сен-Пре, из которых одна выступает как носительница морали, другая — страсти, вовсе не представлена Р. как контраст нравственного и безнравственного, как напр. Кларисса и Ловелас в известном романе Ричардсона. Поэтому в романе Р. проявляется известный элемент диалектики, который и вызвал к нему симпатию со стороны писателей, поставивших своей задачей дать критику отвлеченной морали XVIII в. Сен-Пре является духовным отцом гётевского Вертера, в котором ощущается еще смутная диалектика философии эгоизма Р.; согласно этой философии крайнее наслаждение стоит на грани страдания, а часто и порока. С точки зрения буржуазной морали поведение и влечения Сен-Пре нельзя считать «нравственными», однако же Р. не скрывает симпатии к своему герою, несмотря на его подверженность моральным «падениям». Даже Юлия, как только начинает говорить языком любви, забывает о моральных догмах и соглашается с тем, что не существует великих добродетелей «без недостатков».
Диалектический элемент проявляется во всей концепции романа, хотя и в типичной для философии Просвещения форме. Эта форма определялась стремлением к материализму и монизму, а потому и к слиянию «гражданского идеала» с действительностью, т. е. реальными отношениями, складывающимися в буржуазном обществе. В унисон с передовой мыслью своей эпохи Р. доказывает в романе, что эгоизм, страсть, инстинкт могут и не оказаться абсолютной противоположностью гражданственности и добродетели, а моральные убеждения должны обнаружить свою силу в чувственной жизни, чтобы стать реальным стимулом. Так, Сен-Пре отправляется от «природы» к «идеалу», которого он пытается достигнуть через любовь к «прекрасной и добродетельной» Юлии, а последняя, стремясь слиться с Сен-Пре, открывает сердце «страсти к наслаждениям».
Р. не был моралистом в ричардсоновском смысле. В этом отношении многое его роднило с франц. просветителями. Прямой шаг в сторону примирения с ними Р. делает, создавая образ Вольмара, представляющего собою в отличие от Сен-Пре уравновешенного в поступках человека. Эмиль как тип человека, приблизившегося в результате правильного воспитания к идеалу «нормальности», стоит значительно ближе своим духовным складом к Эдуарду, чем распаленный страстями и сентиментальный Сен-Пре. Недоверие Эдуарда, этого философа меры и равновесия, к гипертрофии эмоциональности, которой болеет его друг Сен-Пре, напоминает критику сентиментальных и романтических крайностей Р. со стороны передовых просветителей-энциклопедистов. Сам Р. понимал, что в его учении есть слабые стороны. Несмотря на свой «романтизм», Р. остается, насколько это было возможно в его положении, на почве реальных отношений. Идеал равенства казался ему залогом преодоления недостатков цивилизации, положительные стороны которой он вовсе не игнорировал, как это пытался представить его противник Вольтер. Сен-Пре — это живой протест против сословного и имущественного неравенства, это — носитель прогрессивной энергии третьего сословия, и мечтой его является устранение разрыва идеала и жизни, «морали и природы». Точно так же в политической теории Р. искал возможность синтеза volonté générale и volonté de tous, т. е. гражданского идеала равенства и воли отдельных людей с их стремлениями к индивидуальной свободе.
Но в рамках буржуазных отношений, за пределы которых Руссо не мог выйти, этот синтез является нереальным. Поэтому диалектическая нить его романа обрывается. Трагическая развязка показывает невозможность сочетания морали и страсти, единство идеала и жизни не реализовано. В самом деле, Сен-Пре постоянно колеблется между крайностями эгоизма, влечениями к наслаждениям и моралью, стремлением к самопожертвованию. Затем, в романе побеждает все-таки отвлеченная мораль, а не живая страсть. Поляризуются два начала: отец, семья, верность мужу и «позор» любовной связи. Примат признается за первым, и Юлия становится женой престарелого Вольмара, подчиняясь отцу, хотя и полному дворянских предрассудков. Трагический финал романа (смерть Юлии) заметно смягчает сухость моральной идеи романа путем уничтожения плоской благополучности конца, а также вновь переводит проблематику романа в плоскость социального протеста против мертвящих устоев «старого порядка».
Так проявляется вся противоречивость Р. как мыслителя и художника. Проявляется это во всем, уже начиная с его чувствительности. Пронизанная демократической тенденцией, чувствительность Р. могла легко придать и индивидуалистически-антидемократическую форму, благодаря которой наследниками Р. объявили себя и контрреволюционеры Жиронды, а впоследствии и реакционный дворянский романтик Шатобриан. Двойственность Р. особенно проявляется в его литературном произведении, в котором реалистические наблюдения над жизнью часто смешаны с грезами, прозаическая сухость в описании деталей — с парадоксами и гиперболами, искреннее чувство — с натянутым пафосом и риторикой. Как в области политической теории Р. остался в основном, т. е. там, где дело касалось конкретных фактов, чужд исторического понимания, так в качестве художника он беден разнообразием типов и не блещет яркостью характеристик. Его герои бесконечно рассуждают и рефлексируют при участии самого Р. (в авторских примечаниях к «Письмам»), хотя Р. упрекал классический театр в том, что в нем мало действия. Этому недостатку действия, вернее, преобладанию рассуждений и размышлений над действиями, способствовал отчасти освоенный Р. эпистолярный жанр, так распространенный в литературе XVIII в., богатой излияниями, дневниками, романами в письмах и т. п. После смерти Р. была опубликована его знаменитая «Исповедь», рисующая жизненный путь писателя, историю его морального развития. Книга преисполнена крайнего субъективизма, неумеренные сердечные излияния Р., любование собственными слабостями и мыслями делают «Исповедь» более интересной со стороны познания характера ее автора, чем изложенных в ней фактов. Этих фактов, однако, много и значительность многих из них несомненна (особенно из области отношений Р. с аристократией XVIII в., с энциклопедистами, Юмом и т. п.).
Руссоизм
Своеобразное место, которое занимают учение и творчество Р. в общественном движении XVIII в., с которым оно, если иметь в виду Просвещение, полностью не сливается, объясняет тот факт, что руссоизм оказался течением, получившим весьма длительную эволюцию во времени. Во Франции руссоизм стал носителем наиболее демократических и протестующих тенденций в отличие от более умеренного просветительства энциклопедистов, особенно вольтерианского его направления. С этой стороны руссоизм получил свое развитие у одного из наиболее верных учеников Р. — Мерсье . Однако уже у Бернарден де Сен Пьера (автора «Поля и Виргинии») и особенно у реакционного романтика-аристократа Шатобриана можно заметить тенденциозное использование как раз реакционных сторон руссоизма. В различных странах влияние Р. выступало в разных формах и оттенках в зависимости от сложившихся социально-исторических условий. Так, в Германии под влиянием руссоизма оказались философы и литераторы, выступавшие против немецкого Просвещения. К ним принадлежали: Гердер, Гаман, отчасти Кант и вообще все деятели «бури и натиска» (Ленц, Клингер, молодой Шиллер, отчасти и молодой Гёте и др.). Тот же культ чувства и борьба за свободу индивидуальности, которые отличают французский руссоизм в прогрессивном его значении, в Германии выродился в весьма анемичное фразерство и мистику (Гаман), опасностей которого избежали только такие люди, как Гердер, Шиллер, Гёте.
В XIX в. руссоизм перестал быть особым течением, но продолжал оказывать значительное воздействие на романтическое движение, которое в известном отношении можно даже считать как бы непосредственным развитием руссоизма, хотя общий генезис романтизма весьма сложен и противоречив. Антипросветительские тенденции руссоизма усваивают и развивают Шатобриан и Фр. Шлегель (автор «Люцинды»).
Отзвуки руссоизма мы находим и у Байрона и в байронизме тоже в чисто романтическом облачении (идеал неограниченной свободы, издевка над нормами буржуазной цивилизации). Но романтизм, выступавший в новых исторических условиях и продолжавший на новой основе противоречивые тенденции руссоизма, в целом ряде случаев, особенно в Германии и в ряде отсталых стран Европы XIX в., играл более реакционную роль, чем руссоизм XVIII в., основная историческая функция которого была революционна, поскольку Р. отразил демократические тенденции XVIII в. О руссоизме в русской литературе см. «Сентиментализм».
Список литературы
I. Академического полного собр. сочин. Р. до сего времени еще нет. Одно из лучших изд., под ред. M. D. Musset-Pathay, P., 1823—1826
все же значительно устарело
Œuvres complètes, P., Hachette, 1909, не оправдывают своего названия. Отд. произведения Р. имеются в критических изд., напр. «La nouvelle Héloïse», под ред. D. Mornet, 4 vv. P., 1925, и др. Наилучшее изд. переписки: Correspondance générale..., p. T. Dufour et P. P. Plan, 20 vv., P., 1924—1934. На русск. яз. переводы произведений Р. стали появляться еще в XVIII в. Позднейшие переводы на русск. яз.: Собрание сочинений, ред. Н. Л. Тиблена, т. I. Теория воспитания, СПБ, 1866 (более не выходило)
Юлия или Новая Элоиза, или письма двух любовников, живущих в маленьком городке у подножия Альп, перев. П. Канчаловского, М., 1892
Исповедь, перев. Н. Ф. Устрялова, СПБ, 1898
То же, перев. под ред. С. Трубачева, СПБ, 1901
То же, перев. под ред. и вступ. ст. Л. Владимирова, ч. 1, СПБ, 1914
То же, в 2 тт., перев. М. Н. Розанова. Об общественном договоре или начале политического права, дерев. Френкеля, под ред. и с предисл. А. К. Дживелегова, М., 1906
То же, перев. Л. Неманова, под ред. Д. В. Жуковского, СПБ, 1907
О причинах неравенства, перев. Н. Южакова, под ред. и с предисл. С. Южакова, СПБ 1907
О влиянии наук на нравы, перев. Б. В. Княжицкого, с предисл. Н. И. Кареева, СПБ, 1908
Эмиль, или о воспитании, перев. М. А. Энгельгардта, СПБ, 1913
То же, перев. П. Д. Первова, изд. 2, М., 1911.
II. Литература о Р. огромна, ограничиваемся поэтому перечислением только основных трудов. Биографии: Saint Marc Girardin. J. J. Rousseau, sa vie et ses ouvrages, 2 vv., P., 1875
Morley J. Rousseau and his era, L., 1873, переизд. в 1923
Beaudouin H., La vie et les œuvres de J. J. Rousseau, 2 vv., P. 1891 (дана литература)
Ritter E., La famille et la jeunesse de J. J. Rousseau, Genève, 1896
Faguet E., Vie de Rousseau, P., 1911
Sells A. L., The early life and adventures of J. J. Rousseau 1712—1740, Cambridge, 1929. Общие труды и критика: Merlant J., Le roman personnel de Rousseau à Fromentin, P., 1905
Lemaître J., J. J. Rousseau, P., 1907 (противник Руссо)
Mornet D., Le sentiment de la nature en France..., P., 1907
Его же, Le romantisme en France au XVIII siècle, P., 1912
Faguet E., Rousseau artiste, P., 1912
Bouvier B., J. J. Rousseau Genève, 1912
Roland-Holst H., J. J. Rousseau, München, 1921
Hubert R., Rousseau et l’Encyclopédie, P., 1928
Marcovitch M., J. J. Rousseau et Tolstoï, P., 1928
Van Tieghem P., La Nouvelle Héloïse de y. J. Rousseau, P., 1929
Monglond A., Le préromantisme français, 2 vv., Grenoble, 1930
Trahard P., Les maîtres de la sensibilité française au XVIII siècle, T. III, P., 1933. Руссо как мыслитель: Vuy J., Origine des idées politiques de J. J. Rousseau, 2 éd., Genève, 1889
Lincoln C. H., J. J. Rousseau and the French revolution, Philadelphia, 1898
Haymann F., J. J. Rousseaus Sozialphilosophie, Lpz., 1898
Champion E., J. J. Rousseau et la Revolution française, P., 1909
Höffding H., Rousseau und seine Philosophie, 4 Aufl., Stuttgart, 1923
Schinz A., La pensée religieuse de Rousseau et ses récents interprètes, P., 1927 (против попыток католиков использовать Руссо или бороться с ним)
Его же, La pensée de J. J. Rousseau, P., 1929
преимущественно к этому же отделу относятся труды противников Р., реакционеров и католиков, начиная с Ламартина, не говоря уже о более ранних, кончая P. Lasserre, E. Seilliere, C. A. Fusil, L. Daudet, P. Bourget, J. Maritain, Ch. Maurras, американцем I. Babiitt’ом и др. Морлей Д., Руссо, перев. с англ. Н. Неведомский, М., 1881
Алексеев А. С., Этюды о Ж.-Ж. Руссо, 2 тт., М., 1887
Грэхэм Грей, Ж.-Ж. Руссо. Его жизнь, произведения и окружающая среда, перев. с англ., М., 1890, изд. 2, М., 1908
Южаков С., Ж.-Ж. Руссо. Его жизнь и литературная деятельность, СПБ, 1894
Котляревский Н., Мировая скорбь в конце прошлого и в начале нашего века, СПБ, 1898, изд. 2, СПБ, 1910
Карелин Н. (псевд. Засулич В. И.), Ж.-Ж. Руссо. Опыт характеристики его общественных идей, СПБ, 1898
То же, 1923, в ее «Сборнике статей», т. I, СПБ, 1907
Брандес Г., Руссо, «Собр. сочин.», т. III, Киев, 1902
Розанов М. Н., Ж.-Ж. Руссо и литературное движение конца XVIII и начала XIX в. Очерки по истории руссоизма на Западе и в России, т. I, М., 1910
Аксельрод И. И., Ж.-Ж. Руссо, «Просвещение», 1912, VIII—IX, и в сб. автора. «Литературно-критические очерки» Минск, 1923
Дивильковский А., Наш 200-летний современник (Ж.-Ж. Руссо), «Современный мир», 1912, IX
Плеханов Г., Ж.-Ж. Руссо и его учение о происхождении неравенства между людьми, «Современник», 1912, IX перепеч. в «Сочин.» Плеханова, т. XVIII, М. — Л., (1928)
Роланд-Гольст Г., Ж.-Ж. Руссо. Его жизнь и сочинения, перев. с нем. Ад. Острогорской, М., 1923
Луначарский А. В., Отец романтизма, в сб. статей автора: «Этюды критические», М. — Л., 1925
Нибовский Н. И., Мировоззрение Ж. Ж. Руссо, «Историко-философский сборник», под ред. А. Деборина, М., 1925
Розанов М. Н., Руссо и Толстой. Речь (Л., 1928). Отд. оттиск из отчета о деятельности Акад. наук СССР за 1927)
Руссо.
III. Annales de la société J. J. Rousseau. Genève, с 1905 (в 1933 вышел XXIт.
кроме исследоват. статей погодная критическая библиогр.)
Asse E., J. J. Rousseau (Bibliothèque des bibliographies critiques) P., 1900
Dufour T., Recherches bibliographiques sur les œuvre imprimées de J. J. Rousseau, 2 vv., P. 1925
Пиксанов Н. К., Два века русской литературы, изд. 2, М., (1924), стр. 50, 218—219: разработка тем — «Руссоизм в России екатерининского времени», «Толстой и Руссо»
Розанов Я., Библиография о Руссо, «Под знаменем марксизма», 1928, № 7—8
Маркс и Энгельс об искусстве. Сост. Ф. П. Шиллер и М. А. Лифшиц, под ред. А. В. Луначарского, М., 1933 (в приложении «Библиографический справочник», где указаны высказывания Маркса и Энгельса о Руссо).
|
