Б. Козьмин.
Ткачев Петр Никитич (1844—1885) — публицист и литературный критик. Происходил из мелкопоместной дворянской семьи. В 1861 поступил в Петербургский ун-т; вскоре принял участие в студенческом движении, был арестован и вследствие закрытия ун-та правительством вынужден прекратить занятия в нем. Тогда же Т. принял деятельное участие в революционных кружках, в связи с чем в 1862 был арестован и приговорен к трем месяцам тюрьмы. В том же году началась литературная деятельность Т.; он сотрудничал в «Библиотеке для чтения», «Времени», «Эпохе» и др. журналах. С конца 1865 Т. стал постоянным сотрудником «Русского слова» и заменившего его «Дела». К концу 60-х гг. Т. как публицист приобрел значительную популярность в кругах мелкобуржуазной интеллигенции. Одновременно с литературной деятельностью он продолжал и революционную работу, неоднократно подвергаясь обыскам и арестам. Сблизившись с С. Г. Нечаевым, Т. вместе с ним руководил студенческим движением 1869 в Петербурге, написал и напечатал прокламацию с изложением студенческих требований («К обществу»), в связи с чем снова подвергался аресту и в 1871 по процессу нечаевцев приговорен к 1 г. 4 мес. тюрьмы. По отбытии наказания Т. был выслан в Псковскую губ., откуда в конце 1873 бежал за границу. Поселившись в Швейцарии, он пытался сотрудничать в журн. П. Л. Лаврова «Вперед», но вскоре, убедившись в разногласиях относительно задач и методов революционной деятельности, порвал с Лавровым. Сблизившись с группой русских и польских эмигрантов-бланкистов, Т. вместе с ними издавал журнал «Набат» (1875—1881), орган русского бланкизма. Участвовал Т. и во французском бланкистском органе «Ni dieu, ni maître». Эмиграция не помешала Т. продолжать сотрудничество в «Деле». В 70-х гг. он был одним из ближайших сотрудников этого журнала, выступая в нем под различными псевдонимами: Никитин, Нионов, Постный, Все тот же и др. В 1882, вследствие тяжелой болезни, литературная деятельность Т. прекратилась.
Примыкая в идейном отношении к русским просветителям 60-х гг., Т. тем не менее занимал в их среде обособленное место. Знакомство с теорией К. Маркса убедило Т. в том, что не сознание людей определяет их бытие, а бытием определяется их сознание. Еще в 1865 Т. заявил себя приверженцем учения Маркса. Ткачев в своих статьях не раз делал попытки установить и объяснить зависимость отдельных конкретных явлений жизни от экономики. Но это не делало Т. марксистом. Учение Маркса оставалось непонятым Т. Его экономический материализм был пропитан психологизмом и стоял в непосредственной связи с утилитарной системой морали, сторонником которой являлся Т. Деятельность как отдельного человека, так и общества определяется, по Т., расчетом, соображениями о личных выгодах; вследствие этого интерес экономический приобретает первенствующее значение. Понимая противоположность классовых интересов и неизбежность борьбы между различными классами общества, Т. рассматривал ее как частный вид всеобщей борьбы, наблюдающейся в истории человечества: борьбы государств, национальностей, общественных групп и индивидов между собою. Оставалась Т. чужда и диалектика Маркса, что было связано и с общими философскими взглядами Т. Не понимая философии Гегеля и отзываясь о ней, как о «чепухе», Т. выступал как сторонник общественно-научного, механистического материализма в духе Писарева. Наконец для Т. оставались чуждыми и взгляды Маркса на историческую роль пролетариата. Социальная революция рисовалась Т. как переворот, совершаемый «сознательным» меньшинством, захватывающим при помощи заговора государственную власть и устанавливающим свою диктатуру в целях проведения в жизнь ряда социальных реформ.
В области литературно-критической Т. выступал как сторонник реалистической критики Чернышевского и его последователей, однако сильно вульгаризируя ее. К «критике эстетической» и к теории «искусства для искусства» Т. относился резко отрицательно. Такую критику он упрекал в полном субъективизме. Т. отвергал существование единого эстетического критерия, указывая, что эстетические воззрения не только изменяются с течением времени, но и в одно и то же время бывают законно различны у людей различного общественного положения. В отличие от критики эстетической, Т. стремился доказать возможность критики, основанной на научных началах. Т. считал, что даже Добролюбов и Писарев не сумели избавиться от влияния эстетической критики. Писарев, по мнению Т., оценивал художественные произведения с точки зрения абстрактного идеала, и это делало его метод критики идеалистическим. Для того, чтобы стать научной, критика должна всецело отбросить вопрос о субъективных ощущениях, вызываемых в нас творением художника, и искать норм для оценки его в сумме социальных и исторических факторов. Литературный критик должен ограничиться оценкою «психологической» и «жизненной правды» художественного произведения, оставляя в стороне его «художественную правду». Сообразно с этим в художественном произведении Т. в первую очередь интересуют такие вопросы, как влияние жизненных условий на творчество художника, общественный смысл его произведений, соответствие действительности характеров и отношений, изображаемых художником. Эти вопросы интересовали Т. особенно потому, что в его глазах художественное творчество представляло ценность постольку, поскольку оно было полезно для общества. Т. даже заявлял, что художественная литература нужна для общества лишь потому, что в его среде имеются люди, которые по состоянию своего умственного развития недоступны для воздействия науки. Такие люди легко воспринимают идеи, если они преподносятся им в беллетристической форме. Этим определялось и отношение Т. к вопросу о тенденциозности в художественном творчестве. Т. считал, что наличие в художественном произведении определенной тенденции не только полезно, но и неизбежно.
Требуя от искусства, чтобы оно «поучало и вразумляло», Т. в высшей степени отрицательно относился к той беллетристике, которая стремится ограничиться бесстрастным протоколированием и копированием действительности. Причем Т. очень расширил, и произвольно, круг этой последней литературы. Так, он отзывался с осуждением о беллетристике типа Н. Успенского и В. Слепцова, которых он называл «эмпириками», а также о натуралистической школе Э. Золя. Еще более резко оценивал Т. дворянскую литературу, обвиняя Тургенева, Писемского и др. в искажении народной жизни и в том, что они занимались неактуальными проблемами.
Таким образом Т. прямолинейно отрицал многих значительнейших писателей из дворянского и даже революционно-демократического лагеря, резко снижая тем самым роль литературы в общественной жизни. Слабой стороной эстетических взглядов Т. было также совершенное отрицание возможности эстетической оценки произведения, вследствие отрицания им каких-либо общеобязательных объективных критериев. Несмотря на это, литературно-критическая деятельность Т. имела в свое время большое общественное значение, гл. обр. ввиду того, что он постоянно выступал на защиту реальной критики против всех попыток идеалистической ревизии литературного наследства просветителей, неоднократно предпринимавшихся в 70-е гг. литературными критиками народнического лагеря.
Список литературы
I. Избранные сочинения. Ред., вступ. статья и примеч. Б. П. Козьмина, тт. I—III и V—VI, М., 1932—1937, Избранные литературно-критические статьи. Ред., вступ. статья и примеч. Б. П. Козьмина, М. — Л., 1928.
II. Козьмин Б., П. Н. Ткачев и революционное движение 1860-х годов, М., 1922.
|
