Н.Н. Марфенин, доктор биологических наук, профессор, руководитель Центра теоретического анализа экологических проблем Международного независимого эколого-политологического университета
Словосочетание «гуманизм и экология» на первый взгляд выглядит вполне естественно и созвучно. Однако при более строгом рассмотрении этих понятий между ними не удается найти почти ничего общего. И тем не менее, главное направление современного развития человечества точнее всего выражается именно объединением идей экологии и гуманизма.
Экология возникла в середине XIX века в недрах биологической науки, которая к тому времени стала интересоваться не только классификацией всего живого и строением организмов, но и реакцией животных и растений на условия существования. Постепенно экология оформилась в самостоятельную биологическую дисциплину с несколькими основными разделами, рассматривающими особенности существования организмов, популяций и сообществ. Ни в одном из них нет и намека на приоритет гуманных отношений между видами и тем более на обеспечение благодатного существования только одного из множества видов, а именно Homo sapience.
Гуманизм как направление в культуре возник в XIV веке в Италии и распространился в Западной Европе с XV века. Вначале гуманизм проявился в форме защиты светских ценностей против притеснений со стороны аскетичной средневековой церкви. В некоторых итальянских университетах вернулись к полузабытому и отвергнутому в средневековье античному культурному и научному наследию. В «studia humanitatis» профессора и студенты занимались изучением римской и греческой истории, литературы, риторики, права и этики. Латинское понятие «humanitas» тогда означало стремление к развитию человеческого достоинства вопреки длительному принижению значения всего, что связано с человеческой жизнью. Идеал видели в гармонии между просвещенностью и активностью. Поэтому гуманизм того времени был изначально склонен к политизации и переустройству общества, что и проявилось со временем в революциях.
Эпоха Возрождения, сменившая средневековье, «надстроила» христианскую этику и способствовала дальнейшему развитию гуманизма. Не отрицая вначале основ христианской морали, реформаторы привнесли в форме изучения античных произведений признание самоценности человеческой личности и земной жизни. Отсюда постепенно развились идеи счастья, справедливости и равенства людей, а меняющееся понимание границ применения этих понятий породило социальные волнения, бунты, революции и войны.
Восстановление авторитета античной культуры и науки означало одновременно заимствование свободных от христианской цензуры методов познания и освещения действительности, что способствовало ускорению научного прогресса, но одновременно привело к расшатыванию целостного религиозного мировоззрения. Вольно или невольно, но гуманистическое течение эпохи Возрождения способствовало утверждению прав личности и, в частности, признанию права на счастливую жизнь. Между правом наслаждаться жизнью и достоинством человека— большая дистанция, но и то, и другое— порождение гуманизма середины второго тысячелетия. Не стоит поэтому удивляться, что гуманизм органично трансформировался в человеколюбие, пропагандирующее мягкость в отношениях, сострадание, милосердие, дружелюбие, а со временем и терпимость к инакомыслящим.
Гуманизм как явление оказался исторически изменяющейся системой воззрений. Зародившись в искусстве, он открыл дорогу науке, научно-технической революции, способствовал экономическому буму, просвещению, социальным преобразованиям и революциям. К его последствиям можно отнести как современные фантастические достижения науки, полностью преобразившие наш образ жизни, так и многочисленные беды, вызванные излишней самонадеянностью людей, стремящихся перекроить мир по своему разумению. В этом смысле гуманизм породил антиэкологичное мировоззрение потребительства и приоритета человеческих интересов на Земле, тем самым способствуя приближению экологического кризиса.
Экология тоже претерпела поразительную метаморфозу. Из частной биологической дисциплины она всего лишь за последние полвека превратилась в колоссальную по своему охвату междисциплинарную область науки— меганауку, занимающуюся изучением воздействия на живое не только естественных факторов среды, всегда существовавших в природе, но и многочисленных процессов, порожденных человеческой деятельностью. Прикладная экология стала изучать способы предотвращения нежелательных последствий антропогенного воздействия на природу и на здоровье самих людей. В этой области оказалось недостаточно одной лишь биологии, поэтому и химия, и физика, и инженерные знания были использованы в полной мере.
Именно экология в содружестве с охраной природы породили мониторинг состояния окружающей среды, экологическую экспертизу, экологическую политику, направленную на обеспечение экологической безопасности и параллельно на научные основы рационального природопользования, природоохранное законодательство, экологическое страхование. В язык вошли понятия «хорошей» и «плохой» экологии, «экологии быта», экологической журналистики, «экологии духа», экологической этики и многие другие.
Столь стремительный выход экологической проблематики за пределы отведенной ей изначально весьма скромной области знаний одновременно и возвысил экологию, и дискредитировал ее. Возвысил в том смысле, что вопросы реагирования различных видов растений, животных и микроорганизмов на температуру, влажность, освещенность, концентрации минеральных солей в почве и воде и прочие факторы среды оказались решающими для сохранения человеческой цивилизации, влияя на выбор наиболее безопасного мировоззрения и устройства общества. В то же время отсутствие четких границ науки и контролируемой методологии способствует многочисленным спекуляциям и безответственным утверждениям, появившимся в избытке вокруг экологии.
Как и в случае с гуманизмом, экология открыла миру глаза на процессы, имеющие глобальное значение, и в то же время именно с этими процессами связаны самые неприятные ожидания, а возможно, и беды человечества.
Любой вид живых существ теоретически может размножиться безгранично. В реальной жизни этого не происходит, а всплески численности отдельных популяций случаются достаточно редко. Это объясняется тем, что численность любого вида сдерживается ограниченностью необходимых для его жизнедеятельности ресурсов и прежде всего пищи. Если пищи много, а конкуренция за нее между разными видами невелика, то возможно быстрое увеличение численности видов, для которых она составляет основу рациона, что приводит к трагическим последствиям. Раньше или позже все пищевые ресурсы оказываются использованными, и на смену изобилию приходят голод и мор. В каждом учебнике экологии приведены примеры таких «волн жизни».
Человечество в течение большей части своей истории также зависело от подобных обстоятельств. Засухи и проливные дожди летом, сильные морозы зимой случались достаточно часто. По данным письменных источников, в Европе за 2000 лет было более 800 лет экстремальных! С каждым связаны неурожаи, голод, а часто и эпидемии.
Однако постепенно люди все в меньшей степени зависели от природных ограничений. Они научились сами выращивать себе пищу, запасать ее, покупать в других странах и перевозить к местам лишений. Развитие сельского хозяйства позволило увеличить продуктивность угодий и получать значительно более высокие урожаи. Использование машин, удобрений, искусственного полива, селекции, химических средств защиты растений и множества других приемов снизило зависимость человечества от природных ресурсов. Человечество научилось искать новые ресурсы, т.е. брать от природы все больше и больше. Ничего подобного раньше в истории биосферы не было. Оставаясь одним из видов живых существ, человечество вышло из-под контроля природных регуляций.
Равновесие и устойчивость биосферы обеспечиваются в живой природе многочисленностью видов и сохранением паритета между ними— ничтожностью роли каждого отдельного вида (каждой отдельной «силы»). Ни один представитель живого не получал ранее решающего преимущества в сообществах. Слишком интенсивное размножение отдельных видов, происходящее время от времени (саранча, лемминги, вирусы), приводило лишь к локальным катаклизмам, но не могло сказаться на состоянии биосферы в целом. Можно сказать, что устойчивость экосистем и биосферы в целом регулируется в природе сохранением «паритета ничтожности» между всеми членами сообщества. Сейчас ситуация в корне изменилась.
Один из представителей живого— человек— стал исключением из правила. Этот вид размножился необычайно. Овладев дополнительными рычагами интенсификации природопользования, человечество теперь реально угрожает устойчивости биосферы. Человечество влияет на значительную часть энергопотоков в биосфере. Если в начале XX века естественные экосистемы были разрушены на 20% суши, то теперь— на 63% территории. Около 40% первичной продукции суши потребляется ограниченным числом видов, культивируемых людьми для своих нужд.
Надеяться на всемогущество природы теперь уже нельзя. Природные механизмы недостаточны для сохранения биосферы, предотвращения ее разрушения изнутри. Естественные регуляции слепы— это «колебания маятника» с зашкаливанием по краям: для переключения процессов часто необходим катаклизм. Антропогенное регулирование— это предвидение катаклизмов, это своевременное снижение скорости процесса, это выбор между сиюминутной выгодой и долгосрочной устойчивостью. Отсюда приоритет «устойчивого развития». Современные стратегии должны базироваться на выборе между краткосрочной и долгосрочной выгодой в природопользовании.
В то же время человечество не вполне готово к решению новых задач. Традиционные нормы поведения людей соответствуют принципу ничтожности роли в биосфере каждого отдельного вида. В этом смысле наше мировоззрение и устройство общества все еще остаются на «допотопном» уровне, соответствуя природным регуляциям.
Исторически люди жили по животным правилам, подчинясь естественным законам поведения— таким же, как и у других высших животных: сильные притесняли более слабых, плодовитые племена брали верх над малочисленными, выживали наиболее приспособленные и агрессивные, объединение имело целью противостояние в межвидовой и внутривидовой борьбе. Можно сказать, что люди жили по природным законам и не отрывались от природы.
В будущем нельзя полагаться только на природные регуляции, на экологические законы— они не рассчитаны на диспропорцию между видами. Признавая свершившийся факт принципиального изменения структуры биосферы вследствие непропорционального усиления роли одного вида, а также факт все уменьшающихся возможностей саморегуляционных процессов биосферы, человечество должно осознать, что вступило в совершенно новый период развития Земли, предсказанныйВ.И.Вернадским. Хотим мы или нет, но биосфера объективно переходит в качественно новое состояние. Состояние ноосферы определяется не желанием человечества разумно жить, а принципиально новым соотношением видов в биоте, при котором влияние одного из них преобладает над всеми. Это создает объективную необходимость усиления разумного контроля природопользования как единственного механизма самосохранения человечества и гаранта последующего преобразования нашей жизни.
Теперь люди обязаны жить по другим правилам— вовсе не природным. В этом и заключается суть «экологического императива»— понятия, ставшего в последнее время широко известным благодаря трудам Никиты Николаевича Моисеева. Новое мировоззрение человечества должно быть сформулировано с учетом того обстоятельства, что один вид живого принимает на себя всю ответственность за соблюдение «правил безопасности на планете», за сохранение устойчивого равновесия энергетических и материальных потоков.
Таких законов не было в природе, хотя зачатки их уже давно появились в истории человечества и находили отражение в эволюции гуманистического мировоззрения то в виде религиозных учений, то в форме социальных утопий и теорий, то в различных проявлениях светской культуры. Тем не менее, не может вызывать сомнений сам факт того, что человечество уже начало жить по законам, отличным от естественных, природных, а его участие в регулировании природных процессов не имеет аналогов во всей истории Земли. Поэтому и возникла концепция «коэволюции природы и общества», которая вовсе не означает возврата к утопии «растительного» существования. Она лишь призывает соразмерять развитие человечества с пределами устойчивости биосферы и возможностями самого мирового сообщества обеспечить регуляцию той части энергетических и материальных потоков, которые возникают по его вине и могут нанести непоправимый вред биосфере.
В ставшем знаменитым первом докладе Римского клуба «Пределы роста» было доказано, что развитие человечества по существующим правилам неизбежно должно привести в скором времени к глобальному коллапсу. Космополитизм и заботы о судьбах всего человечества перестали быть уделом единичных моралистов и мыслителей.
Проведенные в 1980-х годах расчеты экологических последствий атомной войны показали, что дело кончится смертью всего человечества вне зависимости от мест бомбардировок. Просвещенное общество испытало шок, который многих заставил задуматься об общечеловеческом будущем, что в немалой степени способствовало распространению «нового мышления».
Особенность «нового мышления» и его носителей— немалой части наших современников— заключается в том, что они радеют не только за себя лично или же членов своего клана, но за весь мир. Эта идеология по существу не нова. В ней проявляются ростки гуманности, понимания всей относительности противостояния врагов, способности понять другого, признать его требования. Вместо размежевания и независимости групп, живущих по варварским природным законам заботы только о себе, постепенно в истории человечества еще несколько тысяч лет тому назад начало зарождаться иное мировоззрение— единства, целостности и уязвимости человеческого общества, нуждающегося во взаимодействии и взаимной поддержке, в добровольном отказе от социального неравенства, от паразитизма сильных на угнетенных. В качестве примера достаточно обратиться к Нагорной проповеди Христа.
Христианский гуманизм оказался двойственным: проповедуя любовь к ближнему, церковь одновременно насаждала аскетизм, крайние формы которого были бесчеловечными. Кроме того, в христианском учении не оказалось места для природы. Человечество вредило природе и вне христианства, но христианство не только не сопротивлялось этому, но и фактически благословило такую политику людей. Борясь с язычеством, с почитанием и обожествлением природных сил, великая религия одновременно уничтожала многовековые традиции единения человека с природой. Христианство стремилось к отделению человека от природы, к противопоставлению одухотворенного создания остальным тварям и тем более неодушевленной природе. Человек был вырван религией из биологического мира, а природа была отдана ему в потребление. В этом причина того факта, что природоохранные движения зародились и выросли вне лона церкви.
Задолго до христианства и позже него идея бессмысленности вражды и личной победы в конкуренции с соплеменниками неоднократно ясно и глубоко осознавалась самыми мудрыми представителями человечества (Платон, Конфуций, Ганди идр.). Иное дело, что их последователей всегда было меньше, чем явных или скрытых противников. Тем не менее, со временем человечество признало эту парадигму. Распространились и утвердились в мире христианская, мусульманская и буддистская этики. Появились светские идеи миротворчества, такие как мирное сосуществование, нейтралитет и движение неприсоединения, а также специальные объединения и организации для поддержки миролюбия— Красный Крест, Организация Объединенных Наций и др.
После отмены рабства и крепостного права в XIX веке стало распространяться практическое признание всеобщего равенства людей. Это способствовало расшатыванию основ колониальной системы и краху колониализма в первой половине XX века. После второй мировой войны была отвергнута в принципе идеология «избранности» каких-либо народов, осуждены фашизм и геноцид во всех формах проявления. Одновременно с этим стала слабеть идеология мировой революции с целью свержения капитализма и освобождения трудящихся.
Практической реализацией идей гуманизма стали: распространение по всему свету доступного и всеобщего светского образования, признание равных прав женщин с мужчинами, появление системы социального обеспечения (поддержки) населения, включающей, в частности, нормирование продолжительности рабочего дня, отпуска, пособия. Во многих странах из гуманных соображений отказались от применения смертной казни как высшей меры наказания.
Если на заре истории человечества взаимная терпимость и забота признавались лишь в узком пространстве рода, то позже размеры общества, способного жить по принципу мирного сосуществования, увеличивались, охватывая сначала отдельные государства, затем их объединения. Во второй половине XX века уже только два основных колоссальных лагеря противостояли друг другу. На наших глазах завершилась эта историческая эпоха и человечество продвинулось еще дальше к общепланетарному объединению— по крайней мере в области соблюдения единых правил мирного сосуществования и соблюдения экологической безопасности. За полвека несовершенная Лига Наций сменилась более дееспособной Организацией Объединенных Наций, а мировое сообщество постепенно научилось влиять на своих членов, требуя выполнения принятых резолюций ООН. Одновременно совершенствовалось международное право. Были установлены правила поведения в «ничейных» зонах: на обширных просторах океанов, в Антарктиде, околоземном космическом пространстве.
Современное экологическое мировоззрение представляет собой следующий шаг развития гуманистической этики. Теперь уже речь идет не только о взаимном уважении между современниками, но и заботе о благополучии будущих поколений, о сохранении биосферы— «общего дома», в котором мы живем все вместе со множеством других населяющих ее видов живых существ.
Организация Объединенных Наций с середины 1960-х годов приложила много усилий для поиска путей предотвращения глобальной экологической катастрофы. Сначала в Стокгольме в 1972 г., а затем в Рио-де-Жанейро 20 лет спустя были высказаны в самой общей форме рекомендации по преодолению экологического кризиса, которые не укладывались в стереотипы ни капиталистической, ни социалистической систем. Постепенно и независимо от государственных усилий обеспокоенная общественность разных стран формулировала новые, пока еще разрозненные правила иного— третьего— пути развития, который ассоциируется с понятием устойчивого развития человечества. Сейчас, на рубеже тысячелетий, мир начинает осознавать себя единым сообществом, обреченным в первую очередь заботиться о сохранности своего «космического корабля», с которого ему некуда бежать.
Роль постепенно трансформирующегося гуманизма оказывается ведущей в решении глобальных экологических проблем: если экология как наука далеко вышла за пределы первоначально занимаемой ею области знаний и теперь мы говорим об «охране окружающей среды», а точнее об экокультуре, то гуманизм претерпел впечатляющую эволюцию. Настало время признать, что мир учится жить по новым правилам, соответствующим логическому продолжению эволюции гуманизма— его ноосферной фазе развития. Разрозненные принципы, представляющие собой сокровищницу человечества, которые нашли и успешно апробировали разные народы, мыслители, религии, могут быть объединены в единый гуманистический «кодекс жизни». В нем взаимно дополняют друг друга: христианское «не убий», стремление гуманистов к образованности, человеколюбию и созиданию, утверждение принципов равенства и свободы, гражданственности и духовности, нынешний глобализм и забота о будущем всей планеты.
|
