| Борис Леонидович Пастернак - поэт для думающего читателя. Я бы сказал - для читателя с думающим сердцем. Он, как известно, во всем стремился «дойти до самой сути» и, конечно, с самого начала был не просто поэтом, но и философом. Да если бы Пастернак не был философом, мы бы не узнали столько глубоких поэтических откровений. А его проза - это тоже плод философских раздумий о смысле бытия.
Один из циклов стихов Пастернака так и называется - «Занятия философией». Даже в названии чувствуется особенность поэта. Он не назвал свой цикл просто «Философские стихи», а именно «занятия», то есть, понять мир во всем многообразии, конечно, невозможно. Человеку дано лишь учиться открывать его для себя. Одному это удается в большей степени, другому в меньшей. Пастернаку, как говорится, с Божьей помощью удалось за свою жизнь сделать очень много прекрасных, грустных и порой ошеломляющих открытий.
Итак, поэт был склонен к определениям, а не к доказательствам:
Нашу родину буря сожгла. Узнаешь ли гнездо свое, птенчик?.. О, не бойся, приросшая песнь! И куда прорываться еще нам? Ах, наречье смертельное «здесь» — Невдомек содроганью сращенному.
Это из стихотворения «Определение души». Мне близка и понятна опаленная бурями времени душа человека, которая не утратила способность тонко реагировать на природу. Душа знает, что природа зависит от ее состояния так же, как она зависит от состояния природы. Поэтому у Пастернака природа роднится с человеческой душой, и нет ни страха, ни сомненья, что гармония выльется в стихи.
А вот философское определение поэзии:
Это - сладкий заглохший горох, Это - слезы вселенной в лопатках, Это - с пультов и флейт - Фигаро Низвергается градом на грядку.
Сочетание низкого и высокого рождает поэзию - вот основная философская мысль поэта. Но свести в единое целое так далеко отстающие друг от друга смысловые понятия - дело гения. И, как мы видим, «Фигаро» и «сладкий заглохший горох» оказываются в центре поэтической вселенной и прекрасно соседствуют.
У многих поэтов есть пристрастие к определению своего творчества. Это в основном рождает массу неинтересных читателю стихов о стихах. У Пастернака и эта тема «играет», способна заворожить, как любовная лирика. Вот пастернаковское «Определение творчества»:
Разметав отвороты рубашки, Волосато, как торс у Бетховена, Накрывает ладонью, как шашки. Сок и совесть, и ночь, и любовь оно.
И последняя строфа:
И сады, и пруды, и ограды, И кипящее белыми воплями Мирозданье - лишь страсти разряды, Человеческим сердцем накопленной.
Великолепна мысль Пастернака о материализации человеческого сознания. Возможно, мироздание действительно в какой-то степени есть отражение нашей духовной жизни. Недаром же у Пастернака природа часто поступает, как человек:
Гроза, как жрец, сожгла сирень И дымом жертвенным застлала Глаза и тучи. Расправляй Губами вывих муравья.
Так очеловеченная природа даст возможность ярко проявиться душе - доброй и злой, нежной и безразличной. Душа лирического героя Пастернака феноменальна в своем сострадании ко всему живому и вообще - в жизнелюбии. Его душа осязает хрупкость жизни на земле и катастрофическую нехватку чувства сострадания.
Эти качества души лирического героя Пастернака и определяют, по-моему, его философскую лирику.
|
