| .
Основная работа Г. Кельзена (1881--1973), австрийского философа права, последние годы жизни которого прошли в США, называется “Чистая теория права” (1934, 2-е расшир. изд. 1960).
Под этим названием строилась такая теория позитивного (т. е. существующего и действующего) права, которая, в обеспечение своей “чистоты”, отказывается заранее от познавательных усилий в отношение всех элементов, которые являются чуждыми позитивному праву. Пределы подобного ограничения предмета научного обсуждения должны быть, по авторскому замыслу, отчетливо зафиксированными. И эта фиксация должна охватить следующие два направления: специфическая и специальная наука права (т. е. та дисциплина, которую обычно именуют юриспруденцией) должна различаться и обособляться от философии справедливости, с одной стороны, и от социологии (познания социальной реальности), с другой стороны.
Если соотнести предмет чистой теории права и философии справедливости, то окажется, по толкованию Кельзена, что чистая теория права как наука не в состоянии ответить на вопрос “что такое справедливость?”, потому что этот и другие связанные с ним вопросы не могут быть (по принципиальным методологическим соображениям) раскрыты “научно”.
Универсальным логическим предположением ( и оправданием) значимости позитивного права, “его обязательности и действенности” является так называемая основная норма. Эта норма призвана вводить все официальные действия должностных лиц в контекст правопорядка, а также придавать правосоздающим актам должностных лиц и граждан общезначимый характер. Суть этой теоретической конструкции Кельзен передает при помощи аналогий. Так, основную норму можно представить как “самую первую из конституций” (с учетом формулы “конституция как основной закон государства”). Подобная норма существует в любой религиозной системе, и она подразумевает, что некто должен вести себя как бог и что власти устанавливаются по его соизволению. “Сходным образом Основная Норма порядка предписывает, что кто-то должен вести себя как “отцы” конституции и что подобные лица прямо или косвенно уполномочены (делегированы) на это требованием (командой) самой конституции”.
В трактовке соотношения права и власти, права и государства позитивистская традиция проступает наиболее отчетливо, в особенности в выводе о том, что право, согласно чистой теории права, есть “специфический порядок или организация власти”. Государство выступает в двух измерениях-- как господство и как право. По характеристике Кельзена, подобное восприятие государства наиболее плодотворно в социологической теории, где государство выступает таким отношением, в котором “некоторые” приказывают и правят, а другие подчиняются и управляются. Но это-- социология государства, а юрист в состоянии описать социальную реальность без tepmiqla “государство” либо употребляя этот термин в специфическом несоциологическом смысле. Например, в карательной сфере законодательства плодотворно обсуждение “права государства” по отношению к преступникам и, с другой стороны, в некоторых отраслях можно обнаружить “права против государства”-- в гражданском праве, конституционном, административном, так называемом публичном праве.
В намерении представить теорию права обособленной от моральной философии (философии справедливости) или от социологии подход Кельзена в принципе мало чем отличается от аналогичной установки аналитической юриспруденции Док. Остита, с той лишь разницей, что он несколько обновил терминологическое оправдание правоведения как науки эмпирической (в противоположность метафизической) и как науки “социально-технической” ( в противоположность политико-идеологической, каковой, по мнению Кельзена, была сфера традиционной юриспруденции).
Обсуждая вопрос об обособлении предмета общественных дисциплин, Кельзен тем не менее не мог обойти признанием тот факт, что право в его реальности (как регулятор поведения) и долженствовании характеризуется таким свойством, как результативность и действенность, и что по-другому все это называется властью права (закона). И хотя право и власть не одно и то же, само по себе право не может существовать без власти, а потому право и трактуется чистой теорией права как “специфический порядок власти или организация власти”. С точки зрения социологической и государство следует воспринимать “ законным правовым порядком”, при котором одни приказывают и правят, а другие подчиняются и управляются. С теоретической точки зрения правоведения, социальная реальность может быть описана и без терминов “государство”, “правопорядок”. Однако такое возможно лишь там, где поведение мысленно оценивается при помощи нормативной системы обязывающих и предписывающих норм права, причем права в его трактовке нормативной юриспруденцией как системы важнейших норм. Такие процедуры оценок и характеристик и составляют объект социологической юриспруденции.
Свою позицию в отношении естественно-правовых концепций Кельзен высказал в статье 1949 г. “Доктрина естественного права перед трибуналом науки”. В самом общем виде школу естественного права следует воспринимать как носительницу доктрины, предлагающей определенное решение вечной проблемы справедливости. По-другому можно сказать об этом же, что доктрина пытается ответить на вопрос, что правильно и что неправильно во взаимоотношениях людей. При этом исходят из посылки, что можно различать, что естественно в поведении человека и что неестественно, следовательно, против природы. Прирожденные права-- это только права, которые законами человеческими ни установить, ни отменить невозможно, а можно только защитить и обеспечивать.
Возражения Кельзена против естественно-правовой аргументации сводились к следующему. Во-первых, происходит смешение существенных различий между научно общепризнанными законами природы и правилами этики и юриспруденции. Далее, оценки поведения человека или функционирования социального института как “естественного” 'означает всего лишь то, что они соответствуют тем нормам, которые базируются на субъективной оценке-- позиции определенного мыслителя, принадлежащего к естественно-правовой школе. Но дело в том, что в реальной жизни мы имеем дело фактически не с одной доктриной естественного права, а со многими доктринами, проводящими нередко противоположные принципы. Например, очевидна ошибка Гоббса, считавшего, что власть государства, основанная в соответствии с законами природы, является абсолютной, т. е. неограниченной. Дж. Локк и Ж-Ж. Руссо эту же власть воспринимали и толковали по-другому.
Тяга к естественно-правовой доктрине, по Кельзену, коренится в психологической потребности оправдать субъективные ценностные решения и попытаться выдать их за основанные на объективных принципах, на истине и т. д.
|
