Необычно начало романа: “Шли и шли и пели “Вечную память”... Кого хоронят?.. “Живаго”. Так, на противопоставлении живого и мертвого, строится все произведение Пастернака.
Основной вопрос, вокруг которого вращается “внешняя и внутренняя” жизнь главных героев, — отношения с революцией, отношение к революции. Меньше всего и Юрий Живаго, и сам автор были ее противниками, меньше всего они спорили с ходом событий, сопротивлялись революции. Их отношение к исторической действительности совсем иное. Оно в том, чтобы воспринимать историю, какая она есть, не вмешиваясь в нее, не пытаясь изменить ее. Такая позиция позволяет увидеть события революции объективно. “Доктор вспомнил недавно минувшую осень, расстрел мятежников, детоубийство и женоубийство Палых, кровавую колошматину и человеко-убоину, которой не привиделось конца. Изуверства белых и красных соперничали по жестокости, попеременно возрастая одно в ответ на другое, точно их перемножили”.
История доктора Живаго и его близких — это история людей, чья жизнь сначала выбита из колеи, а затем разрушена стихией революции. Лишения и разруха гонят семью Живаго из обжитого московского дома на Урал. Самого Юрия захватывают красные партизаны, он вынужден против воли участвовать в вооруженной борьбе. Возлюбленная Живаго Л ара живет в полной зависимости от произвола сменяющих друг друга властей, готовая к тому, что ее в любой момент могут призвать к ответу за мужа, давно уже оставившего их с дочерью.
Жизненные и творческие силы Живаго угасают, так как он не может смириться с неправдой, которую ощущает вокруг себя. Безвозвратно уходят окружавшие доктора люди — кто в небытие, кто за границу, кто в иную, новую жизнь.
Сцена смерти Живаго — кульминационная в романе. В трамвайном вагоне у доктора начинается сердечный приступ. “Юрию Андреевичу не повезло. Он попал в неисправный вагон, на который все время сыпались несчастья...” Перед нами воплощение задохнувшейся жизни, задохнувшейся оттого, что попала в ту полосу исторических испытаний и катастроф, которая вошла в жизнь России с 1917 года. Эта кульминация подготовлена всем развитием романа. На его протяжении и герой, и автор все острее воспринимали события как насилие над жизнью.
Отношение к революции выражалось как соединение несовместимого: правота возмездия, мечта о справедливости — и разрушения, ограниченность, неизбежность жертв.
На последних страницах романа уже через пятнадцать лет после смерти героя появляется дочь Живаго Татьяна. Она переняла черты Юрия Андреевича, но ничего не знает о нем: “...ну, конечно, я девушка неученая, без пали, без мами, росла сиротой”. Еще летом 1917 года Живаго предсказал: “...очнувшись, мы уже больше не вернем утраченной памяти. Мы забудем часть прошлого и не будем искать небывалому объяснения...”
Но роман заканчивается авторским монологом, приемлющим этот мир, какой бы он в данный момент ни был. Жизнь в самой себе несет начало вечного обновления, свободу и гармонию. “Счастливое, умиленное спокойствие за этот святой город и за всю землю, за доживших до этого вечера участников этой историй и их детей тиранило их и охватывало неслышимой музыкой счастья, разлившейся далеко кругом”. Это итог любви к жизни, к России, к данной нам действительности, какой бы она ни была. “Как сладко жить на свете и любить жизнь! О, как всегда тянет сказать спасибо самой жизни, самому существованию, сказать это... на исходе тягчайшей зимы 1920 года”.
Эти философские раздумья выражаются и в цикле стихов, завершающих роман.
|
