(рецензия)
Как хорошо, на родину спеша, поймать себя в словах неоткровенных и вдруг понять, как медленно душа заботится о новых переменах.
И. Бродский
Поэт Иосиф Бродский, как мне известно, начинал свой творческий путь в ленинградских литературных салонах в шестидесятых годах. К “хрущевской оттепели” он подошел уже зрелым поэтом. Уже тогда предчувствовал свою нелегкую, но удивительную и благодарную судьбу. Он писал в посвящении своему другу Е. Рейну в стихотворении “Рождественский романс”: Твой новый год по темно-синей волне средь моря городского плывет в тоске необъяснимой, как будто жизнь начнется снова, как будто будут свет и слава, удачный день и вдоволь хлеба, как будто жизнь качнется вправо, качнувшись влево.
С высоты времени легко разглядеть в этих строках судьбу самого Иосифа Бродского. Он был выдворен из России в “третью волну” эмиграции. Стал нобелевским лауреатом и умер в достатке и почете. Но я задал себе вопрос: а все ли хорошо сложилось в его жизни, качнувшейся однажды влево и оказавшейся правой? Поводом для такого вопроса, конечно, послужило то обстоятельство, что И. Бродский — поэт, а поэты, как известно, трагичнее иных творческих личностей переживают разлуку с родиной. Не думаю, что Бродский был исключением. Я внимательно прочел его избранную лирику, изданную в Москве в 1990 году. Неожиданно для себя я понял, что тема трагических отношений с родиной волновала поэта задолго до эмиграции. Например, в 1961 году он пишет: Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен, кому теперь в друзья ты попадешь? Воротишься, купи себе на ужин какого-нибудь сладкого вина, смотри в окно и думай понемногу: во всем твоя, одна твоя вина.
И хорошо. Спасибо. Слава Богу.
Это стихотворение о России, а конкретно — о так называемой “малой родине”, которой может быть край или село, я привел для того, чтобы сравнить со стихами о России, написанными Бродским в эмиграции. То есть в ситуации, когда уже сама Россия как бы становится для поэта чем-то вроде “малой родины”.
В приведенном стихотворении любовь к родине выражена классически. Оно даже перекликается с есенинским “Возвращение на родину”, где есть строки: “Куда пойти, ну с кем мне поделиться, той грустной радостью, что я остался жив...” Поэт выделил все самое главное: думай о том, кому ты сам нужен, а не наоборот, вини себя во всех неурядицах жизни, а не отечество и, наконец, благодари Бога за благо, а не удачу. Но в других строчках из этого же стихотворения промелькнуло и такое откровение: ...как хорошо на свете одному идти пешком с шумящего вокзала...
Как хорошо, на родину спеша, Поймать себя в словах неоткровенных.
После прочтения этих строк от классического преклонения перед отечеством не остается камня на камне. Лирический герой воспринимает родину абстрактно. Он более всего дорожит своим одиночеством. И, мысленно лаская родину словами, уносится совсем в иные просторы, мечтает совсем об иных переменах в своей судьбе.
Итак, Бродский потерял много раз привычно и схематично воспетую родину, с которой мог разговаривать на “ты”. Взамен он получил Россию Бунина, Ходасевича и других великих русских писателей, которые, оказавшись в эмиграции, могли позволить себе разговаривать с родиной с некоторой резкостью и даже с сарказмом. У Бродского появляется показательное в этом плане стихотворение о родине: ЗАМЕТКИ ДЛЯ ЭНЦИКЛОПЕДИИ Прекрасная и нищая страна.
На Западе и на Востоке — пляжи двух океанов. Посредине — горы, леса, известняковые равнины и хижины крестьян. На Юге — джунгли с руинами великих пирамид.
На Севере — плантации, ковбои, переходящие невольно в США.
Что позволяет перейти к торговле.
Как видим, ощущение родины у поэта резко изменилось в энциклопедическую сторону. Для энциклопедии, как известно, характерны только исторически значимые детали. Так, в поэзии Бродского-эмигранта провинциальный российский вокзал и “бормотуха”, как называют обычное вино, заменяются на горы, равнины, пляжи океанов, руины пирамид и даже на новые экономические отношения с США.
Автор специально замаскировывает словами свое новое откровение. Невдумчивый читатель может и не догадаться, что речь в этом стихотворении идет о России. Например, поэт к таким предметам вывоза из этой страны, как цветные металлы и поделки народных мастеров, прибавляет для маскировки кофе и марихуану. Далее перечисляется история страны. Рисуется она такими фразами: “История страны грустна”, “нельзя сказать, чтоб уникальна”, “комплекс Золотой Орды”, “Сегодня тут республика. Трехцветный флаг развевается над президентским палаццо”, “Конституция прекрасна. Текст со следами сильной чехарды диктаторов” и т.д. У читателя после этих уточнений нет больше сомнения, что эта страна — Россия, но читатель чувствует себя в ней несчастным аборигеном. Кончается стихотворение такими строками: ...В грядущем населенье, бесспорно, увеличится. Пеон как прежде будет взмахивать мотыгой под жарким солнцем. Человек в очках листать в кофейне будет с грустью Маркса.
И ящерица на валуне, задрав головку в небо, будет наблюдать подет космического аппарата.
Вот как изменилась родина И. Бродского, пока он нес на своих плечах тяготы' эмиграции. Но когда читатель прочтет, каким годом датировано это стихотворение, то он удивится и восхитится пророческим гением И. Бродского. Дата написания — 1975 г. До перестройки еще десять лет! А мы узнаем в стихах поэта о родине все приметы сегодняшнего дня России: и триколор, и торговлю культурными ценностями, и даже ностальгию по коммунистическому вчера. Из отношения поэта-эмигранта к родине, стало быть, можно больше узнать правды о ней, чем от поэтов, живущих рядом. Наверное, это закономерность. До тех пор, пока мир будут раздирать противоречия, взгляд независимого человека всегда больше увидит в нашем будущем и настоящее. Как это удалось сделать лауреату Нобелевской премии поэту Иосифу Бродскому.
|
